Почему КГБ разрешило расстрелять Евгения Леонова

2 сентября исполнилось 95 лет со дня рождения Евгения Павловича
Леонова, феноменального актёра, одного из самых любимых в стране. И
если я правильно понимаю, то одного из самых неразгаданных.

Попробуйте в двух словах описать, каков его Винни-Пух, Тевье-молочник,
чатланин Уэф или Король из «Обыкновенного чуда», ничего не получится.
Там же сплошные парадоксы, «друзья гения». Поэтому и фильмы с его
участием никогда не надоедают. Тем более что снимался Евгений Павлович
у прекрасных режиссёров – Захарова, Данелии, Митты, Рязанова.


Евгения Леонова действительно очень любили в нашей стране. И не только
как актёра. Любили – ох, как это скучно сейчас прозвучит! – за
редчайшую человеческую доброту. Кажется, в нём вообще не было ни зла,
ни подлости – ни грамма. Иначе давно бы раскопали и растрезвонили. Ну,
обижался он часто, было такое дело, так это от его совершенно
незащищённой искренности, от какой-то несовместимой с жизнью кротости.
Сам-то Леонов, конечно, в себе копался и сомневался бесконечно. И у
него до конца жизни сохранилась эта немного извиняющаяся интонация.
Та, с которой он говорил «Я король...» в «Обыкновенном чуде», помните?


«Токаришка»

И всё-таки. Если и есть в советском кино настоящая Золушка,
беспримесный селфмейд, то это Леонов. У него на старте не было ничего,
кроме таланта и желания. Ни покровителей, ни вот этого вульгарного
умения «пролезть без мыла», ни железа в характере. И кажется, его
всегда мучило внутреннее одиночество. В детстве его дразнили толстым
(дети бывают всё же очень жестоки, даже старший брат Николай обзывал
его жирным), учителя считали его рохлей, потом учёба-работа и семья
(его самый главный свет в окошке). Леонов по молодости старался быть
коллективным, но в актёрской среде дружат специфически, и Евгений
Палыч, когда жизнь пошла под горку, стал, по его выражению,
индивидуалистом. Ну а в старшем возрасте, когда один за другим уходят
близкие, любая жизнь тает, истончается и превращается в воспоминания.


Когда началась война, он, семиклашка, пошёл токарем («токаришка» –
называл сам себя) на авиазавод, там же работали отец, мать и брат.
Когда мог и успевал, ходил на спектакли – видел самого Качалова и
Книппер-Чехову. Ещё в школе Леонова пригласили сниматься. Случайно –
кто-то из съёмочной группы искал смешного и пухлого мальчика. Но увы,
то ли родители не пустили, то ли сам испугался. А в школе его с тех
пор стали дразнить актёром, и слово-мечта запало в его романтическую
душу. Потом поступил в авиационный техникум, а с третьего курса Леонов
сорвался – пришёл поступать в театральную студию. Смешной, маленький,
в ужасном пиджаке, ни грации, ни слуха, ни голоса, стоит он перед
комиссией и со всей юношеской серьёзностью, глядя бодуче исподлобья,
заводит что-то любовное из Блока. Комиссия давай хохотать. А Леонов
только белеет, представляет себя неимоверным влюблённым красавцем и
оборотов добавляет – куда только вся мягкость подевалась! Страшная
сила, говорил, в него вошла – «в ответ что-то грянули струны,
исступлённо запели смычки...» Комиссия умолкла, лица вытянулись, и
Леонова приняли. Сразу. Без других экзаменов.


Жизнь в горку

Впервые его снял в своём кино «Счастливый рейс, или Машина 22-12»
Владимир Немоляев (это был крупный план пожарного), потом, в «Морском
охотнике», Леонов был коком. Дочка Немоляева, десятиклассница
Светлана, конечно, была влюблена. Но вообще-то у Жени Леонова романов
не было. Не излучал он мужского притяжения. Молодые актрисы его в упор
не видели. В 30 лет он уже и не пытался ухаживать, играл каких-то
шофёров и слуг, классический неудачник, в общем. Но потом повезло,
режиссёр Яншин в Театре Станиславского дал ему роль влюблённого
Лариосика в «Днях Турбиных» – и успех окрылил Леонова, он, что
называется, поверил в себя. И вскоре со свердловских гастролей привёз
свою первую и единственную, любимую и ненаглядную, свою красавицу
Ванду. Прямо на улице познакомился. В 1959 году у них в проходной
комнате коммуналки на Васильевской улице родился сын Андрюша. Леонов
был сумасшедшим отцом. Почти буквально. Его фанатичная опека была
почти невыносима. Любое учительское замечание в адрес сына вызывало
страшные переживания Леонова. Так было всегда. Даже когда
Леонов-младший стал взрослым мужчиной, отец упрашивал его
останавливать машину, если хочется чихнуть. «Остановись, высморкайся,
а потом дальше можешь ехать». Подсовывал ему газетные вырезки о
гололёде, например. Всё что угодно, лишь бы уберечь сына от
воображаемых неприятностей.

Леонову всегда хотелось идеала, он боготворил жену. В «заграницах»
бывал только в женских отделах, покупая вот эту кофточку и вот эту
юбочку для Вандочки, и расстраивался, если не угадал фасон. Самому
Леонову было плевать, как он выглядит. Его приличный вид – это вечное
бдение жены. Надеть на Леонова галстук могла только она, да и то после
тонны уговоров. Леонов давным-давно примирился с тем, что он некрасив,
толст и смешон. Согласился с навязанным ему стереотипом из внутренней
скромности, мягкости и стеснительности, да так и приклеилось. А ведь,
в сущности, это нелепость. Вообще-то, в молодости Леонов был красавец
не хуже Табакова. Пересмотрите фильм «Гори-гори, моя звезда», где они
играют вместе, и сравните непредвзято, не обращая внимания на то, что
персонаж Табакова говорит снисходительно про кривые ножки Леонова.

