Далёкий, снежный и холодный мир. Но сколько же здесь судеб слилось в одну, сколько жизней смотрело в небо с надеждой и сколько других её окончательно утратило в собственных иллюзиях или из-за чужих ошибок? Сколько ног топтало камни площадей, сколько сапогов, подков, шин и гусениц здесь оставили о себе память? Конечно, для них мы лишь далёкий холодный и неведомый мир. А неведомого всегда боялись, особенно холодного. Но сколько тепла было в наших надеждах, в наших мечтах, в наших стремлениях. Здесь люди всегда обретали будущее. Не смотря ни на что обретали будущее. Шли своим путём, не всегда правильным, но всегда своим.
Я прислонился ухом к камням древнего города. Тихо. Однако камни нашептали мне о великих победах и поражениях прошлого. Об отважных людях, пришедших строить город, о тысячах копыт, что приходили его жечь, о гуле огромных пожаров, о десятках тысяч человеческих душ, что с парада сразу же уходили в небытие. И в то же время об отважных людях, что заново отстраивали стены более мощные и неприступные, о людях, что после пожаров восстанавливали и делали город ещё более прекрасным, о страшных машинах, что вгрызались в землю и создавали надежные укрытия, о едином порыве миллионов душ в скорби и радости, в неудержимом желании жить.
Я поднялся и взглянул на символы прошлого, на огромного орла – символ огромного духа, веры и смирения, бесконечной любви и свободы. На другой символ прошлого, на яркую рубиновую звезду – символ устремления в будущее, символ самопожертвования и единства.
Я покидаю этот город, потому что на него надвигается буря, буря в которой он, скорее всего не выстоит. Но разве когда-то бывало иначе?

Пока есть только это, кое где подправил, изменил. Буду дописывать.


1. Бесконечный вальс.




Датчик, встроенный в рукав защитного костюма показал, что на планете присутствует кислород и азот в достаточных количествах, чтобы дышать. Но Асуран не спешил снимать шлем. Датчик так же показал, что в атмосфере присутствуют тысячи смертельных вирусов и бактерий.
Как же здесь могли жить люди?
Асуран приземлился посреди густого леса у крепости из красного кирпича. Она хорошо сохранилась, а точнее, за ней следили и поддерживали в хорошем состоянии. Если присмотреться, то можно заметить, что лес вокруг рос на месте некогда великого города. Однако время сделало своё дело, и лишь самые крепкие здания давали о себе знать в виде высоких холмов с изредка торчащими элементами строений. Грандиозная статуя высотой в триста метров, некогда пронзавшая облака, лежала вдоль одной из стен красной крепости и рукой упиралась в древнюю гробницу. Асуран спустился из своей машины на брусчатку перед гробницей. На ней непонятными буквами виднелось две надписи.
Очевидно имена.
Дверей у гробницы не было, и Асуран спокойно зашёл вовнутрь. Тусклое освещение, мраморные угловатые стены. Внутри находились два стеклянных гроба. Один со стариком без волос и бородой, другой с молодой девушкой, совершенно обнажённой. Асуран засмотрелся и не заметил, как кто-то вошёл.
Человек. Без какого-либо защитного костюма. В очках. Белый халат. Видимо врач или учёный.
Человек что-то спросил. Асуран нажал кнопку на запястье. Перед ним мгновенно появилась трёхмерная карта вселенной. Он без слов показал галактику, в которой сейчас находился, а затем галактику, из которой прибыл. На лице у учёного читалось невероятное удивление, лёгкий страх и в то же время огромное любопытство. Асуран дотронулся до плеча мужчины, костюм быстро подключился к его нервной системе и просканировал мозг.
- Чувство не из приятных, но теперь мы можем понимать друг друга.
Учёный вздрогнул.
- Откуда ты? - спросил учёный.Читать далее...

Название рассказ пока не имеет, но есть первая часть и её рабочее название^^

1. Есть ли жизнь на земле?


Датчик, встроенный в рукав защитного костюма показал, что на планете присутствует кислород и азот в достаточных количествах, чтобы дышать. Но Асуран не спешил снимать шлем. Датчик так же показал, что в атмосфере присутствуют тысячи смертельных вирусов и бактерий.
Как же здесь могли жить люди?
Асуран приземлился посреди густого леса у крепости из красного кирпича, она хорошо сохранилась, а точнее, за ней следили и поддерживали в хорошем состоянии. Если хорошенько присмотреться, то можно заметить, что лес вокруг произрастал на месте некогда великого города. Но тысячи лет сделали своё дело, и лишь самые крепкие здания давали о себе знать в виде высоких холмов с иногда торчащей арматурой. Ещё на подлёте бросалась статуя метров триста длиной. Она лежала вдоль одной из стен красной крепости и рукой упиралась в древнюю гробницу. Асуран спустился из своей машины на брусчатку перед гробницей. На ней непонятными буквами виднелось две надписи.Читать далее...

Солнце. Медленное красное плывущее солнце. Бывает ли что-то прекраснее заката? Ведь все это помнят? Приятная вечерняя дремота, летние сумерки, зажигающиеся огни больших городов, деревень или звёзд вдали от больших скоплений людей. Романтические вечера вдвоём или же в шумной и весёлой компании лучших друзей. Прогулки по набережной, золотые дорожки и утопающий в море золотой диск, словно сияющая ацтекская монета. приятный бриз, или же прохлада, сменяющая дневной зной. Алое небо и оранжевые облака с огромным количеством других оттенков. Следующие за этим ночные развлечения: романтический ужин, танцы в клубе, попойка с друзьями или же погружение до умопомрачения друг другу в душу и сплетение тел.
Может ли быть что-то лучше? Нет. Закат - это самые лучшие наши воспоминания. Самые дорогие, самые тёплые. Вы согласны?
- Да, да, да, да, да...
Может ли быть что-то лучше?
- Нет, нет, нет, нет... Да.

