cлавная светлая девушка Эльза братьев своих любила;
руки колола крапивой, молчала – упорно играла роль.
на каждой ладони будто стило профиль резало лебединый,
а на одежду, чужую, зелёную, щурясь, глядел король.

солью ли ей разъедало веки, пальцы, запястья жгло ли,
только плевать ей было и на себя, и на целый мир.
это не сказка, не скальдова песня, верь мне, – немного боли –
и братья – дикие белые лебеди – стали опять людьми.

нет, я не лебедь белая, но и не то чтобы вовсе ведьма;
смыть невозможно водкой и мылом всё, что случилось, но –
в радужном и недужном, хмельном бреду моём, звонком, медном
чудятся мне не эльзины братья, а самый – из смелых – снов.

хочешь, мой лебедь, стать человеком? это совсем не страшно,
это не больно... да впрочем – тебя ведь не от чего спасать.
я бы сплела тебе одному двенадцать крапивных рубашек,
да только где же растёт та крапива, которую нужно рвать?

(с)

i am milk, i am red hot kitchen
and i am cool, cool as the deep blue ocean
i am lost, so i am cruel
but i'd be love and sweetness, if i had you
i'm waiting, i'm waiting for you

Garbage


линию горизонта помню - до мелочей, плечи озябшие кутаю зимним ветром...
я так давно уже не-живу ничьей, я не боюсь не-новых как мир сюжетов.
всё уже было: принц мой, сон золотой... сказка - в которой жизни глупая проза.
я была пеной, солёной пеной морской. я теперь бронза, от времени тёмная бронза.

сколько их было - всех, после той, другой... той, что смеялась звонче и пела лучше.
ради твоей любви - да, не быть собой - только моя награда, моя лишь участь.
знаю, ты - есть. ведь есть океан, закат... знаю, однажды зайдёт твой корабль в гавань.
(мысли русалки, лёгкие, как облака. сердце русалки, тёплое, точно лава).

бронзой расплавленной время течёт, течёт... всё изменяется - так нас учили, помнишь?
всё повторяется. прост колдовской расчёт: если полюбишь - я оживу. всего лишь.
бронза умеет помнить, умеет ждать. я получила ответы, убив вопросы.
я буду петь, смеяться и танцевать. если полюбишь - я буду жить. так просто.

(с)

одинокая лодка моя, рассекая волну, плывёт...

Алиса


плыла, рассекая крутую волну, как шёлк прошивает игла.
плыла, как по маслу - эй, ухнем, вперёд, да с песней - пойдёт сама.
но только однажды лодка твоя на киль себе мель нашла -
кругом, как болото, зыбучий песок. бескрайний, как степь, лиман.

плыла без руля и ветрил - смотри, куда тебя занесло.
на остров, с которого не уплыть, на кладбище кораблей.
латай теперь, девочка-бананан, изнанку вчерашних снов:
любуйся закатом, пиши стихи, тяни из горла портвейн.

но лодки, забытые на берегу, имеют привычку гнить.
спаси свой Арго, смоли борта - другого выхода нет.
лишь там, где розовый горизонт, ты вспомнишь, что значит - жить...

дождаться прилива, на вёсла налечь
и плыть на восток, где свет.

(с)

далёкая Офелия смеялась во сне -
усталый бес, ракитовый куст...

Гражданская Оборона


у него сто забот, и он весь - кремень,
у него - о высоком, и смысл, и цель...
я живу в мире снов, я жду перемен,
жаль, что транспорт мой - карусель.
он молчит впопад, подпевает в такт,
у него что ни слово - мильон карат...
у меня всё не вовремя, всё - не так,
я шпиону - бесценный клад.

он умеет выигрывать у тоски,
не опустит флаг при плохой игре.
только вот зачем-то его виски
в преждевременном серебре...
мне бы так, чтобы белые, за спиной,
шелестели крылья... конечно, бред:
у меня - последний, усталый, смешной
задыхается бес
в ребре.