Первая советская эротика и триллер

В 1961 году на экраны вышел «Полосатый рейс», где Евгений Леонов
сыграл буфетчика Шулейкина. За актёром окончательно закрепилось амплуа
комика. Как ему это далось, другой вопрос. Все знают поучительную
историю, как наш самый гуманный в мире кинематограф оставил актёра
один на один без всякой защиты с громадным тигром. Для пущей
убедительности, разумеется. Леонов со временем привык рассказывать об
этом весело, хотя по режиссёру Фетину за такую выходку уверенно
плакала уголовная статья. Но кроме этого «Полосатый рейс» знаменит
первой советской эротикой – это знаменитая сцена, когда Леонов
выскакивает из ванны и бежит, сверкая задом (и вовсе не толстым,
кстати), по кораблю.

Министр Фурцева была в бешенстве, это с ней случалось часто. Она
долго-долго, запершись в кабинете, пересмативала эпизод, а затем всё
же распорядилась вырезать самые «порнографические» куски.

«Моргала выколю»

Настоящая слава лавиной пришла к нему ещё в 1971-м, когда страна
посмотрела «Джентльменов удачи». Леонова караулили у служебного входа
в театр, на рынке ему дарили лучшие помидоры и хурму, гаишники
салютовали, и все хотели с ним выпить. За актёром ходили толпами, а
вслед ему неслось: «Пасть порву, моргала выколю» – с интонациями
дружбы и любви, конечно. Леонов не считал славу заслуженной. Считал,
что так сошлись время и место и его роль попала в целевую аудиторию –
а что вы хотите в стране, где половина сидельцы? Леонова этот успех
раздражал.


Он вспоминал, что однажды он сказал кому-то, что картина-то, мол,
средняя: «Так меня чуть не побили – сам ты средний». А он никогда не
был средним, он был талант, да к тому же перфекционист. И, может быть,
хорошо всё-таки, что украли и разрезали на куски этот ужасный,
глумливый и позорящий прекрасного актёра памятник возле «Мосфильма»,
увековечивающий образ Леонова-уркагана.



Универсал

После фильма «Гори-гори, моя звезда» Митты про Леонова стали говорить
– универсал. В таком качестве актёр пришёл в фильмы Данелии. Евгений
Павлович очень любил сниматься у Данелии, а Данелия сначала брал
Леонова в фильм и только потом решал, кого он будет играть. Снимался
Леонов легко и безропотно в любых условиях. «Кин-дза-дза», Каракумы,
где жара 60 градусов плавила всё живое, 20-часовая смена – и никаких
жалоб. Кажется, Леонов, совпадал с мирами, создаваемыми Данелией, на
молекулярном уровне. И в ржавой летающей бочке-пепелаце с пропеллером
он так органичен, как будто жил в ней с рождения.


Однажды, в 1969 году, в Тбилиси в перерыве между съёмками картины «Не
горюй» Данелия попросил Леонова навестить вместе с ним в больнице
родственника-инфарктника. Приходят в реанимацию, а там ещё пять
пациентов. При виде Леонова все обрадовались, заулыбались и
просветлели. Посидели, поговорили, выходят, а за ними главврач: ради
бога, Евгений Палыч, у меня, говорит, ещё три палаты тяжёлых больных,
вы туда зайдите тоже, пожалуйста. «А дальше ведь и к средним больным
надо было зайти, – вспоминает Данелия, – они тоже себя плохо
чувствуют. И так нас протащили по всему этажу». Только они собрались
уйти, как выскочила женщина: а женское отделение как же? Короче
говоря, на съёмку режиссёр с актёром опоздали на три часа, но в
больнице было немало людей, кому этот визит продлил жизнь.


Леонов был безотказным в плане помощи ближнему. Он часто бывал у
больных в Боткинской и в Пирогова, и не было уголка в СССР, куда бы он
не приехал с гастролями. Вечно хлопотал за кого-то, прописки выбивал
нищим сценаристам... А в 1982 году Леонова даже избрали общественным
директором Центрального дома актёра. Это означало массу головных болей
и ноль денег. Другой бы отказался, но не Леонов.

«Что, народному артисту денег не хватает?»

Из-за популярности у Леонова случались неприятности. Работая в Театре
Маяковского, он как раз снимался подряд в «Джентльменах удачи» и
«Белорусском вокзале». Режиссёру Гончарову не нравилась такая
занятость. Но однажды Леонов пришёл, по обыкновению, в любимый магазин
«Океан», и там на нём повисли гроздьями продавщицы, упрашивая пару
минут мелькнуть в коротеньком сюжете об их магазине. Напялили на
безотказного Леонова колпак, поставили к прилавку с рыбой и сняли. Но
какой же скандал разразился в театре! Гончаров ходил по потолку и
кричал: «Народному артисту что, денег не хватает?! Может, шапку по
кругу пустить?!» Леонов обиделся и ушёл.

