Немецкая принцесса в Версале. Часть 2.
 

Лизелотта не была красавицей, но по крайней мере в молодые годы, пока три беременности и неуемный аппетит не сделали с ней свое дело, она была свежа и естественна.

Молодая герцогиня Орлеанская в мантии с бурбонскими лилиями:
:



Лизелотта, наивное дитя из немецкой провинции, была не в состоянии сразу разобраться в сложной ситуации при дворе вокруг ее супруга. Вначале она ничего не заподозрила, когда через три недели после свадьбы в свите Месье появились шевалье де Лоррен и маркиз д`Эффиа. Оба фаворита-любовника непрестанно заискивали перед герцогом, получали от него дорогие подарки, владели роскошными аппартаментами. Никто не мог выйти на герцога Орлеанского, не заплатив кругленькую сумму обоим мошенникам. Сначала Лизелотта не понимала - что связывает эту троицу? Почему они неразлучны? Почему Месье проводит больше время с ними, чем с ней?...Реальное положение вещей до нее пока не доходило, просто не укладывалось в голове.Но небо над Парижем пока было безоблачным. Пока...

Небо было безоблачным над зимней резиденцией пары - Пале-Рояль (Palais Royal — «королевский дворец»). Особенно безоблачным небо было над их летней резиденцией – шато Сен-Клу (Saint-Cloud) с огромным парком и фонтанами, где почти все жилые покои имели прямой выход в сад.

1675 год - шато Сен-Клу (замок до наших дней не сохранился):



Жизнь их проходила в резиденциях Пале Рояль, Сен-Клу, Фонтенбло и (позже) в Версале. Не надо думать, что все королевское семейство и французская аристократия безвыездно жили в Версале. У каждого была одна или несколько резиденций, в Версале проводили только часть года.

В личном придворном штате Лизелотты было 250 человек, которые обслуживали напрямую герцогиню или друг друга. Например, у ее придворных дам были личные камеристки, кучеры, прачки, курьеры. В год этот штат обходился в 250.000 ливров. Штат герцога Орлеанского был еще больше.

Париж Лизелотта не любила из-за грязи, зловония и шума. Комфортнее всего она чувствовала себя в Сен-Клу. Там ей нравилось общество ее падчериц, с которыми она быстро нашла общий язык и была им скорее старшей сестрой, чем мачехой. Разница в возрасте у них была небольшая. Девочки заменили ей ее пфальцских братьев и сестер, по которым она скучала. Как в родном Пфальце она по привычке играла с девочками– в прятки, в мяч, в куклы.

Первые время Месье пытался приобщить Мадам к французской моде. Он лично выбирал модели и ткани для ее гардероба, присутствовал при примерках, комментируя и критикуя. Волосы ей пришлось завивать в сложные локоны. Ей также пришлось согласиться на чуть-чуть декоративной косметики. Однако спустя годы она категорически отказалась мазать лицо белой пастой, чтобы не было видно морщин. «Мне куда милее мои морщины, чем эта белая дрянь на лице.»

Лизелотта герцогиня Орлеанская:



Месье был удивлен и разочарован, что супруга не разделяет его страсти к моде и украшениям.

Трудно себе представить супругов, более разных, чем Месье и Мадам. Мадам была прямолинейной сильной натурой, открыто говорила, что думает. Месье был по натуре слабым, трусливым, наигранно вежливым и интригантным. Он ненавидел свежий воздух и книги, она же их обожала. Он любил балы, танцы, азартные игры, ей же все это претило. Он был до безумия расточителен, она – бережлива, почти скупа.

Нужно отметить, что в свите Месье были не только мужчины, но и дамы. Правда, такие, "которых в другом месте не приняли бы". С ними он мог, не боясь быть осмеянным, поговорить о тысячах мелочей, которые его занимали. Ему нужен был этот profumo di donna: шуршание шелка, парфюмированные перчатки, сплетни, жеманные вздохи, ахи, галантные тайны - это напоминало Месье атмосферу при дворе его матери, королевы Анны Австрийской, где зародилась женская сторона его натуры.