Мрак понемногу начинает рассеиваться, раздаётся пение птиц. Я просыпаюсь. Ещё темно. Недовольный извлекаю из-под подушки мобильник. Пятый час. Отворачиваюсь в другую сторону и засыпаю снова. Между тем на улице светлеет. За окном раздаются звуки утреннего города. того утреннего города, что встаёт раньше, чем большинство людей. Проезжает машина, поливающая дороги и с шумом расплёскивающейся воды удаляется. Я морщусь, но продолжаю спать. В распахнутое окно залетает тополиный пух и медленно опускается на разбросанную по полу одежду. На мгновение у старого магнитофона, стоящего на подоконнике, появляется воробей и утаскивает из стеклянной тарелки кусочек засохшего хлеба...
Наконец тёплые солнечные лучи касаются верхушки высокой телебашни, а затем и облаков. Что-то отсвечивает оттуда и прямо в моё лицо. Я снова морщусь и во сне отодвигаюсь от стенки к противоположному краю. Наверное, очень интересно наблюдать, как солнечный свет медленно ползёт по башне, постепенно охватывая верхушки высоток, а затем и просто обычных домов. Но я этого не вижу. Я могу лишь услышать и унюхать сквозь утреннюю летнюю дремоту. Жара. Даже ночью жарко, что уж говорить о том, когда в тебя ударяет жар летнего солнца? Комната наполняется запахом. Это шашлык. Каждое лето, каждый день. Не знаю кто его ест по утрам и откуда он приходит, но неизменно наполняет комнату ароматом свежего жареного мяса. Между тем, со стороны стены ко мне движется рука. Она медленно ползёт по кремовой простыне в поисках моего плеча и когда наконец находит то обнимает меня. Затем пододвигается и всё остальное. Это ты, любимая. Ты прижимаешься ко мне. Твоё лицо вновь становится счастливым и свернувшись в комочек, ты вновь начинаешь посапывать. Но я этого не вижу, я смотрю на книжные полки, висящие над письменным столом у противоположной стены. Смотрю на голубые узорчатые обои, на комод, цвета утренних облаков. Сейчас по тем полкам ходят гномы в поисках кладов, отважные рыцари спасают принцесс от свирепых драконов, а среди разбросанной одежды сражаются воинства света и тьмы. У люстры в форме пяти небесно белых колокольчиков МиГи ведут неравный бой с Фантомами. И за всем этим наблюдает большой белый кот, вяло свесивший одну лапу со шкафа. Постепенно свет наполняет комнату всё больше. Я поворачиваюсь лицом к тебе и обнимаю. Ты не видишь снов. Тебе они не нужны. Как впрочем, и мне. Твоё тепло и нежные руки заменяют любой сказочный сон. Я просто знаю, что ты здесь, рядом со мной, тоже спишь и тоже думаешь так же. Не ведая о том, я запускаю руку в твои волосы, а другой обхватываю за талию. Из твоих уст раздаётся невнятное урчание, ты прижимаешь свои руки к груди и прижимаешься ко мне так, как только можно это сделать во сне. Взошедшее солнце уже объявило начало дня, но наши веки только начинают вяло подёргиваться.
И самое большое желание... Не оказаться на вершине Эвереста, не провести незабываемую ночь, не разбогатеть донельзя и лежать под пальмой на каких-нибудь островах... А просто проснуться рядом. В одной постели. Понять, что моя рука находиться у тебя в волосах и что ты всем своим естеством хочешь быть как можно ближе ко мне. Восход. Хоть и ни разу его не видел. Я люблю это время больше всего.

Пролог.

Каждый раз, открывая маленькую стальную коробочку с небольшой серебряной брошкой, я с удивлением обнаруживаю, что ничего не изменилось. Не знаю почему, но каждый раз ожидаю увидеть нечто другое: спички, сигареты, зажигалку, золотые серьги, батарейку от часов, миниатюрный аудио-плеер, и вновь с удивлением обнаруживаю ту самую серебряную брошку. Не скажу, что я к ней сильно привязан или она является неким талисманом, скорее хочется, чтобы Светлана так думала. И когда, облазив все карманы, не удаётся найти маленькую металлическую коробочку, чувствую себя неуютно. Как уже я сказал, она не то что бы мне греет сердце - она скорее как старый фотоальбом, в который не заглядывали лет семь. И вроде бы не думаешь о нём, но пропади он и на душе станет как-то грустно. В конце концов, меня так много с ней связывает... Следует сказать несколько слов и о самой брошке. Маленький серебряный дракон размером с пятирублёвую монету, заключённый в центре круга, края которого исполнены кельтским орнаментом. К слову сказать, брошь женская и на мне совсем не смотрится, к какой рубашке её не прикрепи. И каждый раз, похлопывая по карманам в поисках той оробочки, я вспоминаю, с чего всё началось. Началось всё в субботу, в тёплый майский вечер. Подвыпившая Светлана ревела в моих объятиях и рыдала. Я стоял столбом и только смотрел на её чёрную макушку. Мои мысли были просто смешны:
Что нужно делать, когда девушка плачет? Успокаивать? "Милая, любимая, зайка, солнышко, не плачь, всё теперь будет хорошо!" Стыдоба то, какая. Язык не поворачивается таких слов сказать. Глупо, но что тогда надо говорить? "Успокойся!" Да ну... Бред какой-то.
Как я додумался, молча погладить её по голове, ума не приложу. Я совсем был неопытен в общении. И как оказалось совсем не опытен в обращении с девушками... Ну... С тем, что обычно происходит, когда остаёшься с ними наедине... Всё же стоит рассказать всё по порядку. Несмотря на то, что для меня всё началось именно в тот вечер, чтобы вы поняли, придётся начать с февраля того же года. Совершенно не приметный для меня день, из которого я помню только медленно бегущие облака, всё остальное мне известно только со сдов Светланы.

Эпизод первый: "Аудитория номер 404 и воспоминания о прошлом"

