Искать тебя везде. Плутать во снах плющом.
Хранителя крыло нащупывать плечом
И знать, теряя след, со лба стирая пот,
Нащупывая свет, что этот свет не тот.

И, слушая шаги, к стене припав щекой,
Отсутствие руки угадывать рукой,
Отсутствие спины, отсутствие лица –
Начало тишины, которой нет конца.

Начало тишины – как взлом, как тать, как грех –
Затупленный клинок, проломленный доспех.
Солёные гроши, и жребий на ребро,
И зеркало души – пустое, как зеро.

(с)

И ты, и я, - мы не в своём уме:
Абсурд, сумбур, шарады одни и числа.
Сюжет то сер, как мышь, то бел, как мел,
А смысл только в том, что нет никакого смысла.

Где нет любви - там царствует азарт,
Там враг - любой проступок и улика.
Меня, как тень, преследуют глаза,
Тебя, как тень, преследует улыбка.

Беда, когда раздвоена судьба, -
Алиса в Стране Чудес, Алиса из Зазеркалья.
Ведь счастье здесь не тише, чем пальба,
Здесь лёд горячей огня и пух тяжелее камня.

Фальшивый смех, бумажная слеза, -
И лишь душа доверчива как скрипка.
Меня во сне преследуют глаза,
Тебя во сне преследует улыбка.

Рассудок слаб, подумаешь, беда -
Попасть сюда легко не в своём уме лишь -
Ведь здесь страна Чеширского Кота,
И я здесь умею всё, а ты ещё не умеешь.

Сэр Льюис Кэролл, всё учесть нельзя,
Здесь есть одна великая ошибка -
Меня всю жизнь преследуют глаза,
Её всю жизнь преследует улыбка...

(с)

По морю краха и песка, Любви и Гнева
Веди, веди меня, дитя, туда, где небо.
Но только заметай следы, ведь у беды повадки рысьи.
Веди меня, мой поводырь, к началу жизни.

Здесь жизни нет, здесь всё с нуля, с угля и пепла.
Здесь обрывается земля в угар и пекло.
И мне, слепцу, она страшна, - но ты, во имя нашей тайны,
Ты доберёшься, ты должна, пообещай мне.

Лети, лети, как можно легче, слышишь,
Как можно тише, как можно выше,
Я твоего полёта не нарушу,
Я буду слушать, как ты поёшь.

Как плотоядна тишина прохладной ночи,
Она выслеживает нас поодиночке.
Не вечны здесь ни гладь, ни твердь, и время ничего не значит.
Дитя, здесь смертна даже смерть, а я - тем паче.

Прощай, птенец, забудь меня и путь обратно,
Лети - земля уже бледна и безвозвратна.
И безымянная звезда на дне холодной стратосферы
Восходит так же, как тогда, до нашей эры.

Лети, лети, душа, ещё не поздно,
Ещё дорога светла и звёздна.
И от восторга сдавливает сердце,
Восходит солнце, она поёт.

(с)

когда от тоски природа меняет масть,
и ветер на псах и птицах срывает злость, -
тогда зима открывает пошире пасть,
и ты понимаешь: вот оно - началось.
и вот оно - застаёт тебя одного
и отменяет всё в тебе без труда.
Бог пишет новую повесть, и у Него
отличное чувство юмора - как всегда.
и всё наилучшим образом, как в кино -
история, биография, год, страна.
но что-то пока по-прежнему не смешно, -
возможно, какая-то мелочь не учтена.
и Бог изменяет год, а потом страну.
меняет зиму на осень и на весну.
вы оба с Ним не даёте друг другу спать -
всё ищете и не можете отыскать.
и ты Его упрекаешь - мол, так нельзя!
и даже порой бываешь в раздоре с Ним.
ведь ты так долго мозолишь Ему глаза,
что просто уже не можешь не быть смешным.
и целую вечность гордиевым узлом -
бессоница одинокого старика.
усталое лицо его над столом
и смятые страницы черновика.

(с)

Вертится диск, нависает игла
В первом снегу июля.
Это, дружок, такая игра –
Ночь серебра. Пуля.

Ласковых глаз нежный укус,
Лакомый вкус мира.
Первый глоток, сбивчивый пульс
Тикает, как мина.

Сделаться чем-то вроде ребра
Чёрту, шуту, плейбою –
Это, дружок, такая игра,
Что ты зовёшь судьбою.

Первый закат синих кровей,
Ветреный вскрик дверцы.
Ночь пустяков. Ночь мелочей.
Ночь серебра в сердце.

Утренний дым сна и тоски
Перечеркнёшь бровью,
Слушая, как, сужая круги,
Чертит игла кровью:

"...I love you, I love you, I love you..."

(с)

в стране изгоев и вандалов,
вокзалов и больниц,
где ты сама себе шептала:
проснись!.. проснись!..
где ночи длинные украдкой
в сезон дождей
смывали пальцев отпечатки
с души твоей,
глотая жизнь, как снег, как стужу,
солёную на вкус,
ты знала, что запрет нарушен,
Эдем твой пуст.

...

(с)

Февраль. крылатый чёртик ветра,
моим не брезгует плечом.
Год, продолжая стройку века,
кладёт кирпич за кирпичом.
В руке поблёскивает шпатель,
и день похож на выключатель...

И сон в моё ныряет кресло,
прищурив свой кошачий глаз;
и я загадываю место,
и я придумываю час,
шар с белым городом внутри
и гостя у моей двери...

Мой милый гость заводит дом
ключом, как ларчик музыкальный.
Садится у окна. Перстом
рисует профиль мой наскальный.
Любовь вскрывает нас, как вор.
мы затеваем разговор...

Часы с минутами на спицах
решают споры - кто кого.
Крылатый чёртик бьёт копытцем
двенадцать раз - и ничего -
ни слёз, ни туфельки хрустальной,

лишь караульный сна усталый
всю ночь чеканит "аты-баты"
и всё стучится, как качель,
в наш разговор продолговатый,
в котором слышен звон ключей...

(с)