когда ты увидишь, что я закрываю глаза, и бесследно пускаюсь по миру рассеянной пылью - пожалуйста, брось все затеи идти на вокзал и садиться в вагон из холодного питера в вильнюс. забрось в самый темный чулан свою черную грусть и набей на бедре того лиса с коварным оскалом. забудь обо мне и не жди, что я вновь постучусь, зазывая пройтись по поребрикам, точно по скалам, а после с вершины в объятиях рухнуть в сугроб, наметенный пьянчугами, раньше игравшими в квиддич. иди же на свет и не бойся, пусть даже суров этот мир; несомненно хватает за что ненавидеть. но даже под знаменем ангедонии не брось покушаться на счастье за стенами третьего рима. пускай опирается жизнь на прозрачную трость. на потертый костыль. только знаешь, что неоспоримо?
что то, что мертво никогда не погибнет теперь, застывая под кожей /работал божественный кольщик/ ложись и вздремни на просторную нашу постель, разделенную ранее, будто бы гитлером, польшу. забудь меня напрочь, стирая с поверхности щек проступившую соль перед ужасом страха и гроба, пускай твои плечи укутает солнечный шелк и я встречу тебя в затихающем або офо.

(с) б. котовский