Храм Мученика Иоанна Воина  Москва

На улице с загадочным названием Якиманка есть два удивительных здания, которые знает каждый москвич. Они словно сошли с иллюстраций древнерусских былин и неведомым образом попали в современный урбанистический пейзаж. Первый, это старинный храм Ивана Воина, великолепный памятник московского или нарышкинского барокко. Второй — чудесный сказочный терем, который стоит напротив. Уже много лет это здание французского посольства, но в народе его по-прежнему называют домом купца Игумнова.

Эти дома похожи, хотя их разделяет почти два века. Если храм Иоанна Воина действительно является редким сохранившимся образцом допетровского стиля (хотя закончено его создание уже в годы царствования нашего первого императора), то второй — стилизация. Но сделана она с таким тонким вкусом, что поверить в это с первого взгляда трудно.

Храм Иоанна Воина на Якиманке. 

Впрочем, давайте обо всем по порядку. История эта начинается 30 марта 1851 года, когда жена видного петербургского купца Вера Яковлевна Игумнова за 17140 рублей серебром купила у московской купчихи В.Д. Крашенинниковой участок с домом в конце Якиманки. Приобретен он был впрок, скорее, с целью инвестиций, и несколько десятилетий старый дом так и стоял на прежнем месте. Кстати, место было выбрано не случайно: с одной стороны, это был традиционно купеческий район Замоскворечья, с другой Якиманка (название это пошло от церкви Иоакима и Анны), переходила в Калужский тракт, на котором находился Нескучный сад — модное тогда прогулочное место. Можно сказать, участок был заметный и перспективный.

Николай Иванович Поздеев. ( 1855 - 1893 )

 У самого же купца первой гильдии были иные заботы. В 1857 году братья Игумновы совместно с московскими купцами братьями Карзинкиными приобретают Ярославскую мануфактуру, основанную еще по указу Петра Первого в 1722 году. На ее основе они создают Товарищество Ярославской Большой мануфактуры (ныне это Ярославский комбинат технических тканей «Красный Перекоп»), которое становится одним из крупнейших производителей текстиля в России. 

Церковь Сретения Господня в Ярославле

Бизнес шел в гору, и его владельцы — уже скорее промышленники, чем купцы — постепенно стали одними из богатейших людей страны. Наследником игумновской части разросшейся промышленной империи, включавшей несколько фабрик-филиалов и даже золотые прииски в Сибири, стал молодой, тогда 33-летний Николай Васильевич Игумнов. Это был уже человек иного склада, далекий от старообрядческих традиций предков. Именно он в 1888 году и решил поострить на доставшемся ему в наследство участке «московскую резиденцию». Живя в Ярославле, Игумновы активно вели строительство. Был там у них и свой любимый домашний архитектор — Николай Иванович Поздеев. Ему то и доверил молодой промышленник строительство своего московского особняка.

2.

Часовня Александра Невского В Ярославле

На тот момент Поздееву тоже было тридцать три года, а он занимал должность городского архитектора Ярославля. Благодаря его стараниям уездный город с тысячелетней историей обогатился многими чудными зданиями, например, часовней Александра Невского или Сретенской церковью в Депутатском переулке, или изысканным особняком с атлантами, который зодчий построил для владельца табачной фабрики Дунаева. При этом, Николай Иванович Поздеев был почти не известен за пределами Ярославля и проект особняка Игумнова стал его первой работой в Москве, хотя в свое время он закончил здесь училище живописи, ваяния и зодчества. Сначала мастер предлагал лишь перестроить старый дом, но заказчика такая скромность не устроила — он хотел, чтоб все было по высшему разряду. В истинно купеческих традициях, Игумнов повелел возвести такой дом, чтобы Москва ахнула. И денег на то выделил немыслимое количество – целый миллион.

