В интернете эти строки почему-то все время приписываются Пушкину. И каждый раз сопровождаются фразой о том, как, дескать, Александр Сергеевич зорко глядел в будущее:

"Лакеи вечные Европы,
Ее духовные рабы,
Вы извратили отчий опыт
И предков предали гробы.

.....................................................

Вы предавали Русь стократно,
Чужому вверившись  уму.
Вас Русь прощала, но обратно
Тянули шею вы к ярму..."

Конечно, "наше все" умел выдать хлесткую пощечину Западу и многие его строки действительно можно назвать пророческими, но такого стихотворения он все-таки не писал. Его автор - поэтесса Елена Лаврентьева. Кстати, этому тексту она дала характерное название: "Так называемой галицкой элите".

Кто она такая и где живет сейчас?

Родилась в Омской области, деревня Ермаковка. Поступила в Карагандинский пединститут на историко-филологический факультет, но с третьего курса перевелась в Донецкий пединститут. У нее на Донбассе брат работал шахтером и она решила перебраться к нему поближе. Страна была одна, махнуть из Казахстана на Украину труда не составляло.

На Донбассе и прошла вся ее последующая жизнь. Там она работала педагогом, там в 1964 году вышла ее первая поэтическая книга "Эхо", там она была принята в Союз писателей СССР. После распада Советского Союза Елена Лаврентьева осталась жить в Донецке.

В 2003 году, предчувствуя нарастание "оранжевых" настроений, она пишет то самое нашумевшее стихотворение "Так называемой галицкой элите". Позже, когда ей стали сыпаться вопросы по поводу Пушкина, она так ответила в одном из комментариев:

"У Пушкина есть стихи "О чем шумите вы, народные витии..." Тема та же. Размер иной, но чувство одно. И не думая в тот момент о Пушкине, но его дух в нас всегда присутствует, я невольно писала тоже высоким штилем, хотя размер совсем иной: "Отчий опыт...", "Предков предали гробы..." Поэзия - интуитивная штука, чтобы не сказать, материя".

В 2014 году Лаврентьева написала еще целый цикл стихотворений, посвященный горячим событиям того времени. Чью сторону она заняла, пояснять, уверены, не нужно. Вот четверостишие для примера:

"Когда отступать стало некуда
И терпенья иссяк запас,
Судьбу разделяя "Беркута",
Вышел стоять Донбасс".

Поэтесса до сих пор жива. В свое время ей пришлось покинуть воюющий Донецк и перебраться в Конаково, это Тверская область. Ей далеко за 70, но она по-прежнему много пишет - только за первые месяцы 2023 года успела опубликовать на "Стихи.ру" несколько десятков свежих стихотворений. Большей частью остроактуальных, по последним событиям.

                   20 лет назад BBC выпустил по результатам масштабного опроса антологию «Любимые стихотворения нации». Первым в книге было это стихотворение — именно его назвало любимым большинство англичан.

Речь идёт о стихотворении Редьярда Киплинга «If» — «Если». Оно, и правда, удивительное — нарочито-простое по форме и космически-глубокое по смыслу. Кажется, только так любящий отец мог передать подростку ту мудрость, которая даётся только с годами, с опытом, с болью.

На русский язык стихотворение переводили десятки раз. В числе тех, кто брался за него — Борис Пастернак, Фазиль Искандер, Яков Фельдман. Приведенные ниже два перевода наиболее известны и, на наш взгляд, наиболее удачны.

Перевод Маршака ювелирно близок к оригиналу по форме и точности передачи каждой строки, а перевод Лозинского, несмотря на отсутствующий в оригинале пафос, «цепляет» и надолго западает — и в память, и в сердце.

Если…

Перевод С.Я. Маршака

О, если ты покоен, не растерян,
Когда теряют головы вокруг,
И если ты себе остался верен,
Когда в тебя не верит лучший друг,
И если ждать умеешь без волненья,
Не станешь ложью отвечать на ложь,
Не будешь злобен, став для всех мишенью,
Но и святым себя не назовешь,

И если ты своей владеешь страстью,
А не тобою властвует она,
И будешь тверд в удаче и в несчастье,
Которым, в сущности, цена одна,
И если ты готов к тому, что слово
Твое в ловушку превращает плут,
И, потерпев крушенье, сможешь снова-
Без прежних сил — возобновить свой труд,

И если ты способен все, что стало
Тебе привычным, выложить на стол,
Все проиграть и вновь начать сначала,
Не пожалев того, что приобрел,
И если сможешь сердце, нервы, жилы
Так завести, чтобы вперед нестись,
Когда с годами изменяют силы
И только воля говорит: «Держись!»

