Софья Никитична Муравьёва-Бибикова (1828-1892 гг).
Никита Муравьев умер, его дочь осталась круглой сиротой. Четырнадцатилетнюю девочку с фельдъегерем отправляют к бабушке, в Москву. «Дай бог ей найти в том мире, где она скоро будет, по крайней мере часть тех забот и расположения, которые окружали ее до сих пор,— писал Якугдкин;—что кажется достоверным в настоящий момент, это то, что Катерина Федоровна будет очень рада иметь ее в Москве: надо надеяться, что провидение позаботится о бедной девочке и поможет ей найти путь среди всех горестей, которые окружат ее».
Девочку тут же определяют в Екатерининский институт под фамилией «Никитина», что дает Марии Волконской повод для справедливого возмущения: «Если честные люди находят искренно, что мы хорошо сделали, последовав за нашими мужьями в изгнание, то вот награда Александрине, этой святой женщине, которая умерла на своем посту для того, чтобы заставить дочь свою отречься от имени своего отца и своей матери.»
Однако Софья Муравьева не отреклась. Она не откликалась на фамилию «Никитина» и ее звали по имени. Существует рассказ о посещении института императрицей Александрой Федоровной, которая спросила девочку: «Почему, Нонушка, ты мне говоришь «madame» а не называешь «maman», как все девочки?» И та ответила: «У меня есть одна только мать, и та похоронена в Сибири».Xранительницей живых традиций декабристов в Москве до конца своих дней оставалась Софья Никитична — Нонушка — Муравьева.
Уехав в Москву после смерти в Сибири родителей и окончив институт, она вышла замуж за М. И. Бибикова, племянника декабристов Муравьевых-Апостолов. Дом ее в Москве был своего рода клубом, где собирались друзья и почитатели декабристов.
Бибиковы жили на Малой Дмитровке (сейчас улица Чехова). Отец Бибикова был известный вельможа начала прошлого века, проделавший весь поход против Наполеона и присутствовавший на Венском конгрессе, человек очень образованный и оригинальный. Когда он тяжело заболел, врачи, чтобы не волновать больного и скрыть от него его тяжелое положение, говорили между собою на консилиуме по-латыни.
Бибиков внимательно вслушался в их разговор и, открыв глаза, сказал окружавшим его врачам:
— Меня приводит в отчаяние не безнадежность моего положения, а те ошибки, которые вы делаете, говоря по-латыни...
Правнучка Александры Григорьевны Муравьевой, А. Бибикова, рассказывает в своих воспоминаниях, что «дом бабушки, Софьи Никитичны Бибиковой был настоящим музеем, и особая прелесть этого музея была в том, что у него была душа, что все эти картины и миниатюры, старинная тяжелая мебель и огромные молчаливые и таинственные книжные шкафы, точно скрывавшие в себе невысказанные истории, мраморный бюст прадеда, декабриста Никиты Михайловича Муравьева,— все это жило, все было полно воспоминаний. Каждая вещь имела свою историю и сохраняла в себе тепло семейной обстановки, печать привычек, вкусов, мыслей своих обладателей. Это все были живые свидетели прошлого, блестящего и трагического прошлого в шитых мундирах и арестантских шинелях, свидетели, связывавшие это прошлое с настоящим и неразрывно с самой Александрой Григорьевной Муравьевой.
Здесь царил особый культ воспоминаний. Каждая вещь была с кем-то и с чем-то связана: старинное кресло, на котором умер в Сибири прадед Никита Михайлович; старинный массивный п тяжелый рабочий столик в виде жертвенника, подаренный им жене, Александре Григорьевне; часы, сделанные Н. А. Бестужевым в Сибири и подаренные Муравьевой незадолго до ее смерти; всевозможные портреты и миниатюры родных и близких работы знаменитых художников Левицкого, Тропишша, Соколова, Изабэ. Все это были страницы жизни декабристов, собиравшихся по пятницам у Софьи Никитичны на Малой Дмитровке.
Среди всех этих немых свидетелей прошлого сидела бабушка, Софья Никитична, «в своем неизменно черном простом платье, с крупными морщинами на характерном лице, с белыми, как серебро, волосами. От всего ее облика веяло необычайной благородной красотой...».
А. Бибикова вспоминает, что как-то ей пришлось встретиться у бабушки с известным московским коллекционером П. И. Щукиным, которому удалось приобрести у нее ценные миниатюрные портреты Никиты Михайловича и Александры Григорьевны Муравьевых. Щукин был образованный и культурный человек, бесспорный ценитель и тонкий знаток искусства, но, получив эти миниатюры из дома бабушки Софьи Никитичны и вставив их в музейную оправу, он вынул из них душу. У бабушки тоже был музей, но этот ее музей жил, и главной его артерией была она сама, Софья Никитична, Нонушка, как звали ее все декабристы.
Источник:Власть воспоминаний-Декабристы.
|
|
|
|
|
|
|
|
|