Месье даже завел себе любовницу – чисто для формальности. Мужчины его круга считались без любовницы неполноценными и ущербными. «Пусть будет»...Весь двор посмеивался над Лизелоттой, но открыто никто не смел ничего сказать, потому что у Лизелотты был могущественный покровитель. А точнее - САМЫЙ могущественный в королевстве – сам Людовик XIV. Он с самого начала взял невестку под свое крыло.

Людовик XIV и Лизелотта Пфальцская – многие поколения любопытных вуайеристов мучает вопрос: было между ними что-то или нет? С большой долей вероятности – НЕТ!

Людовик XIV:



Людовик XIV был женат на своей испанской кузине Марии Терезе, которая вечно что-то жевала или щелкала. Невзрачная, глупая, безнадежно влюбленная в своего «короля-солнце».... Людовик относился к супруге с почтением, но, как известно, его бурная личная жизнь проходила в постелях других женщин.

Версальский полубог Людовик XIV любил окружать себя красивыми женщинами. Он был необычайно хорош собой, и неудивительно, что женщины легко оказывались в его объятиях. В юности он часто влюблялся и даже хотел отречься от трона ради красавицы Олимпии Манчини. Но мать Анна Австрийскаябыстро напомнила сыну о его долге, а Олимпию выпровадили за пределы Франции. Сначала юный Людовик был безутешен, однако вскоре он переключил своё внимание на других прекрасных дам, коими всегда славился французский двор. Людовик не терпел однообразия и менял женщин «как рубашки».

На момент переезда Лизелотты во Францию первой "звездой" при дворе была маркиза де Монтеспан. Она очаровывала короля своей красотой, обаянием, игривостью, остроумием. Расположения мадам де Монтеспан искали придворные и министры. Ее влияние на короля было настолько безграничным, что он сделал то, чего не делал до него ни один король – он признал легитимность всех их шести совместных детей и дал им фамилию Бурбон. Этот шаг короля имел позже фатальные последствия для Лизелотты и особенно для ее сына.

Франсуаза Атенаис маркиза де Монтеспан - самая известная фаворитка короля:



Людовик любил Лизелотту, это «немецкое дитя природы». Он ценил ее естественность, открытость, спонтанность, веселую натуру, отсутствие кокетства - полная противоположность другим дамам при дворе. Король охотно совершал с ней прогулки верхом. Наконец-то при дворе появилась пышущая здоровьем выносливая женщина, не падающая постоянно в обмороки. Женщина, разделяющая его страсть к верховой езде, сидящая в седле, как амазонка, знающая толк в парфорсной и в соколиной охоте.

Однажды на охоте Лизелотта упала с лошади, и первым, кто оказался рядом, был Людовик. Он осторожно ощупал ее ногу, с тревогой заглядывая ей в глаза:«Больно? А здесь?» - и не отходил от нее. пока не убедился, что с ней все в порядке.

Оба часами могли сидеть над своими коллекциями монет, медалей и географических карт. Людових разделял страсть Лизелотты к театру и опере. Она баловала его деликатесами с родины. Но насколько Людовику понравились пфальцские колбаски и селедка, история умалчивает.... В присутствии самой Лизелотты придворные пели ей оды и лебезили. «Что бы я ни делала, вызывает восхищение при дворе. Я теперь à la mode». Но за ее спиной на нее выливали много грязи, и все чаще слышалось шипение «королевская шлюха», что не соответствовало действительности.

Людовик XIV ценил Лизелотту как человека и жену брата, но он не любил и не желал ее, как женщину – она не обладала ни красотой, ни эротической притягательностью. Что касается самой Лизелотты, она наверняка испытывала к королю нечто большее, чем просто дружеские или родственные чувства. По ее письмам того времени это чувствуется между строк.... Иначе не могло и быть – молодая здоровая женщина, прикованная цепями брака к гомосексуалисту, не могла оставаться равнодушной к чарам «секс-символа» своего времени. И тем больнее было для нее падение, когда она позже потеряла благосклонность Людовика.

