В колонках играет - Michael Dulin – Waltz

      Маленькая комната из четырех стен и обшарпанные обои из дрянной бумаги. Деревянные стулья с сошедшим наполовину лаком и порванной обивкой, кровать со старым матрацем на пружинах. Спертый запах лекарств и старой шерсти, запах затхлости.
Наблюдая за каплями дождя, бомбардирующими наст огненно-рыжих листьев редко думаешь о чем-то радостном. Скорее о грустном или ностальгически печальном. Быть может дело в стаях птиц, так яростно стремящихся улететь подальше отсюда по серому ковру облаков, быть может дело в людях, которые так боятся намочить прическу, что предпочитают вообще не выходить из дому или же скрываться за большими черными зонтами.
      На подоконнике - растение в горшке и я, черт возьми, до сих пор не имею никакого понятия, как оно называется. Я лишь знаю, что мы с ним связаны. Я лишь знаю, что как только оно прекратит давать новые побеги, как только последний лист перестанет впитывать воздух и давать кислород, не станет и меня.
      Маленькая комната из четырех стен и обшарпанные обои из дрянной бумаги. Я сижу у окна под звуки граммофона, чередующего пластинки Листа и Шопена, и изо всех сил стараюсь не думать о смерти. Летом, когда за окном можно было увидеть непосед-детей, бегающих, прыгающих и живущих в своих маленьких детских мирках, получается лучше. Зимой, с ее вечной теменью и мерзлотой — хуже.
      Племянница, славная девочка, она живет со мной. Порой она приходит, садится рядом и рассказывает своей жизни, о том, с какими интересными людьми познакомилась, показывает фотокарточки выставки, что посетила. Иногда вспоминает, как мы часами бродили по аллеям парка. Раньше мы много разговаривали. Наверное это нонсенс, но почему-то мне кажется, что тогда была всегда хорошая погода. Не то, что эти вечные холодные дожди. Люди чаще улыбались. Мир был добрее. Нет, точнее, мир казался добрее.
      Часто, вспоминая прошлое, я тихо плачу. Слезы, одна за другой, стекают по морщинистой щеке, задерживаются на трубке с кислородом и падают на губы. Маленькая комната из четырех стен и обшарпанные обои из дрянной бумаги. Год за годом становится все солоней во рту. Это тюрьма. Нет-нет, я не про стены, я про собственное тело. Тюрьма, обрекающая на бесконечные раздумья, заставляющая смотреть, как за деревянной рамой ветхого окна природа нещадно меняет одни и те же маски.
      У безымянного растения остался лишь один листок, который ото дня ко дню становится слабее. Скоро оно погибнет, а я, как ни странно, обрету свободу.

Обгорев у костра эмоций,
Мы по жизни идем шагами:
Симпатичнейшие уродцы
С перевернутыми мозгами.
Ну, кому же мы интересны,
Неуклюжи, глухи и немы.
Недопетые нами песни,
Ненаписанные поэмы. 
Уколовшись о наши щеки,
Об усмешку, скользнувшую криво,
Убегают от нас девчонки
К обаятельным и красивым.
На прощанье мы их не просим
Подождать, пожалеть уродцев.
Нас легко оторвать и бросить,
Но забыть нас не удается...
Нас легко оторвать и бросить,
Но забыть нас не удается...
 

____

Автора не нашел.

 Дело давно было, уже все как будто в дымке, но, до сих пор, воспоминания о прошедшем не дают спать спокойно.

Мы любили смотреть на фламинго. Что я, что она, могли часами стоять, облокотившись на ограждение и погружаться в хаотичную пучину мыслей в голове, наблюдая за этими прекрасными творениями природы. Я любил тех, что покраснее, ей нравились почти что белые. Собственно говоря, благодаря ним мы и познакомились.

Помню настроение было поганое, да еще и эта погода, серая, мокрая, все ходили с зонтами, а я, ну, конечно же, забыл свой дома. Маленькие капельки, холодно и отвратительно подло били по лицу, норовя попасть то в глаза, то в рот, и стекали одна за другой к подбородку. Шагая по влажному асфальту, я спешил к фламинго, только они могли прогнать унынье.

Зоопарк был открыт, но безлюден, что, в общем-то, учитывая погоду, нисколько не удивляло. Уже по привычке, я встал недалеко от их домика, выглядывая красноватую любимицу. Фламинго - удивительные птицы. Их тончайшие ноги, казалось, вот-вот надломятся под тяжестью тела, всегда изящно изогнутой шеи, увенчанной  большим розово-черным клювом, таким большим, что кажется, будто головы и нет, а шея плавно переходит в клюв.

Я взял из кармана еще одну конфетку монпасье. С тех пор, как я бросил курить, я никогда не расставался с баночкой маленьких вечно слипшихся леденцов. Рот наполнился яблочно-земляничным вкусом. Перепробовав самые разные, я остановился на них, поскольку именно яблочно-земляничные  никогда не надоедали.

Убирая баночку с монпасье обратно в рюкзак, я увидел ее в первый раз. Она стояла в нескольких шагах от меня, точно так же облокотившись на перила с непристойно печальным намеком на улыбку, и наблюдала за птицами. На ней было среднего размера платье темно-бордового цвета, черная полоска на шее из материала похожего на вельвет, и странные туфли. В детстве, когда я читал «Удивительного волшебника из страны Оз», мне представлялось, что волшебные туфельки Дороти выглядели именно так.

Что показалось странным, так это то, что она предпочла вымокнуть под дождем, несмотря на сложенный зонт в руке. «Простынет», - мелькнуло в голове. Заметив, что я уставился, она посмотрела мне прямо в глаза.  Будто загипнотизированный, я не мог оторваться от ее лица. Мгновение затянулось.

- Монпасье?  Я не нашел ничего умнее, чем предложить леденец. Она подошла чуть ближе.

- Не откажусь, - печальные глаза наряду с еле заметной улыбкой делали выражение ее лица неповторимо очаровательным, загадочным, будто она хранит самый важный в мире секрет. Она взяла леденец. Я еще удивился, как она могла настолько изящно это сделать, у меня так никогда не получится, даже если всю жизнь буду тренироваться в извлечении леденцов из банок.

Еще несколько минут мы молча стояли под холодным дождем, не отрывая взгляда от фламинго. Я не выдержал первым:

- У вас же зонтик в руке, зачем мокнуть? - она посмотрела  мне в глаза, еще глубже, будто желая заглянуть прямо в душу.

- Вы не любите дождь?

- Люблю. Но сейчас холодно. Можно запросто простудиться.

Разглядывая фламинго, ее взгляд становился сосредоточенно тяжелым.

- Какие-то они грустные здесь.

- Может быть, они далеко от дома и скучают? – вечно я шучу невпопад.

- А где они живут?

- Не знаю. Наверное, в каких-нибудь прекрасных лагунах центральной Америки. Где всегда тепло, шикарные пляжи и куда не посмотри – везде лазурный океан.

- Здорово. Я бы хотела туда попасть.

- И я, - мы оба задумались.  - Ничего, однажды мы туда попадем, случайно встретимся и узнаем друг друга.

- Однажды мы все туда попадем, – сказала она, не отводя взгляда от фламинго.

