<3> Гимн воспоет душа, Господа любящая;

Отверзнет уста свои и поведает тайны

и думы ночные.

Как ожидает в ночи: не придет ли

Любимый;

И утром восстав и оконные ставни разверзнув,

ожидает Его: не грядет ли по утру.

И днем, покоя не зная, все ищет Его;

Где же Ты, о Возлюбленный мой, что душу мою

так увлек.

И вечером, встретив ту, что матерью ею зовется,

Хотя и не мать она вовсе, а мачеха злая.

Та же грозно ее так порицает:

"Что бродишь без дела и душу свою так

изводишь?

Не лучше ли было тебе к моим детям;

И братьям твоим снизойти.

И с ними предаться веселью;

И скорбь от души твоей проч отогнать?

Оставь же свой терем и пируй вместе с нами;

И праздным потехам предайся".

Но отвечает душа ей, что Господа любит:

"Нет дела мне до праздных пирушек;

Ибо скорбно мне без Любимого: где же Он.

Сильно люблю Его, о матерь и братья мои;

И от любви этой покоя не знаю.

Ежечасно ищу Его и приход Его ожидаю;

Непрестанным желаньем.

Вот Он грядет и слышу шаги Его;

Но Лика желанного не вижу.

И ожидаю Его и сердце трепещет;

И бьется в волненье.

Сильно люблю Его, о матерь, о братья мои;

Так что ни пир, ни веселье не утолит мою скорбь.

И не заменит мне лакси и приятность Любимого встречи;

Вот, Он грядет и тень Его блещет.

Сильно люблю Его, о матерь, о братья мои;

И дела мне нет до праздных попоек"

<1>В гимне бессмертном воспоет,

Душа, Господа любящая;

Сокровенные думы поведает,

Собранию дев, поистине избранных.

Не к тем братит она глас свой,

Кои в смятении ей речи такие

глаголят:

"Как же ты, черная: дочь эфиопска,

Так говоришь просто, что любишь Его?

Ведь и любить Его мы в страхе лишь

можем,

Грозный ведь Он".

Этим ответить, душа Господа любящая:

"Сильно люблю Его, о девы, о сестры мои,

И лишь о любви этой я всегда помышляю.

Не Гозный Он, хоть и молнии блещут

окрест престола Его;

И не боезно мне, хотя и вид Его страшен и таен.

Сильно люблю Его, о девы, о сестры,

Лишь изумлением исполнена я, всякий раз,

Как Он мимо идет.

Лишь как только заслышу я глас дев,

Что с Ним пребывают во веки.

Тех, кои следуют с Ним,

куда бы Он ни пошел;

Так и я к ним навстречу бегу,

И их я о Нем вопрашаю.

Сильно люблю Его, о девы, о сестры мои,

Так, что любовь эта меня исполняет,

И к Нему лишь влечет,

изгоняя

страх неразумный"

* * *

<2>Гимн воспоет душа Господа любящая;

В песни поведает о Возлюбленном славном.

Изольет метром нескладным, сердца

чистые думы;

И слезы любви, и воздыхания, и слезы

ночные.

И умиленье в ночи, и дня скорби;

И биение в грудь, и рук возведение к небу.

И моленья протяжные под кровом ночи;

И радость, и взыграние сердца, и встречи

святые.

И боль раставания, и слезы опять,

и воззванья ночные;

И дней грусть, и одиночества тяжесть и муки

томления.

Но разве ли в силах, душа Господа любящая;

Поведать о Нем: О любимом и Любящем.

О, еслиб могла она отдать свое сердце;

Извлечь из груди, и нищим раздать.

Или думы поведать близким своим;

Иль возгласить о Любимом с башен высоких.

Но и тогда не в силах она сокровенное чувство

открыть;

И передать вам, друзья и подруги, сердца томление.

Лишь одно только может поведать она;

И в гимне воспеть умиленно:

"Сильно люблю Его, о други и подружки мои;

Тяжко мне без Него, как тяжко иному без

зрения.

Ибо Его лицезреть для меня одно лишь

блаженство;

В Нем созерцая порядок вещей и их назначение.

И движение космоса, и бездны покой,

И смысл бытия, и тайну любви.

И познать чрез Него, что Им все и ради Него

создано было;

Так, что взывает, душа Господа любящая,

С ней же и вся тварь вопиет:

Сильно люблю Его, о други и подружки мои;

Сладко мне с Ним, как сладко ложе влюбленных.

И ложе Возлюбленного окружает сонм дев

светоглавых;

И из них ни одна любви моей не возревнует.

И козни строить не станет, душе Господа любящей;

Напротив, весь этот сонм святых дев с венками

сретает меня.

И душу ту, что Господа любит, они умащают

елеем;

Благоуханным цветами из Райского сада.

И вместе с душой, Господа любящей;

Ликовствует весь сонм дев светозарных:

Сильно люблю Его, о други и подружки мои;

И в Нем лишь нуждаюсь, как в здоровье

живущий".

* * *

Любовь обращена к личности, а страсть к плоти.

Итак, продолжим повествование и обратимся к изображению следующего спутника аввы Прокла - блаженной Атэкусе. Трудно сказать о ней, что-либо более, чем оставил в своих воспоминаниях авва Прокл, а немного и авва Киндей, впрочем - со слов Прокла. "Она была актрисою, и даже за кулисами играла роль...", так пишет о ней авва Прокл, читируя известного поэта-песнетворца. Прокл любил ее, и об этом знали все, ибо ни он не скрывал, да и само трезвомыслие проявляло сие. Но любить можно по-разному: любить вожделея, или любить обожая, и Прокл любил обожая, но не вожделея. Была же она из гистриониток, но уразумев тщетность жизни, ее скоротечность (ибо она была из тех, кои считают жизнь мимолентою) вожделела к тому, чтобы прийти к высшему гносису. И посему, отсавив все, устремилась она к обществу учителей и прильпнула к училищу святых словес, где и проводила дни иночи, жаждая поступить в орден ученных. Но мужы, искушенные в науке и философии советовали ей не пренебрегать природой женственной и отстать от замысла философствовать, как муж. Но она ни во что вменяла сии увещевания и разыскала авву Прокла в его потайном месте и сказала: нужно мне, чтобы обучил ты меня всему, что знаешь и знай, что не избавишься от меня, пока не дашь мне то, чего желаю. Он же сказал: не скрывают лампу под столом, и если хочешь учиться, надо будет многое претерпеть. Она же ответствовала, хотя бы и муки подобные аду. Тогда же он сказал ей: гносис холоден и холодит сердце. Она же сказала ему: жизнь моя истекла бурным потоком и теперь я подобна чистому пруду. И он полюбил ее после сих слов и учил ее всему, что только мог передать ей.

    Итак, случилось, что я понял эту простейшую истину: жизнь нечто более, чем просто существование. Жизнь – это существование для некой определенной цели, совершенной цели. И эта цель есть смысл жизни. Жить со смыслом, осмысленно жить – значить следовать той цели, которая наполняет жизнь смыслом, делает ее осмысленной, разумной. Всякое животное, от простейших и до сложнейших (исключая человека, т.к. он не есть простое животное, но нечто более чем просто животное) просто живет – существует – и просто умирает. Но человек не так. Человек не просто животное, он несравненно больше животного, т.к. только человек обладает способность мыслить, разумевать. В этом смысле между животными и человеком существует совершенное – трансцендентное – неподобие. Человек есть дух, облеченный в плоть, или же животное наделенное божественным духом – разумом, здесь нет разницы как мы скажем – так или иначе, – при том главном условии, что духовное начало в человеке является первенствующим в его экзистенциальном существовании.