Парк Версаля:



Однажды ночью Мадам решила погулять с фрейлиной в саду Версаля и насладиться ночной прохладой. Но путь ей преградил швейцарский гвардеец. Она заговорила с ним по-немецки: «Пропусти меня, швейцарец, я жена брата нашего короля.» Гвардеец не на шутку удивился: «А разве у короля есть брат?». Мадам вступила с ним в разговор, и, оказалось, что он много лет служит при дворе и даже не знал, что у короля есть семья. Он просто никогда не задавался такими вопросами. Король в его глазах был неким божеством, а не простым смертным человеком, который принимает пищу, спит, женится, у которого есть родственники. Мадам рассказала эту историю Людовику, и оба от души посмеялись.

Курфюрст в письмах часто передавал дочери просьбы походатайствовать перед королем о том о сем и упрекал дочь, что она ничего не делает для выгоды ее семьи. А она просто не умела просить!

Первая трещина в отношениях с королем появилась в 1679 году, когда Людовик XIV решил выдать старшую дочь Месье за дебильного испанского короля Карлоса II. 17-летняя Мари-Луиза кричала и рыдала от горя. Мадам была всецело на стороне своей любимой падчерицы и умоляла короля смилостивиться над девушкой. Она предложила королю выдать ее замуж за дофина, но Людовик сделал ей холодно-вежливое замечание не вмешиваться не в свои дела. Отправляя убитую горем племянницу в Испанию, Людовик напутствовал ее словами: "Самым большим несчастьем для Вас будет, если Вы когда-либо снова увидите Родину" (мол не смей возвращаться).

Мольер на аудиенции у Людовика XIV:



А вот Месье был вне себя от гордости, что он теперь отец королевы Испании.

Несчастная судьба падчерицы оставила в душе Мадам глубокую незаживающую рану. Вскоре она могла выплакаться на плече своей любимой тетушки Софи Ганноверской, которая в том же году посетила племянницу в Париже. Софи сразу нашла общий язык с Месье. Она прекрасно разбиралась в драгоценностях и высоко оценила его коллекцию. Месье  был в полном восторге от родственницы жены и даже лично бегал в кладовку за свежим маслом к завтраку для Софи. Тетя посоветовала племяннице стараться разделять интересы мужа (или хотя бы делать вид). Но легко ей было говорить, если сама не живешь с таким мужем.

Тетушка привезла с собой 11-летнюю дочь Софи-Шарлотту (Фигелотту) в надежде «пристроить» ее за дофина. Но этим мечтам не суждено было сбыться, так как у Людовика были другие династические планы насчет брака дофина. Фигелотта стала впоследствии королевой Пруссии и бабушкой Фридриха Великого. А дофина женили на баварской принцессе Марии Анне, "болезненной и необычайно уродливой особе", по словам Мадам. Правда, позже Мадам признала, что у дофины доброе сердце, острый ум и хорошие манеры. Застенчивая дофина маниакально "цеплялась" за Мадам, единственную, с кем она могла поговорить на родном языке. Судьбы двух немецких принцесс в Версале чем-то схожи - обе пережили короткий период популярности и затем обе потеряли благосклонность короля. Их обеих также связывала ненависть к "черной вдове" Ментенон.

1682. Рождение герцога Бургундского - первого сына великого дофина. Мадам справа перед колонной в светлом платье и кудрями, Месье на заднем плане у балдахина:



А Людвик XIV тем временем вел войны...В войне против Голландии Месье стоял в первый и в последний раз в своей жизни на поле боя. Ему была поручено командование одним из полков, и со своей задачей он справился гораздо лучше, чем можно было ожидать от бездельника и прожигателя жизни. Ему даже удалось одержать важную победу, чем он снискал симпатии в армии и в народе. Людвик понял, что совершил ошибку и, испугавшись возможного соперничества, никогда больше не поручал брату ничего серьезного. И Филипп был обречен до конца жизни влачить праздное бесцельное существование.