Мы замолчали. Спустя примерно полчаса она взглянула на время.

- Мне пора.

- Счастливо.

- До встречи, - она улыбнулась, будто зная, что еще увидимся.

 

            Увиделись мы через восемь дней. Все та же серость, все тот же моросящий дождь и тотальное унынье. Автомобили неспешно останавливались у светофоров, наполняя мокрый асфальт отражениями оранжево-красных габаритов, привносящих хоть какой-то контраст в атмосферу подавленной печали. Входя в зоопарк, я надеялся увидеть там ее. Зонт я, как всегда, забыл, но к счастью оделся теплее. До последнего момента я шел, опустив голову, изо всех сил представляя ее на том же месте, что и в прошлый раз. Подняв взгляд, я увидел ее. Все в том же платье темно-бордового цвета и забавных туфельках. Тело наполнялось радостью.

- Привет, - я встал рядом. Она посмотрела на меня, будто бы изучая лицо. Еле-заметно улыбнулась в уголках губ. «Узнала», - почувствовал, как застучало сердце.

- Здравствуй.

- Эко мы ловко опять встретились, - улыбнулся я.

- Я здесь часто бываю. Живу недалеко. У вас еще остались те леденцы?

- А как же, – я полез в рюкзак за баночкой монпасье, взял одну себе, и предложил ей.

 - Вы так изящно это делаете, я бы никогда не смог так доставать леденцы из банки, даже если бы всю жизнь тренировался.

Она засмеялась. В уголках глаз появились маленькие морщинки, а глаза наполнились мимолетным весельем.

            Мы смотрели на фламинго. Под дождем. Он даже шел как-то картинно, наискось.

            - Жизнь - фейерверк, - сказал я.

            - Что?

            - Фейерверк. Как большой салют. Мы взлетаем вверх и разрываемся на тысячи маленьких огоньков-событий, разноцветных, сияющих. И чем больше огоньков, чем красивей мы разрываемся на них, тем красивей салют.

            - Тем красивей жизнь?

            - Да.

            - Как-то грустно получается.

            - Почему?

            - Салют прошел, и не осталось ничего, только темное небо.

            - Такова жизнь. Зато останется воспоминание у всех тех, кто видел фейерверк.

            - И на что похож твой салют?

            - Не знаю. Говорят, на бабочку.

            - Какую бабочку?

            - Ну, знаешь, маленькие такие, полетают немного -  и в снег.

Она снова засмеялась.

- А на что похож твой?

            - Разве можно такое знать, пока еще летишь? Это только очевидцы смогут сказать. Дай лучше еще один леденец.

            Мы стояли около часа, уплетая один леденец за другим, и болтали обо всем на свете. Ее любимым был самый белый фламинго. Красный казался ей слишком высокомерным, гордым. А белый будто бы знал, что самый лучший, но не красовался.

Потом я сказал, что мне пора. Не то, чтобы мне действительно было пора, просто я банально замерз, да и уже хотелось домой.

- Оставь мне свой номер. В следующий раз, как только соберусь к фламинго, я позвоню тебе.

- Конечно, буду ждать звонка. Хотя я здесь часто бываю, особенно в последнее время.

Она продиктовала номер телефона.

- До встречи.

- Пока, - в глазах мелькнула тень печали, нет, скорее фатальности.

Подходя к выходу, я обернулся. Она все еще стояла на том месте и смотрела на фламинго. Все так же мокла под дождем, сжимая в руке сложенный зонт.

 

Прошла неделя или две, как я был в зоопарке последний раз. Я окончательно соскучился по своей красной птице. Утром написал сообщение девушке с предложением увидеться в том же самом месте, что и в прошлый раз. На этот раз погода была не лучше. Ветер усилился, а дождь из слабо моросящего превратился в настоящий ливень. Я взял зонт, оделся и пошел в сторону метро. Лица людей в вагонах стали еще угрюмей, одежда еще бесцветней, как будто весь мир погрузился в траур. Я взглянул на экран телефона. Сообщение дошло, но ответа не было.

Выйдя из метро, я раскрыл зонт. Глубокий вдох. Я люблю этот запах, мокрый асфальт и ионизированный воздух после грозы. Запах свежести. Такое не часто бывает в подобных городах. Подходя к зоопарку, я снова опустил взгляд на землю. В прошлый раз помогло, может и в этот, я подниму голову и увижу ее там? Дошел до ограждения. Оглянулся. Ее не было. На пруду, как всегда, плавали фламинго. Среди них был мой красный, и ее белый. Я вытащил телефон и вызвал ее номер, доставая в то же время очередной леденец монпасье из рюкзака. Гудки. Спустя вечность на том конце ответил какой-то мужчина. Я назвал ее имя и попросил передать ей телефон. Голос мужчины дрогнул.

            - Она умерла.

            Что-то внутри меня оборвалось. Как будто лопнула тонкая леска, закружилась голова, а ноги стали ватными.

            - Что случилось?

            - Три дня назад. Инсульт, - мужчине с трудом давалось каждое слово.

            Положив трубку, я опустил зонт. По щеке ко рту спустилась слеза, сердце било с такой силой, что, казалось, вот-вот вырвется наружу. Каждая капля дождя смывала с меня болезненную горечь. Я ее практически не знал, но боль была такой, будто я потерял самого близкого человека на свете.

Я стоял, опершись на ограду, и смотрел на птиц. Я любил тех, что покраснее, ей нравились почти что белые.

 

Иногда, закрывая глаза, я вижу фламинго. Много-много фламинго на берегу лазурного океана. Каждый из них стоит на одной ноге, изящно изогнув шею. А среди птиц - она. Беспечно счастливая, еле заметно улыбающаяся. В уголках ее глаз маленькие морщинки. Но если присмотреться, то можно увидеть тень грусти в ее лице. Ведь салют прошел, и не осталось ничего, кроме воспоминания.

 

Однажды всем по голове шарахнет лопатой прозрения.

Нет, не всем. Некоторым вообще не шарахнет. Им же и лучше.

А другим шарахнет... Да так шарахнет, что они так обалдеют от увиденного, что навсегда изменят свое мнение о большинстве суждений, поступков, ситуаций.

Быть может, даже жизни в целом. И тогда придет горечь. Потрясающая печаль самоосознания и, что еще грустней, невозможности исправить ошибку.

"Одно слово много раньше и сейчас все иначе." К черту. Улыбка.

____________________________________________________________________

 Чем жизнь отличается от картин, музыки, кино?.. Ничем. Жизнь такое же искусство. Только сложнее немного. Но по-прежнему лишь один творец, художник. 

 Он мог бы завтра умереть. Прыгнуть под поезд, утопиться, перерезать себе вены. Не потому что его обуревают эмоции или же другого выхода нет. А, всего лишь, потому что это часть истории. Крупный мазок, неожиданный поворот сюжета. Даже для него самого. Но тогда он лишает себя статуса главного героя. Во имя искусства и ничего более. Стоит ли оно того? Пожалуй, всех, кто может дать ответ, уже не осталось в живых. А остальные будут бояться. Или же вообще не думать об этом, пока он решается на летальный поступок. К черту. Улыбка.

