Beati possidentes.

Приходится повторять избитые истины просто для того, чтобы их «означить».
В тебе есть всё это и больше этого, но ты не знаешь этому названия. Ты можешь мыслить только словами и пока ничем другим. То, что ты чувствуешь, но не можешь хотя бы для себя обозначить словами, непонятно тебе. Тобой не познано, не анализировано и не систематизировано, а значит представляет собой мёртвый груз. A potiori fit denominatio.
Слова полезны незнающему другого языка, но помни: «выразить словами, обозначить можно лишь однобокую, одностороннюю истину» (Гессе).
Ergo: научись жить без слов и тогда ты сможешь не требовать объяснений от других. Это значит: автономия – независимость – свобода – власть.
Ps: «как реальность, как истину он [Христос] воспринимал лишь реальность внутреннего, а всё прочее, природное, временное, пространственное, историческое, понимал лишь как знак, как материал своих притч». Ницше, «Антихрист».

Beati pauperеs spiritu.

В основе философии естественного отбора лежит формула Ницше «падающего – толкни» в том смысле, в котором именно он её трактовал (qv. Мф. III, 10,12).
Но духовно падшие ни есть мёртвый груз человечества. Во-первых, в них всегда возможно воскресение, во-вторых, они служат материалом для формирования более совершенных форм. Собственно ко второму и относится ницшеанская формула.
Недостаточно определить принадлежность данного человека к «мёртвым» или «живым», как разделяет их Христос, нужно ещё и суметь увидеть его будущее (для чего легче всего заглянуть в прошлое). Вот почему так чётко разделена шкала силы воздействия людей друг на друга. Количество силы воздействия данного индивида прямо пропорциональна его мудрости. Каждый способен «толкнуть падающего» ровно настолько, насколько он его оценивает. И уж тем более немногим избранным вручена сила дать почувствовать падающему своё падение (или иначе: осмыслить). Это право лишь постигших Единство, видящих божию искру во всех – и в «живых», и в «мёртвых». Попробуйте квантифицировать методы призвания и самих призванных Христом в апостолы. Сравните, например, призвание Андрея и Филиппа (Ион. I,40,43).
Вообще, для таких посвященных, имеющих эту силу, не существует приведенной выше формулы.
Sic. Magister dixit – Лука,XI,21-23.

Мое-это, что нужно
будет всем людям.
П. Иванов

Главное прочь, а там – всё равно. Ты стремишься из этого мира, грязь которого множество, раз описана и которую ты составляешь.
Есть Иуда, есть Пётр, врач-синоптик, а ещё Иоанн, которого любил Он. Ну, с Иудами всё ясно – их время ещё не пришло, - пока они пища твоя, с Петром – помягче – после третьего петуха он тебя нагонит, Лука всегда должен быть – без него нет системы. Короче, эти трое не стоят задержки, которая обходится так дорого. А вот Иоанн … Ты остановился – знакомый запах, его узнаешь всегда среди этого смрада, он приносит радость. Вот она, Искра божья, не загашенная, огонь живой, ребенок, чьё Царство небесное (кто-то имел в виду детей – глупец). В вас нет покоя, Ищущим он неведом. Только буря, только ветра – дыхание Иуды, Петра и Луки. Берегущие, соедините огни, охраните Огонь. Возлюби ближнего своего, кто из твоей стаи. Teneas tuis te.
А пока идёшь, неси весть – быть может, кто-то проснётся. Быть может (дай Бог!), ты третий петух для кого-то… В любом случае: твоё – это что нужно будет всем людям.
С Богом!