Начиналась ещё одна скучная лекция. Я как всегда сидел за последним столом и уныло смотрел в облака. Мои обыденные мысли ни о чём и обо всём в тот день отличались особенной чахлостью и вялостью. Раздались слова ректора. Я привычным движением, достал из рюкзака тетрадь для конспектов и оглядел аудиторию. На меня смотрела совершенно незнакомая мне девушка. То, что я на неё смотрю, она поняла где-то секунд через тридцать и обильно покраснев, отвернулась. Что я о ней подумал? Абсолютно ничего. Я забыл о том взгляде после первой закорючки интеграла, записанной в тетрадь.
Что можно рассказать о себе для более лёгкого понимания ситуации? Ммм... Всему виной моё детство. Для отца являлось само собой разумеющееся, что достигнув совершеннолетия, я начну работать в его компании, занятой добычей нефти, для матери я был чадом, чья прихоть даже не обсуждалась. Поэтому когда другие дети клянчили купить у родителей трансформера или жевательную резинку, я скучно доламывал уже сотого робота и ходил с больным животом от проглоченного кома жвачки. В то же время мне не доставляло удовольствия показывать другим детям, что у меня полно игрушек и сладостей. Единственной моей страстью были старые советские фильмы и мультики. Люди в них так поразительно отличались от сантехника дяди Вовы, что приходил в детский сад, и громко ругаясь матом, чинил водопровод, от воспитательницы Анастасии Георгиевны - стройной молодой девушки, мечтающей выйти замуж за нового русского, от полупьяных строителей и злобных милиционеров. В этих фильмах в людях горел огонь, энтузиазм бил через край. Разве мог понять пятилетний ребёнок, что в них всё понарошку, а не взаправду. Я действительно считал, что так оно и есть, что раньше люди были лучше. Впрочем, я мог понять и своего отца. Ещё до моего рождения в восьмидесятые годы дед, видный чиновник партаппарата, говорил, что Союз вот-вот рухнет и пора бы грести себе в карман. И отец уже в девяностые, тоже когда-то по блату получивший видную должность в партии: "Да, я украл нефть, но не сделай я этого - её украли бы Американцы". И правда. Вся семья, включая мать, слепо верят в идеи Ленина, хоть и приходится поддерживать нынешнюю власть, иначе - "раскулачат". Собственно поэтому советских фильмов в доме было хоть отбавляй, в принципе, как и любого другого советского искусства. Несмотря на всю "советскость" коммуниста из меня не вышло. Меня не было в СССР, я знал о нём лишь по рассказам старшего поколения. Благодаря всей открывающейся правде о прошлом нашей страны в девять лет у меня наступил кризис. Я понял, что было всё совсем не так, как в фильмах. Но с другой стороны, никчёмные люди, что развалили страну, не смогли бы сделать такие прекрасные фильмы. Именно из-за этого в девять лет, когда других детей ещё даже не думали мучить повестями типа "Тарас Бульба" я сел читать "Поднятую Целину". Не сказал бы, что я тогда её понял, но читать заставлял. Думаю, тогда в своём психологическом развитии я был старше сверстников лет на пять, в то время как они отставали года на два. Когда мать увидела меня за письменным столом с такой огромной книгой, то всерьёз задумалась о том, что я вундеркинд. Отец выражал любовь по-своему. Ему нравилось, что я такой умный и развитый мальчик и лишь непонимающе спросил у мамы, почему я не засел за трудные книги на год раньше, но думаю, на самом деле отец тоже был приятно поражён моим рвением. К четырнадцати годам у меня сложилось окончательное впечатление о прошлом нашей страны. Впрочем, из моих мыслей никак не хотел уходить образ "прекрасного прошлого" и каждый раз смотря в небо на скучных уроках, я мечтал о таком же "прекрасном настоящем". Весь мой энтузиазм к жизни закончился, когда я перевернул последнюю страницу журнала "Вокруг Света" за восемьдесят восьмой год. Это произошло на уроке истории. Я закрыл журнал, молча собрал портфель и оставив в полном недоумении учительницу фразой "скучно" вышел из класса. Поток моих мыслей остановился и, пребывая в полнейшей апатии, я отправился на окраину города в лесной тиши смотреть на вечерние осенние облака. Наверное, по этой причине я упустил тот момент, когда всем начал нравиться противоположный пол. В то время, пока мои сверстники дёргали друг друга за волосы и целовались по тёмным углам на дискотеках, я бесцеремонно в сотый раз по кругу играл в компьютерные игры, когда они перешли к более близким отношениям я провалился в онлайн играх. Впрочем, свободного времени у меня было меньше, чем может показаться. У наследника огромной нефтяной корпорации всё должно быть безупречно. Из-за отца я не мог позволить учиться себе меньше, чем на "отлично", из-за матери, которая вовремя подыскала "нужных девочек" я неплохо разбирался в женской анатомии и эрогенных зонах. Когда мне стукнуло восемнадцать, вместо того, чтобы жениться на дочке владельца государственного телеканала и, купив диплом и отмазавшись от армии, устроится работать в отцовскую фирму, я твёрдо решил от всего этого увильнуть и решил получить высшее образование. Отец до сих пор любит говорить, что я не перестаю его удивлять. Вместо престижного столичного экономического вуза я нашёл себе престижный технический провинциальный и без труда в него поступил. Мой выбор прост: только не экономика, не хочу, чтобы учили искусству, хочу подальше от дома. Собственно и в университете ничего не изменилось. Разве что прибавилось самостоятельности. Так всё и длилось вплоть до того дня, с которого началось моё повествование.

Пауза. Пара слов на прощание. Гудки. Тишина. неужели так может быть? Голос. Голос дорогого для тебя человека. Голос, который так мало слышишь, но от этого только более ценный и желанный. И он исчезает где-то в глубинах твоего сознания, оставляя за собой лишь применимые к нему эпитеты. Нежный, тёплый, ласковый, мягкий, одинокий, дрожащий. И напрягая голову ты никак не можешь его вспомнить ,ну просто никак. И с трепетом и тревогой, но, всё-таки, с неимоверной радостью на душе. ты ждёшь следующего раза.

- Иногда наступает такой момент в моей жизни, когда я пью кофе.
- Ну и что? Многие пьют кофе.
Моя собеседница - девушка, студентка какого-то вуза с уклоном на различные виды искусств. Нельзя не сказать, что она очень меня привлекала. Она выглядела именно так, как мне нравится. Длинные русые волосы, мягкие черты лица, небольшой рот с очень нежными и блестящими губками, зелёные глаза. Её тонкие пальцы, наполовину спрятанные в рукава пёстро-полосатого свитера, держали горячую чашку с кофе. Если честно, я вообще думал, что таких девушек не бывает. Она сидела на стуле прямо и не как другие девушки. Она никогда не закидывала одну ногу на другую, её ноги всегда прижаты друг другу, причём она всегда смещала колени немного вбок, а ступни ставила на носок, как можно дальше под стул. Я честно пытался пробовать так сидеть, но у меня ничего не получалось. Обтягивающие её, к слову сказать, красивые ноги, синие джинсы смотрелись на ней просто сногсшибательно. Завершал образ её маленький рост, чуть больше полутора метров, что придавал ей особый шарм и невинность.
- Многие его пьют, это верно, но ты думаешь это нормально, если я его не пью совсем? Я пью чай и только без сахара. А когда пью кофе, сыплю его туда в невероятных количествах.
- Да, тогда это странно. - Она посмотрела мне в глаза и отпила немного из своей чашки. Я допивал уже пятую.Читать далее...