И если можешь быть в толпе собою,
При короле с народом связь хранить
И, уважая мнение любое,
Главы перед молвою не клонить,
И если будешь мерить расстоянье
Секундами, пускаясь в дальний бег,-
Земля — твое мой мальчик, достоянье!
И более того, ты — человек!

Заповедь

Перевод М.Л. Лозинского

Владей собой среди толпы смятенной,
Тебя клянущей за смятенье всех,
Верь сам в себя, наперекор вселенной,
И маловерным отпусти их грех;

Пусть час не пробил — жди, не уставая,
Пусть лгут лжецы — не снисходи до них;
Умей прощать и не кажись, прощая,
Великодушней и мудрей других.

Умей мечтать, не став рабом мечтанья,
И мыслить, мысли не обожествив;
Равно встречай успех и поруганье,
Не забывая, что их голос лжив;

Останься тих, когда твое же слово
Калечит плут, чтоб уловлять глупцов,
Когда вся жизнь разрушена и снова
Ты должен все воссоздавать с основ.

Умей поставить в радостной надежде,
На карту все, что накопил с трудом,
Все проиграть и нищим стать, как прежде,
И никогда не пожалеть о том,

Умей принудить сердце, нервы, тело
Тебе служить, когда в твоей груди
Уже давно все пусто, все сгорело
И только Воля говорит: «Иди!»

Останься прост, беседуя с царями,
Останься честен, говоря с толпой;
Будь прям и тверд с врагами и друзьями,
Пусть все, в свой час, считаются с тобой;

Наполни смыслом каждое мгновенье,
Часов и дней неумолимый бег, —
Тогда весь мир ты примешь во владенье,
Тогда, мой сын, ты будешь Человек!

Источник: izbrannoe.com

 Ахматова была уверена, что она едет "выходить замуж"

Будучи человеком с чувством юмора, он любил повторять, что на свете есть четыре идеальные вещи: только что срезанная роза, хороший микроскоп Цейса, стакан чая с лимоном и рюмка ледяной водки.

Владимир Георгиевич Гаршин, племянник знаменитого писателя Всеволода Гаршина, сам писал стихи, был импозантным сероглазым красавцем и дворянином, человеком тонким, отзывчивым и душевным.

 

 

Дядя Владимира Гаршина - Всеволод Гаршин, портрет работы Ильи Репина

Окончив медицинский факультет, Владимир был оставлен на кафедре патологической анатомии. Человеком он был несомненно талантливым, о чем говорят его исследования и открытия в области медицины. Гаршин изучал патологию голодания, перерождение эпителиальных тканей и раневой процесс. Жизнь его помотала: он служил у белых в Крыму, был схвачен и приговорен к расстрелу, которого чудом избежал...

Гаршин жил в знаменитом толстовском доме в Ленинграде по адресу набережная реки Фонтанки, дом 56, и работал в Первом Ленинградском медицинском институте, а также в Институте экспериментальной медицины. Он всегда очень нравился дамам, хотя считал свое семейное положение прочным и стабильным. Владимир Григорьевич был женат, имел двоих сыновей.

Одна из его студенток вспоминала: "Когда профессор подымался на кафедру Первого Ленинградского меда и молодым движением откидывал назад густые, без единой сединки, каштановые волосы, женская половина аудитории замирала…"

В феврале 1937 года произошла его встреча с Анной Ахматовой, когда она лежала в Мариинской больнице на обследовании по поводу патологии щитовидной железы. Когда он узнал, что у коллеги-врача наблюдается Анна Ахматова, он попросил разрешения навестить ее. Профессору Гаршину было 49 лет, Ахматовой - 47.

"Трогательный и милый человек, с такой деликатностью, которая уже тогда казалась музейной редкостью", - скажет о нем современница.

Он с нежной заботой относится к Анне Андреевне, носит ей горячие супчики из столовой и домашнюю отварную картошечку в судках, следит за тем, чтобы она тепло одевалась и правильно питалась.

