Сижу недавно на вокзале жду поезда. Слева от меня один пригламуренный из почти мужского журнала, справа довольно облезлая, из женского, ещё одна с рыбьими глазами, и одна симпатичная такая, насноубордистку похожа. 

-Так чта там с этой самой главной редакторшей произошло, она что уволилась?-начинает вдруг облезлая и называет имя Настя.

-Ничего,- говорит та, что с рыбьими глазами,- она просто пришла, собрала вещи и ушла.

-Как это-собрала вещи и ушла? Что прямо вот так собрала вещи и ушла?-Поразился пригламуренный.

-Ну объясняю...

Затеялся долгий на час разговор о милой изысканной девушке которую как я понял никто из беседующих лично не знает и знать не может. Причём разговор включает все детали: с кем разошлась, с кем теперь, куда теперь ей, кто у неё дома водится и какой у неё был папа , и как она куда то туда попала. Я отсаживаюсь не демонстративно, а просто потому, что не могу поддержать беседу. Сижу и думаю: почему из всех тем для разговора мы выбираем человека, которого нет рядом, который не может ни опровергнуть ни в морду плюнуть, если что? Почему мы о литературе не говорим,  живописи, о достижениях японского государства? Почему людям интересен наимельчайший скандал, связанный с переходом Сан Саныча из одной конторы в другую, и что об этом сказал Семён Ильич?

Неинтересно людям, что Сан Саныч с Семёном Ильичом, скажем, воевали и вообще кавалеры орденов. А вот если Сан Саныч напьётся и набьёт морду Семёну Ильичу - вот это то, что надо.

А вот почему: потому что, если говорить о заслугах той самой, которая ушла, тогда рыхлой крашенной даме придётся признать, что сама она, в общем то неудачница, а той что с рыбьими глазами, придётся согласиться с тем, что она недостаточно талантлива, например. Другое дело, почуствовать себя на коне, когда у кого-то не сложилось. Можно даже заявить, дескать, а я что говорила, я всегда говорила, ей там не место.

К тому же, если не будет человека, о котором можно поговорить, как тогда сближаться-то людям? Не на почве же искусства, в конце концов, если всё, что они знают о голландской живописи, - это Рембрант, и считают, что весь свет столичной интеллигеннции собирается в клубе "Гоголь" и и имеет телефонные будки и парковые скамейки у себя дома в подтверждение своей гениальности. Слабым людям необходимо сближаться, а сплетни прекрасно создают ложное ощущение интимности.

Тебе кажется ты сблизился, а на самом деле попался. Главное, что ты не просто вступил в прочную связь, но и сам стал уязвимым. Это как прикаснуться к неприкасаемому или снять бронежилет. Теперь тебя может подстрелить любой лох, и плюнуть в тебя может теперь любой. И, что важно, сплетники оплетают тебя незаметно, так как нормальному человеку сложно определить ту грань, за которой заканчивается разговор и начинается сплетня. Например посмеяться над забовной внешностью - это сплетня? А пазвать человека алкоголиком, увидев его первый раз перебравшим?

Привычка сплетничать всасывается в кровь быстрее водки и вызывает зависимость почище никатиновой. Любовь к сплетням настолько разогрела целевые аудитории, что сейчас трудно найти источник информации, который бы не спикулировал на этой благородной страсти. Представляю как бы звучали заголовки, если бы всю нашу прессу перенести лет так на сто назад. "Шокирующие откровения Софьи Толстой: " Муж изменял мне с крестьянками!"; "Популярный драматург спит с актрисами Малого театра!" или даже так: "За роль в "Чайке" актрисе пришлось переспать с драматургом"...

Что же делать-то? Да ничего особенного: книги читай и помалкивай, за умного сойдёшь. Кроме того, для умного человека сплетня-это прекрасный способ понять, с кем имеешь дело. Скажем, сплетник предполагает, что человек, которого он знает два дня,-"несостоявшийся наполеончик, который обижен на мир за то, что его недооценивают". Значит несостоявшийся наполеончик-это сам сплетник. Или если сплетник называет кого-то "бездарью, оказавшейся в нужный момент в нужном месте", этот человек не особенно талантлив и склонен к простеньким интригам. Есликто-то кого-то считает "закомплексованным провинциалом", ковырни чуть-чуть и увидишь затуконного в детстве ребёнка.

Вот. А ещё, что бы случайно ен привратиться в сплетника, надо заучить одно правило: если ты не сплетничаешь с ними, ты для них недосягаем. Ты конечно не будешь им другом, но такиз друзей лучше прихватить поудобнее и в музей.

Знаете что ещё: давайте как в Колумбии сажать за сплетни...