The New York Times: «Не верьте Путину, когда он говорит о Сирии»

Башар Асад общается с сирийскими военными, Дамаск, декабрь 2014 года. 

Директор Центра российских исследований Общества Генри Джексона, внешнеполитической экспертной организации, Эндрю Фоксолл на страницах The New York Times предупреждает об опасностях, связанных с предлагаемым Россией планом сотрудничества в Сирии

Сирия разрушается. Гражданская война, продолжающаяся уже больше четырех лет, превратила страну в руины. Непримиримое «Исламское государство» контролирует огромные территории на севере и востоке, а варварский режим президента Башара аль-Асада удерживает свою твердыню — Дамаск.

У сил Запада — США и Европы — нет возможности вступить в войну против «Исламского государства», но они не могут сидеть сложа руки. Они должны либо сотрудничать с режимом Асада в борьбе против джихадистов, либо игнорировать его существование и самим предпринять военные действия, чтобы их оттеснить. Однако до сих пор действия возглавляемой Америкой коалиции в воздухе не смогли остановить исламистов.

Этот суровый выбор — результат провала недавней политики Запада. Один из тех, кто лучше всех это понимает, — российский президент Владимир Путин.

4 сентября Путин объявил, что Россия предоставляет Дамаску военную поддержку в борьбе против «Исламского государства» — поддержку, которая недавно была увеличена. Он также призвал к созданию некоей «международной коалиции по борьбе с терроризмом и экстремизмом». Это соответствует , которую Москва проводит с 2010 года: блокировать любые поддерживаемые Америкой действия по отстранению Асада от власти и вынуждать Запад принять Асада в качестве партнера.

Россия оказалась в изоляции от Запада из-за своих действий в Украине, но теперь позиционирует себя как спасителя — незаменимого партнера в борьбе Запада против исламского экстремизма.

Это уже было прежде. После терактов 11 сентября 2001 года Путин первым из мировых лидеров позвонил президенту Бушу. Спустя несколько дней Путин пообещал, что Россия поддержит возглавляемую Америкой коалицию против «Талибана» в Афганистане, призывая другие страны присоединиться к России в «борьбе против международного терроризма».

Исламский терроризм — проблема, близкая Путину; именно она помогла ему прийти к власти. В течение нескольких недель в сентябре 1999 года серия взрывов разрушила четыре многоквартирных жилых дома в Москве и двух других российских городах. Погибло почти триста человек, сотни были ранены.

На месте взрыва жилого дома на улице Гурьянова в Москве, 9 сентября 1999 года. 

Во взрывах обвинили исламских террористов из Чечни. После такой травмы российское общество с готовностью приняло начало второй чеченской войны. Через несколько месяцев после вторжения в Чечню сравнительно малоизвестный, лишь недавно назначенный премьер-министром Владимир Путин стал президентом.

Впрочем, с официальной версией событий есть некоторые проблемы. Критики Путина указывают на свидетельства того, что взрывы в жилых домах были осуществлены ФСБ или как минимум при участии этой спецслужбы.

Меньше чем через неделю после четвертого взрыва в подвале жилого дома в еще одном российском городе была обнаружена пятая бомба. Ее успели вовремя обезвредить, а тех, кто ее заложил, арестовали и опознали. Они оказались вовсе не чеченскими террористами, а сотрудниками ФСБ. Путин, который прежде сам возглавлял ФСБ, отрицал предположение, что взрывы были заговором, организованным государством.

Но подозрения, что Москва манипулирует террористами в своих целях, возникли снова. В июле «Новая газета», одно из немногих сохранившихся в России независимых изданий, сообщила, что ФСБ контролирует поток террористов с Северного Кавказа в Сирию, где многие из них присоединяются к «Исламскому государству». Журналистское расследование, проведенное газетой, установило, что ФСБ установила «зеленый коридор», позволяющий исламистам перемещаться через Турцию, поскольку Москве выгодно, чтобы они действовали в Сирии, а не в России.

Вот и все, что можно сказать о международной борьбе против терроризма. Но в том же месяце президент Обама заявил, что он был воодушевлен звонком от Путина с предложением обсудить Сирию и что это «дает возможность начать серьезный разговор». Обаме не следовало бы обманываться.

План Путина в отношении Сирии, продвигаемый министром иностранных дел Сергеем Лавровым, ясен: Запад и арабские страны, составляющие коалицию против «Исламского государства», должны объединить усилия с Асадом, а также с курдами и иракскими войсками; Иран, «Хезболла» и Россия могут также присоединиться к этому альянсу. Коалиция должна получить официальный мандат от ООН и подавить джихадистский мятеж.

Затем Россия организует переговоры с участием Асада и обеспечит политические условия для сохранения его режима. В конце этого месяца Путин планирует обратиться к Генеральной ассамблее ООН с этим планом.

На позициях федеральных сил под Самашками, Чечня, 10 декабря 1999 года.

Предлагая сближение России и Запада на почве борьбы с «Исламским государством», Путин надеется реабилитировать себя, так же, как он поступил после терактов 11 сентября. Тогда Путин убедил западных лидеров, что угроза, с которой они столкнулись в Афганистане и много где еще, — та же самая, с которой Россия имеет дело в Чечне. Таким образом ему удалось смягчить критическое отношение Запада к жестким действиям России в Чечне.

Кремль расценил энтузиазм Запада в отношении сотрудничества как признак слабости. Это убедило Путина в том, что он может вести себя в России как угодно и оставаться безнаказанным. Эта уверенность у него сохраняется до сих пор, но теперь уже относится не только к России.

Если новое сближение России и Запада в связи с ситуацией в Сирии состоится, об Украине ради удобства забудут. Есть риск, что это подорвет режим западных санкций, связанных с Украиной, и приведет к молчаливому признанию аннексии Крыма и доминирования России в Восточной Украине.

Это будет триумфом России над мировым порядком, установленным Западом по окончании Холодной войны. Противники Америки, от Китая до Ирана, увидят в этом приглашение к переопределению своих отношений с Вашингтоном.

Запад должен рассматривать все варианты в отношении Сирии, включая международную коалицию с участием России против «Исламского государства». Но если будет выбран такой курс, у Запада должны быть сомнения в том, что Путину можно доверять, что можно полагаться на сведения, предоставляемые российской разведкой, и что Кремль способен помочь добиться дипломатического соглашения по Сирии, которое Запад и его арабские союзники могли бы поддержать.

Пример Грузии и Украины показывает, что случается, когда Запад не блокирует российскую силовую дипломатию. Мы не должны позволить Путину диктовать условия сотрудничества. Это создало бы риск повторения прежних ошибок.

Оригинал статьи: Эндрю Фоксолл, «Не верьте Путину, когда он говорит о Сирии», The New York Times, 14 сентября