Этот город чистый лист, и что ты на пишешь на нем, то и будет. Просто город - разношерстными соседями, не забывающие упрекнуть тебя при возможности, и вечным отсутствием солнца. Этот город отражение тебя, если тебе хорошо, город тоже будет рад за тебя, а если плохо, то он тоже не будет благосклонен к тебе.
А, если в твоей голове гуляет беспокойство, он будет вести себя суетливо, тревожно оборачиваясь на тебя с опаской.
А, я, не смотря, на уже длительный срок, не могу отбросить старые тревоги, они все еще ходят, за мной призраками, то и дело, издавая душераздирающее крики.
Если бы я, обзавелся психоаналитиком, он наверняка посоветовал бы мне - перегореть, прожить, то что мне приносит столько беспокойств, отгородившись, от постоянного контакта, потому что контакт приводит, к новой тревоге, и не смотря на свой отрицательный характер, он вызывает привыкание, заставляет снова, и снова, к нему прикасаться. Но, вездесущего мозгоправа у меня нет, а значит мой хоть и остроумный, но в целом инфантильный разум, полезет на те же грабли, от которых уже скоро вырастет не то чтобы шишка, а скорее - рог. Мои мысли будут заблудшими, мой взгляд будет притуплен и потерян, а значит и город, для меня будет терять краски, и вместе со мной, будет затухать во мне, как единица.
Тем временем, чистый лист, уже не будет таковым, и заполнится, теме самыми вопиющими и маразматическими терзаниями самого себя, пытаясь выяснить почему твоя голова в песке, я буду изливать унылую философию несправедливости с запахом алкоголя и возможно к тому времени и сигарет, к которым никогда не имел пристрастия, но мои настоящие чувства должны меняться, на что то искусственное, так как пустота сама по себе не имеет смысла. И вот, представив этот образ, который заблудился где то на краю, скорее даже не этого города, а на краю мира, своего мира, в котором есть мозгоправ, который пытался избавить меня от всего этого, в которым есть нетрезвая и печальная философия, и больше ничего, ничего не остается за ним. "Он сам выбрал этот путь!" - отзовется позже мозгоправ, но только если, я его пущу, его и отчаянного себя, дам разрешение на прибывание в своей голове, позже породившее вакханальную эпопею страха.