Ушёл к Захарову. «Ленком» был на пике. А с приходом Леонова туда стало
и вовсе не попасть. Магическая амбивалентность леоновского таланта в
постановках Захарова раскрылась как нельзя лучше. В спектаклях
режиссёр давал Леонову драматических персонажей. Ленкомовцы
вспоминают, что от его игры они, стоя за кулисами, рыдали, а у
партнёров на сцене срывался голос. Ну а фильмы «Убить дракона»,
«Обыкновенное чудо» без Леонова теперь просто не представить.

Письма к сыну

Но Леонов был собой всё равно недоволен. Кинороли свои считал
поверхностными, в театре комплексовал из-за возраста: тогда в Ленкоме
все были молодые, он был там как аксакал. Излишне, наверное, говорить,
что Леонов там всех опекал. Он, народный артист СССР, всю жизнь
доказывал себе и другим свою состоятельность. Но внутренние терзания
прятал за улыбкой, без неё он на люди не выходил. Был очень
стеснительным всегда, с диким скрипом выступал на радио и давал
интервью – стыдным считал обнажаться душевно. И ужасно не любил, когда
его жалели. Лишь однажды он вознамерился воспользоваться своей
известностью, чтобы получить роль – в фильме «Старший сын» по только
что вышедшей пьесе Вампилова. Уже собрался идти к Фурцевой. Но ему не
пришлось. В небесах что-то совпало, потому что режиссёр Мельников и не
сомневался, что Сарафанова в «Старшем сыне» будет играть только
Леонов. Диалог у них состоялся такой: «Старший сын?» – «Да».


Эту роль Леонов не играл, он вкладывал в образ весь свой отцовский
опыт и чувства. Его Андрею было уже 16, их отношения не ладились из-за
фанатичной заботливости и повышенной тревожности Леонова. Это привело
к тому, что Леонов-младший ушёл в армию, запретив отцу приезжать к
нему в часть. Леонов выдержал только две недели. Приехал в Ковров, а
это 300 километров от Москвы, по страшному гололёду. Обаял всех,
конечно. Один сын был в ярости, потому что его тут же стали
подкалывать – «сын Винни-Пуха». А представьте, что бы было, если бы
сослуживцы узнали, что длинные и почти ежедневные исповедальные письма
Леонов-младший получает не от невесты, а от отца?..


«Плохо мне с этой новой свободой»

Евгения Павловича Леонова уже больше 25 лет нет на этом свете. Умирал
он дважды. Первый – в 1988 году в Германии, куда приехал с «Ленкомом»
на гастроли. Там простудился, у него заподозрили пневмонию и повезли
на рентген. А в больнице, только доехали, – инфаркт и клиническая
смерть. В считаные секунды Леонова подключили к аппарату
искусственного дыхания. И после 16 дней комы он вернулся. «Немцы мне
сделали операцию бесплатно, сказали, что в благодарность за
«Белорусский вокзал», – удивлялся Леонов, – да у меня всё равно денег
таких не было, а государство за меня не заплатило бы, я это потом
понял. Он, атеист и коммунист, пытался верить, что его вернул Бог –
«наверное, для какой-то цели»...


Через 4 месяца он уже играл в знаменитой «Поминальной молитве» своего
Тевье, человека, которого, как говорил сам Леонов, жизнь раздолбала,
распяла, уничтожила. Эта роль – одна из лучших у Леонова. Она
настолько врезается в память, что сейчас, покупая в супермаркете сырки
или кефир «Тевье», я вспоминаю о Леонове.В 1993-м снялся в последнем
своём фильме, «Американский дедушка», пытаясь вернуться к обычной
жизни. Но резкие 90-е как будто оглушили его из-за угла, и новое время
Леонову не понравилось, оно представлялось ему жестоким и враждебным –
«плохо мне с этой новой свободой». Леонов затосковал. О себе он,
впрочем, не думал. Он, как всегда, беспокоился о жене и сыне: что с
ними будет после его ухода? Говорил, что разочаровался в людях, что в
жизни стало много зла и ненависти и не осталось тех правды и морали, к
которым он привык.

29 января 1994 года Евгений Леонов собирался на «Поминальную молитву»
и вдруг упал: оторвался тромб. В один миг его не стало.



Винни-Палыч


Наш русский Винни знаменит во всём мире. И эта его слава – большое
прекрасное совпадение и большая удача Хитрука, автора мультфильма
(1969 год), который решил наделить милновского медведя голосом
Леонова. Сходство во внешности было очевидным, ну а характер Винни
стал леоновским сам собой. Леонову даже не надо было играть, он, стоя
рядом с поросёнком Пятачком, Ией Саввиной, набычившись на свой манер и
выставив вперёд живот, читал перед микрофоном реплики рисованого
героя. Но когда Хитрук прослушал запись, он понял, что это катастрофа.
Нет, Леонов наговорил всё замечательно, лучше не бывает, но голос-то
всё же был слишком мужской, для Винни серьёзен и низковат. И
звукооператор предложил прогнать запись в ускоренном в полтора раза
темпе. Голос поднялся на несколько тонов и немножко затараторил – это
было то, что надо. Теперь в Интернете можно найти изначальный голос
Леонова-Винни. Послушайте, это ведь Гамлет, поистине шекспировского
масштаба и глубины интонации, – с такой отдачей и талантом актёр делал
своего мультяшного героя.Виктор Чижиков, создавший олимпийского мишку,
обожал, как и вся страна, толстого Винни, говорившего голосом Леонова.
И хотя родство своего медведя с мультяшным отрицал, но шаржи на
олимпийский талисман рисовали с лицом Леонова.