В 1673 году Лизелотта родила первенца – сына Александра, герцога Валуа. Роды были очень тяжелые, плод крупный. Также присутствие короля при родах очень стесняло Лизелотту. Но увы это предлисывал протокол. "Ребенок больше похож на немца или вестфальца, чем на француза". Но Александр прожил чуть более двух лет..."Я не знаю, как я это смогла пережить...Потерять ребенка это все равно, что тебе наживую вырвали сердце из груди.."

Пуще всех болезней Мадам опасалась придворных французских лекарей. "Эти шарлатаны и здорового до смерти залечат". Их основные методы лечения - пускание крови и слабительное - свели в могилу не одного ребенка. У самого Людовика из шести законных детей пятеро умерло в детстве, не в последнюю очередь "благодаря" "искусству" придворных медиков...Еще отец-курфюрст, отправляя дочь во Францию, настоятельно советовал ей не доверять французским эскулапам.

Лизелотта:



С тех пор Лизелотта отказалась от версальской медицины. Весь двор был шокирован. "Говорят, Мадам в грош не ставит врачей и их лекарства. Когда ей привели врача, она заявила, что не нуждается в его помощи. Ей еще никогда не отворяли кровь и не пургировали! Если у нее случаются недомогания, она просто идет в парк и лечится прогулками! Ну и пусть ходит. Доброго пути!", писала маркиза де Севинье.

Лизелотта со своей стороны поражалась неподвижному образу жизни придворных:"Люди здесь, как хромые утки. Кроме меня, короля и мадам Шеврёз никто не в стостоянии сделать и 20 шагов, чтобы не вспотеть и не начать задыхаться."

Лизелотта стала матерью еще два раза. На этот раз дети достигли взрослого возраста:

• Филипп герцог Шартрский (после смерти отца герцог Орлеанский (1674–1723) - будущий регент при малолетнем Людовике XV


• Элизабет-Шарлотта (1676–1744) - будущая свекровь австрийской императрицы Марии Терезии.

Лизелотта с детьми:



После третьих родов супруги Месье посчитал свои династические обязанности выполненными и навсегда перестал делить с ней ложе. А Лизелотте было всего 24 года....Никогда больше ни один мужчина не прикасался к ней...Спустя много лет она писала: "Если можно снова стать девственницей после 19 лет отсутствия мужчины в твоей постели, то я определенно ею являюсь".

Нельзя сказать, что она была сильно расстроена, по крайней мере в ее корреспонденции нет ни тени сожаления об этом. Наоборот она испытывала облегчение:«Я никогда не любила это женское ремесло рожать». В те времена каждые роды означали смертельную опасность для женщины и ребенка, да и выжившие после родов дети часто умирали позже. Меньше родишь детей – меньше смертей будешь оплакивать. Эта логика понятна. К тому же судя по всему сексуальное влечение у Лизелотты было очень слабым. Возможно, от природы, возможно, из-за ее "специфического" брака. А возможно, неприязни к сексу способствовала "одная хорошая болезнь" (грибок?), которую ей напоследок "подарил" Месье и от которой она с большим трудом отделалась (ее письма от 09.03.1698 и 25.06.1699). Также возможно, что единственный мужчина, который ей нравился, ее идол, не видел в ней женщину...

Жившая при дворе Катерина Шарлотта де Грамон (бывшая фаворитка короля, в замужестве княгиня Монако) пыталась ввести Лизелотту в мир лесбийской любви, как она делала это с первой Мадам. Но безуспешно.... "Наверное, у немцев холодная кровь..."

Мадам:



Отныне в постели Лизелотты спали только ее любимые кокер спаниели. "Ни одно одеяло так не греет зимой, как шесть собак у твоих ног!" Камеристка регулярно вычесывала у них блох.

Что касается гомосексуальности ее супруга, то Мадам упоминала этот факт в письмах лишь тогда, когда жаловалась, что он тратит на любовников огромные суммы: "У Месье в голове только его юноши. Они целыми ночами танцуют, пируют и выманивают у него деньги и подарки. В то время как его дети и я чуть ли не в нужде живем!" Что герцог проводит с ней мало времени, это с годами ее стало мало волновать. Ее даже устраивало, что они редко виделись.

