как феникс, я сожгу свой прежний мир, чтоб новый мир взрастить на пепелище. он будет ярче, да, он будет чище! он будет из коттеджей и квартир, из парков, переулков и мостов, из бесконечных клумбовых соцветий, — как будто он застрял в том самом лете, когда сломался каменный остов того, что называлось "Это Я".

мой новый мир не грезит о грядущем, пьёт кофе растворимый — чтоб без гущи, — не думая о тайнах бытия. он есть, и он восстанет из золы, когда золою станет всё, что было, всё, что жило, любило и... любило.
и бросилось на камни со скалы.

и мне не жаль. пусть будет сожжено всё это — всё, к чему я прикасалась, а вместе с тем — безмерная усталость от фразы "мне, как видишь, всё равно". пусть будут горы стёрты в порошок, пускай холмы и вереск станут чадом, пусть реки и моря напьются яда, и это — веришь? — будет хорошо. не станет впредь ни холода, ни льда, не будет больше вечности в осколках, не будет ни колючести, ни шелка — исчезнет вся былая ерунда.

я — феникс. я сожгу свой прежний мир.
я стану лучше, яростней и чище.

...в слезах стою, смотря на пепелище.
жаль, что нельзя себя перекроить.

Gорьkий kлевер