К СВЕДЕНИЮ

«Надо, чтобы меня расстреляли»

Ещё одна история – в каком-то смысле жизни и смерти Леонова – была
связана с Олимпиадой-80. Как раз в дни её проведения снималась сцена
расстрела Афанасия Бубенцова из рязановского фильма «О бедном гусаре
замолвите слово». Расстрел по сценарию, как помните, был фальшивый, но
персонаж Леонова всё равно должен был умереть. Сцена должна была
сниматься на Воробьёвых горах (тогда Ленинских), всё было готово, но
из-за Олимпиады Воробьёвы горы объявили стратегическим объектом, там
пролегала марафонская трасса. Съёмку, само собой, запретили. Тогда
директор картины Борис Криштул поволок Леонова в КГБ. В кабинете на
Лубянке генерал и трое в штатском дар речи потеряли, увидев во плоти
«пасть порву, моргала выколю». Для них это было как явление Христа.
Леонов, по обыкновению, начал что-то стеснительно бормотать себе под
нос и вдруг выдал: «Извините, надо, чтобы меня расстреляли». Генерал,
опомнившись от такого заявления, пошутил, что мы, мол, не прокуратура,
но разрешение дал: «Расстреливайте на здоровье!» – а потом достал из
ящика стола фотографию Леонова в зэковской майке и попросил автограф.
Евгений Павлович написал: «Спасибо за то, что разрешили меня
расстрелять».




Сцена, когда у Бубенцова разорвалось сердце, была сильнейшая, так
сыграть – нет, прожить! – мог только Леонов.

/КР:/
Феноменальный талант!!! Его роли - это памятник ему!.../

Музыка жизни

Что жизнь? Музыкальная пьеса,
Соната ли, фуга иль месса,
Сюита, ноктюрн или скерцо?
Тут ритмы диктуются сердцем.
Пиликает, тренькает, шпарит,
Бренчит иль бывает в ударе.
Играется без остановки.
Меняются лишь оркестровки.
Ребячество наше прелестно,
Хрустально, как отзвук челесты.
Потом мы становимся старше,
Ведут нас военные марши.
Пьяняще стучат барабаны,
Зовущие в странные страны.

 

 

 


Но вот увенчали нас лавры,
Грохочут тарелки, литавры.
А как зажигательны скрипки
От нежной зазывной улыбки.
Кончается общее тутти.
Не будьте столь строги, не будьте.
Мелодию, дивное диво,
Дудим мы порою фальшиво.
Проносится музыка скоро
Под взмахи судьбы дирижера.
Слабеют со временем уши,
Напевы доносятся глуше.
Оркестры играют все тише.
Жаль, реквием я не услышу.

Эльдар Рязанов


 


Эльдар Александрович Рязанов появился на свет в Самаре 18 ноября 1927 года.
Его отец и мать работали в советском торговом представительстве в Тегеране, поэтому часто находились в разъездах.
Когда отец стал начальником винного главка, семья переехала в Москву, получив просторную квартиру в центре города. Однако вскоре он ушел из семьи, и мать во второй раз вышла замуж за инженера.
Судьба Александра Рязанова сложилась печально: в 1938 году его арестовали на 5 лет, а через некоторое время дали еще 12 за попытку бегства.
Своего сына он нашел только в 60-е годы, когда тот уже был известным.


 


Читать Эльдар научился, когда ему было три года; в пять лет оторвать его от книжки было уже невозможно; учась в третьем классе, был читателем многих библиотек Самары.
Эльдар рос обычным ребенком: гонял голубей, дружил с дворовыми пацанами, тайно покуривал.
Мать не особо следила за ним, но научила не лгать и пристрастила к чтению.
Рязанов обожал Лермонтова, Пушкина, Маяковского и мечтал стать путешественником, как его герой Мартин Иден.
В восьмом классе пришел к выводу: "Самая лучшая профессия на земле – писатель!.."


 


Среднюю школу Эльдар окончил "досрочно" – сдал экстерном экзамены на аттестат зрелости и подал документы в мореходку.
Но в том, сорок четвертом военном году почта работала плохо, ответ все не приходил.
Все изменил "его величество Случай".
Однажды, встретившись со своим соучеником, Эльдар узнал, что тот собирается поступать во ВГИК.
Молодые люди поехали в Москву вместе.
И чудо свершилось: Рязанов не только поступил во ВГИК, но и попал в группу Григория Михайловича Козинцева. Мэтр на самом первом занятии заявил: "Режиссуре научить невозможно. Поэтому я попытаюсь научить вас думать. А если вам удастся освоить этот процесс, то до всего остального вы доберетесь сами, своим собственным умом."
Другим учителем Рязанова был Сергей Михайлович Эйзенштейн.
В его памяти он навсегда остался не только Учителем, но и "книжником".
Эльдар навсегда запомнил его маленькую трехкомнатную квартиру на Потылихе, в которой книге были повсюду, даже в ванной комнате и туалете.
Заработанные деньги он тратил на пополнение своей уникальной библиотеки.
Именно благодаря этой библиотеке Эльдар, не побывав за рубежом, совершил немало увлекательных "путешествий" по музеям Италии, Франции.


 


 


В 1950 году Рязанов закончил ВГИК и женился на своей сокурснице Зое Фомине.
Через год у пары родилась дочь Оля.
По распределению Эльдар попал на Студию документальных фильмов, где началась его карьера режиссера.
В студии Рязанов создал целую серию короткометражных фильмов.
Несмотря на то, что все они были идеологическими, одна работа – 'Остров Сахалин' (1954) – стала лауреатом премии на кинофестивале в Каннах. Так Эльдар проработал несколько лет, пока его не пригласили на 'Мосфильм' заняться постановкой первого фильма-ревью 'Весенние голоса' (1955).
Эта работа открыла Рязанову дорогу в большое кино.