А тем временем атмосфера при дворе кардинально менялась...Казалось бы никто и ничто не способно сбросить красавицу мадам де Монтеспан с версальского Олимпа, где она безраздельно царствовала много лет.

Придворные развлечения:



Но опасность подкралась постепенно, незаметно, с той стороны, с которой никто не ожидал...Немолодая некрасивая мадам Ментенон, которая всегда носила черные вдовьи одежды и была к тому же на несколько лет старше короля - никто и не заметил, когда именно "дама в черном" приобрела такую власть над Людовиком, что он сделал ее своей главной фавориткой, а позже после смерти королевы даже вступил с ней в брак (правда, морганатический) и навсегда прекратил свои внебрачные любовные похождения...Венчание произошло в строгой тайне, даже Мадам, которая все про всех знала, не могла назвать точной даты.

С воцарением Ментенон Версаль, некогда самый блистательный двор Европы, превратился в унылое место. Праздники и развлечения при дворе сменились скучными проповедями. В моду вошли черные и серые наряды без излишеств. Ревностная католичка Ментенон строго следила за нравами придворных. И некогда распущенный и падкий до развлечений Людовик вдруг стал религиозным ханжой.

Франсуаза д’Обинье, маркиза де Ментенон - вторая (морганатическая) супруга Людовика XIV и заклятый враг Мадам:



Отношения Лизелотты с мадам Ментенон не сложились с самого начала. Для чопорной набожной Ментенон жизнерадостная Лизелотта с ее здоровым чувством юмора была как бельмо на глазу. Новая фаворитка считала Лизелотту "бесстыдной особой", которая приучает короля к "бездуховным" операм и комедиям и отвлекает его от мыслей о Боге. А Лизелотта, преисполненная сознания своей высокородности, презирала выскочку незнатного происхождения и ненавидела Ментенон за то, что та украла у нее милость ее кумира.

Таким образом Ментенон сыграла решающую роль в ухудшении отношений Людовика и Мадам. В своих письмах родственникам Лизелотта отыгрывалась и называла Ментенон "ведьмой", "старой каргой". Людовик был для нее "король-солнце", а мадам Ментенон - "солнечное затмение". Конечно, она знала, что ее письма проверяет цензура. "А если кто-то любопытный на почте прочтет мое письмо, то пусть и он знает, что я думаю об этой старой ведьме! И пусть передаст ей!" 

Людовик не раз предупреждал невестку, чтобы она не распускала язык. Но этого хватало ненадолго. Видя, что Мадам потеряла благосклонность короля, клика фаворитов герцога Орлеанского тут же почувствовала свой шанс и, как стая шакалов, набросилась на ослабленную жертву. Особенно усердствовал шевалье де Лоррен, которому Лизелотта не позволяла окончательно завладеть семейной "кассой" Орлеанских. Он распустил слухи и убедил герцога, что Лизелотта завела любовника из придворных гвардейцев, пишет ему любовные письма и дарит крупные суммы.

Мадам:



От отчаяния Мадам уже была близка к решению уйти в монастырь - настолько она устала от всего этого "змеиного гнезда" при дворе. Но король, убежденный в ее невиновности, запретил ей это и попросил приказал невестке остаться и думать о своих обязанностях матери и супруги. А брату Людовик заявил, что если этот шевалье еще хоть раз попадется ему на глаза в Версале, то он велит выкинуть его из окна.

Тем более Мадам очень нужна была королю при дворе - после смерти королевы Марии Терезии в 1680 году на герцогиню Орлеанскую возложили множество протокольных обязанностей. Правда, официально первой дамой при дворе теперь считалась дофина Мария Анна Баварская. Но ввиду своей чрезмерной стеснительности и частого недомогания она не всегда могла выполнять свой долг, и роль первой дамы на официальных приемах приходилось играть Мадам.