(с)

лето, как странно, что я никогда не писала тебе стихов -
знаешь, всё вечно на скорую руку: дожить, успеть...
звонкое лето, ты так хорошо понимало меня - без слов,
ты так легко отдавало тепло. и запах. и свет.

звёздное лето, ты снова решилось - доверчиво, на краю
пропасти стоя, тянулось ко мне не с пустой рукой...
лето, упали бессмысленно звёзды в бессонную ночь мою -
я не смотрела на небо. не видела ни одной.

лето, но завтра... послушай, другая придёт твой писать портрет.
жизнь мимолётна - и это всего лишь игра, пустяк.
лето, ты плачешь? не надо - ты просто не в силах меня согреть.
знаю, малыш, ты старалось... прости, если что не так.

(с)

Не мы идём по Пути, но Путь проходит через нас.


сомневаюсь. и часто. и кажется - всё не так...
оглянусь - а жизнь, как от бублика дырка - пуста.
неужели из многих дорог я - безбожно туп -
постарался и выбрал единственную - не ту?..

я, наверно, опять напишу прописную ложь -
что-то глупое: где-потеряешь-и-где-найдёшь,
про надежду, которая держится дольше всех,
и про то, что последнему - самый весёлый смех...

пусть - по кругу. и пусть вокруг - бесконечно зима,
пусть не знаю, что за поворотом - сума? тюрьма?
даже если тупик - снова биться о стену лбом...
всё равно я иду. и не буду жалеть потом.

мне в кромешной ночи нет нужды разжигать огни,
и в стране незнакомой не нужен мне проводник.
и не сбиться с пути - сколько векторы ни меняй -
потому что дорога проходит внутри меня...

(с)

ставить, не рассуждая, на заведомо проигрышный вариант,
всё, что есть у неё за душой - пустоту небес, заселенность личного ада;
ставить последнее - словно живое сердце из клетки грудной вырывать -
резко, небрежным жестом, преодолев непреодолимое "нет, не надо!.."

надо! - потому что иначе всё суета, пустословие, гниль, распад,
всё, во что учатся верить и - верят, и платят любую цену, какую ни назови...
пусть небеса бесконечно пусты и слишком плотно заполнен внутренний ад,
смысл только в том, чтобы чувствовать, как взрываются фейерверки в шальной крови.

ставки сделаны. под глазами тени, в висках пульсирует сумасшедший ритм -
в этой игре не предусмотрено ни для кого никогда ни поражений, ни побед...

даже если её врасплох застанет та, о ком всуе не принято говорить,
самое главное - слышишь? - последним взрывом она уже всё успела
сказать
тебе.

(с)

если честно, она была, в общем, сильной,
закалённей дамасской стали, но...
в ней засела предательски подлая мина,
невзорвавшаяся опасная мина,
и она возвела оборонные линии -
маннергеймы и прочие мажино.

эта мина не переставала биться.
жить под страхом взрыва - такая жуть...
и она впустила к себе убийцу,
ледяного безжалостного убийцу,
и сдала - одну за другой - позиции,
и вернулась к исходному рубежу.

лучше пусть чужой, чем колонна пятая -
от руки равнодушной приятней смерть.
прикоснись - и сработает детонатор,
это очень чувствительный детонатор,
прикоснись, убийца, пойми, так надо...

возвращаться -
худшая
из примет.

(с)

солнце моё, я скучаю. ты так далеко...
так безнадёжно вне области здравого смысла -
словно бежать по горячим углям босиком,
словно на пламя беспечным лететь мотыльком -
то, что мне снится.

солнце моё, это всё ерунда, пустяки...
зная - стремление к свету быть может опасно,
всё же бессмысленно гибнут в огне мотыльки.
пусть мы с тобой навсегда и во всём - далеки -
только не гасни.

(с)

а ты напиши, что настанет однажды август -
не смогут его удержать ни цербер, ни аргус,
он вырвется к нам, убежит, он ведь очень смелый,
такой бесшабашный... но даже не в этом дело,
а в том, что ведь эта смелость его - заразна,
и всё, что было нельзя, станет можно. сразу.