 


 


Первый его художественный фильм "Карнавальная ночь" снят в 1956 году.
Режиссер хотел снимать серьезное кино, но руководитель студии Пырьев заставил его заняться постановкой комедии 'Карнавальная ночь'.
Эта работа была ему в тягость: ему не нравился сюжет, он постоянно спорил с Пырьевым, его раздражали шуточки Людмилы Гурченко. Однако результат получился неожиданным: картина завоевала большой успех, а имя Рязанова стало известным всей стране.


 


Эльдар Александрович понял, что амплуа режиссера-комедианта ему подходит как нельзя лучше.
Но в отличие от своих коллег, он всегда старался вкладывать в свои фильмы больше сатиры, серьезности. Поэтому фильмы режиссера скорее напоминают трагедию через призму комедии.
После успеха 'Карнавальной ночи' Рязанов поставил комедии 'Девушка без адреса' (1957) и 'Гусарская баллада' (1962).
Однако эти фильмы не вызвали большого отклика в сердцах советских зрителей.
Гораздо более успешным и заметным был фильм 'Берегись автомобиля' (1966), в котором с блеском сыграл Иннокентий Смоктуновский. Сначала режиссер хотел задействовать в главной роли Юрия Никулина, но из-за занятости актера, ему пришлось выбирать из других кандидатов.
Фильм вызвал большой резонанс. С одной стороны он имел большой успех у зрителей, с другой – был раскритикован моралистами за героизацию вора.


 


 


Эльдар Рязанов набирал все больший вес в кинематографических кругах, но в то же время, сам того не желая, оказался под строгим присмотром партии.
В своей следующей работе – 'Старики-разбойники' (1971) – режиссер наконец-то добился права поработать с Никулиным.
Эту работу тоже сильно критиковали за клевету на органы юстиции, что не помешало ей, впрочем, стать очень популярной.


 


Конец 70-х годов стал наиболее плодотворным временем в карьере Эльдара Рязанова.
После выхода фильма 'Ирония судьбы, или с Легким паром!' (1975) Рязанов получил всесоюзную известность и стал самым любимым режиссером в СССР.
По телевидению картину посмотрело более 250 миллионов человек, что было ошеломляющим результатом.
И самое главное, что спустя 40 лет фильм не теряет своей популярности, оставаясь главным телемедийным продуктом на новогодние праздники.


 


 


 


'Ирония судьбы' принесла Рязанову Государственную премию СССР, и теперь даже самые ярые его противники замолчали. Через два года режиссер поставил еще одну знаковую комедию – 'Служебный роман' (1977) – более усложненную, мелодраматичную и грустную, чем 'Ирония судьбы'.
И на этот раз успех был колоссальным.
Фильм стал лидером проката в 1978 году, завоевав сердца зрителей по всему Союзу.


 

 


 


Перемены наступили не только в карьере, но и в личной жизни режиссера.
После двадцати лет брака он разошелся с первой женой, а вскоре встретил Нину Скуйбину, которая работала редактором на киностудии 'Мосфильм'.
Они поженились и были вместе до самой смерти Нины в 1994 году.
Завести детей они так и не смогли.


 


 


 


 


 


Находясь на пике популярности, Эльдар Рязанов не зазнавался, а продолжал творить свои бесподобные шедевры. Причем, каждый новый его фильм был все более критичным, облачая различные недостатки советского строя. Фильмы 'Гараж' (1979), 'О бедном гусаре замолвите слово' (1980), 'Забытая мелодия для флейты' (1987) – это уже совсем не комедии и даже не сатира.
Это жесткое, многослойное, неоднозначное кино, которое дает больше вопросов, чем ответов.


 


В самые сложные 90-е годы Эльдар Александрович работал мало. Он поставил всего три фильма, которые особого успеха не имели.
В 2000-х режиссёр снял несколько хороших картин, среди которых стоит выделить драму 'Тихие омуты' (2000), посвященную другу Эмилю Брагинскому, и мюзикл 'Карнавальная ночь-2, или 50 лет спустя' (2006).
В последнем сыграла целая плеяда молодых российских звезд в лице Сергея Безрукова, Марии Ароновой, Сергея Маковецкого и других.


 


По словам Эльдара Рязанова, каждый фильм для него личный, потому что другие он делать не умеет.
Отсюда – его вечная конфронтация с властью, которая любит диктовать свои условия.
Но куда больше режиссера беспокоит состояние современного общества. Он не может простить людям ложь, ксенофобию, лицемерие и нетерпимость. А еще его очень тревожит отсутствие внутренней культуры у людей.


 


 


Друзья и близкие Эльдара Александровича утверждают, что он единственный человек, который, обладая такой популярностью, смог сохранить себя таким, каким есть.
Он прошел сквозь множество преград – и ничуть не изменился.
Однако по словам жены Рязанова Эммы Абайдуллиной, которая находится рядом с ним с 90-х годов, жить с таким человеком совсем не легко.
Он очень требовательный к окружающим и если что-то задумал, поднимет на уши всех.