Особняк владельца табачной фабрики Дунаева Ярославль

Для особняка был выбран образ богато украшенного дворца-терема допетровской эпохи. Отсыл к истинно «московской» старине и ассоциация с дворцом Алексея Михайловича в Коломенском или Теремным дворцом в Кремле. Для обоих Николаев (зодчего и заказчика) он был органичен: в нем очевидно купеческое, русское происхождение Игумнова, в то же время, он стилистически очень близок к тем церковным зданиям, которые Поздеев строил в Ярославле. Другое дело, что теперь ему предстояло строить не храм, а жилой дом.

Денег на материалы не жалели. Изразцы заказывались у знаменитого «Товарищества производства фарфоровых и фаянсовых изделий Матвея Сидоровича Кузнецова». Выписывали самый ценный в мире каррарский мрамор, тот из которого Микеланджело ваял своего Давида. Даже кирпич привезли из Голландии. К работе над интерьерами был привлечен Петр Семенович Бойцов — известный мастер усадебного строительства. Дело в том, что по желанию заказчика внутреннее убранство должно было быть выдержано не в русском (как внешнее), а во французском стиле. Сразу же за массивными входными дверями, гости погружались в царство ампирной роскоши. Мебель в стиле Людовика XV и великолепные гобелены XVII века подчеркивали французский дух этого помещения. А примыкающий к гостиной малый салон был меблирован в стиле Людовика XVI.

Скелет в шкафу и царская обида Когда с дома сняли леса и он во всей красе предстал перед публикой, ожидаемой восторженной реакции не последовало. Наоборот, московское общество встретило появление сказочного терема довольно настороженно. Причем как купечество, так и профессиональное архитектурное сообщество. Не все, конечно, а лишь некоторая часть. Идеи Поздеева опередили время, ведь похожие по стилю здания верхних торговых рядов (ГУМ) архитектора А.Н.Померанцева или здание городской думы в Москве (музей В. И. Ленина и филиал ГИМа), выполненное по проекту Д. Н. Чичагова, были заложены лишь несколькими годами позже. Псевдорусский облик был непривычен глазу, а публика в Москве консервативная. Возможно, сказалась и простая человеческая ревность, ведь оба Николая были людьми чужими в городе.

Так или иначе, но купец расстроился, а крайним, естественно, стал зодчий. Игумнов, ранее не ограничивавший его в средствах, возмутился, что некоторые сметы оказались завышены, и вроде бы даже отказался платить по каким-то счетам. Не исключено, что архитектор действительно не уследил за процессом — ему просто было не до того. Жена Николая Ивановича умирала от туберкулеза, нужно было следить за маленьким сыном, да и сам он страдал от этой страшной болезни. В начале 1893 года Поздеев уехал в Ярославль и осенью скончался там от «чахотки», не дожив двух недель до своего тридцатисемилетия. Любимую супругу Марию он пережил всего на несколько месяцев. Конечно, после этого по Москве поползли слухи о том, что оскорбленный мастер покончил с собой, но это была лишь легенда. После смерти Николая работами руководил его младший брат Иван — тоже весьма известный архитектор.

Игумнову долгого счастья дом тоже не принес. Он посещал его наездами, красиво и широко кутил, но стать своим человеком в московском обществе так и не смог. Ходили слухи, что он поселил в доме свою юную любовницу — то ли актрису, то ли танцовщицу, к которой и сбегал от жившей в Ярославле семьи. Но однажды, неожиданно заявившись в Москву, он застал ее с любовником.

Что произошло дальше, толком никто не знает, но барышня исчезла. Молва утверждала, что страшный в гневе купец убил неверную, а труп замуровал в стену терема. Полиция даже дело завела, правда, следов преступления не обнаружила — видимо, актриса просто сбежала из города с новым любовником. Игумнов продолжал наездами бывать в Москве и красиво гулять. Как-то в 1901 году во время званого бала исключительно ради бахвальства он усыпал пол танцевального зала золотыми червонцами. Гости весело плясали до утра, не задумываясь, что попирают ногами лик самого государя императора, высеченный на монетах. Николаю об этом донесли, он пришел в бешенство и приказал выслать купца в далекую абхазскую деревню Алахадзы без права возвращения в столицы.