 

 

Анна Ахматова

Владимир Георгиевич навещает в палате заболевшую Ахматову, рассказывает ей добрую сказку, кормит бульоном и находит для нее самые удивительные в мире слова:

— Анна, я люблю Вас. Я очень давно люблю Вас. Я люблю Вас всю свою жизнь. А мне немало лет...

Анна Андреевна улыбается чуть смущенно:

— Нам обоим немало лет.

Ахматова нисколько не сомневается в искренности его признания: "Мне цыганка нагадала, что Владимир Георгиевич будет любить меня до самой смерти". Ахматова не сказала в ответ "люблю", а признание Гаршина приняла, как должное. Кстати, всем своим мужчинам Ахматова  тоже не говорила этого слова.

Николай Пунин, бывший муж Ахматовой, в своем дневнике напишет: "Аня, честно говоря, никогда не любила. Все какие-то шуточки: разлуки, грусти, тоски, обиды, зловредство, изредка демонизм. Она даже не подозревает, что такое любовь..."

Между Гаршиным и Ахматовой начинается роман. Влюбившись в Анну Андреевну, Владимир Григорьевич оставляет семью, а Анна уходит от Николая Пунина.

Они оба словно переживают вторую молодость. Знакомые никогда не видели Ахматову такой счастливой, как в этот период. Гаршин и Ахматова гуляют по вечернему городу, веселые и беззаботные, попадают под весенний ливень. Промокшие до нитки, бегут в квартиру знакомого семейства, живущего неподалеку и получают сухую одежду и горячий чай.

Анна Андреевна, в чужой блузке и юбке, становится такой милой и хорошенькой, что Гаршин не может на нее налюбоваться. И Лиде Андриевской, и ее мужу Борису Энгельгардту, тому самому знакомому семейству, ясно: это любовь.

Из дневника Лидии Андриевской:

"02.06.37. Часто заходит Гаршин. Когда он пришел в первый раз, женщины нашей квартиры переполошились: "Какой красивый!"

Война вносит свои коррективы в их отношения. Ахматова эвакуировалась в Ташкент, а Гаршин стал главным патологоанатомом осажденного города. В блокаду многие профессора уехали в эвакуацию, а Владимир Георгиевич остался, отказался ехать.

На память Гаршин, известный коллекционер, подарил Анне старинную камею. На камне рельефом была вырезана античная женская головка. Аметист был в простой металлической оправе с прямой застежкой, работа конца XIX века. Эта камея носила название "Клеопатра".

Отправив Анну в эвакуацию, Гаршин преподавал студентам, проводил вскрытия, вел научную работу - если можно такими обычными словами говорить об обычной человеческой деятельности в нечеловеческих условиях.

Владимир Георгиевич проводил на фронт сыновей, пережил смерть жены, перенес тяжелую форму дистрофии и не забывал ежемесячно посылать деньги Ахматовой. Даже в этом аду Гаршин оставался человеком: помогал друзьям и знакомым пережить голод. Он, например, часть своего пайка мог отдать потерявшей карточки лаборантке, а потом сам сидел впроголодь.

"Мы обязаны ему спасением, без него мы бы не выжили: он два раза приносил нам по литру спирта, мы потом выменяли его на продукты", - напишет о нем Ольга Рыбакова.

Весной 1943 года Гаршин сделал Ахматовой письменное предложение руки и сердца и попросил ее принять его фамилию.

"Анна, Андреевна, здравствуйте. Простите, что не сразу ответил на Ваше письмо, так сложились обстоятельства. Дома я теперь не бываю, ночую прямо здесь, на кафедре. Почти каждую ночь вижу Вас во сне. 

Милая, бесценная Анна Андреевна, выходите за меня замуж, доверьтесь мне, я сделаю все, чтобы Вы были счастливы! И очень прошу, смею надеяться, что Вы согласитесь принять мою фамилию... Любящий Вас Владимир Гаршин".

В следующем письме Анна Андреевна дала согласие и с тех пор называла Владимира Георгиевича своим мужем. Мечты Ахматовой простирались далеко: став законной женой профессора Гаршина, она будет иметь собственную квартиру, определенный статус и общественное положение (не только как поэтесса) и, что для нее немаловажно, получит известную в литературной среде фамилию. Была Анна Ахматова, стала Анна Гаршина.