____________________________________________________________________

 А вы придумаете мнимые идолы, не в силах объяснить происходящее объективно, сделаете виртуальное устройство мира в своем ограниченном сознании, и будете искренне плакать над чушью, обрекая себя на слепоту и гладкие стенки собственного производства.

 Потом до вас, наконец, дойдет, зачем же эти вымышленные преграды, зачем? Когда можно все по-другому, лучше. И все как бы хорошо до следующих самодельных стенок. Рекурсия идиотства. К черту. Улыбка.

____________________________________________________________________

 И всех ждет одно - забвение.

 Но истории останутся, а вместе с ними и жизнь.

 Время эфемерно пока жива история.

 

В колонках играет - Boards of Canada

 Наркоман без героина выживет, но вот только будет ли это жизнью?

    Алекс шел один по улице, укутанный в теплое пальто, еле спасавшее от леденящих порывов морозного зимнего ветра. Его глаза пробежались по ярким вывескам кафе и магазинов.
*«Наконец то», - мелькнуло в голове. Ольга зашла внутрь. Это была ее любимая кофейня, затерявшаяся в многочисленных переулках старинного центра города.*
Алекса проводили на второй этаж, к балкону, где можно было курить. Столик, за которым он привык сидеть был занят, поэтому пришлось сесть за соседний. Алекс обожал это кафе, чей антураж располагал к приятной беседе или же просто размышлениям наедине с собой, шикарным кофе со сливками и сигаретами. Впрочем, сигаретам он предпочитал самокрутки с трубочным табаком. Размышлял он каждый раз о том, как прошел сегодняшний день или же как пройдет завтрашний. Ему нравилось представлять себя в различных ситуациях, нелепых или серьезных, мечтая о том, как и что он будет при этом говорить. Но чаще всего Алекс думал о своей жене. С этой красивой умной женщиной он прожил больше трех с лишним лет, а потом она бесследно исчезла. Буквально испарилась, бросив все свои вещи у него в квартире, не оставив ни записки, ни сообщения на автоответчике. Самое странное, что они прекрасно ладили друг с другом, редко ругались, ее исчезновение поставило в тупик как Алекса, так и милицию, лишь разводившую руки, не в силах чем-либо помочь.
    *- Капучино, большой.
    - С молоком или сливками? Молодая официантка, как всегда, искренне и приветливо улыбалась Ольге.
    - Со сливками.
    - Что-то еще?
    - Нет, спасибо.*
    Алекс достал из сумки табак и бумагу. Это довольно непростой процесс, необходимо положить не слишком много табака, иначе сигарета потом не будет тянуться, но и не слишком мало, иначе она развалится при курении. Готово. Алекс потянулся в карман, за спичками, но к его удивлению он оказался пуст. В сумке их так же не оказалось.
*Оглянувшись, за соседним столиком Ольга заметила красную зажигалку. «Осталась от предыдущих посетителей», - подумала она.*
С боку зажигалки Алекс увидел потертое наименование фирмы-производителя и множество еле заметных царапин. Огонек бодро зажег конец самокрутки, Алекс затянулся.
*«Хороший табак», - мелькнуло у нее в голове.*
    - Ваш кофе.
    - Благодарю. Официантка еще раз улыбнулась и исчезла за углом.
Алекс аккуратно вытащил изо рта листочки табака.
*«Пожалуй, это единственный их минус», - улыбнулась
она, изящно держа самокрутку между указательным и средним пальцами.*
    Глотнув кофе, он снова взглянул на зажигалку. «А вдруг до того, как я пришел, здесь была она и держала в руках эту самую зажигалку и так же, как я, курила сигарету…» Алекс улыбнулся.
    *Глотнув кофе, она снова взглянула на зажигалку. «А вдруг до того, как я пришла, здесь был он и держал в руках эту самую зажигалку и так же, как я, курил сигарету…» Ольга улыбнулась*
    Какое-то странное чувство возникло у Алекса, чувство похожее на ностальгию. Оно сжимало его сердце то ли горечью, то ли радостью, заставляя ощущать ее присутствие. На секунду ему даже показалось, что он почувствовал запах ее духов.
    *«Прямо как раньше, когда мы молча могли сидеть часами вдвоем, просто глядя друг другу в глаза.» Ольга посмотрела вниз, с балкона, на котором и стоял стол. «А здесь все как раньше. Официанты так же бегают между столиками, мужчины роняют вешалки, а женщины без умолку болтают с подружками о пустяках.*
    «Сейчас бы она, как и всегда, попросила яблочный штрудель. Она никогда не брала ничего другого».
*- Будьте добры яблочный штрудель. Официантка кивнула и собралась уйти. Ольга задумалась: «Почему я каждый раз беру одно и тоже?»
- Девушка! Официантка обернулась.
- Да?
- Принесите лучше что-нибудь другое.
- Что именно?
- Да, неважно, что угодно только не штрудель.
- «Прага» подойдет?
- Ага.*
Когда Алекс доел «Прагу» кофе уже остыло. «Пора домой», - решил он.
- Счет, пожалуйста.
    *Расплатившись, Ольга направилась к выходу.*
    - До свидания. Лучезарная улыбка на лице официантки учтиво проводила его до самых дверей. Алекс взялся за ручку.
    *Она вздрогнула. «Опять это ощущение». В последнее время Ольга все чаще и чаще чувствовала его прикосновение. Будто бы он никогда не покидал ее, сопровождая, куда бы она не направилась.*    
Добравшись до дома, Алекс принял ванну, приоткрыл окно и лег под теплое одеяло. Он каждый раз с предвкушением ложился в кровать, ведь лишь во сне он мог поговорить с ней. А Ольга могла поговорить с ним.
*- Здравствуй, Алекс.*
- Привет, Ольга.
Как и обычно, в эту ночь они грустили, смеялись и любили друг друга, обреченные снова проснуться в одиночестве, все сильнее и сильнее ощущая, будто они стали близки настолько, насколько никогда не смогли бы себе вообразить.

 

В колонках играет - Apparat

Замок повесили в середине весны. Старый придавал воротам обветшалый вид, а еще закрываться стал плохо - ржавчина. Вот и поехали в большой магазин, и купили там один. Амбарный. Самый красивый, стальной, идеально отшлифованный. Какая-нибудь прелестная дама могла бы каждое утро смотреть в него, делая макияж, и даже не задумалась об отсутствии зеркала, так замок здорово и чисто все отражал. А вместе с замком шел ключ. Такой же блестящий и красивый, как и сам замок.

Деревянные ворота, для которых он был куплен, служили въездом для автомобилей на даче у одного господина, заострять внимание на котором смысла нет: господин был самым обычным человеком. И дача его, кстати, была такая же обычная, «среднестатистическая», как и сам хозяин.

В общем-то, замок был рад приступить к делу, поскольку лежать на прилавке ему, честно говоря, уже осточертело. Тем более, что на улице стояла волшебная погода. Яркое весеннее солнце мягко согревало все живое и неживое, осмелившиеся появиться под робкими лучами. Небо сияло лазурной надеждой, прикрывшись легким покрывалом перистых облаков. Повсюду птицы, зеленые кустарники, деревья, цветы, только-только начинающие разукрашивать мир разноцветными бутонами. Короче говоря, замок был в восторге увидеть все это.