- Иногда наступает такой момент в моей жизни, когда я пью кофе.
- Ну и что? Многие пьют кофе.
Моя собеседница - девушка, студентка какого-то вуза с уклоном на различные виды искусств. Нельзя не сказать, что она очень меня привлекала. Она выглядела именно так, как мне нравится. Длинные русые волосы, мягкие черты лица, небольшой рот с очень нежными и блестящими губками, зелёные глаза. Её тонкие пальцы, наполовину спрятанные в рукава пёстро-полосатого свитера, держали горячую чашку с кофе. Если честно, я вообще думал, что таких девушек не бывает. Она сидела на стуле прямо и не как другие девушки. Она никогда не закидывала одну ногу на другую, её ноги всегда прижаты друг другу, причём она всегда смещала колени немного вбок, а ступни ставила на носок, как можно дальше под стул. Я честно пытался пробовать так сидеть, но у меня ничего не получалось. Обтягивающие её, к слову сказать, красивые ноги, синие джинсы смотрелись на ней просто сногсшибательно. Завершал образ её маленький рост, чуть больше полутора метров, что придавал ей особый шарм и невинность.
- Многие его пьют, это верно, но ты думаешь это нормально, если я его не пью совсем? Я пью чай и только без сахара. А когда пью кофе, сыплю его туда в невероятных количествах.
- Да, тогда это странно. - Она посмотрела мне в глаза и отпила немного из своей чашки. Я допивал уже пятую.
- Я вот просто так могу за вечер выпить литра два.
Моя собеседница промолчала, лишь сделала ещё небольшой глоток. Я опустошил чашку залпом и подозвал официанта.
Кстати, совсем забыл, расскажу немного о событиях предшествующих этому сумасшедшему вечеру. Мы познакомились по интернету и сразу друг другу понравились. Но ведь вы знаете, человек, который тебе понравился в сети, это совсем не тот человек, который может понравиться в реальной жизни. Вечерами мы болтали в чате, писали друг другу в блоги. Но дальше простой человеческой симпатии не заходило. Довольно долго мы общались вслепую, но в один осенний вечер она спросила мою фотографию, дескать неудобно говорить с человеком ,лица которого никогда не видел. Я сказал, что это будет нечестно и затребовал её фото. Так мы обменялись лицами. В первый раз она мне совершенно не приглянулась. Нет, ну что-то в ней было, но на фото она мне показалась уж слишком "пафосной" что ли... Я сказал ей это сразу как увидел, причём на вопрос "Почему?" внятно ответить не мог. Вот показалось и всё. Она в свою очередь посмеялась над моей "пышной" причёской. "А что делать?" Ответил тогда я. Девушки нет, стараться не для кого. Я никогда не думал о ней как о девушке. Да, она очень и очень привлекательна, но для меня она была скорее другом сердца, что напрочь перебивало любые нарождающиеся инстинкты. Мы понимали друг друга как никто. Мы тогда правда так думали, но как оказалось позже не понимали друг друга совсем, но тогда это было нашим правом и нашим желанием так считать. Так и длилось до того вечера.
В тот вечер я заезжал к одному знакомому по делам, но освободился намного раньше и решил прогуляться по окрестностям, тем более в той части города никогда не был. И какого было моё удивление, когда неспешно прогуливаясь по ноябрьской слякоти, какой-то третьестепенной улицы увидел в окне небольшого кафе её лицо, грустно смотрящее в сумрак вечернего города. Не знаю, что мне стукнуло в голову, я на мгновенье замер прямо перед ней. Глаза с другой стороны стекла скучно посмотрели на меня. И тут я понял, что она совсем меня не узнала. "Может это не она?" сначала подумал я, но потом, вспомнив её фото, точно понял, что она. В жизни она оказалась совсем не такой, как на тех фотографиях. Было в ней что-то аристократическое, но не заносчивое, а доброе. И тут мне что-то в голове замкнуло и я прислонившись лицом к стеклу начал корчить рожи. Очень интересно наблюдать за реакцией людей в такие моменты. Меня ни сколько не смутило, что в тот момент на меня уставилось уже половина кафе и некоторые прохожие, проходя мимо, покручивали пальцем у виска. Её лицо сначала исказилось в непонимании, потом в презрении, а затем она не сдержалась и скорчила физиономию в ответ. После минутной перепалки мордами я стянул шапку, растормошил на голове волосы и медленно произнёс: "Йа Креведко". Да, мой интернетный ник не отличался оригинальностью, зато весьма точно отражал моё отношение к окружающему миру. Мне далеки политика, инфляция, мировая экология, голодные дети в Африке. Конечно, я не считал, что это хорошо, но с другой стороны, что я мог сделать? Моего кривляния хватило, чтобы она поняла кто я такой. Её лицо исказилось в диком удивлении, но справившись с ним, девушка кивком пригласила меня присоединиться. Она поинтересовалась, как я здесь оказался и так, слово за слово, речь зашла о человеческих странностях.
- Представляешь, два литра! И хотя говорят, что много кофе пить вредно для сердца, мне всё равно. - Говорил в основном я, она лишь сидела, медленно попивая свой кофе, и смотрела на меня.
- Не знаю почему, иногда что-то стукнет в голову, и я понимаю, что хочу кофе. Ни с того, ни с сего.
Она внимательно меня слушала, сначала облокотившись на стол, а потом и вовсе легла на него.
- ...Так вот, самое главное, я не понимаю причины...
- Может, так ты выражаешь свою грусть?
- Не думаю. Сейчас я просто живу размеренной жизнью, хожу в университет, занимаюсь, учу гитару. В общем, ничего приметного. Даже когда я расстался со своей первой и пока единственной девушкой, не пил кофе. Хотя тога я вообще не жил, а существовал где-то в прострации.
- А почему ты не пьёшь кофе?
- Ненавижу его. Противный приторный вкус, отвратная сладость.
Она улыбнулась.
- Так почему же ты его пьёшь сейчас?
Я опять опустошил чашку и позвал официанта, он уже знал, что мне нужно и сразу нёс новою чашку.
- Не знаю, просто хочу и всё. Хоть и неприятно, а пью. И мне всё равно какой. Каппучино, эспрессо, растворимый. Не различаю я их.
- А я не понимаю как ты различаешь эти чаи. Жасминовый, с лотосом, с мятой, с бергамотом. Что вообще такое "бергамот?"
На несколько минут повисла тишина.
Наверное, стоит добавить пару слов о маленьком кафе. Оно было выполнено в итальянском стиле, играла приятная классическая итальянская музыка. Официанты, будто сошедшие с кадров фильмов о мафии, с маленькими усиками, все как на подбор черноволосые и через одного кудрявые. Точно такие же и официантки, только без усиков. Меню составлено из традиционных итальянских блюд, преимущественно макаронных, хорошего итальянского вина, которое бедным студентам вроде меня не по карману и даже пиццы.
Мы заказали "настоящую итальянскую пиццу, а не ту фигню, что делают в пиццериях", по чашке кофе, которые превратились в семнадцать, небольшую бутылку минералки и сок.
- Я вот запиваю кофе соком. Я тоже странная? - она всё так же лежала и смотрела на меня.
- Не знаю. Я вообще не знаю ничего о кофе. - Я немного улыбнулся.
Нашу беседу прервал зазвонивший у неё телефон. Это оказалась её мама. Разговор затянулся, и я достал из небольшого рюкзака, который всегда со мной, небольшую книгу в мягком переплёте, такую - какую удобно читать в метро. Прошло примерно полчаса, когда наконец она повесила трубку. Причём я настолько увлёкся, что не заметил, когда она закончила и вновь растянулась на столике. Я было хотел закрыть книгу и убрать, но она вовремя сунула палец между страницами и кивком показала мне чтобы я продолжал.