Самой болезненной среди многочисленных кампаний Людовика XIV для Лизелотты былa война "за Пфальцское наследство", В 1685 году умер бездетный брат Лизелотты, курфюрст Пфальца, и это дало основание Людовику претендовать на большую часть Пфальца, хотя в своё время, при заключении брачного контракта, Лизелотта отказалась от притязаний на эти земли. В ходе сражений против сил Аугсбургского альянса французы опустошили Пфальц и сожгли Хайдельберг, родной город Лизелотты. Впервые в истории был упомянут термин "тактика выжженой земли" - войска Людовика жгли, грабили, убивали, насиловали мирное население...Толпы беженцев заполнили все дороги Пфальца.

1683. Хайдельберг. Двор замка:



В начале войны Лизелотта пыталась как-то повлиять на события на Родине, заводила разговор с королем. Но вскоре поняла, что все впустую. "Война это ужасная вещь. Страшно слышать, когда радуются "малым потерям" в 1200 человек. А ведь каждого из этих 1200 оплакивают родители, сестры, братья, жены." 

А Людовик XIV не мог понять, как удостоенная высокой чести быть невесткой самого короля-солнца немецкая принцесса может быть такой неблагодарной и жаловаться на войну во благо Франции в каком-то захолустном Пфальце! И она даже смеет не скрывать свое недовольство!

А с 1690 года Мадам пришлось исполнять обязанности первой дамы королевства, потому что 29-летняя дофина внезапно умерла. Все годы брака она была или больна, или беременна, или и то, и другое одновременно. Мадам было жаль землячку, которая так и не привыкла к версальскому "гадюшнику". Покойная оставила трех сыновей - Людовика, Филиппа и Карла.

При отпевании дофины в Сен-Дени острая на язык Лизелотта снова не смогла сдержаться от комментариев, когда увидела, как монахи набросились на пожертвованные золотые монеты и чуть было не передрались из-за них. Она отпустила едкую шутку по поводу "бескорыстности" слуг божьих, отчего многие присутствующие не могли сдержать смех, а набожная мадам Ментенон поджала губы. Людовик позже передал Лизелотте через своего духовника, что если бы она не была супругой его брата и первой дамой, то он бы давно запретил ей появляться при дворе.

Версаль:




Острый язык Мадам был своебразной защитой против дворцовой "мафии". Ведь у нее не было ни влияния при дворе, ни таланта плести интриги. Ее оружием были чувство юмора и уравновешенность. Ее девизом было: "Пусть те, кто желает видеть меня в печали, злятся, видя меня неунывающей и слыша мои шутки!" 

Мадам выполняла протокольльные обязанности по самому минимуму, без особого рвения. Много времени она посвящала личным увлечениям. Она ездила на охоту - давно уже не с королем, а с дофином. Она посещала театральные постановки своих любимых авторов Мольера, Расина, Корнеля, погрузилась в чтение. Для ее покоев регулярно заказывались все новые и новые книжные шкафы. Она заказывала по каталогам географические атласы, рассказы о путешествиях, исторические и научно-популярные справочники, романы. Мадам всегда приглашала к себе прибывавших в Париж путешественников, послов и жадно внимала их рассказам о далеких землях и странах.

Лизелотта (в центре за столом) между Кристиной Шведской и Декартом, на столе географические карты:



Центром жизни Мадам были ее дети - Филипп-младший и Элизабет-Шарлотта, которых она безумно любила и строго воспитывала (бывало, и прутом)...О сыне она писала: "Тихий и степенный, как девочка. Хороший послушный ребенок, делает все, что ему приказывают" (О! Это вскоре радикально изменится!)

Дети были постоянным яблоком раздора между герцогом и герцогиней Орлеанскими. Месье знал, что дети это слабое место его супруги, и не упускал момента ее позлить: высмеивал ее недостатки при детях, старался привить детям ненависть к немцам. Но воспитательные меры Мадам дали в конце концов свои плоды. Сын Филипп имел некий "внутренний стержень", который не дал ему окончательно сломаться в жизни позже. Дочь Элизабет-Шарлотта выросла вообще совершенно "нормальной". Правда, Филипп-младший был на протяжении всей жизни распутником и кутилой. И факт, что его в эротическом плане интересовали женщины, а не мужчины, как отца, скорее всего связан с своевременным вмешательством его энергичной матери.