Хозяин дачи, прямо-таки, с гордостью снял ржавое старье, еле поддавшееся напору ключа, и повесил новый. Петля - петля, поворот ключом. Готово. Мужчина сел в машину, напоследок окинул взглядом свои владения и уехал, оставив легкий запах выхлопных газов.

Замок знал, что его повесили не для красоты, и со всем присущим новым замкам энтузиазмом, он начал охранять въезд на дачу. Все остальные замки на других воротах он презирал. Ржавые, старые, мало того, что они одним только видом были неприятны, но еще и про свои обязанности они напрочь забыли! 
Целую неделю он следил за каждым движением вокруг, будь то человек или комар. Чуть – что, замок был готов стоять до последнего, но не пустить никого, кроме хозяина с заветным ключом. К выходным хозяин вернулся. Если бы у него была возможность, замок бы прыгал от счастья и лаял, подобно собаке, так он был рад. На время того, как хозяин бывал на даче, замок приносили домой в прихожую. Потом мужчина уезжал, и ворота снова нужно было охранять.

Так продолжалось все лето. От выходных к выходным, замок стерег въезд, начеку и днем, и ночью. Конечно, приключений совсем не было, поэтому часто он скучал, все больше и больше теряя бдительность. Еще к нему по ночам приходили мысли о том, что раз ничего не происходит, то зачем вообще нужен его труд? Висит он тут и висит. Точно с таким же успехом его здесь могло и не быть. Самым неприятным моментом в работе замка, были, безусловно, дожди. Особенно страшные грозы с ливнями. Ведь больше всего на свете он боялся заржаветь и потерять тот блек, и новизну, которыми так дорожил. Иногда замок был готов отдать все, лишь бы поскорее наступили выходные.

Потом наступила осень. Чертова осень с ее постоянной слякотью. Да еще хозяин стал приезжать все реже. Бывало, ливень продолжался целую неделю. Замок весь оцепеневал страха. Ему было так страшно, что стало на все наплевать. Пропало то желание день и ночь стеречь въезд, не жалея сил. Наплевать стало решительно на все: на взломщиков, если бы они решили сломать замок и попасть на участок, на редких прохожих с собаками, метивших территорию прямо под ним и… даже на ржавчину. Под конец осени, после двух недель беспрерывного дождя, замок вдруг заметил, что на левом боку у него появился странный налет бурого цвета. Он сразу понял что это, но было уже наплевать.

Зима ударила мгновенно, нещадно и в полную силу. Буквально дня за три или четыре температура ускакала далеко за отметку «минус», оставив беспробудно серое небо и голые умирающие деревья. Пошел снег. Много снега. Так много снега, что если бы вы проходили мимо тех самых ворот, то замок и не увидели – его накрыло сверху донизу, снег буквально облепил его со всех сторон. Хозяин дачи перестал приезжать. На это все замку тоже уже было наплевать. Влага, оставшаяся после дождей, снаружи, внутри его механизма застыла тонкой коркой льда. Замок впал в летаргический сон. Он устал бояться. Он устал существовать. Одна мысль заполняла всю его сущность, не давая появиться любым эмоциям: «Я этого не заслужил». Ржавчина на правом боку разрасталась словно чума, пожирая когда-то гладкую, как зеркало, поверхность. «Черт возьми, кому это нужно?» - думал замок «Ни разу, ни разу не было случая, когда я бы понадобился. Черт возьми, зачем я здесь, кому это нужно? Для кого я страдаю?» Замок угасал, медленно покрываясь все большим и большим слоем льда. И одной из суровых зимних ночей он угас окончательно.

А весной, когда природа, как ни в чем не бывало, возрождала все то, что было потеряно на время зимы, на дачу снова приехал хозяин. Он аккуратно снял замок, изрядно попотев с ключом, отказывающимся повернуться из-за ржавчины. И достал из кармана новый, красивый, блестящий амбарный замок с зеркальной поверхностью, который был бесконечно горд по поводу того, что больше не будет пылиться на витрине магазина.

В колонках играет - MGMT - Weekend Wars

Жил на свете один молодой человек. Всем он был хорош: миловиден, великолепное образование, доступное только светским львам, отличное воспитание, острый ум. Одна лишь мелочь еще с детства не давала покоя его родителям. Он любил ковярять в носу. И ничего они с этим поделать не могли.

Бывало, придет в свой шикарный двухэтажный дом, переоденется, отведает обед, приготовленный служанкой (ее стряпня была выше всяких похвал), сделает дела по работе и закроется в комнате. Сядет у окна и давай орудовать указательным пальцем под звуки Вивальди. Ковыряние в носу ему приносило особое эстетическое удовольствие, несравнимое ни с общением с противоположным полом, ни с поеданием его любимого шоколадного мороженного, ни, даже, с любой из его творческих побед на многочисленных конкурсах молодых талантов. Он впадал в определенного рода эйфорию, забывал о времени, проблемах, обо всем на свете и всецело предавался вредной привычке.

И вот, однажды, молодой человек, как обычно придя домой поздно вечером, сел в кресло у камина. Закрыл глаза, засунул палец в левую ноздрю и приступил к исследованию ее глубин. День был довольно тяжелым, поэтому он себе ни в чем не отказывал, углубляясь так, как еще не углублялся никогда. И когда, казалось, палец уже подошел к концу, а наш герой расстроился из-за своего физического несовершенства, он вдруг нащупал нечто неизведанное, а следовательно, вызывающее непреодолимый интерес. Странная субстанция в глубине носа была влажной, теплой и очень тягучей. Она долго не хотела поддаваться порывам молодого человека выковырить ее, но парень не отступал. Как я уже упомянул, день был тяжелым, поэтому ему была просто необходима срочная победа в своих ковырятельных делах. И он решил не отступать. Я, надеюсь, вы мне позволите не вдаваться в подробности процесса, поэтому скажу просто - молодой человек, победил и выковырил субстанцию целиком. Впрочем, он был довольно сильно ошарашен, ибо это оказался его мозг. Свежий серо-розовый теплый мозг.

Но, наш герой был сообразительным малым. Он, недолго думая, нашел трехлитровую банку, налил туда воды, насыпал соли, сахара, поместил туда свой драгоценный мозг и поставил банку на стол и стал каждый вечер разговаривать с бывшей частичкой себя.

Уставший, весь в многочисленных проблемах, молодой человек буквально бежал домой, лишь бы увидеть, лишь бы хоть чуть-чуть поговорить, лишь бы удостовериться, что мозг на месте. И так, за ежедневней беготней, парень осознал, что влюблен. Что он просто без ума от собственного экс-мозга и не может без него жить.

Прошло пару недель, а может и месяц, а может и год. Молодой человек был так влюблен, что не замечал, как меняется день и ночь. Последнее время он даже не выходил из своей комнаты, созерцая мозг и не в состоянии отвести глаз от него. Но чем дальше, тем больше в нем разыгрывалась ревность. "Как это так,  я столько рассказываю ему, а он все молчит, только плавает в банке, хоть бы посмотрел на меня..." - думал парень. Мысль не давала ему покоя, все больше и больше вызывая страх того, что его любовь не разделена. И молодой человек решил действовать. От каких то, как ему тогда показалось, мудрых людей он услышал, что настоящие чувства в разлуке только крепнут, а фальшивые - угасают.