- Читай, ты такой милый, когда читаешь.
Я слегка покраснел. Впрочем, отказываться не стал, так как книга действительно очень понравилась. Через две минуты я уже забыл, где нахожусь. Так продолжалось страниц сорок, пока, наконец, меня не вывел из транса её голос.
- А что ты читаешь?
- А?.. А! Мураками, Норвежский лес.
- Интересно?
- Очень! - Честно признался я, не отрываясь. - И тебе, Кать, советую.
- Бэ... Надоело, все зовут по имени. Это же так скучно. Называли бы как-нибудь пооригинальнее.
- Как например? - не отрываясь от книги спросил я и отхлебнул кофе.
- Не знаю... ну например, как-нибудь по-японски. Чидори или...
Проглотить я не успел, и её ответ изменил наверное всю мою жизнь.
- Наоко, например...
В секунду весь кофе, что содержался у меня во рту был разбрызган по столику, книге и частично по моей собеседнице. Она с визгом вскочила, я закашлялся.
- С тобой всё в порядке, Мир, не поперхнулся? - побеспокоилась Катя.
- Тогда зови меня Ватанабэ. - через кашель ответил я.
- Почему?
- И не спрашивай почему, - тут же ответил я - прочитаешь, сама поймёшь.
Думаю, сказано это было тогда не к месту и не ко времени, и после того, как прочла "Норвежский лес" она ещё долго меня пинала. Но, чёрт возьми! Почему именно Наоко??? Подошёл официант и спросил всё ли у нас в порядке. Я извинился и попросил стакан воды. Остаток вечера она меня допытывалась, кто же это такие, но я упорно молчал. Ближе к ночи мы наконец решили уйти, сперва договорившись как-нибудь встретится ещё раз.
- Ммм... Тим?
- Да? - рыча, ответил я.
- Правда ничего, что я забыла кошелёк дома?
- Всё в порядке. - Я скромно оценил свои финансовые возможности и скрепя зубами достал последнюю однотысячную бумажку.
До станции шли почти молча. Я спереди, а она сзади. И всё время виновато смотрела на меня.
- Вот за что я не люблю девушек. С вами всегда так. Придёшь с ней в кафе, угостишь, а они тебе после этого не дадут, да ещё домой пешком идти придётся.
- Ну так поехали ко мне? - соблазнительно сказала она, прижимаясь ко мне сзади плечиком.
- Шутишь?!? - гневно спросил я - Чтобы мне в полпятого утра выходить к первой паре? Я от тебя часа два до университета добираться.
- И правда. - В её голосе стало ещё больше чувства вины.
Мы попрощались перед станцией, она забежала первой, а я ещё несколько минут стоял и смотрел в небо. В грязное серо-коричневое небо, подсвеченное сотнями тысяч огней. Но почему-то в этот раз оно мне показалось уж очень отвратительным. Раньше это было "обычное городское небо в непогоду", теперь это стало огромной кучей фекалий, висящей над городом.
Всю ночь меня мучил сон, повторяющийся из раза в раз. Я сидел в том кафе и спокойно читал книгу, как вдруг туда заходила девушка похожая то на Наоко из "Норвежского леса", то на Катю. Она долго вязала петлю, затем закидывала верёвку на ветку дерева, которое непонятным образом начинало расти прямо посреди зала. Всё так же спокойно она вставала на стол, надевала петлю и ждала, когда дерево вырастет, чтобы поднять её. Со мной происходило что-то странное, я совсем не мог подняться со стула. Я всей своей сущностью желал этого, но не мог. Я звал официанта.
- У вас девушка вешается! Вы что не видите! Сделайте что-нибудь! - неистово орал я.
- Да, да. - спокойно отвечал он - Бывает, что люди вешаются, но нам с этим ничего не поделать.
Всё действо происходило под песню Флёр "Сегодня" и казалось, никто из посетителей её не замечает. Один пожилой мужчина прошёл мимо, задев её. Он вежливо извинился и пошёл дальше. Я кричал, как только мог, звал её. Кричал "Наоко", кричал "Катя". Но дерево медленно утягивало её вверх. Сначала девушка хваталась за шею, пытаясь оттянуть верёвку, но потом жизнь покидала её, и дерево утягивало бездыханное тело куда-то в облака. Тут у меня что-то переключалось, и я будто начинал понемногу падать вверх, сначала медленно, затем всё быстрее и быстрее. В этом безумном полёте (или точнее падении?) под песню всё тех же Флёр "Искупление" пытался схватиться за руку повешенной девушки, но каждый раз, когда я уже дотягивался до неё кончиками пальцев, она в мгновение ока оказывалась выше меня метров на тридцать. Этот полёт завершался ничем, и я снова сидел в кафе и читал книгу.
Вывел из этого бесконечного мучительного цикла телефон. Раздался мерзкий звонок, я очнулся от ночного бреда. Посмотрел на часы. Три часа ночи.
- Кому-у-у в три часа ночи-и оторвать язык?!? - Не разбираясь, проорал я в трубку.
- Т-тим? - порадовал меня пьяный голос Кати - это ты?
- ДА! А кому ты тогда по-твоему звонишь? - Я честно попытался успокоиться.
- Тебе.
- Гррр... Ладно, что у тебя?
- Я... Я не знаю. Где я? Я забыла в кошке ключи.
- Так ты же вроде кошелёк дома забыла? - ничего не понимая, спросил я.
- Да. Точнее нет. Это всё неправда. Долго рассказывать, вот я и наврала.
- Уж потрудись теперь.
- Я у парня последний месяц живу. А сегодня мы с ним поссорились. Совсем. Он мне такого наговорил. Не хочу его больше видеть. Никогда. Я сбежала. А от дома ключей нет. И дома тоже никого.
- Ладно. Говори, что видишь.
- Ну, вообще-то я у своего дома, просто сижу у двери.
Полночи я носился по ночному городу. И где-то под утро наконец дотащил её к себе домой. Постелил ей на кровати, себе постелил на диван. Стянул с неё верхнюю одежду и джинсы. Несколько минут рассматривал трусики. Самые простые, белые, без кружевов, было в них что-то возбуждающее. И в тот самый момент, когда я выключил свет, и уже собрался закрыть за собой дверь, услышал её голос.
- Это ложь. - Девушка поглубже завернулась в одеяло.
- Что ещё? - раздражённо крикнул я.
Она на секунду сжалась, будто во всём происходящим во вселенной виновата только она.
- У меня был ключ. Простоя не хотела заходить. Мне противна та квартира.
Моя голова к тому моменту уже мало соображала и раскалывалась, поэтому мне пришлось примерно минуту осознавать суть происшедшего.
- То есть я пол ночи шатался с одного конца города на другой, только чтобы удовлетворить твои пьяные прихоти? - Она лишь кивнула ничего не сказав.
Сил моих больше ругаться не было, поэтому я решил, забив на всё, никуда не идти, ибо выспаться мне не дали, только ещё больше не устал. Она наверное была готова к тому, что произошло дальше. Я, ни слова не говоря, залез на кровать, положил её на спину, стянул с неё свитер, разодрал пуговицы на блузке, сдвинул бюстгальтер и начал целовать её уже напрягшиеся соски. Её тело дрожало, она отвернулась и закрыла глаза, но руки сами раздевали меня. Тут я перестал сдерживать себя, у неё как пружину сорвало. Я ещё никогда не слышал таких стонов, она будто хотела меня каждой клеткой своего тела, каждой частичкой своей души. Мне никогда не было так приятно с девушкой, как тогда. Мы несколько раз меняли позы. Её тело завораживало, изгибы спины, округлости груди и тепло у неё внутри. Я будто погрузился в неё полностью. Я будто бы жил в ней. Она стала вселенной, которую хочется всю обнять и познать. Казалось, это чувство продолжалось бесконечно...