 


Есть у Рязанова такое печальное двустишье:
А что же делать с нашим поколеньем? Оно пойдет на удобренье!
Процитировав это двустишье, Рязанов сказал: «Не только поколению моему, н

Трагическая судьба женщины, которой Александр Грин посвятил «Алые паруса»

В 1921 году в жизни писателя Александра Грина случились два судьбоносных события. Он поставил точку в той самой знаменитой повести «Алые паруса» и встретил большую любовь — Нину Миронову. Собственно, ей он и посвятил свою книгу. Она о честных, добрых людях и о поисках простого человеческого счастья. Говорят, сам Максим Горький плакал над повестью и перечитывал гостям сцену встречи Грэя и Ассоли…

8 последних лет жизни (1924-1932) Александр Грин прожил в Крыму, куда его хитростью заставила переехать жена Нина. Она притворилась больной, чтобы увезти мужа от пьяных Петроградских кутежей.

В 1924 году они приехали в Крым, где Нина могла бы «поправить здоровье». Купив в Феодосии квартиру по ул. Галерейная, 10 (теперь там музей Грина), они разорились на судебных тяжбах с издательством. Квартиру пришлось продать и переехать в 1930 году в более дешевый город Старый Крым. Здесь советская цензура, с мотивировкой «вы не сливаетесь с эпохой», еще сильнее ударила по семейному бюджету, запретив переиздания Грина. Они начали болеть и голодать. На все письма с просьбой о помощи, которые он отправлял в Союз писателей, получал отказ. Ему отказали также и в пенсии, как «идеологическому врагу».

«Хитрец, ах, какой хитрец, — шептались писатели за его спиной, когда Грин приезжал в Москву, — устроился, видите ли, в Крыму, в тепле и сытости, а мы…» Он же гордо молчал: не рассказывать же им, что, когда однажды купил Нине в подарок серебряную чашку с блюдцем и ложкой, она расплакалась — «на эти деньги месяц можно прожить».

У Грина, возможно, именно из-за плохого питания и потрясений развился рак желудка. В конце апреля 1931 года, будучи уже серьёзно больным, он в последний раз ходил (через горы) в Коктебель, в гости к Волошину. Этот маршрут до сих пор популярен среди туристов и известен как «тропа Грина». В конце 1931 года Грину стало совсем худо. Нина вызвала из Феодосии знакомого врача — но он не в силах был облегчить страдания писателя.

8 июля 1932 года, на 52-м году жизни, Александр Грин скончался. Нина выбрала для его могилы место на Старо-Крымском кладбище. Гроб его, простой, деревянный (в Крыму не было ни досок, ни гвоздей, и людей хоронили в простынях), Нина обила мелкими вьющимися розами, которые он любил больше всего. Писателей на похоронах не было…

Через два года после смерти Грина писатель Малышкин, встретив 39-летнюю Нину в гостях у Паустовских, встал перед ней на колени и воскликнул: «Ассоль! Ну почему же ты седая?».

Немецкая оккупация застала Нину Грин в Старом Крыму, где она жила со старухой-матерью и работала медсестрой в местной больнице. Когда она хотела бежать, было уже поздно. К ноябрю 1941 года женщины уже основательно голодали и начали серьезно болеть.

«В последних числах января 1942 года кто-то из местных жителей, работающих в управе, предложил мне место корректора в небольшой типографии, открытой городской управой <…> Голод, крайнее физическое истощение и упадок сил после тяжелой перенесенной болезни вынудили меня это предложение принять», — позже вспоминала Нина Грин.

В 1944 году умерла ее мать, и Нина поехала в Одессу к друзьям. Прямо с парохода ее и других пассажиров снял отряд немецких солдат. Через несколько дней женщину вывезли в Германию в лагерь под Бреслау.

В 1945 году, когда очевидным стал конец войны, лагерь сожгли, а пленных погнали на запад. По дороге, во время бомбежки, воспользовавшись паникой, Грин спряталась в груде мусора, а затем добралась до расположения советских войск. Встретили ее настороженно…

В октябре 1945 года Грин наконец вернулась в Старый Крым, но через месяц была арестована. Следователь заявил напрямую: «Государству важны не причины, заставившие совершить преступление, а важно само преступление». Главное обвинение – работа на немцев в Крыму и в Германии.

Нина Грин получила 10 лет лагерей за «коллаборационизм и измену Родине», с конфискацией имущества. После конфискации ее участок и постройки в Старом Крыму передали первому секретарю Старо-Крымского горкома партии Л.С. Иванову.

Нина отбыла почти весь свой срок и вышла на свободу в 1955 году по амнистии. После смерти Сталина в 1953 году запрет на многих писателей был снят — произведения Грина были возвращены в литературу. Они издавались миллионными тиражами. Получив стараниями друзей Грина гонорар за «Избранное» (1956), Нина приехала в Старый Крым, с трудом отыскала заброшенную могилу мужа и выяснила, что дом, где умер Грин, перешел к чиновнику и использовался как курятник. В этом доме Нина хотела открыть музей писателя, но чиновник ни за что с курятником расставаться не хотел.

Друзья-писатели Грина написали открытое письмо в защиту домика Грина. Через год мощный удар по «курятнику» нанес фельетон Леонида Ленча «Курица и бессмертие». Иванов был в ярости. Его стараниями по Старому Крыму поползли слухи, будто Нина Грин переливала кровь убитых младенцев раненым немцам. На улицах вдогонку писательской вдове шипели «Фашистка!». У Нины от таких переживаний случился инсульт.