Анна Андреевна признается Лидии Корнеевне Чуковской, что мечтает поскорее вернуться в Ленинград, потому что должна вернуться "совсем другой" - законной женой профессора: "Я хочу жить, как тысячи других женщин. Да, я никогда не жила так, но я точно знаю, что я этого хочу, и хочу уже давно, меня ждет удивительный, надежный человек!"

"Я выхожу замуж за профессора медицины Владимира Гаршина", - радостно сообщала Анна своим знакомым.

Потом, в числе первых, из эвакуации, в мае 1944 года, "обгоняя солнце", Анна помчится к Гаршину в Ленинград. Ахматова была уверена, что она едет "выходить замуж", и кому-то из знакомых гордо заявила: "Мы получили новую квартиру". Измученный и страшно похудевший, с букетом нежных ландышей Гаршин нетерпеливо расхаживал по платформе.

Лидия Чуковская писала Гаршину из Ташкента о жизни Ахматовой в эвакуации: "Мы живем довольно далеко друг от друга - я в одной комнате с моими родителями, дочкой, племянником, няней - на частной квартире, - она в отдельной комнате в Писательском доме. <…> Спасает Анну Андреевну то, что рядом с ней живут чрезвычайно милые, деликатные, добрые люди, горячие ее почитатели - старички-супруги Волькенштейн, которые всячески облегчают ее существование, покупают продукты на рынке, берут хлеб, топят и пр. Однако, несмотря на все это, надо сказать, что быт у А.А. еще трудный <…> Анна Андреевна, как всегда, переносит все неудобства стоически, без жалоб и ропота (чего нельзя сказать обо всех ее собратьях по перу). Я бываю у Анны Андреевны каждый день, иногда провожу с ней часа 2–3, мы вместе ходим на почту, в баню, к прачке, иногда забегаю только на минуточку <…> Я приношу ей яблоки, белый хлеб, изюм, иногда масло - вообще делаю, что могу <…> Часто увожу ее к нам - умыться, пообедать..."

 

 

Дом на Каменноостровском (бывший Кировский пр., 69/71)

Встретив похорошевшую и даже чуть располневшую Анну Андреевну на Московском вокзале, Владимир Георгиевич виновато сообщил, что квартира на Каменноостровском (бывший Кировский пр., 69/71), которую он получил от Института экспериментальной медицины и которую Ахматова просила подготовить к ее приезду, еще ремонтируется. Сам Гаршин жил в крохотном ведомственном жилье при кафедре на улице Ренгена, но заблаговременно позаботился о жилье для Анны.

Анна Андреевна временно поселилась у друзей Владимира Георгиевича - Рыбаковых, которые выделили ей отдельную комнату, а Гаршин ежедневно навещал ее и приносил продукты, полученные по своим продовольственным талонам. Разрыв отношений был внезапным и неожиданным.

Однажды Рыбаковы услышали как в комнате, которую занимала Анна Андреевна, происходит разговор Ахматовой и Гаршина на повышенных тонах. Затем Владимир Георгиевич стремительно вышел, хлопнула входная дверь. Больше Ахматова и Гаршин не виделись.

Анна попросила вернуть ее письма, что Гаршин и сделал. Ахматова их уничтожила. Гаршин до самой смерти будет спрашивать у общих знакомых:

— Как там Анна Андреевна?

Она же не спросит о нем ни разу. Спустя время Ахматова отзывалась о Гаршине как о психически больном: якобы ему приснился сон, в котором его покойная жена отговаривала Владимира Георгиевича от женитьбы на Ахматовой. Причем сон этот повторялся как навязчивая галлюцинация и в эти дни с ее слов, Гаршин выглядел совсем больным.

 

 

Ахматова отправила телеграмму своей подруге Ольшевской: "Гаршин тяжело болен психически расстался со мной сообщаю это только вам Анна". Ну что ж, отказался жениться - значит псих.

На работе у Гаршина младший медицинский персонал обсуждал происшествие:

— Захотела, видите ли она замуж за Владимира Георгиевича. Как бы не так.

— А он?

— А что он? Говорит: "Я жениться на вас не смогу".

— Так и сказал?

— Так и сказал. А она - хлоп в обморок.

— Да уж...

