Молодая, статная, пригожая, ищешь ты обманчивых чудес, снеговой колючею порошею ходишь зря одна в косматый лес. Метишь зря под хохот полнолуния остриём в осиновую плоть и творишь кровавое безумие, что сама не в силах побороть.

Понапрасну иволгой трескучею плачешь ты с осенником вдвоём, над овражной каменною кручею зря кружишь с чернявым вороньём, зря ко мне крадёшься в полночь тёмную на свиданье в брошенный овин: я тебя, расслабленную, томную искушу премудростью любви, а потом с рассветной канителицей укользну по-куньи — был таков…

Я не век брожу по свету, девица, и не десять, милая, веков.

Не обманешь — ласками запретными сотни раз я тешен при луне, и за силу ведьмину, заветную, в должный час отдашь ты душу мне. Божий храм не примет покаяния, не возьмут святые в вышину — станешь мавкой ты порою раннею, на рассвете к омуту шагнув, и уснёшь одна на веки вечные там, где хлад-водица стелет ил…

Так заплатишь ты, моя беспечная, за проклятый дар колдовных сил.

И вино на вишне-крови выстояв, услажусь душой твоею я…

Зря ко мне пришла ты ночью мглистою —
ты отныне накрепко моя.

Neargentum