В 1960-м году к 80-летию Александра Грина Нина таки получила ордер и ключи от его домика и в день рождения писателя открыла его для посетителей. В нем она провела последние десять лет своей жизни. В июле 1970 года был открыт Музей Грина в Феодосии, но лишь год спустя дом Грина в Старом Крыму тоже получил статус музея, поскольку его открытие крымским обкомом КПСС упиралось в давний конфликт с Ниной: «Мы за Грина, но против его вдовы. Музей будет только тогда, когда она умрет».

Нина Николаевна Грин скончалась в Киеве 27 сентября 1970 года, ее так и не реабилитировали. Похоронить себя она завещала рядом с мужем…

Давняя клевета, увы, не отпустила жену Грина и после ее смерти. Когда Нина Николаевна скончалась, власти Старого Крыма не разрешили похоронить её в могиле, где покоился Александр Степанович Грин со своей матерью. Место для неудобной покойницы подобрали где-то на окраине кладбища.

Согласно легенде, которая до сих пор бытует среди любителей творчества Грина, друзья Нины Николаевны не примирились с такой несправедливостью — глухой осенней ночью выкопали ее гроб и перенесли в могилу мужа. Один из участников этой тайной операции оставил записи о случившемся в своем дневнике, который, увы, попал в руки следователей из спецорганов.

Могилу Грина вскрыли и ничего не обнаружили, потому что безымянные доброхоты догадались спрятать останки Нины Николаевны не рядом, а под гробом мужа. Так в общей могиле они и покоятся до сих пор.

Нет, все же надо верить в чудеса.

В 1997 году Нину Грин реабилитировали.

Источник

Доктор Гааз ( Фридрих Йозеф Гааз  (Haas)) родился в августе 1780 г. в немецком городке недалеко от Кельна. Но именно его называют первым  в числе десяти лучших русских врачей: немца, а не русского,  католика, а не православного. Странно, что именно он, приехавший в Россию из чужой страны, принял близко к сердцу то, что многими тогда воспринималось как норма.

Воспитанник католической школы, впитавший традиции христианского милосердия, в России он увидел поле для благотворительной деятельности, но случилось это далеко не сразу, а только через двадцать шесть лет. Философ, математик, богослов и врач Фридрих Йозеф Гааз  после окончания медицинского факультета стажируется у известного немецкого врача-окулиста и начинает собственную частную практику.

Однажды он вылечил крупного русского вельможу от глазного недуга и тот пригласил его в Россию. Не понравится – уедет обратно. Молодой человек, которому тогда исполнилось всего двадцать три, соблазнился и приехал, превратившись через несколько лет из Фрица в Федора Петровича.

Слухи о немецком чудо-врачевателе быстро распространялись по первопрестольной. Вскоре его приглашает сама вдовствующая императрица Мария Федоровна (мать Александра I) на должность императорского лейб-медика, в двадцать семь – он уже главврач военного госпиталя, его награждает сам император Владимирским крестом, присваивая титул надворного советника.

Карьера в России складывается успешно, в 1809-10 годах он едет на Кавказ, открывает там целебные источники минеральных вод и основывает русские курорты. Доктор Гааз  богат и знаменит, в Москве у него два дома с колоннами, он владеет суконной фабрикой в Подмосковье, деревней с сотнями крепостных, у него  большая карета и конюшня с белоснежными рысаками.

Русский язык учить не надо, ведь при нем всегда есть переводчик. Во время войны 1812 года доктор едет на фронт, доходит с русскими до Парижа и решает снова вернуться на родину, в Германию. Но неожиданно для самого себя Федор Петрович понимает, что за десять лет, проведенных в России, он уже во многом стал русским и в Германии ему скучно.

Он возвращается в Россию, которая становится для него второй Родиной. Но то, чем прославился доктор Гааз,  превратившись из модного и богатого врача в святого и нищего доктора, произошло неожиданно и вдруг. Переломным моментом стало восстание декабристов, в котором участвовал его друг, в  жену которого Федор Петрович был безнадежно влюблен.

Потрясенный тем, что она отправилась в Сибирь вслед за мужем, доктор Гааз начинает переосмысливать свою жизнь. Духовный кризис, связанный с таким исходом любви и дружбы, разрешился простой формулой:

«Если тебе плохо, ищи, кому хуже».

Искать, кому хуже, пришлось недолго. К этому времени он был главврачом Москвы, в обязанность которого входило наблюдение за всеми лечебными учреждениями. В 1828 году доктора Гааза включают в попечительский комитет по тюрьмам, а вскоре он уже главврач всех тюремных больниц и с этого момента жизнь  развернулась на сто восемьдесят градусов: все усилия Федора Петровича направляются на то, чтобы облегчить жизнь осужденных арестантов.

Без малого двадцать пять лет, до конца дней своих, у Федора Петровича была только одна забота – о несчастных, которые оказались в крайней нужде и в крайне бедственном положении – в русской тюрьме. Она и сейчас не самое лучшее место на земле, а тогда – смрад, голод, холод, болезни, разврат, мужчины, женщины и дети – все вместе, абсолютное бесправие и нищета.

С утра и до вечера  доктор в больницах, все свои средства, гонорары от лечения богатых пациентов и пожертвования идут на еду, одежду и белье для этих несчастных, женщин и детей. Вскоре уже все его дома, деревни, лошади, суконная фабрика уходят с молотка, чтобы покрыть его долги.

Богатый дом сменился на квартиру при больнице, при нем остался единственный слуга, дорогая карета сменилась на простую бричку, а белые рысаки – на стареньких лошадей, которых он спасает от убоя.