В колонках играет - The White Stripes
"Я тоже хочу летать". - думал Он сидя на остановке в ожидании сельского автобуса.
Автобус как назло появляться не хотел. Шёл сильный ливень, изредка подсвечивая округу раскатами молний. Стояло лето, но пришедшие дожди принесли прохладу. Он получше завернулся в рубашку, а именно, всё что он мог сделать это расправить воротник. Достал из летних синих джинс мобильник, нашёл нужный номер в списке и застыл. Его долго терзали сомнения, звонить или же не звонить. Он попытался несколько раз, но в сомнениях сбрасывал. Когда же, наконец, решился, то мобильник недовольно крякнул, сообщая о разряженной батарее питания и не замедлил отключиться. Что ж, ему ничего не оставалось делать, кроме как ждать.

- Как ты думаешь, сможем ли мы когда-нибудь подняться в небо? - этот голос был до боли знаком, Она так говорила в детстве.
- Дура! Конечно! Захочешь полетать, когда вырастишь, купишь себе билет на самолёт и полетишь, куда захочешь. - это уже голос его самого, только маленького мальчика.
- Глупый ты!
Она тогда улыбнулась и резко вскочила, побежав навстречу тёплому летнему ветру.

- Это она тогда уже повзрослела... - сказал Он сам себе.
Ещё раз посмотрел на часы. Осталось ждать только последний автобус.
Аня.
- Она всегда... - Он улыбнулся чему-то и сильно ударил себя кулаком в ухо. - Не так. Уже тогда...

И снова его наполнили воспоминания:
Она была самая красивая. Где-то начиная с седьмого класса все его друзья хотели с ней встречаться, но она всем всегда отказывала. И отказывала до сих пор. Точнее до недавнего времени.
- Ань, давай встречаться? - Это ей так Вован предложил, Его лучший друг, им тогда шестнадцать было.
- А ты умеешь летать? - Кокетливо спросила его Аня, в это время что-то переписывая у подруги.
- Нет.
- Тогда и встречаться мы не можем. - Уже без всякого интереса ответила Она.
- Ань, почему? - Вован недовольно стукнул кулаком по парте.
- Я же сказала: ты не умеешь летать, а мне нужен такой, который умеет. - И Она продолжила непринуждённо переписывать.
- Это глупость, Ань. У людей нет крыльев, они не могут летать. - Никак не успокаивался Вован.
- А как же лётчики? - Она явно издевалась и её это нравилось.
- Ну они же не сами летают, а на самолётах... Ну или вертолётах там... И на шарах воздушных... - Аня и компания её подружек захихикали; Вован не отступал, упорно пытавшись доказать свою правоту. Он ведь самым умным в классе был.
- Глупости, Вов. Когда люди куда-то летят, они не говорят: "Мы летим внутри самолёта, при помощи различных аэродинамических сил и сил тяги, при управлении этим самолётом пилота". Они просто говорят: "Мы летим отдыхать на юг". - Она издевательски похихикала.
- То есть ты хочешь себе парня-лётчика?
- Хи! Ну если он умеет летать. - Аня искренне улыбнулась.

- Я тоже хочу летать!!!
И снова остановка, холод, ночь, гроза и ливень. Снова беглый взгляд на часы. Попытка включить телефон. И снова ожидание.

И только Он был умнее Вована. Хотя ему нравилась Аня не меньше, чем другим и встречаться с ней он хотел не меньше, но удержать себя он всё-таки смог. Он стал ей другом. Самым лучшим. Благо их родители знали друг друга и часто ездили друг к другу в гости. И когда их дружба окрепла и подросла, Он понял, Он любит её. Ещё тогда, в том поле, когда она бежала навстречу ветру, понял, что простой парень не подойдёт ей, а надо такого, кто подарит ей небо.

Пробуждение пришло, от яркой вспышки и жуткого грохота. Темно. Сверкают молнии, гремит гром. Дождь барабанит по навесу. Задремал. Часы. Оказалось спал два с половиной часа. Последний автобус если и был, то уже давно доехал.
- Неприятность...
Дождь, кажется, стал поменьше. Он вздохнул, решив затем подождать ещё немного, чтобы пойти пешком и поменьше промокнуть.

Он заменил Ане лучшую подругу. Она плакалась ему обо всём, делилась горем и счастьем. Бывало они болтали по телефону пару часов. Точнее болтала Аня, а Ему приходилось просто её слушать, иногда вставляя своё слово. Но даже просто слышать Он был бесконечно рад. Один раз Она убежала из дома и пришлось её спрятать до тех пор, пока всё не уладилось. Какое же счастливое время было... А самое приятное воспоминание приходило ему каждую ночь во сне. Однажды, днём, они, ничего не делая, лежали посреди поля на стоге сена и смотрели на облака. На те причудливые фигуры, получающиеся из них. Аня задремала... И ворочаясь во сне прижалась к нему. Как же приятны эти воспоминания! Она прижалась своей мягкой грудью к его груди, своими тёплыми бёдрами к его бёдрам... И спала. А он боялся не то, что пошевелиться, - дышать. Нарушить эту хрупкую, и, наверное, даже надуманную гармонию. Всего полтора часа. Ну а её сладко спящее лицо, Он никогда не забудет. Её полные, ничем не крашенные губки, длинные ресницы, тонкие брови, даже её веки, подбородок и лоб... И шею с двумя родинками.

Дождь и не думал прекращаться. Потеряв надежду, Он сделал шаг из-под навеса, навстречу ночной тьме. Последняя ответила ему стеной из воды. Дождь ливанул с новой силой. Он обречённо посмотрел в мрачное небо, но отступать уже было некуда.

А потом наступило это лето. И вместе с ним при шло несчастье. У них в городке появился аэродром, а вместе с ним и лётчик. Безголовый сынок богатенького папочки, который ради развлечения летал на маленьком спортивном самолёте, а в остальное время тратил деньги в столичных клубах. Он не верил, что это окажется настолько банально. Аня и вправду начала встречаться с этим лётчиком. Через два дня они уже вовсю целовались... А дальше Ему и думать не хотелось. Затем был жуткий скандал. Он признался Ане в своих чувствах, сказал, что любит её и всегда любил. Она ответила ,что любит того "лётчика", а Он для Неё только друг. Они настолько сильно поругались, что не разговаривают и по сей день. Неделю назад, Он узнал от подруг Ани, что Она собирается в скором времени переезжать к своему ловеласу. Не находя себе места, Он думал даже утопиться где-нибудь или что-то
в этом роде.
И вот Он снова смотрел в небо. И кажется оно подсказало ему что-то в этот раз...

Раздался звонок, на пороге стояла сонная Аня.
- Ты что? Ты откуда? - удивлённая девушка осмотрела Его с ног до головы.
Насквозь промокшая одежда, красные глаза и синяки под ними, почти синий нос, огромная чёрная в руках и такой же чёрный и большой чехол за спиной.
- Я? - Он умолк на минутку, собираясь с мыслями - Про ночную прогулку в двадцать километров, про бегание от невесть откуда взявшегося контроллёра в первой электричке, про пять проверок в метро я может расскажу потом, а сейчас можно войти?
Она безмолвно впустила его в дом.
- Чаю?
- Чай подождёт! - Он уверенно усадил Аню на диван и принялся расчехлять сумку - Слава богу, не промок!
Он включил усилитель в розетку и подключил гитару. Сонная, сидящая в одной ночной сорочке Аня, лишь удивлённо хлопала глазами.
- Ты что делаешь???
Он повозился ещё пару секунд. Встал, накинул гитару на плечо.
- Помнишь, ты говорила, что тебе нужен парень, который умеет летать?
- Д-да...
- Так вот, Я тоже умею летать!!!
И дрожащие промокшие пальцы коснулись гитарных струн.

