Главное, что это пособие предлагает и всячески способствует молодым людям осознанно подойти к построению супружеских отношений и знакомит с культурными особенностями православной семьи.

А вот некоторые рассказы о Бэт-Шаломском периоде из памятных записей (υπομνηματα) аввы Прокла:

{1. О блаженной Фекле и как испытывал ее авва Прокл}

Однажды, в обычное посещение Бэт-Шаломской долины аввами Проклом и Киндеем,  дабы воздать чевствование святыням ее и, паче же, могиле святейщего аавы кир Агапита, я и возлюбленный брат мой зашедши в Церковь повстречали там деву. И когда я увидев ее онемел и весь содрогнулся, а брат же мой Киндей , непонимая в чем дело, стал меня утешать и говорил: все ли в порядке, то я сказал ему о т ом, что свершилось чудо по милости Господа и молитвам блаженного аввы моего Агапита. Ибо, искренне и правдиво, изложу  я причину моего смущения, было же все так. Когда мы с братом Киндеем подходили к надгробию аввы Агапита, то я вопросил его, ибо томился тяжко, о том чтиобы указал он мне путь жизни моей; избрать ли мне спутницу, иль остаться в девственниках. И помолившись так, вошел я в Церковь. И что же я узрел? Ту, что давно была мне другом, дева блаженная Фекла, коя была не из этих мест и случайно не могла бы оказаться в этот день и час (если бы, о прости меня Боже, что не понял тогда, если бы не было на то воли Господней), и так узрев ее, я был ошеломлен и не понимал: в чем дело. Блаженная же, увидев меня, приветствовала, я же сказал ей: что ты здесь делаешь? (Впрочем же я знал о чем говорю, ибо я был в недоумении: не уж то авва Агапит указывает мне на сию деву - в спутницы и подруги) Она же, удивленно, ибо интонация моего голоса была весьма возбужденной, сказала: Я ты чего? Тогда же брат Киндей, видя мою возбужденность сказал ей: А, вы ,собственно, хто? Она же: Я слушальница Прокла, ибо, когда он читал лекции в Великой Александрии, я тогда проходила курс обучения и слушала его лекции по патристике. Он же ответил ей: вы, учитесь в начальной школе? После сих слов я улыбнулся, она же ответила ему: Нет, уж давно отучилась, я постигаю уже философские и высшие дистиплины: богословие и любомудрие (так называла она теологию). Тогда, я сказал: довольно. И отвел ее в сторону и беседовал с ней и, между прочим, сказал ей: сегодня мой учитель явил мне велие чудо. Она же сказала: Какое! Но я, увидев ее взгляд, испугался и сказал: сие поведаю тебы в другой раз. И я договорился с ней пойти в долину: в тайное место наших собраний, где мы любили проводить время на агапе, и она согласилась...

И немного далее Прокл пишет:

После сего мы распрощались и я отбыл в город, а брат Киндей остался в обители Агапита...

И затем:

Итак, в назначенный день и час мы с блаженной сестрой отправились на агапу, с нами же отправился некий брат с одной девой, подружкой Феклы. Я же хотел отести их в наше место и предупредил их, что путь туда труден, но брат и его спутница стали перечить мне и сказали: пойдем в общественное место - на общественный пляж. И в этом вопросе мы разошлись и он отправился в свою сторону (спутница же его последовала за ним), а мы с Фекой направились к нашему тайному братскому месту. И когда я стал говорить ей, что путь весьма труден и придется испытать свою волю на крепость, она ответствовала мне: я не пугаюсь трудностей, ибо мы христианские девы крепки духом. И вот я повел ее тропой к месту тому и шли мы чрез терновник и камыш и болото, и весьма пострадали от колючек, ибо были одеты легко. Я был в коротком подряснике, а она в легкой короткой тунике. И то и дело она воздыхала и стонала, когда обжигалась от жгучей травы, или накалывалась на терний. Наконец мы пришли и она, с чувством того, что достойно прошла сие испытание, села на скамью из бревен и стала рассматривать свою тунику (следует же сказать, что туника была римского пошива из тонкой и дорогой ткани), и призвала меня и сказала: вот, смотри я разодрала тунику о тернии, и вот разрезала ногу и руку, и порезалась о камыш и в волосах моих что-то запуталось, и была я укушена злостной мухой и комарами без числа. Я же утешал ее и говорил: велика сила твоего духа.  Она же рассматривая свою тунику, немного загрустила, что испортила ее, но собравшись, она сказала: Довольно, не будем делать культа из платья. И после сего, она обозрев вокруг, сказала: а ведь место сие и правда красиво и первозданно. Да, - сказал я, - оно похоже на Рай. И она сказала: вон и вода, я пойду купаться. И отошедши недалеко, но так, чтобы я не мог видеть ее, она скинула тунику, облеклась в купальный костюм и последовала к воде. Я же последовал за ней с великой опаской и смущением, ибо я не видел жен и не пребывал с ними наедине с того самого момента, как ушел из Александрии в пустынь, т.е. шел уже одинадцатый год как я удалился от мiра. Итак, довольно накупавшись и отдохнув под солнцем, мы отправились обратно, дабы посетить обитель и увидеть брата Киндея. И придя в обитель, мы повстречали привратника, который сообщил нам, что брат Киндей и другие братья отправились ловить раков. Потом мы повстречали брата Иоанна, моего старого сотоварища, он же увидев меня, радостно приветствовал и стал хвалить меня, думая, что сестра Фекла - моя супружница. я же стал уверять его: О, нет, нет, все не так. Затем мы повстречали пресвитера и он благословил нас, как-бы супругов. Я же все время думал о том, что это авва Агапит содействует мне и указывает на то, что это провиденциальное явление, что это промыслительно. Но, все же, я отгонял от себя подобные думы, ибо мне было трудно смириться с этим и растаться с моим привычным житием и психологической установкой. Одним словом, после того, когда мы вернулись в город, я не усилил наши отношения и оставил их на той ступени, на каковой они сохранялись и раньше, мы остались друзьями...

Так повествует авва Прокл в своих "Памятных записках"