— А он пощупал ей пульс и говорит: "Как ты некрасиво лежишь, Аня". Спокойно закурил и ушел.

Пожив вдали от Анны Андреевны, Гаршин понял, что она не та женщина, с которой он хотел бы жить. Истинные причины отказа Гаршина жениться известны были только ему.

Так или иначе, женская гордость Ахматовой была задета: несостоявшийся ее жених вскоре сделал предложение коллеге. По словам Анны Андреевны, Гаршин предпочел ей "молоденькую медсестру".

На самом деле, его избранница, Капитолина Григорьевна Волкова, была профессором медицины, тоже патологоанатомом и ровесницей Ахматовой. С Волковой Гаршина связывали давние отношения.

Сразу после первой мировой войны он посвятил ей, отвергшей его ухаживания, язвительное стихотворение:

Ваши пальцы пахнут тpyпaми,

Нежно красит их судан,

Вы сердца сложили группами,

Создал шеф к работе план. <…>

И когда по белой лестнице

Вы подыметесь в отдел,

Корректура, счастья вестница,

Скрасит горький ваш удел.

Несмотря на давнее знакомство, Гаршин и Волкова десять лет были в ссоре, не общались. Снова он стал приходить к ней во время блокады, после смерти жены, когда ему было очень одиноко. Они поддерживали друг друга как могли. В 1945 году Волкова и Гаршин поженились.

В 1946 году, после Постановления ЦК партии с критикой творчества Зощенко и Ахматовой, когда от Анны Андреевны отрекутся даже близкие, Владимир Георгиевич Гаршин на собрании в институте встанет и попросит слова.

Его голос будет звучать в страшной гулкой тишине:

— Я был другом Ахматовой, остаюсь ее другом и всегда буду им...

Знала ли она об этом? И было ли ей это тогда интересно? Однажды, открыв шкатулку с украшениями, Анна Андреевна, ища какую-то безделицу, обнаружит: камея, которую ей подарил Гаршин вдруг треснет пополам сквозной трещиной прямо через лицо. Спустя неделю она узнает: в тот день, 20 апреля 1956 года на 69-м году жизни умер Гаршин.