Теперь парень знал, что делать. Он собрал чемоданы, приказал подать карету и уехал в далекое путешествие. Такое далекое, что и представить сложно. В каких только приключениях он не участвовал, в какие только передряги не попадал! Он пересек пять морей, попадал в страшнейшие шторма и участвовал в сражениях с пиратами, а однажды даже очутился на необитаемом острове, откуда его через неделю забрали, случайно оказавшиеся неподалеку добрые люди на торговом судне. Но все же память о мозге, который ждал его дома в банке, что на столе, тревожила чуткий сон молодого человека, с каждым днем вызывая все большее желание вернуться.

Что он и сделал. Молодой человек, уже рослый мужчина с моряцкой щетиной приехал обратно, в обветшалый двухэтаждый дом. Он решил, что должен встретить свою любовь во всем лоске, с цветами и просьбой простить его страшную глупость. Мужчина заказал самый лучший костюм у самого элитного порнтого, самый известный цирюльник сделал ему самую модную прическу, а в самом большом розарие он купил самые свежие и самые душистые розы. И так, во всеоружие, наш герой пошел к мозгу, о котром столько времени тосковал все эти годы.

Он долго не решался открыть дверь в кабинет, придумывая речь. И когда все-таки совладал с собой, изобразив на лице улыбку, мужчина повернул медную ручку двери. Шаг. Два. Розы упали на пол, а от улыбки не осталось и следа. Мозг, тот самый мозг, которому он столько всего рассказывал, которого он так любил.....высох. За годы его отсутствия вода испарилась, оставив содержимое банки умирать в одиночестве и страшных муках...

Так и остался наш герой. Без мозга, надежд и великой мечты. А родители ведь неспроста говорили: "Не ковыряйся в носу, это вредно..."

В колонках играет - Sting

Настроение сейчас - ^_,^

 

"(("Маленький *я*искрящийся комок  энергии, готовый в любую секунду взорваться, заставляющий улыбаться"с" немытой посуде и бардаку на столе, заставляющий все тело дрожать от удовлетворения без подоплеки и причины, комок безусловного безграничного счастья, "л"который не смотря ни на какие пакости вокруг, живет и процветает внутри, радуясь каждому "и" пролетающему со скоростью сверхзвукового истребителя дню, дарующий силы продолжать питать его дальше, накапливая вселенскую улыбку"ч" ото дня ко дню словно снежный ком. Он это я."у" А я это он. Плюньте в меня и я вас расцелую. Обнимите "к"меня и я расплачусь.

Так занятно, виде"с"ть миллиард развилок и путей грядущего, знать все наперед, "о"не зная точно, которая из развилок попадется на этот раз. Словно волшебное древ"с"о, линии возможностей( или судьбы, как Вам угодно), спл" "етаясь в мелочах создают ветвь, что в свою очередь, соединяясь с другими ветвя"я"ми рождает остов нашего существования. Позво" "льте загнить черенкам и скоро все древо станет болячкой; заботьтесь о м"о"елочах и ни один ураган Вам не страшен. Деревья прог"т"нивают изнутри.

Самое ужа"-"сное, что никто точно не знает, чего хо"о"чет, а как узнает, становится уже слишком поздно. А мо"г"жет и знает, и это что-то вроде "не знать чего хоч"е"ешь, и чтобы при этом все желания исполнялись". Тугодумы.

Если я сейчас не п"Ч"оп.............322. 36.1йлджь!)"%DTHFзждь  ,ЦЕ ЙДЙЕ"!!"ы в

ы в

 ывцу ж

ып ФА Ф ПЕГЬ  З 

ВГСЛ

5

 

 

В колонках играет - Boards of Canada

Еще +1.

Петрович позеленел...

В колонках играет - Kettel

Ты так похожа на меня. Огонь внутри тебя греет руки, из недр твоей

души веет теплом и нежным обоянием доброго сердца, скрывающегося

от посторонних глаз за хитрой ухмылкой и чопорной внешностью.

Ты создаешь атмосферу уюта и покоя, устремляя мой разум в мир

мечт, надежд и стремлений. Пусть остальные говорят, что угодно,

я же знаю какая ты на самом деле. Я же знаю, какой на самом деле я.

Мы будем вместе дарить людям счастье.

Если они, конечно, захотят.

 

В колонках играет - Requiem for a dream OST

____________________________________________________________

Прежде чем опубликовать это сообщение у меня много раз появлялось желание стереть его.

Когда я все-таки нажал кнопку, произошла ошибка. Пишу все это второй раз.

 

Вы никогда не задумывались, почему вы живете именно так, поступаете именно так? Если вы думали об этом, то у вас найдется тысяча причин оправдать свое поведение. Но попробуйте хоть однажды сделать нечто, что бы казалось вам неуместным. Вряд ли у вас получится. А если и получится, вы затратите немало усилий. Все это наводит на мысли.

Что, если мы не имеем возможности изменить что-либо? Что, если мы всего лишь марионетки в руках умелого кукловода? Что, если все это, все вокруг, происходит не благодаря нашей воле, а из-за чего-то иного.. что, если мы не в силах сделать и шага в сторону.. будто всего лишь смотрим фильм? Что если все предрешено еще до того, мы подойдем к событию? Будут ли ответы на эти вопросы, действительно вашими мыслями? Или же решение само придет к вам на ум так же, как и все остальные ваши действия? Что тогда?

Наши ли желания стоят в основе поведения? Никто не сможет сказать с уверенностью.

Неужели мы всего лишь тела, полностью отданные общему течению событий?

Неужели мы марионетки?

 

В колонках играет - JeizeD collection

Настроение сейчас - Пора прогуляться..

...и каждый день приходим утомленными домой (готов заметить, именно утомленными, а не уставшими) после работы или учебы или чего еще угодно, ужинаем, делаем повседневные дела, ложимся спать... с мыслью о том, что день был ну такой глупый.. такой глупый.... ничего не сделал. Хотя может и кучу дел переделал, все равно, кажется, будто ничевошеньки не сделал. А все потому, что нам некем восхищаться..

Нет, ну а кем восхищаться? Все просто. Либо собой, либо кем-то еще. С самим собой все понятно. Это надо нечто зубодробительное сделать. Или пакость какую. Или глупость.. Короче говоря нечто, от чего тепло становится. Внутри тепло. Улыбаться начинаешь, любить всех.. Это бывает, но как-то нечасто. То ли приедается все, то ли воображения не хватает... А с чего это делать то? Что-то зубодробительное? Опять же. Кто-то должен восхищать. Или вдохновлять...

А другие.. Часто ли встречаются люди готовые нас восхищать? Не знаю, как у всех, а у меня пожалуй нет...  Вот и остается каждый вечер фильм смотреть, а в свободное время вырываться куда-нибудь. А что в итоге? Ничего в итоге. Приедается все. Абсолютно все. Кроме счастья. Но счастье никогда не бывает ни от куда, а то, от чего у нас счастье может приесться. Вот и получается, будто само счастье и приелось.. Но это враки. Счастье не приедается.