На пожертвования и свои средства доктор строит новые больницы,  расширяет и улучшает старые, провожает каждую партию ссыльных лично, одаривает их небольшими деньгами, конфетами и апельсинами, отвечая на упреки, что им нужны не конфеты, а кусок хлеба: «Хлеб им подадут, а конфет и апельсин – никогда».

В полицейскую больницу, построенную его усилиями в 1844 году, собираются все бомжи, пьяницы, замерзшие  и бездомные, где их лечат и приводят в божеский вид. Доктора Гааза в народе называют юродивым, а чиновники пишут на него жалобы и доносы, высмеивая за филантропию. Но он упорно добивается облегчения участи осужденных. Гааз не гнушается становиться перед высокими чинами на колени, если это помогает облегчить участь его подопечных.

Святой доктор превращается в ходячую легенду, о котором знают все москвичи, бедные, и богатые, все заключенные, не только в Москве, но и во всей Сибири. Там арестанты передают из уст в уста истории об удивительном докторе, положившем состояние на помощь несчастным, бесправным арестантам и каторжанам. Говорят, что для Ф.М.Достоевского именно Федор Петрович Гааз был прототипом князя Мышкина.

Его подвиг вряд ли кто-то сможет повторить, для этого надо иметь особое расположение духа и глубокую христианскую веру. Когда доктор умер, его вынуждены были хоронить за счет полицейской казны, потому в маленькой двухкомнатной квартирке, находившейся на территории тюремной больницы, ничего, кроме книг и завещания не нашлось.

После смерти святого доктора (1853)  митрополит Москвы Филарет распорядился всем храмам города служить панихиду по иноверцу Гаазу. Это был единственный случай в истории России, когда в православных храмах отпевали католика. За гробом шло двадцать тысяч москвичей, генерал-губернатор Москвы отправил конную полицию, чтобы разогнать толпу, но увидев искреннее горе сопровождавших гроб, глава полиции спешился и до самого кладбища шел вместе со всеми.

Могила доктора Гааза, на которой написаны слова его девиза: "Спешите делать добро"

В 2015 году святому и великому доктору Гаазу исполнилось двести тридцать пять лет со дня рождения, ему стоят памятники не только в России, но и на его Родине, в Германии, где его причислили к лику святых. В заключении рассказа, чтобы картина была полной, приведу несколько воспоминаний о святом подвижнике, юродивом, филантропе, нищелюбивом и бескорыстном докторе Гаазе.

Однажды один господин, седой усач, в ответ на действия доктора Гааза по устроению для арестантов душевых, помывочных и теплых туалетов говорил о напрасности такой излишней роскоши для русского человека:

«Уж я-то, поскольку владелец многих сотен душ, да еще и долгие годы начальник многих тысяч солдатиков, достаточно знаю, что у нас в обычае, что привычно российскому народу разных сословий, куда как лучше знаю, чем и самый ученый-просвещенный иноземец».

На что Федор Петрович Гааз отвечал на своем неправильном русском: «Благодарю, Ваше сиятельство, благодарю, профессор, извините, я недостаточно знаю прекрасный русский язык, но я думаю, я верю, я немного хорошо знаю разные русские люди — знатные и простонародные, богатые и бедные, ученые и совсем-совсем неученые.

Я лечил многие сотни и даже тысячи русские люди. А больной человек перед свой лекарь, свой врач открывает и тело, и душу. Да-да, свою душу тоже, почти как, — простите мое сравнение, Ваше высокопреосвященство, владыко, — но почти как перед священник в час исповеди… И поэтому, когда я слышу такие речи про обычаи-привычки, я вспоминаю один английский рассказ-басня.

"Один господин зашел на кухня и видит: кухарка держит длинная, очень длинная рыба, как змея, да-да, угорь, мерси, сударь, держит живой угорь и сдирает с него кожу, он сильно гнется, вот так и так, но рыба кричать не может. Господин говорит кухарке: «Боже мой, что вы делаете?! Это же страшное мучение». А кухарка отвечает: «О, нет, сэр, они к этому привычные».

(Окончание здесь)

Предисловие: Я училась в одном
> Классе с внучкой Веры Мухиной Марфой Замковой в одном классе
> В переулке Островского, элитном
> Московском районе. В глубине двора
> Школы был известный особняк, принадлежащий Мухиной, где мне
> Довелось побывать несколько раз.
> Э. И.
>
> Несмотря на то, что Вера Мухина лишилась носа, судьба упрямо вела навстречу к человеку, ближе которого у нее в жизни не будет...
>
> Вера и Мария Мухины были завидными невестами и могли бы составить хорошую партию. Статные, красивые, образованные девушки были украшением балов. О сестрах Мухиных писали в светской хронике местных газет. Но судьба их сложилась иначе...
> Вера Игнатьевна Мухина родилась в Риге в 1889 году в семье коммерсанта и мецената Игнатия Кузьмича Мухина. Ее родители поженились по большой любви. Мать, Надежда Вильгельмовна, была дочерью помощника аптекаря из Рославля и бесприданницей. Родив двух дочерей, она умерла от чахотки. На тот момент Вере не исполнилось и двух лет.

10 июля 1856 года в деревне Смилян на территории Австрийской империи (сегодня территория Хорватии) родился один из самых известных изобретателей, чье имя навсегда вошло в историю, — Никола Тесла.

Людмила Михайловна Павличенко (урождённая Белова) - лучшая женщина-снайпер в мировой истории. За первый год Великой Отечественной войны она уничтожила из снайперской винтовки 309 фашистов.