Юрий Шапкарин
>
> На свете жил один старик,
> Он Праведником был,
> И часто в гости к старику
> В дом ангел заходил.
>
> Всегда встречал его святой
> С улыбкой и добром,
> И ангел очень полюбил
> И старика и дом.
>
> Однажды старый человек
> Вдруг Ангела спросил:
> Скажи, ты видел рай и ад?
> Я знаю - ты там был.
>
> Я правду очень знать хочу,
> Как души Там живут,
> Ведь там я вскоре обрету
> Последний свой приют.
>
> Ответил ангел старику:
> "Ты Праведником жил,
> И посмотреть, как Там живут,
> Ты точно заслужил".
>
> Тебя туда я провожу,
> Увидишь Рай и Ад.
> Не бойся: я тебя верну,
> Потом домой назад.
>
> С тобой мы завтра полетим,
> Как выпадет роса,
> Ну а пока я поспешу
> К себе на небеса.
>
> Старик не спал почти всю ночь,
> И встречи очень ждал.
> О том, что Ангел позовёт,
> Он даже не мечтал.
>
> Настал волшебной встречи час,
> И Ангел и старик,
> Стремительно поднялись вверх,
> Под журавлиный крик.
>
> Ну что, давай сначала в ад,
> Мой друг, с тобой пойдём.
> И ангел старика повёл,
> В огромный чёрный дом.
>
> Накрыты скатертью столы,
> Ломились от еды,
> Но те, кто за столом сидел,
> Все были голодны.
>
> Из ртов голодных тут у всех,
> Текла на стол слюна,
> Никто не мог сам что-то съесть
> Или попить вина.
>
> Мешали людям здесь, в аду,
> Колодки на локтях,
> Лишь дотянуться до еды
> Могли все кое-как.
>
> Но в рот себе еду, увы,
> Никто не доносил,
> Не гнулись руки и, рыча,
> Все падали без сил.
>
> Спросил тут Ангел старика:
> Ну как тебе в аду?
> Теперь пойдём, посмотрим рай,
> Тебя я провожу.
>
> Не удивляйся, старый друг,
> Там тоже ничему,
> Спокойно всё ты принимай
> И к сердцу и к уму!
>
> И вот опять огромный дом,
> Но только посветлей,
> Вот снова здесь стоят столы,
> Накрыты для людей.
>
> И тут колодки на локтях
> У всех, кто за столом,
> Но только радостные все -
> Веселья полон дом.
>
> Внимательно смотрел старик,
> И вот, что увидал:
> Друг-друга каждый здесь кормил,
> Из рук еду давал.
>
> Тянулись руки через стол
> Соседа накормить,
> И не стеснялся здесь никто,
> Если хотел попить.
>
> Сосед напротив наливал
> Вино в большой бокал,
> И другу на прямых руках
> Легко передавал.
>
> Старик был очень изумлен
> И Ангела спросил:
> Зачем те люди, что в аду,
> Себя лишают сил?
>
> Они ведь могут, как в раю,
> Друг-друга накормить,
> И кто мешает им как здесь,
> Всем также дружно жить?
>
> На это ангел старику
> Ни слова не сказал,
> А только лишь шепнул:
> Пойдём! И рядом зашагал.
>
> Они вдвоём вернулись в ад,
> И ангел прошептал:
> Задай любому здесь вопрос,
> Какой ты мне задал.
>
> Старик приблизился к столу
> И крайнего спросил:
> Зачем, ответь мне, человек,
> Ты тратишь столько сил?
>
> Ты можешь руки протянуть
> Любое блюдо взять,
> Но не ко рту его нести,
> А ближнему отдать.
>
> Его покормишь через стол,
> А он потом - тебя.
> Вы будете прекрасно жить,
> Послушайся меня!
>
> В ответ сверкнул из под бровей
> Безумный дикий взгляд,
> И зашипел один из тех,
> Кого послали в ад:
>
> Ты что, старик, с ума сошёл?
> Ты хочешь чтобы я,
> Кормил едой из рук своих
> Соседа-бугая?
>
> Пускай я буду голодать
> И буду без вина,
> Но не получит здесь никто
> Ни крошки от меня.
>
> Пойди же прочь, мне не мешай,
> И рядом здесь не стой,
> Ведь я уже почти достал
> Большой поднос с икрой!
>
> Отпрянул в ужасе старик
> И Ангела позвал:
> Спасибо, мой крылатый друг,
> Я всё здесь повидал.
>
> Теперь я понял, что в душе
> У всех свой рай и ад.
> Прошу тебя, верни скорей,
> Меня домой назад!

Автор и исполнитель Валентин Иосифович Гафт про актерскую профессию знал практически все. А вот мы про него, по большому счету, не знаем ничего. За исключением того, что он гениальный актер, разумеется известный сочинитель эпиграмм. И у него трудный характер – Гафт никогда не умел забывать и прощать. Всегда был остер на язык. И никогда не был доволен собой. Но, может быть, здесь дело не в трудном характере, а в чем-то другом? Действительно, как выяснилось, артист совсем не такой, каким кажется. Кому же из советских режиссеров посчастливилось первым открыть "настоящего" Гафта? Из-за чего поссорились актер Гафт и режиссер Данелия? За что Валентин Гафт обиделся на своего тезку – Валентина Плучека на всю оставшуюся жизнь? И почему по сей день Валентина Иосифовича считают идеальным Воландом? Об этом – в программе "Тайны кино".

==============

ВАЛЕНТИН ГАФТ: «МЫ – ЛИШЬ ТОЧКИ МИРОЗДАНЬЯ...»

Не стало выдающегося артиста Валентина Гафта. Эпиграммы Валентина Иосифовича давно разошлись на цитаты, стали неотъемлемой частью творчества замечательного артиста. Но помимо эпиграмм Валентин Иосифович – автор множества лирических стихов. 

– В последние два века в России жили лучшие в мире поэты, –  говорил  Валентин ГАФТ.  – Называть их даже не буду, их фамилии всем известны. Что дает людям поэзия? Уровень мышления, образ восприятия окружающего мира. Когда читаешь эти великие произведения, то кажется, что всё это как будто про тебя написано. Когда читаешь «Евгения Онегина», такое впечатление, что ты смотришь подробный фильм того времени. Возникает ощущение, что ты там был.  Исчерпывающее ощущение, что ты находишься в центре происходящих событий, в окружении людей того времени…