А можно восхищаться собственной идеей. Глобальной такой. Как нам кажется.. То есть просто поразмышлять о чем-нибудь и придумать себе. Такое, что просто с ума сходишь, бегаешь и думаешь только об этом. Чего угодно можно придумать..  Влюбленность, поездку, вещь какую-нибудь или сумасшедший поступок... И все! Уже восхищаешься! А значит уже не просто так живешь. А значит уже есть цель.

А еще можно гулять. часа два, перед тем, как домой поехать. Когда уже темно и только горят фонари, да разноцветные фары снующих то туда, то сюда автомобилистов.. Идти куда глаза глядят, наблюдая за людьми как-будто со стороны. Как будто ты и не с ними совсем. А они бегут куда-то, опаздывают. Домой наверное. Поужинать, фильм посмотреть и спать... А с утра на работу или учиться.. Тогда и доходит, что ну совсем так не хочется, как они. И придумываешь себе идею. Ту самую, которой восхищаешься. И все хорошо становится. И сразу улыбаться начинаешь и всех любить. А потом, когда совсем уже холодно становится, едешь домой. И главное не важно, на машине ты или пешком, людей уже почти нет.. И создается ощущение будто ты оторвался от повседневности. Будто ты особенный.

И домой приходишь уже довольный. С малюсеньким секретом в голове. Ужинаешь, включаешь свежий фильм.. И уже не думаешь о том, что делаешь так каждый день. Потом ложишься спать, просыпаешься, завтракаешь, идешь на работу или учиться. Но по-другому. Как-то счастливей что ли...

А все потому, что есть чем восхищаться...

 

 

 

В колонках играет - Yann Tiersen - Comptine D'un Autre ete : L'ap

_Встретились Они случайно, Ему, как всегда, было нечего делать. То есть дела, конечно были, просто они были не так интересны, как прогулка по любимому городу под Музыку. А Ей было банально скучно. Жизнь вообще Ей казалась чем-то уже десять тысяч раз пройденным , банальным. Но судьба подарила Ей шанс улыбнуться. А Ему- поделиться с кем-нибудь тем сумасшестивием любви бурлящим у Него где-то чуть выше живота.
_Каждое Ее утро начиналось по отточенному шаблону: будильник- в душ ползком, как зомби- йогурт с земляникой- ровно 24 минуты перед зеркалом и сонная принцесса, Она готова зевать на незнакомцев в метро. Однажды задумавшись, для кого прихорашивается каждое утро, так и не смогла найти ответ. В конце концов решила, что для себя. Заодно, приняла решение: если попадет на необитаемый остров, то там тоже будет следить за собой.
_Каждое утро она заходила в вагон и читала какую-нибудь книгу. Только не современных писателей- после классики они казались плоскими, со скудным языком, да и какой смысл терять время на поиск жемчужин среди кучи шлака? Метро Она не любила. Особенно в час пик. В час пик Она его просто ненавидела. Куча мужчин, половину пьяных, половину наглых, все только и думают, как бы прижаться к Ней какой-нибудь частью тела, пошло улыбаться и подмигивать. Каждый раз когда Ее зажимали в углу с книгой в руках, Она закрывала глаза и мечтала о крыльях.
_Учеба вообще не вызывала никаких эмоций. На лекциях Она рисовала в блочной тетради маленьких симпатичных мишек. У них была мягкая шерстка, короткие нежные лапки с недлинными коготками, черные глаза-пуговки и ушки треугольником. За три семестра мучения Она полностью изрисовала несколько тетрадей и успела убедиться в собственной глупости не пойти учиться на художника. Семинары проходили еще скучнее. Оставалось смотреть в окно на временами унылое небо и мечтать. С одногруппниками не сошлась. "Унылые, скучные, люди"- казалось Ей. Она вообще плохо сходилась с людьми. Все считали Ее чудачкой. А всего лишь Она не знала о чем с ними разговаривать. Да и не особо то и хотелось.
_После учебы, вечером, когда уже темнело, Она выходила на улицу, доставая любимую пачку вирджинии. Смотрела на небо и выкуривала чуть больше половины сигареты. А потом еще минут десять не отрывалась от облаков. Особенно Ей нравилось заниматься этим зимой, во время снегопадов. Так здорово наблюдать за снежинками, словно нехотя сползающих на припорошенный асфальт. Десять минут по улице до метро и еще тридцать пять до дома. Там Ее ждал ужин, немногословный разговор с родителями, посиделки до поздна во всемирной сети и двуспальная кровать для Нее одной. Ну, и, конечно, нельзя отметить Ее страсть к фортепиано. Обязательно перед сном, Она импровизировала пару часов на своем любимом стайнвее, подаренным на совершеннолетие.
_И так каждый день. На протяжении уже нескольких лет. Нет, проблем с личной жизнью у Нее не было. Еще недавно Она "встречалась" с парнем, из университета, даже жила у него пару недель, но Ей было скучно. С самого начала. Она думала будет хоть чуть-чуть лучше, но, как бы не так. Она ушла.
_Друзей у Нее было немного. Вероятно, вы бы сказали, что их у Нее вообще нет. Одна будущая бизнес-зануда, с которой познакомилась на курсах, вечно сплетничающая о чужих секс-похождениях, да помешанная на своем великом будущем пианистки девица с уроков по музыке. Обе Ей не нравились, но как то так сложилось, что сошлась именно с ними.
_Однажды, Она по привычке вышла из корпуса, полезла в сумку, за сигаретой, но пачки не оказалось. "..еще вчера кончились..."- вспомнилось в голове. Пришлось идти к метро пропустив свой обязательный обряд. Но по пути Она увидела молодого человека на скамье. Была поздняя осень, вокруг стояли редкие, голые деревья, окутавшие бурую землю золотым ковром из опавших листьев. На парне была шапка, странный длинный шарф и  довольно легкая куртка. Положив ногу на ногу Он смотрел на стремящиеся куда-то желтоватые из-за городского освещения облака и почти незаметно улыбался. Правая рука лежала на спинке, а левой Он держал красный огонек. Неторопливо затягивался. Выдыхал дым, не обращая никакого внимания на проходящих мимо людей. Она осторожно села рядом и попросила у Него сигарету. Машинально, будто ожидая этого, одной рукой Он достал пачку и протянул, не отрываясь от неба. Чиркнула зажигалка, девушка затянулась, откинулась на спинку скамейки и подняла голову. Некоторое время Они глядели на озаренные желтоватым сиянием столицы облака и каждый думал о чем-то своем.

-Как ты думаешь, куда они спешат? - спросил Он.
Девушка не ожидала вопроса.
-Кто?
-Облака.
Она задумалась, продолжать ли разговор с незнакомцем.
-Мне кажется ищут место потеплее. Здесь чертовски холодно, -Он притянул концы куртки друг к другу вместо того чтобы застегнуть ее.
-Как перелетные птицы?- спросила Она.
-Что-то вроде.
-А может им просто надоело в этом дурацком городе?
Парень улыбнулся.