Ps: «Интерес к таинственному, чудесному и оккультному служит, пожалуй, главным паролем для объединения людей новой расы».
П.Успенский

***
Небес надгорных глубина
Хранит звезду. Она одна,
Лаская тонкие лучи
В холодных льдах среди кручин,
Молчит, в раздумии светя,
Тоскою землю осеня.
А рядом ангел, глядя в мир,
Держась крылами за эфир,
Как-будто плачет, свят и мил.
Ужель он счастие забыл?
Ужель покинул светлый рай,
Грехов снимая урожай.
Но этот грустный небожитель
Всего лишь ангел-охранитель.
Он ближе всех к страстям земным,
Не то, что гордый херувим.
Ему знаком и гнев и пыл -
Горячий и когда остыл.
Любовь он знает и слепое
Предначертанье роковое.
Все есть в нем, что в душе живой,
Которой он как щит стальной.
Но плачет он,- к чему тоска,
Ведь подопечная душа
Жива (огонь неугасим).
Что за печаль владеет им?-
Печаль одна на все века
Была и будет навсегда:
Что в нашем сердце разжигает
Пожары чувств и им внимает?
Что значат грусть, тоска, печаль?
За что ушедшее так жаль?
За что надежде как иконе
Приносят жертву на ладонях?
В которых ищут черт узор,
Знакомых линий перебор,
За что так веру ценят в свете,
Не веря преданности с этим?
На свете лишь любовь одна
Всю силу жизни вобрала.
И вот искра души живой,
Но в ней любовь не ждет покой.
Как сладострастною весной
Когда в права вступает зной,
Внезапно солнце тьма обнимет
И божья милость мир покинет.
И снег бескрайней простыней
Устелет землю с головой.
И молодой цветок, родившись,
Не насладясь, но распустившись,
Уснет холодным мертвым сном,
Не прожив жизнь, не став плодом.
Но все, что жаждал: свет, тепло,
Нектар, как сладкое вино,
Все живо и в корнях земли
Таятся временно они.
Бурлят, кипят и рвут поводья,
Как реки молят половодья,
Чтоб из цепей суровых льдов
Освободить свою любовь
К теплу, огню, к закатам вчерним,
К туману, к эху, к ночам летним,
И к деве с грустными очами,
Реку наполнившей слезами,
И к ангелу, что, глядя в мир,
Держась крылами за эфир,
Как-будто плачет,- свят и мил, -
Несчастный, счастье не забыл...

1996

***
Если случится ночь,
Я зайду в дорожный кабак.
Больше мне негде спать.
- Держи старуха, пятак.

Дай мне стакан под водку,
Ее я ношу с собой.
И не тревожь без толку,
Я буду занят судьбой.

Если случится так, -
Я в поле уйду с ночной,
Табор возьмет меня
С поднятой вверх рукой.

И за черты ладони
Цыганы споют со мной.
- Ромэ тебя не тронут,
Пока ты занят судьбой.

Если взойдет луна
Над моей лесною тропой,
Встретится мне изба
С женщиной неживой.

Сестрица заварит зелье
И обернется совой.
Посторожит крылечко,
Пока я занят судьбой.

Только наступит ночь,
Я попрощаюсь с долиной
И потушу свечу
Над этой дорогой длинной.

В горах не кончился день
И ярко светится солнце.
В мир я зашел через дверь,
А выйду через оконце.

1996

***
Все тихо вышли. Умерла.
Монашки шепчутся у трупа.
- Да нет же, вот, она жива.
- Оставь ее живого духа.

Все знают, смерть берет свое.
Земля дала, земля отнимет.
И жизнь, и смерть - они одно.
Смотри, уж тело стынет.

- Не верю, был с ней только что-
Глаза ее в мои глядели.
- Глаза глядели, ну и что,
Сейчас, смотри, как помутнели.

Монахини! Что сбились причитать?
Страх обуял, то дьявол рядом.
На тело он кладет печать,
Кровь заменяет трупным ядом.

Она мертва и все можешь,
Молись за упокой души.
Быть может, этим ей поможешь,
А нет, так нет твоей вины.

Молюсь. О, Господи, помилуй!
Надежда. Вера. Жизнь моя.
Любовь - ты дал ей имя.
Молюсь за то что бы жила.

