Не могу понять...
 

Я выросла на первом этаже. "И что?" - недоумённо спросите вы и будете правы. Потому что существуют сотни тысяч домов и сотни тысяч (если не больше!) людей, живущих именно на первом этаже. Но я снисходительно улыбнусь и многозначительно прищурюсь: что, все эти сотни тысяч существуют над полными крыс и мышей подвалами? Вы же согласитесь, что нет! Даже не из знания статистики, а хотя бы просто из здравого смысла. Так вот. Когда началась война, моей маме было 17 лет. Она жила на первом этаже одной из квартир Петроградской стороны. И под квартирой, где жила моя мама со своими соседями, был подвал, в котором всегда, с момента застройки дома (с июня 1909 года), жили мыши и крысы. Это, что называется, прелюдия, потому что даже самый... м-м-м... несообразительный сообразит, что лучшее средство от мышей и крыс - это кошка! Ну, да, так оно и было - в квартире номер 42 по Пудожской улице в доме № 8 дробь 9 всегда, с момента его заселения (с ноября 1909 года) жили кошки. С 1937 года в этой квартире стала жить моя мама, которая, естественно, в то время не думала о том, что ей повезёт (или наоборот?) стать потом моей мамой. В июне 1941 года ей было 17 лет. А в квартире той было три комнаты и один (на всех) кот. Съёмщики (как называли жителей квартиры в советское время) поровну кормили его, а уж как они его любили - об этом история в лице моей мамы умалчивает. Единственное, что она говорила, что Васька (так звали кота) предпочитал спать на диване её тётки. Из чего я сделала вывод, что больше всех Васька любил тётю Дусю. А потом началась война. А потом началась Блокада.

Мучимые голодом ленинградцы начали есть всё и всех. Они ели клей, бумагу, если на ней был клей; они ели сначала голубей, потом ворон, потом крыс... Самыми последними в этом кошмарном списке были собаки и кошки. Их ели тоже. Правда, не все. Мама рассказывала, что к ним - к ней и к её тётке - часто приходили какие-то люди и просили Ваську отдать. Сначала за деньги. Потом, когда деньги перестали быть чем-то стоящим, за табак. Но и мама, и тётя Дуся к тому времени уже понимали, ПОЧЕМУ они хотят заполучить их кота, и отказывали. Более того, мама, которая работала на Заводе им. Энгельса (потом "Светлана") каждый день (!!!) ходила туда-обратно (а могла ведь и жить на заводе, как другие!) не только из-за тёти Дуси, но и из-за Васи. "Я не уберегла его, Ленка, понимаешь, не уберегла! Я слишком долго плелась домой, я не успела. Тётя Дуся плакала, сказала, что пришли двое, схватили Ваську и унесли! Сунули ей деньги и убежали. Людоеды, твари поганые! Мы с тётей Дусей те бумажки в "буржуйку" сунули, не нужны они нам были, раз Ваську украли!" Мама, моя опухшая от голода мама, ходившая каждый день на работу с Пудожской улицы до проспекта Энгельса, переползая через трупы умерших ленинградцев, до конца своих дней в октябре 1997 года не могла забыть того блокадного кота, которого она со своей тёткой пыталась спасти и сохранить - со своих 375 граммов хлеба: 125 (тёти Дусины) и 250 (мамины) ... Потом, читая "Блокадную книгу" Гранина и Адамовича, я узнала о ленинградцах, которые всё-таки сохранили свою кошку. Им повезло - они не жили на первом этаже... И вот сейчас, живя в XXI веке, я не могу понять: почему в самое страшное для нашей страны время люди пытались спасти и сохранить своих домашних питомцев, и почему сегодня ДОМАШНИЕ питомцы перестали быть домашними? Что встало между нами? Сытость, вседозволенность, безнаказанность, бездуховность или всё вместе взятое? Я, дочь ленинградки, награждённой самой бесценной для ленинградца наградой, - медалью "За оборону Ленинграда", понять этого не могу...

еще от автора: Да, ленинградцы ели крыс. И мама с тётей Дусей тоже. Только крыс этих им приносил Васька - пока был с ними. Мама рассказала мне об этом, когда я ходила в 3-й класс и когда очередная наша Мурка положила перед моими ногами задушенную крысу. "Ну, Ленка, - сказала тогда мама, - в Блокаду ты бы не пропала!" И рассказала о Ваське.

СПРАВКА:
Грозной опасностью для изможденных блокадников стали несметные полчища крыс, которые нападали на полуживых людей. Городские крысы, привыкшие питаться человеческими отходами, потеряли основной источник питания, так как люди не могли позволить себе выбросить даже крошку хлеба. Голодные крысы стали одним из страшных кошмаров блокадников: в поисках пищи они нападали на полуживых людей, а их миграционные потоки к зерновым элеваторам не удавалось остановить даже гусеницами танков. Вскоре после прорыва блокады в Ленинград был направлен стратегический груз - 4 вагона дымчатых кошек из Ярославской области (дымчатые кошки считались лучшими крысоловами). Очевидцы рассказывали, что кошек расхватывали моментально, за ними выстраивались очереди. В январе 1944 года котенок в Ленинграде стоил 500 рублей, при том что килограмм хлеба тогда продавался с рук за 50 рублей. Как только Блокада была снята, прошла еще одна кошачья мобилизация. На этот раз кошек набирали в Сибири специально для нужд Эрмитажа и других ленинградских дворцов и музеев: в Ленинград было направлено 5 тысяч омских, тюменских и иркутских котов, которые с честью справились со своей задачей - очистили Эрмитаж от грызунов.

источник