1. N сантиметров в секунду(Тополиный пух).

Сколько себя помню, я всегда любил тополиный пух. Он так медленно и красиво парит в воздухе, словно снег посреди лета, только неощутимо легче и прекрасней. Бывало, залетит пушинка в открытое окно, подумает куда приземлиться, но ты ей не даёшь додумать, всё время пытаясь схватить её. И каждый раз она ловко ускользает. тогда приходится ждать, пока она наконец не приземлиться. Тогда подкрадёшься к ней и аккуратно, словно боясь спугнуть, возьмёшь двумя пальцами, положишь в ладошку и сдунешь обратно в окно...
"Наверное, так будет всегда" - Думал я тогда. Небольшой двор, много друзей. Все бегали вокруг дома, играя в войнушку. Помню, дед подарил мне пластиковую М-16, которая стреляла шариками и липучками. Все хотели побегать с ней, но я никогда её никому не давал. Сейчас уже не знаю почему. Может я хотел выглядеть самым клёвым, а может потому, что это был подарок очень любимого мной человека, и я не хотел, чтобы кто-то её мне сломал. Ещё играли в футбол, и как-то вышло, что я больше полюбил играть на воротах. Часто играли с ребятами из соседнего двора, иногда ходили на запасной городской стадион и играли на настоящих воротах. Сыпали на горку во дворе мелкие камушки с песком. Как все тогда полагали, после этого она будет лучше скользить. Ещё раньше, в детском саду меня вообще как любого ребёнка интересовало всё, но больше всего я любил динозавров. точно помню пошло это с мультфильма "Земля до начала времён" посмотрел я их всего три(ибо тогда больше не было),но очень полюбил и пересмотрел наверное не одну сотню раз. Помню свою кучу пластиковых и резиновых динозавров. Я приносил их в школу и опять-таки все хотели ими поиграть. Тогда, кстати меня и посетили первые эротические фантазии... Почему-то на тихом часу мне помогали уснуть мысли о взрослых женщинах, которые засовывают себе колюще-режущие предметы под одежду...
На самом деле я ненавижу своё детство, но это уже сейчас, а тогда оно вполне устраивало. Но закончилось полное ощущение счастья перед первым классом. Тогда детство продолжалось катиться на автомате. И эти игры в футбол, и войну, и достаточно частые поездки на юг. Я просто жил каждый день, ничем особо не интересуясь. Разве что немного нравились самолёты, была даже попытка ходить в авиамодельный кружок, окончившаяся правда ничем. И никогда не было хороших друзей, в школе я был со всеми, и одновременно ни с кем. Моё сознание разрывалось между "Быть крутым" и человечностью. Продолжалось это, наверное, до шестого класса, кроме последнего. Последнее продлилось до девятого. В пятом классе появился друг. Впрочем не такой, которого я хотел, но тем не менее. У нас были общие интересы в музыке и компьютерных играх. В упор не помню, как это произошло, да и не важно. Но в целом ничего хорошего эта "дружба" не дала. Она просто заполнила пустоту между шестым и девятым классом. Хотя нет, наверное всё-таки дала. Я у него брал читать книги, наверное, тогда и увлёкся фэнтези. Ещё помню поступление в художку, окончившееся неудачей, потому что не любил, да и сейчас не люблю рисовать в цвете. Только карандашом. Да и потребность в рисовании отпала со временем. Сейчас могу только красиво что-нибудь срисовать.
В общем, ничего достойного внимания других людей в моей жизни не происходило.



2.1 Космонавт.

События, предшествующие написанию первых моих строк ни чем особым не выделялись. Да и вещи, побудившие меня начать писать весьма обычны.
Смерть безвозвратно уходит от тьмы,
А к малышу приходят волхвы,
Стон раздаётся меж гор и лесов,
Рыцарь Империи вышел из снов.
Это первое стихотворное в моей жизни. Я и по сей день удивляюсь, как мне тогда удалось написать строки, в которых я сейчас вижу глубокий смысл. После этого примерно полтора года ни одно стихотворение в сравнение с этим не шло. Хотя и стихотворениями это трудно назвать. Только эпиграфы к несуществующим до сих пор главам.
До этого я взялся писать прозу... Под влиянием долгого играния в HMM3, впечатления от увиденного по Первому "мультфильма" "Принцесса Мононоке" и прочитанной трилогии Андрея Белянина "Меч Без Имени"... Сами, наверное, можете представить, что из этого могло получиться. Кстати, эти записи и, теперь хранятся под кучей ненужной бумаге в нижнем ящике моего письменного стола. Увы, второй и третий вариант написания "серьёзной книги" где-то утеряны, осталось лишь пара страничек. Позже, я решил, что нефиг пытаться написать что-то большое и сразу. И переключился на маленькие произведения, попутно заведя тетрадь для записи посетивших меня идей по поводу этого самого "чего-то" большого. Тогда же и пришла идея, дабы избежать путаницы в названиях и направлениях "кто-куда-пошёл" решил нарисовать карту. Сначала это был лист А4, так сказать "вид сверху", просто границы континентов и города. Затем добавились горы, а потом и леса с болотами. Дальше карта перешла на лист непонятного размера, причём сначала вариант на одной стороне, а потом и более детальный на другой, уже с "анимацией". Дальше - больше. Лист А0, и желательно в цвете... Но и это оказалась недостаточно. И поэтому на другую сторону перенеслась так называемая "европейская часть". И вот теперь и этого мало... На этом пока с картами закончилось. Хочется видеть реальные причины. Почему именно это? Почему именно так? В средней школе я очень интересовался космосом. Может тогда и начало формироваться моё мировоззрение... Кто теперь знает. Исходя из научных представлений о вселенной, я осознал, что уж точно не Христос, Аллах или Будда постарались и создали нашу вселенную. Однако, и теория большого взрыва тоже, не более, чем дырка в небе от пальца. В конце концов, нас точно создало, то что намного "разумнее" нас. Вселенная слишком сложна, чтобы появиться... просто так. В результате у меня появились определённые взгляды не только на вселенную, но и на окружающий мир. Могу точно сказать, что в старшей школе у меня уже были хорошие друзья, и та "крутость" к которой я стремился ранее, оказалось совсем... пустой что ли? Но к своей жизни я отнёсся совершенно скептически. Мне в принципе было всё равно, где я буду после школы. Мне в принципе хотелось любви, но я не знал, что это такое, поэтому это "в принципе" так в принципе и осталось. Нет, то есть, конечно, я понимал, что такое любовь, зачем она нужна, много про себя о ней рассуждал, но на практике не с чем было сравнивать. Единственное, чего не хотелось, расставаться с друзьями. Вся эта жизнь "в ожидании чуда" и в вере в лучшее, несколько разбавилось новой для меня вещью...