1685. Генуэзские дожи на приеме у Людовика XIV. Справа на переднем плане мальчик - Филипп герцог Шартрский.




Маленький Филипп, получивший при рождении титул герцога Шартрского, был прелестным ребенком с лицом ангела. Герцог Орлеанский решил назначить воспитателем подросшего сына одного из своих фаворитов - маркиза д`Эффиа, из клики шевалье де Лоррена. Лизелотта кричала и топала ногами, рвала и метала, забыв про свою аристократическую сдержанность! Она давно смирилась с "неестественными" склонностями своего супруга, но здесь речь шла о ее ребенке!Только через ее труп этот содомит и развратник приблизится к ее сыну! Видя, что герцога не переубедить, она полная решимости отправилась к королю. К ее огромному облегчению Людовик принял ее сторону. Маленький Филипп получил талантливого наставника, который сумел направить в нужное русло тягу к знаниями у умного и способного мальчика.

Только одно несчастье Лизелотта не смогла отвести от сына...И пожаловаться в "вышестоящую инстанцию" было некуда.. В 1692 году Людовик XIV и сообщил своему 15-летнему племяннику Филиппу, что согласно его высокому статусу он выбрал ему в жены свою дочь Франсуазу-Марию, легитимированную дочь от бывшей фаворитки мадам Монтеспан. Если, конечно, племянник не возражает.....От шока у Филиппа отняло речь, он лишь кивнул. Это решение, как ножом, сразило Мадам прямо в сердце - ее негативное отношение к бастардам короля было всем известно. Большего унижения она себе и представить не могла. В душе ее бушевала буря, но она смиренно преклонилась перед королем: "Как Вашему Величеству будет угодно". А во время помолвки, когда сын наклонился, чтобы поцеловать руку матери, она при всех отвесила ему звонкую пощечину. Эта рана у нее никогда не смогла зажить.

Франсуаза Мари де Бурбон - внебрачная (позже легитимированная) дочь Людовика:



Но что Мадам действительно думала о невесте, можно прочесть в ее письмах: "этот бастард из двойного адюльтера", "мышиное дерьмо в мешке с перцем"(перец в пословицах прежних времен был символом богатства). "Она такая медлительная, в минуту три слова скажет.";

Невеста получила от отца-короля огромное приданое в 2 миллиона ливров и право сидеть в присутствии короля в креслах с подлокотниками. Равной по роскоши свадьбы Версаль не знал много лет. Высокогрудая красавица невеста в белом платье, вышитом жемчугом и серебром и жених в камзоле из черного бархата, которого почти не было видно из-за нашитых бриллиантов и золотой вышивки. Мать невесты, бывшую фаворитку короля мадам де Монтеспан, находившуюся в монастыре, на церемонию венчания не пригласили.

На свадебном банкете Мадам сидела с каменным лицом, не произнесла ни слова и ни кусочка не проглотила, хотя король лично протягивал ей лучшие лакомства..

Вскоре после свадьбы сын Мадам поехал на войну (война за Пфальц продолжалась). Мать с ума сходила от тревоги за него. И не только из-за того, что его могут ранить или убить, а также из-за того, что принц в перерыве между военными операциями вел распутный образ жизни. Мадам опасалась, что сын может подхватить "плохую болезнь".

Париж, 17 век:



Летом 1693 Мадам стала жертвой вспыхнувшей в Версале оспы. Король, дофин, трое внуков, Месье с беременной невесткой спешно покинули дворец. С Мадам остались ее шесть фрейлин, которые категорически отказались уезжать.Придворные медики уже собирались было "лечить" ее своими привычными методами - пусканием крови или клистером, но она сопротивлялась из последних сил. Герцогиня лечилась сама: намешала себе микстуру из присланного с родины порошка, после чего у нее пот стал катиться градом. Она приказала минимум четыре раза в день менять ей нательное и постельное белье. Врачи уже предрекали своенравной пациентке смерть: ведь всем известно, что во время болезни нельзя ни в какое случае менять белье!