 

Потолок дома купца Игумнова


Интерьер дома купца Игумнова


Потолок дома купца Игумнова

После революции 1917 года в стенах дома Игумнова располагался Государственный научный институт по переливанию крови, которым руководил Александр Богданов, автор теории омоложения через переливание крови. Теория превратилась в прах, когда Богданов умер после очередного опыта. 
Затем в особняке находился Институт мозга, в котором в том числе изучали мозг скончавшегося Владимира Ленина. 


 

Интерьер дома купца Игумнова

В 1938 году дом Игумнова был передан французскому правительству для французского посольства. В 1944 году президент Шарль де Голль вручал здесь награды лётчикам эскадрильи «Нормандия-Неман».
В 1979 году, когда посольство переехало в новое здание, особняк стал официальной резиденцией Послов Франции. В настоящее время здесь проживают посол и некоторые сотрудники посольства, а также проводятся официальные мероприятия.


Интерьер дома купца Игумнова
 

Интерьер дома Игумнова щедро украшен и богато декорирован. Холл и парадная лестница прекрасно сочетаются с внешним убранством здания. Изящной резьбой привлекают внимание двери. 

\

Все фото дома купца Игумнова: aroundtree

Купец Николай Игумнов и первый абхазский мандарин

То ли Абхазия благотворно подействовала на Николая Васильевича, то ли сам факт опалы и ссылки встряхнули его. Но факт, что образ нувориша и купца-кутилы уходит в прошлое, а нам представляется совсем иной человек: рачительный хозяин, отличный бизнесмен, великолепный организатор и преданный своему делу ученый-садовод. На Кавказе Игумнов нашел свое настоящее призвание и обрел вторую родину. Благодатной землей эту местность между Гагрой и Пицундой в то время назвать было трудно: заболоченное место с тьмой малярийных комаров и ядовитых змей. Мертвая безлюдная зона, толком не пригодная для нормальной жизни. Опальный купец за бесценок купил у абхазского княжеского рода Инал-Ипа шесть тысяч десятин этой самой гиблой земли и приступил к их освоению. Николай Васильевич привез с Дона 150 рыбаков и наладил на реке Бзыбь рыболовецкий промысел, а вскоре построил первый на побережье рыбоконсервный завод.

Для того, чтобы привлечь людей, Игумнов создал для рабочих уникальные по тем временам условия: построил общежития с двухместными комнатами и даже с отдельными курительными залами, а для семейных возвел отдельные домики, которые через какое-то время переходили в собственность семьи рабочего вместе с участком земли. Одновременно Игумнов принялся за осушение болот. По его приказу были высажены 800 эвкалиптов и сотни болотных кипарисов — растений, отлично впитывающих влагу. Баржами по морю стали привозить плодородную кубанскую землю. На осушенных землях Игумнов завел племенные животноводческие хозяйства: завез в эти южные края родных ярославских коровок. Они прекрасно прижились на Черноморской земле, и хозяйство стало приносить хороший доход.

Но главным и любимым детищем Николая Васильевича стал чудный, диковинный сад. Его заботами была высажена первая мандариновая роща (трудно поверить, но до этого в Абхазии не выращивали мандарины!), созданы плантации лечебных деревьев — камфарного и хинного, необходимого для борьбы с малярийной лихорадкой. Появились такие необычные для этих мест растения, как киви, манго, лимонный сорго, тунга, табак. Заработало предприятие «Абхазский бамбук»…

Трудно даже представить, сколько сделал для региона этот удивительный человек. А во время Первой мировой войны он приютил и дал работу, а по сути, спас от гибели тысячи армян, вынужденных бежать от страшных турецких ятаганов. После революции 1917 года Игумнов добровольно передал новой власти свои огромные хозяйства. Он не захотел бросить дело своей жизни и не стал эмигрировать вслед за семьей во Францию, а остался работать простым агрономом в организованном на его землях цитрусовом совхозе имени Третьего Интернационала. В 1924 году Николая Васильевича не стало. Похоронили его скромно, а могилу обсадили любимыми им кипарисами.

