Старость...
Это ведь не только, когда твое, бывшее некогда таким послушным и лёгким, тело вдруг начинает хандрить и создавать проблемы… - и в самых неожиданных местах. Нет, не только... Старость, это еще когда уходят те, с кем ты был вместе многие годы. А те, кто остался, тоже уже не могут быть опорой.
А молодые куда-то бегут, а жизнь так быстро меняется, что и непонятно, куда и как за ней успевать... И стоишь ты на обочине этой мчащейся мимо тебя жизни, один стоишь, наедине сам с собой.
Довольно грустная история.
Но она произошла. Одна моя давняя клиентка, старенькая уже, но очень деятельная и достойная женщина, попросила меня помочь ее давней подруге, одинокой и тяжело больной женщине 86 лет от роду, Стасе Григорьевне. Стася Григорьевна осталась совсем одна, единственный родственник её - племянник – аж в Бишкеке живет, за тысячи километров от Риги, а ей самой уже стало слишком трудно справляться с жизнью.
Тем более, что болезнь ее неизлечима была по приговору эскулапов и доктора давали всего 2-3 месяца. Дожить…
Хотела Стася Григорьевна в общем-то немногого. Нужна ей была сиделка, компаньонка и помощница по дому в одном лице. До конца жизни. А после - чтобы квартира ее была продана, а деньги – переданы единственному и горячо любимому племяннику в Бишкек. Удивительно, как в таком хрупком, измученном болезнью теле помещалось столько любви и желания помочь далекому родственнику.
Да и разуму не могу не отдать должное – все просчитала и предусмотрела Стася Григорьевна. Всё. Почти всё…
Не зря смолоду она работала экономистом в Министерстве экономики Латвии, умела она и считать и планировать все, даже свой уход. Просчитала все налоги, пошлины с наследством связанные, расходы на сиделку, лекарства, даже риски просчитала. Словом, сделала что называется «бизнес-план». Надёжный.
И заключался он в следующем. Я должна была приватизировать ее квартиру на свое имя за свои средства. Своими же деньгами оплачивать сиделку, лекарства и т.д. Все, вплоть до похорон, по поводу которых тоже были четкие инструкции. А после – квартиру продать, вычесть из этой суммы все расходы, вычесть свое вознаграждение, а остальное – любимому Виталику в Бишкек отослать.
Репутация – оружие обоюдоострое. С одной стороны – замечательно, когда тебе верят. С другой стороны – порой это невозможно большая ответственность, которую иногда и брать-то не хочется. Но невозможно было отказать столь мужественному человеку, тем более, когда тебе безоговорочно доверяют практически все – не только недвижимость, но где-то и саму жизнь, и здоровье. Последнее доверяют.
Договорились мы со Стасей Григорьевной. Подыскала я ей сиделку – хорошая женщина, согласилась даже переехать на время к ней в квартиру, работящая, терпеливая, очень порядочная. Стали они вместе выживать-доживать. Квартиру я оформила, лекарств накупила, сиделка тоже старалась, умница. В общем, с хорошим уходом и при заботе, прожила наша Стася Григорьевна не 2-3 месяца, а семь почти. Врачи удивлялись.
Проводили мы Стасю Григорьевну, и Виталик из Бишкека на похороны приехал. Взрослый, более чем 45-летний мужчина, степенный. Адрес дал и счет банковский, чтобы деньги я ему переслала, когда квартиру продам. Благодарил за работу, обещал по весне приехать – памятник на могилке установить.
Через пару месяцев квартиру я продала, свои затраты вернула, конечно, да и вознаграждение хорошее мне полагалось. Но и Виталик не в накладе остался – все его тысячи наследные, как Стася Григорьевна и хотела, к нему на счет и легли.
Выполнила я свою работу.
А весной памятник на могилке так и не появился... и летом не взошел... и – после, тоже…
И стало понятно, что нет у Стаси Григорьевны племянника Виталика, был - и кончился весь. Как племянник кончился. А как человек… живет себе, видимо - то ли в Бишкеке, то ли еще где-то, но вот про памятник как-то и не думает.
И хоть я не племянница и вообще не родственник, так – чужой человек, недолго и рядом-то пробыла, но сердце не выдержало. Поставила я Стасе Григорьевне памятник сама. Небольшой, но с именем. Чтобы помнилось.
И иногда, когда на кладбище бываю, и к ней зайду.
Не бывает бывших клиентов, если через сердце их пропускаешь...
Так ведь без сердца – это и не помощь вовсе…
Разве нет?