Из воспоминаний художника Михаила Нестерова:
"Стоял солнечный, слегка морозный день. Подъезжая, я увидел у дворца на скамейке сидящим наследника в своей бурке, в нахимовской, надетой на затылок фуражке, осунувшегося, такого немощного, уходящего и, около него бодрого, крепкого, подтянутого по-военному лейтенанта Бойсмана.
Я раскланялся. Наследник меня пригласил к себе. Какие-то незначительные, любезные, всегда сдержанные вопросы. Предлагает мне присесть... Он греется на солнышке, которое скупо заглядывало в ущелье...
И вот я слышу где-то далеко, далеко заунывную хоровую песню, такую песню, которая в душу просится, такую, что сердце кровью обливается. Песня ближе и ближе... Слышны 'звуки каких-то инструментов, не то вторящих песне, не то причитающих, плачущих... Песня близится. Наследник грустно вслушивается, говорит: «Это кубанцы на прогулку идут...»
Скоро звуки смолкли и снова послышались, не те причитающие звуки любимой женщины - матери, невесты, а удалые, победные... и сотня на конях показалась из-за угла. Впереди - бравый хорунжий, за ним музыканты, песенники, вся сотня на конях. Увидев наследника, кубанцы подтянулись. Кони заиграли, голоса еще удалей понеслись куда-то в горы. Сотня поравнялась с наследником, прошла мимо церемониальным маршем... А он, такой жалкий, изнемогающий, на ладан дышащий, приложил бледную, исхудалую руку к козырьку своей нахимовской, черной с белым кантом, фуражки.
Сотня прошла дальше, в сторону Зекарского переврала. Голоса постепенно удалялись, замирали, потонули вовсе в горах...
Много лет прошло с тех пор, а я, как сейчас, слышу эти казацкие песни, то бесконечно тоскливые, то безмерно удалые..."