Еще час или два Они сидели на той самой скамье, разговаривая о всем подряд. Она потихоньку проникалась доверием к этому странному человеку, а Он просто наслаждался моментом. Парень подумал, что становится совсем холодно и взглянул на девушку. Ее лицо. Такое знакомое. Нет, Он ее никогда не видел. Просто так бывает.
Встретишь человека в первый раз, а такое ощущение, будто всю жизнь знаком. Остановил взгляд на глазах. А Она на Его. Обоим показалось, что время остановилось. Пятнадцать секунд показались вечностью.

-Мне пора, - сказала Она, -Когда-нибудь еще увидимся
-Возможно.

_Встали. Он пошел в одну сторону, Она- в другую.
_Всю следующую неделю Она вспоминала тот необычный вечер. Специально приходила в то же время в то же место, но Его нигде не было. Вглядывалась в лица встречных людей и ни в ком не узнавала Его. Началась вторая неделя. Она окончательно решила, что больше Его не увидит никогда.. Учеба стала идти еще хуже. Ничто Ее не радовало. Веселые мишки в тетради превратились в депрессивных мохнатых суицидников.
_Однажды, вернувшись домой, Она, как всегда поужинала, перекинулась с матерью парой фраз о том, какой был хороший день(отец уехал в командировку) и пошла в свое логово с ноутбуком на кровать. Вдруг раздался звонок. Как уже было отмечено друзей у Нее было немного, поэтому трубку Она не брала- обычно звонили Ее родителям.

-Это тебя,- мать протянула трубку дочери.
Девушка решила, это одна из подружек.
-Здравствуй,- Ее сердце дрогнуло, сразу узнав Его голос.

Через час Они встретились у входа в метро. "Пойдем," - Он взял Ее за руку и повел куда-то во дворы. Девушке стало не по себе. "Доверься мне, я не собираюсь ничего с тобой делать, лишь хочу кое-что показать." Она немного успокоилась. Парень открыл дверь в подъезд высокого здания, поздоровался с консьержкой. Войдя в лифт, Он нажал последний этаж, дальше по лестничной клетке еще выше. "Открывай," - улыбнулся парень, указывая на дверцу. Она осторожно приоткрыла ее. И увидела... Город. Совсем другой. Такой величественный. Такой самозабвенный. Река.  Огни. "И как я могла не любить это чудо?" - мелькнуло в голове. Они подошли к краю и облокотились на загородку.

-Я надеюсь ты никуда не торопишься?
-Теперь нет -ответила Она, не отрываясь от зрелища.
-Вот и отлично, а то я тут кое-что прихватил  с собой..
Он достал бутылку бордо 2001 года и одеяла. Подмигнул Ей. Она засмеялась Ему в ответ,  немного наклонив голову.

_Разложив одеяла они разлили вино, и пили медленным глотками. В голову пришла мысль о том, что Она не помнит когда была настолько счастлива. А Он был счастлив от того, что дарит счастье Ей. О чем только не разговаривали, все больше и больше осознавая, тот факт, что встретились Они не просто так. Время от времени,
доставали по сигарете ложились рядом на спину, едва касаясь плечами, и смотрели на редкие звезды, мелькающие в рваных дырах бегущих по небу облаков. Красный огонек стал чуть ярче. Чуть темнее. Он выдохнул дым.

-Я хотела бы крылья. Чтобы взлетать с рассветом и.. куда глаза гледят. И чтобы никто меня не ждал и весь мир у меня на ладонях был.
Он улыбнулся.
-Правда хочешь? Подумай хорошенько.
Она задумалась о родителях, об учебе, о всей прошедшей жизни.
-Да. Очень.
Он еще раз улыбнулся. На этот раз, в его глазах мелькнула мимолетная грусть.
-Смотри солнце появляется. -Показал Он глазами.
Она встала и подошла к краю, скрестив руки. Он подошел сзади и обнял Ее. Она прислонила затылок к его груди.
-Ты точно уверена, что хочешь то, о чем сказала?
-Да, точно, а в чем дело? -Она смутилась, не понимая о чем речь.
-Тссс.. Закрой глаза. Прошу тебя, доверься. Просто закрой глаза. -Она послушалась.

_Он взял Ее за руки и развел их в стороны. Подул ветер, но не обычный, этот был теплее, и такое странное ощущение.. Будто бы он проходил насквозь, оставляя тепло где-то внутри. Тепло накапливалось и то разгоралось, то немного притихало. "Ты чувствуешь?" -испуганно громко спросила Она. "Все хорошо, главное не открывай глаза...." - спокойным тоном ответил Он. Ветер усилился. Еще чуть-чуть и он сорвал бы их от крыши. Она вцепилась в Его руки, боясь, что ветер снесет Ее. "Ничего не бойся, главное, не открывай глаза..." Несмотря на то, что веки были закрыты, Она видела ярчайший свет. Ноги перестали чувствовать опору, но она не падала, будто зависнув в воздухе. Тепло, что оставлял ветер превратилось в горящую но почему-то не обжигающую внутренности точку. Когда свет за веками стал немного отпускать Она решилась приоткрыть глаза...

_На следующий день в родители не застали никого в кровати, а в университете перестали видеть Ее на парах. Она будто бы исчезла насовсем. Родители обратились в милицию, но безрезультатно. Спустя неделю пара подростков-романтиков на одной из крыш нашли 2 одеяла и недопитую бутылку бордо 2001 года....

В колонках играет - Sting - Englishman in New York
<...>
-Ну так вот выхожу из комнаты и, что ты думаешь, я вижу?
-Хм.. что?
-А там сидит он на полу и кидает на люстру носок в горошек, как идиот, с безумным взглядом!
-Ага.. вау..
-Ты чего такой кислый?
-Хочу шоколада. Давай купим плитки. Две. Каждому. И съедим кто быстрее?

Измазав все лицо и руки подлой плиткой темного пористого, которая так
и норовила расплавиться, не дождавшись пищевода, они сидели, греясь на
прощальных лучах осеннего солнца, уже по привычке не вынимая наушники
из ушей. Точнее он. Он один сидел. То есть, он фактически сидел один, но
это никого не волновало, не исключая и его самого. Взгляд украдкой на небо.
Томные облака лениво перетекали над бодрствующим городом, наблюдая
за веселыми грустными людишками, разодевшимися, как и всегда не по погоде.

-Ты забавный.
-Наверное.
-Что наверное? Я говорю, ты забавный.
-Может быть..
-Похоже шоколада было мало.
-Хватит с меня шоколада. Пошли лучше куда-нибудь..

Мимо прошел гламурный парень лет двадцати двух, в облегающей жилетке
с галстуком полоской, и немного не бритым лицом, от которого за километр
веяло нарцисизмом. Он внимательно всмотрелся в в его лицо.

-Славный идиотина...
-Вот таких бы на ядерное топливо в колайдер.
-Как ты думаешь, что с нами будет спустя этак лет пять?
-Никак я не думаю, я даже не знаю что будет завтра.
-Как ты так можешь жить?
-Счастливо.

Свернув на соседнюю улицу, он окончательно убедился, в том что правильно не
взял с собой с утра куртку. Какая куртка, когда такое солнце? Он вспомнил как
еще совсем недавно сидел на пригретой крыше, укрывшись от прохладного ветра
за кирпичной трубой. Труба была вытяжкой, из нее так вкусно шли самые разные
запахи. То запеченная курица, то щи, то пироги какие-то.