2.2 Космонавт анимированный.

- Тебе это стоит посмотреть! Это тебе точно понравиться! - Он только кивал и смотрел на меня как на полоумного.
Я не умел и не умею кратко и сходу пересказывать содержания книг или фильмов, всё время теряя какие-то детали. Тем не менее, Еву я ему притащил. Результат: ещё двое свернувших голову... Анимешный Ктулху поглотил их моск. Моя духовная напряжённость, а точнее некая духовная пустота заполнилась аниме. Активное использование интернета, так же немного скрасила досуг. Там я увидел то, чего не хватало окружающим. Именно, что я наконец-то понял, что ребёнки это совсем не плохо, и тот, кто сумел сохранить ребёнка внутри себя, есть истинные живые люди. Когда человек не хочет смотреть аниме только потому, что там "большие" глаза, да и вообще "мультики это для детей"... Что ж, я могу только посочувствовать. Смотрите и дальше "Тайны Смолвиля", американских "Трансформеров", "300" и другие молодёжные комедии...
Почему!?! Я никак не пойму, почему я именно такой получился. Вроде бы я должен выйти неким подобием "гламурного падонка", никто меня особо не ограничивал. Не ругал за распитие алкогольных напитков, которые я кстати и не пью просто от нечего делать. Меня никто не ограничивал, до скольки гулять, не говорили, что я попал в плохую компанию... Я сам оттуда ушёл, я сам решил не злоупотреблять вредными привычками... Я сам выбрал, что душа важнее.



3.1. Некоторые лепестки Сакуры.

Вниз по грязным ступеням, прохожу через три двери и попадаю на улицу. Делаю несколько шагов, оборачиваюсь. Смотрю на старую советскую потёртую пятиэтажку. Вот бы сюда не возвращаться. Но точно знаешь - вернёшься. Затем полчаса созерцание тысяч автомобилей, потёртых домов и совсем новых, ещё строящихся торговых центров. Наконец двери троллейбуса открываются и я выхожу на самый современный в Европе вокзал... Но дело не в этом. До отправления ещё час, и приходиться ходить по залу ожидания, ещё чуть-чуть. Объявляют посадку. Первым подхожу к проводнице, отдаю билет. Разместившись на своём месте и заткнув уши наушниками, мерно наблюдаю за людьми. Поезд тронулся. "Неудачники" думаешь про всех за окном. "По крайней мере, на эту неделю вы неудачники". Улыбаюсь, открываю книгу, когда проводница, наконец, проверит билет и принесёт постель. Затем, чай, быстрорастворимая лапша и палочки. Соседи удивлённо глазеют на процесс поглощения лапши палочками. Вновь улыбаюсь. Беспокойный сон, всё время кто-то ходит, говорит, но меня это не волнует. Пол шестого, подъём. Проводница всех будит, ведь поезд приходит в шесть тридцать. Уже чувствую, что нахожусь в совершенно другом месте. И... какая досада, поезд опаздывает на полчаса. Нетерпение всё нарастает и вместе с этим хочется, чтобы на вокзале меня ждали. Но ведь нельзя заставлять девушку вставать чёрти знает во сколько, добираться на электричке и метро до черти знает какого вокзала и заставлять её ждать... Но вместе с этим и неимоверно хочется, чтобы она была там. Но нельзя. И как только моя нога отталкивается от вагона и приземляется на перроне, сразу приходит облегчение. Ну наконец-то! И быстро-быстро, быстрее даже чем все привыкшие к ритму жизни в огромном городе, в метро. Короткий переход на кольцо, эскалаторы. Первый вагон поезда, дружелюбно улыбающиеся японцы. Курская, выхожу. Вылетаю на курский вокзал. Там в кассу, шестнадцать рублей, билет. Смотрю расписание. Главное чтобы не Балашиха, и без надписи "кроме: Кучино". Сажусь в электропоезд. Снова жду. А вот если бы поезд не опоздал, я бы уже... Проклинаю всё, что только можно и тут же ловлю себя на мысли, что ещё чуть-чуть... Опять погружаюсь в полусон вместе со своими наушниками. За окном мелькнула надпись "Ашан", через секунду "Город", затем мелькнул и МКАД, а электричка, как назло, останавливается на каждой станции. Снимаю наушники, чтобы не прослушать нужную станцию, но предательское радио молчит, не объявляя остановки. Внимательно высматриваю за окном запомнившийся пейзаж. Наконец она! Выхожу. Несколько секунд осматриваюсь вокруг. Слева торговый центр, с супермаркетом "Дикси", справа небольшой привокзальный рынок. По центру автобусная станция, куда бегут люди с электрички, боясь опоздать. Но мне не надо ни на какой автобус. Я лишь вдыхаю глубоко воздух, подхожу к светофору и жду зелёный сигнал. Через дорогу и через маленький двор с различными детскими горками и качелями к крайней левой двери. Набираю нужную квартиру. "Неужели я не сплю?" А дальше раздаётся знакомый и любимый до сладкой эйфории голос. "Это я..." раздаётся мерзкий пищащий звук. Открываю дверь, лифт, нужный этаж, а дверь уже открыта... Радость, поцелуи, подарки, обещания вечной любви...
Неделя жизни.
Покупка обратного билета.
Никаких слёз. Она никогда не плакала, когда я уезжал. лишь её чарующая улыбка и голос. Неуловимый, ни с чем несравнимый поцелуй... Теперь я точно не помню его... Лишь тепло её губ. Лишь лёгкое их касание... наверное, таким должен быть прощальный поцелуй...
Потом много ещё чего... Разных переживаний, нервотрёпки... много-много... Друзья... конечно.
Теперь я знаю, к чему стремиться и что точно мне нужно. И душа рвётся к этому, к ней. Не к той, что жила в высотном доме возле ж/д. К той, что точно будет любить. Ведь если дал обещание любить, то люби до тех пор, пока тебя не разлюбят. И даже дольше. В конце всего, ведь только человеческие чувства важны... Ну а я... Что, я? У меня и, правда, сложилось впечатление, что самое лучшее в моей жизни со мной уже произошло. Это было! И теперь я живу в ожидании чего-то. Не сказать, что чуда, не сказать, что беды. Но сердце наотрез отказывается верить, что произойдёт что-то воистину прекрасное.
Вот вы говорите, что красиво цветёт сакура, но никто не замечает, что у нас есть нечто гораздо прекраснее и воздушнее, чем лепестки сакуры. Никто не замечает всей прелести прозрачно-небесного летнего снега. Кто-то подсчитал, что сакура отпускает свои лепестки со скоростью 5 сантиметров в секунду, но никто не захотел считать скорость падения пуха... А я верю, что когда-нибудь мы будем лежать среди тополиного пуха в тени парковых деревьев и точно знать, что только возможно будущие тополя падают со скоростью....