1996

***
Безумье цепкою рукой
Схватило сердце, стисло, сжало.
Сдавило грудь, под хрип глухой
Вонзило радостное жало.
И беспредельный хохот, вой
Объяли горло пуще цепи.
Теперь ты - бог и ты - изгой,
Готовься встретиться со смертью.

И лишь ночами под луной
Горят безрадостные свечи.
Тихонько ждут тебя домой
Уснуть под сказку дети.

1996

***
Все стихло.
Огонь не дышит.
Угли накрыла темнота
Луна ушла.
Я звал ее остаться,
Но ветры заглушили голоса.

Бесшумны крылья,
Сова исхохоталась,
Болотный смрад пополз под облака.
Ожили взгляды,
Зашуршали листья,
Червь земляной впивается в тела.

О, боже, где ты?!
Отзовись мне,
Но бога не встречал никто здесь никогда.
Но кто-то есть тут,
Хозяин, объясни же,
Где согрешил и в чем моя вина.
Молчание.
Рассвет в пути,
Но все еще далек он.
Поторопись,
Ускорь шаги,
Зови людей из темных окон.

Нет. Никого.
Ни отзвука, ни эха.
А я уже сравнен с землей.
Вот мох сомкнулся
И вдали там, где-то,
Копыта бьют по мостовой.

И снова вижу:
Свет...Да свет ли это?!
Вот конь поднялся на дыбы.
Господь мой,
Где ты?! Где ты?!
Да где ты, черт меня возьми!

- Да черт,
Я вижу, знаешь.
Мне самому приелся облик мой.
Рассказывай,
Как поживаешь,
Давно я жду тебя,
Друг мой.
...
Все кончено.
Мой ангел не у дел.
Я был, но мне уже не быть.
Исчадье ада,
Покажи предел,
Который заказал любить.

1996

Фотографии isbornik : Углич

Фотографии isbornik : Углич

Фотографии isbornik : Углич

Фотографии isbornik : Углич

Фотографии isbornik : Углич

Фотографии isbornik : Углич

Фотографии isbornik : Углич

Фотографии isbornik :

Волга

новолуние
Не спится. Ночь пустынна
И луна темна,
Готовится к рождению она.
Взгляд бродит по углам
И изредка в окно заглянет,
Но вот устанет
И падает
И темнота его затянет.
И он, лишенный света,
Вновь обернется вкруг планеты
И смотрит на меня.
Душа нага. Она раздета -
Ему одежды не помеха -
Он видит все насквозь.
Качает головой: - Сбылось,-
Он говорит, - душа с тобой
Разъединилась.
Ты ей дал свободу.
Она покинула и к богу
Вся устремилась, словно к дому,
Ведь это дом ее, не так ли?
А ты остался взаперти.
Стоишь один, а позади
Уж нагоняют волки скоро.
Опять собьешься ты с пути,
Стараясь избежать погони.
Опять пойдешь сжигать мосты:
Все мысли, образы, холсты,
Чтоб не нашли тебя враги
По запаху. Твои следы
Их поведут к ним в логово обратно...
Где в шкуре волчьей ты за брата,
Где стаей дружной загонять
Оленя будешь ты в засаду.
Но вот случится: он увидит,
Почует кровью кровь твою,
Тебя узнает и поймает
Твой взгляд и смерть свою.

Как кровь сладка,
Да боль пойму ли
Под шкурой волка я?
Глаза - я помню взгляд.
Темно.
Заснул.
Луна глядит в окно.

1996

Предисловие
Вот прошел последний год.
Молча дверь открыл и вышел
Легкой поступью, неслышно
Мимо бурных талых вод.

В моей комнате остался
Легкий холод, грустный взгляд.
На столе перо, бумага, яд -
Его выпить я собрался.

1996

Странничество - старая тема. Поиск неизвестности.