-Сейчас бы на крышу, да?
-Да, было бы неплохо. Жаль закрыли.
-То же мне, нашел чего жалеть! Все равно место попсой стало, теперь будет стимул найти новую.
-Ну, да.. Все верно.

Листья с деревьев медленно спускались на асфальт, описывая самые невероятные
кульбиты в воздухе, красуясь перед друг дружкой яркими цветами золотой осени.
"А в парк все-таки сходить нужно", - подумал он - "Потом.. Потом точно схожу.
Обещаю".

-Люди такими идиотами бывают...
-Ты о чем?
-Напридумывают себе всякого, а потом сидят, дебилы, радуются.
-Всех можно понять.
-Понять то можно, да только зачем, если лучше от этого ни тебе, ни им?
-Ну, да. Идиотом назвать куда легче...
-И веселее.
-Может быть..
-Опять ты за свое??
-Эм...

Мимо проходит страшный неформал, раскрашенный с ног до головы. В цепях,
безвкусной кожаной куртке, длинными крашеными волосами и брутальной
обуви по три с половиной килограмм- ботинок. Сзади висит мешок,
на котором по всей видимости любимая музыкальная группа. Оно шагает..

-Вот идиот! Зоопарк, какой-то.
-Угу.. Слушай ну вот скажи мне, почему люди такие странные?
-В смысле?
-Хоть десять тысяч раз вдолби, что ты сам творец своей судьбы, все равно принимают все как есть..
Нет, ну хотя бы что-то попытались изменить..
-А зачем? Им и так хорошо.
-Но ведь было бы еще лучше...
-Ты это объясни им сначала.
-Почему я всем должен всегда все объяснять? Почему хоть раз нельзя, чтобы мне хоть кто-нибудь что-нибудь объяснил?
-Сам виноват. Надо было оставаться, как все.
-Нет, такого я себе позволить не могу..
-Вот и мучайся теперь!
-Спасибо на добром слове...

В воде, когда они дошли до реки, бурлило сумасшествие цветов. Разноцветные
огоньки переливались друг в друга, создавая новые оттенки и настроения, отвлекая
внимание от шумных машин, что спешили домой к жене или любовнице, или
телевизору с холодильником и пивом. А они стояли, глядя на хаотично меняющуюся
картину на поверхности под мостом, радуясь тому, что им никто больше не нужен.
То есть, он радовался, что ему никто больше не нужен. Ведь он был один. И даже
не то, чтобы не нужен. Нужен, но, как бы, и так хорошо...
И нет бы изменить что-либо.. Не пойдет..
Почему хоть раз нельзя, чтобы ему самому кто-нибудь что-нибудь изменил?
Почему хоть раз нельзя сыграть партию без запинок и фальши?

И снова там, где мысли мечтами взлетают салютом, разрываясь на тысячи нюансов и желаний. Снова там, где закрыв глаза, чувствуешь себя светлой птицей, которой нет никакого дела до тех, ползующих по земле странных, опасных созданий.
Спасибо платку бантом на шее, что не дал мне превратился в ледышку...
3-4 часа? Я готов созерцать закат озаренный собственными мыслями неделями.
Оранжевая экзистенция жизни медленно сползает за малюсенькие здания, что на горизонте, оставляя за собой красное зарево и сотни стеснительных квартирных огоньков, каждый из которых хранит свою собственную историю.
И пусть ни один из тысяч раскладов в моей голове не будет претворен в реальность, все равно. Главное - сейчас мне здорово так, как никогда. Не потому, что мне лучше, чем когда либо, а потому, что Так не было никогда. И пусть завтра весь мир разорвет на части. Это будет завтра. А сейчас..
Я сижу на теплом рубероиде, под гигантским небосводом, искусно украшенном, словно пастелью, облаками, и люблю этот мир. Люблю каждой клеткой своего тела, каждым его атомом.
И пусть мир этого не услышит....
________________Ведь люблю я не для него,..
________________________________________ А для себя.

В колонках играет - Squarepusher - Iambic 9 Poetry
_______________________________________________________________________

Никогда не упускайте момент, когда что-то очень захочется. Настроение имеет привычку
меняться, а упущенную возможность стать счастливым, пусть ненадолго, уже не вернешь.

_______________________________________________________________________


________Шагая, под холоднющим дождем в промокших до нитки ботинках, держа в
правой руке сложенный зонт, я, вдруг осознал, что в своем мире я абсолютно один.
________А началось все с того, что проходя в час пик мимо входа в метро, я увидел
муравейник из толкающихся, уставших, спешивших домой тел. Меня затрясло от одной
мысли, что мне туда же. Не пожалев деньги, которые в следующий раз пропали бы
в моем желудке в виде картофельного пюре с котлетой и баночкой липтон-пич,
я сел к первому товарищу явно нерусского происхождения. Поехал в сторону дома. Но
после пятнадцати минут ступора в пробке пару-тройке километров от дома, не выдержав,
выскочил на улицу и не спеша потопал в нужном направлении. По влажной дороге,
отражающей красные огоньки задних габаритов и чересчур бьющим по глазам ближним
светом я услышал родные ноты, одной из тех композиций, что появились у меня в
коллекции уже как несколько нет назад, став родными до мозга костей, но потерялись
в многочисленном изобилии прочих, возможно в других ситуациях, не менее трогательных..
Но сейчас, звучала она. Серое небо. Целая стая маленьких красных огоньков, еле плетущихся
в пробке и ледяной моросящий дождь. Сложенный зонт в правой руке и влажные
ботинки на ногах. Через пару часов я пойму что простудился и черт бы с ним....
И вдруг я почувствовал. Мой мир. Вот он. Мой до каждой капли дождя, падающей на
неприкрытую голову. Я в нем единственный творец, сценарист и актер. Все остальные,
все до единого находятся где-то там. Вне его пределов. Так же, как и те серые лица,
проходящие мимо, что невозможно запомнить. Я один. Мне одиноко? Нисколько.
Мне даже нравится. Не то, чтобы я предпочитаю быть один. Всего навсего я
лишь не знаю каково это- делить собственный мир с кем-либо. Не поймите неправильно,
у меня есть чудесные друзья, которых я очень люблю, дорожу, а может есть даже большее.
Но они не знают, что есть мой мир. Безусловно, самые близкие из них, понимают
некоторые эмоции, некоторые мысли. Это крупицы. Они видят лишь зримую часть,
невольно соприкасающуюся с их мирами. Им никогда не понять того, что в моем мире
можно увидеть, почувствовать, о чем можно подумать, что услышать. Я бы хотел
показать все это... Тот, кто очутился в моем мире полюбил бы меня до конца своих дней так,
как я люблю свою жизнь. Как я люблю этот мир.
________Слеза прокатилась по лицу, оставив на губах соленый привкус. То ли от ветра,
то ли от наплывших эмоций. Я улыбнулся. Вот и мой дом.

_________________________________________________________________________

В колонках играет - Найк Борзов - Последняя песня
Настроение сейчас - В раздумьях о том, о чем думать не нужно..

50 слушали 0 копий [+ в свой плеер]

=)