а ты напиши, что мы сядем, наверно, в поезд -
из тех, знаешь, "сел и поехал", не беспокоясь
о пункте прибытия: скорый, без пересадок,
он точно домчит, куда пассажирам надо.
я буду смешной и не-наблюдающей-за-часами,
краснеющей-соприкоснувшись-рукавами...

а ты напиши, что нас встретит, конечно, море -
звенящим, отчаянно-радостным ре-мажором,
литаврами волн, фанфарами свежего ветра,
и станет возможным всё, что было запретно:
смотреть в глаза, держаться за руки, словно дети,
дышать друг другом, забыв обо всём на свете.

я знаю, что так не бывает. прости, я знаю.
наказана самым прекрасным из наказаний,
напрасно пытаюсь жить в приснившемся мире,
возникшем из ниоткуда, на "три-четыре"...
он скоро растает - химеры ведь эфемерны.

но ты напиши.
не бойся, я не поверю.

(с)

тычусь вслепую и попадаю конечно в раны да швы
я не хочу но ты ведь amado умеешь молчать увы
ориентиров так мало кот не наплакал совсем скупой
вот и выходит наощупь все contra против где надо по
я не солдатик не стойкий не оловянный ни разу не
вся из противоречий и комплексов вся обнажённый нерв
где взять Мефисто тебе не нужную душу ему продать
чтоб не болела не корчилась не беспокоила никогда
мне за неё не нужны взамен ни слава ни деньги ни власть
мне бы хоть раз непосредственно близко от рук твоих губ и глаз
знаешь как в песне поётся amado душу за ночь с тобой
я же умею своей любовью поить как живой водой
я же умею баюкать шептать на тысяче языков
я не умею прятать скрывать но только дарить любовь

(с)

однажды я забуду все пароли. и тайники,
к которым не нашла ключей, не трону, пусть будет так:
сотрутся постепенно отпечатки моей руки,
замки-печати неприкосновенны и на местах.
никто и не узнает, что когда-то, давным-давно,
перебирала коды я и шифры - за годом год...
однажды станет мне неинтересно и всё равно.
развеется очарованье тайны, и всё пройдёт.
пройдёт, как ночь без сна. пройдёт, как осень. пройдёт, как жизнь.
и привлекательность реинкарнаций померкнет - пусть...
однажды побегу я через поле созревшей ржи...
однажды я устану возвращаться. и не вернусь.

(с)

Научи меня жить, научи меня что-нибудь делать...

"Воскресение"


Я тебя не смогу научить, я сама не умею...
Я живу между светом и тьмой, между явью и сном.
Как листок пожелтевший, подхваченный ветром в аллее,
Как озябшие капли дождя, что стучатся в окно.

Между чёрным и белым напрасно всю жизнь выбирая,
Раздавая чужим то, что лучше б оставить своим,
Из хрустальных осколков мечты витражи составляю:
Одинокий мой парус, лазурные струи под ним...

Половина пути – или больше?.. От края до края –
И войду в этот сумрачный лес, где всё пепел и прах,
Даже там, у черты, свой потерянный рай вспоминая:
Запах хвои сосновой... А может быть, соль на губах...

(с)

ты уходишь один по белой дороге. мне за тобой нельзя.
мне ведь надо из призрачных лунных нитей волшебный узор вязать,
чтобы там, вдали, тебя за сто вёрст обходила лиха беда,
чтобы друг беспечный отречься не смог, коварный - не смог предать.

у зимы ещё много в обойме пуль, довольно в колчане стрел.
и тебе невозможно пока назад, ты ещё не преодолел
свой последний страх - в ледяной пустыне, в холодной, чужой стране...
но однажды увидишь меня во сне и поймёшь, что зиме конец.

это я наколдую деревьям в саду листьев зелёный дым,
даже пыль на дороге к дому отчётливо вспомнит твои следы...
но сейчас зима, и не действуют чары, сон мой засыпал снег...

