Все реже говорю я слово "друг", 
все чаще - легковесное "приятель", 
как будто бы в кольцо холодных рук
попала я и не могу разжать их.
С приятелями посижу в кино
и поделюсь расхожей новостишкой, 
посетую, что виделись давно, 
а расставаясь, огорчусь неслишком.
Но ты, мой друг, которому могла
доверить все: и радости, и грозы, 
который, бросив все свои дела, 
бежал, спасал и руки грел в морозы, 
который просто открывал мне дверь
в любое время дня и время ночи, 
где ты теперь?..
Как просто нас разводит суета, 
работа, магазины, давки, гости...
И ты не тот, и я уже не та, 
но камня ведь друг в друга мы не бросим!
И верится, что если грянет гром, 
не отвернемся и подставим плечи, 
оставив объясненья напотом...
Ну, а пока я жду... еще не вечер...

Я падала больно, ревела, вставала, 
колени и локти я в кровь разбивала,
а мама, лаская дрожащий комочек, 
шептала: "Ходить ты научишься, дочка!"
Колени в порядке - шагаю, не трушу,
но вот спотыкаюсь и - вдребезги душу!..
Осколки в газетку смету осторожно,
свое пентамино сложить мне несложно:
вот место любви и надежды, вот - веры, 
вот это - привычки, а это - манеры, 
тут место забот и печалей, тут - жалость, 
ну вот, посмотри, еще много осталось!
Достоинство, гордость, к мещанству презренье, 
а эти осколки - мои озаренья...
Вот тут потускнело, а там - потерялось, 
я слезы не лью - еще много осталось!
Жестокость и трусость - крупинки металла
(с асфальта ведь я все подряд наметала!) -
и зависть, и подлость, и жадности крохи
ползут по душе, ищут места, как блохи.
Я им не позволю забраться поглубже, 
я лучше опять раскрошу свою душу -
столкну с подоконника жестко и грубо, 
а после возьму семикратную лупу, 
промою осколки, чтоб каждую малость
сложить и сказать: "Еще много осталось!"