Вот бывает, идешь по улице, смотришь по сторонам, и останавливается взгляд на собаке бродячей.

Ты вот так смотришь на нее, на такую худую, лохматую, грязную, рыжую... а она - на тебя, большими, трогательными карими глазами. А потом, внезапно, взмахнет хвостом, и, цокая по асфальту черными коготками, подбежит, и тявкнет что-то. Попросит поесть. У тебя и нет-то ничего, кроме зеленого яблока в сумке, но ты наклоняешься. Потрепал за ухом. "Прости". А она всё равно радуется. В кои-то веки не камень бросили и не прогнали, а погладили. И становится отчего-то так горько и жалко, что идешь в ближайший магазин, лишь уголками губ улыбаясь ей, киваешь, говоришь, пошли-пошли. И покупаешь... когда чего. Есть денег - мясного чего, или какого-никакого корма собачьего, а если нет денег, так хотя бы хлеба. Или в лавку - бутерброд какой-нибудь. А если вокруг людей нет, садишься на скамейку, и собаку рядом водружаешь, и с рук кормишь, иногда забрасывая и себе в рот чего-то. А собака в благодарность ластится, и скулит, и урчит, и пачкает лапами костюм, пытаясь залезть на руки, и хоть как-то сказать "Спасибо". Грязная, худая, маленькая, лохматая и рыжая. А ты понимаешь, что ей только хуже. Что она теперь будет ждать, и надеяться, что другие люди тоже вот так посмотрят, и угостят. А они посмотрят на собаку, поржут, и палку в нее бросят. Или в речку пнут, уроды. А она будет вот так смотреть большими карими глазами - маленькая, грязная, лохматая и рыжая, и ждать, когда человек ее чем-то угостит или погладит.

А бываешь, идешь по улице, зная, что где-то тут обитает свора собак, взяв с собой из дома, или купив в магазине,- большую такую сосиску. Ну, праздник устроить. И видишь собаку. Худую такую, черную, потрепанную. И подходишь к ней, в руках ничего нет, привлекаешь внимание. А она подорвется с нагретого места и, скуля, убежит. Она уже людям не верит. Вот так одна, бродит по морозным улицам, ей мышцы от холода сводит. Ходит такая, худая, черная, потрепанная, ища крова в каком-то мусорном баке, ища наживы, и уже ни о чем не мечтает, и нет у нее больше надежды в глазах. Ей осталась только смиренная, бесцветная безнадежность. А спустя какое-то время она уже и искать ничего не будет на улицах. Так, бесцельно бродить, стирая лапы в кровь. Ничего не искать, просто бродить по привычке.