ты вернёшься весной, когда я снова
увижу тебя во сне.

(с)

быть позитивной. червей сомнения внутрь не впускать. не поддаваться - панике, скуке, унынию, лени... чётко отмерено, сколько ещё просвистит у виска - тех, что впустую, в отсутствие, злых, без тебя - мгновений. но не свистят, как назло - словно гири, чугунные, дни. я их пытаюсь считать - они избегают подсчёта... быть позитивной. и верить: возможны и будут, они - те, что во сне - наяву. с тобой - над землёй.

полёты.

(с)

я, конечно, живу - долг, ответственность, всё такое...
я вот даже пытаюсь оставить тебя в покое.
и лечить тебя вовсе в мои не входило планы,
просто мне так хотелось с тобой говорить. о главном.
ну, а если так вышло, то это, поверь, случайно.
что, так легче - в смертельных грехах меня уличая?..
я сама ненавижу, когда говорят, как надо -
с кем дружить (это в детстве) и как воспитывать чадо,
что носить, с кем не спать, и за кем мне - в огонь и в воду...
в общем, больше всего я, пожалуй, ценю свободу.
чтоб самой выбирать - не ища ни выгод, ни толка,
чтоб самой отвечать - что, кому я должна. и сколько.
вот и выбрала... странное, горькое моё счастье,
и теперь этим странным режусь на мелкие части...

всё, приехали, детка, дальше ты можешь не жить -
доживай недо-жизнь, из которой изъято солнце.
над тобой чёрный ворон, снижая круги, кружит -
не беги и не прячься, нет смысла теперь бороться.
не тяни себя за уши - не увидать Москвы.
это миф. а реальность - зыбучий песок, болото.
ты не прыгнула выше кудрявой своей головы.
зря в душе - непокой, и бессмысленно ждать кого-то,
кто бы выглядел, "высмотрел плод, что наспел, наспел..."
ты достаточно разозлила - богов ли, духов -
непокорным стремлением вырваться за предел
опостылевшей формулы: "киндер, кирхе унд кюхе".
всё, приехали. вряд ли на сердце сотрётся след,
отпечаток, рубец от ожога, по миокарду:
"будь ты...
...счастлива. долго. как минимум, сорок лет.
и пускай у тебя всё получится..."

так и надо.

(с)

скажи, сестра, грустишь о чём,
чего желать тебе ещё?!
но лоб пылает горячо,
а руки зябнут.
ты строишь замки из песка,
ты вновь витаешь в облаках...
и чуть горчит твоя тоска,
и пахнет - мятно.

казалось - не о чем просить.
давным-давно порвалась нить,
и ты сумела разделить
вчера и завтра.
твоё безумие, сестра,
мудрее, чем сто тысяч правд.
лиса танцует. виноград
созрел. внезапно.

в тумане вязнет лунный свет,
не скажет он ни да, ни нет -
ведь не обязан он ответ
давать влюблённым.
ладонь под щёку подложив,
ты засыпаешь, попросив,
чтоб снился сон про Суламифь.
и Соломона.

(с)

я не из тех, в ком зарыты царевны - целуй меня, не целуй. где уж мне - хлеба не выпеку, коврик не вытку, на светском балу танцем изысканным, речью манерной гостей не смогу развлечь... ну-ка, не тискай, кулак разжимай! и поверь мне - гора же с плеч свалится сразу. ты странный, упёртый - зачем ты меня схватил? я - просто жаба. с чего ты придумал, что счастье зажал в горсти? что, говоришь, не балы там у вас, а, напротив - одне пиры? папа не злой, братаны просто ждут-не дождутся такой сестры? сами послали?! иди, да без ёлочки... - тьфу! без лягушки не... возвращайся? das ist fantastisch - старыя жабы в какой цене... слушай, не парься, смотри - изобильно по кочкам расселась дичь. девок-то валом в болоте. давай, отпускай меня. и не хнычь.

(с)