Творчество городского архитектора Н.И. Поздеева

Николай Поздеев успешно окончил курс наук Московского училища живописи ваяния и зодчества при Московском художественном обществе, получив медаль за проект Дворянского собрания. 

ТОРГОВЫЙ ДОМ «ПАССАЖ» Казань

Александровский пассаж Дата постройки - 1883-1886 года, архитекторы - В.В.Суслова и Н.И.Поздеева. Доходный дом пассажного типа с торговыми и зрелищными учреждениями, внутренним двором (пассажем), имеющим стеклянное покрытие. 

Молодой архитектор участвует в конкурсах Петербургского общества архитекторов по просьбе частных лиц. Значительным достижением в этой области была победа совместного с В. Сусловым проекта здания доходного дома с пассажем и обывательскими квартирами по просьбе почетного гражданина г. Казани Александра Сергеевича Александрова. Конкурс был объявлен в январе 1880 г. В его программе устанавливались подробные требования к проекту:

«Чтобы постройка была проектирована сплошь на освещенных сверху через пол пассажа подвалах, в которых имелись бы кладовые, сообщающиеся с магазинами первого этажа посредством внутренних лестниц и со двора особыми выходами для удобного подвоза и разгрузки товаров.  Во всю длину дома в середине требовалось устроить широкую, до 10 аршин, крытую стеклом галерею (пассаж) с расширением посередине для установки фонтана с бассейном; внутри же пассажа, выходящего концами на Воскресенскую и Черноозерскую улицы — магазины в 3 сажени в квадрате, разделенные через каждые два магазина капитальными стенами, а меж собою — перегородками с входами из пассажа и рабочими комнатами позади магазинов.

Фасад, выходящий на Воскресенскую, назначался сплошь под магазины, а на Черноозерскую — под ресторан на первом этаже со входами с улицы и из пассажа, на втором этаже 5 или 6 снабженных всеми удобствами квартир с парадным входом с Петропавловского переулка и черными лестницами во двор. На третьем этаже такие же квартиры или поменьше, а также меблированные комнаты. На первом этаже со стороны Черноозерской улицы кроме ресторана еще и фотографический павильон.  Заказчик предоставил свободный выбор стиля фасадов, не стесняя стоимостью сооружения, и требовал только богатства и удобств». Требования конкурса были В. Сусловым и Н. Поздеевым выполнены.

Проект назывался «И нам пора».

Руководил постройкой архитектор Генрих Бернардович Руш, который впоследствии будет главным конкурентом Поздеева на должность ярославского городского архитектора.Здание и сейчас считается одним из лучших в Казани. При всей своей величине и основательности оно не производит впечатления тяжелого и привлекает красотой и изяществом. Уже в этом угадывается почерк Н. И. Поздеев

Открытие Пассажа состоялось 8 ноября 1883 г

А в 1884 году Н. И. Поздеев участвовал в конкурсе на должность ярославского городского архитектора. Было подано 23 заявления. Главными конкурентами были Г. Б. Руш и И. И. Окерблом. Поздеев, несмотря на выдвинутые им условия (повышение жалования с 1200 руб. до 1800 руб. в год), набрал 14 голосов, на 2 голоса больше. На гласных ярославской думы произвели впечатление его победы в архитектурных конкурсах.

1885 год

Ярославль. Спасские казармы. Фото А.Григорьева.

1889 год

1890−1891 годы

Перестройка Сретенской церкви.

Церковь была увеличена соединением теплого и холодного храмов, стали толще стены, был поднят пол, возведен высокий потолок по новой технологии, выстроена в русском стиле новая колокольня на месте разрушившейся старой. Чтобы новый храм органично вписался в окружение, был избран стиль ярославских церквей XVI—XVII вв. При создании храма был использован и древний способ строительства.  Закончено строительство было в 1895 г. уже без Поздеева.

1.


2.