Скоро годовщина Победы. И этот праздник я всегда стараюсь отмечать вместе с семьей. Мы обычно гуляем в парке, а еще смотрим фотографии, фильмы, слушаем песни... Какие песни меня больше всего трогают? Их не так и много. Вот, например, одна.

Осенью 1941 года советские войска оставили город Одессу.
Леонид Утёсов так вспоминал об этом времени: «Мы гордились Ленинградом, гордились Москвой и оплакивали Одессу, сражённую в неравной борьбе. Поэт Владимир Дыховичный написал тогда же песню «Мишка-одессит», композитор Михаил Воловац сочинил музыку, а я, взволнованный событиями, запел: «Широкие лиманы, зеленые каштаны...».
Концерты и киноконцерты Леонида Утесова с первым исполнением этой песни прошли уже в 1942 году, а в 1943 была записана пластинка. И только весной 1944 Одесса была освобождена, как о том пелось в песне!
И современное исполнение этой песни мне нравится, но все же предпочитаю я именно «военное исполнение» Утесова.




Ты одессит, Мишка…

Слова: Владимир Дыховичный
Музыка: Михаил Воловац (по другим источникам - Валовац)
Исполняет: Леонид Утёсов (1942 г.)

Широкие лиманы, зеленые каштаны,
Качается шаланда на рейде голубом.
В красавице-Одессе мальчишка голоштанный
С ребячьих лет считался заправским моряком.
И если горькая обида
Мальчишку станет донимать,
Мальчишка не покажет вида,
А коль покажет, скажет ему мать:

Ты одессит, Мишка,
А это значит,
Что не страшны тебе ни горе, ни беда.
Ведь ты моряк, Мишка,
Моряк не плачет,
И не теряет бодрость духа никогда.

Изрытые лиманы, поникшие каштаны -
Красавица-Одесса под вражеским огнем.
С горячим пулеметом на вахте неустанно
Молоденький парнишка в бушлатике морском.
И эта ночь, как день вчерашний,
Несется в крике и пальбе.
Парнишке не бывает страшно,
А станет страшно, скажет он себе:

Ты одессит, Мишка,
А это значит,
Что не страшны тебе ни горе, ни беда.
Ведь ты моряк, Мишка,
Моряк не плачет,
И не теряет бодрость духа никогда.

Изрытые лиманы, поникшие каштаны,
И тихий скорбный шепот приспущенных знамен.
В глубокой тишине без труб и барабанов
Одессу оставляет последний батальон.
Хотелось лечь.. Прикрыть бы телом
Родные камни мостовой.
Впервые плакать захотелось,
Но комиссар обнял его рукой:
- Брось, Мишка брось.

Ты одессит, Мишка,
А это значит,
Что не страшны тебе ни горе, ни беда.
Ведь ты моряк, Мишка,
Моряк не плачет,
И не теряет бодрость духа никогда.

Спокойные лиманы, зеленые каштаны
Еще услышат шелест развернутых знамен,
Когда войдет обратно походкою чеканной
В красавицу-Одессу усталый батальон.
И уронив на землю розы
В знак возвращенья своего,
Парнишка наш не сдержит слезы,
Но тут никто не скажет ничего.

Хоть одессит, Мишка, а это значит,
Что не страшны ему ни горе, ни беда.
Хоть моряк, Мишка,
Моряк не плачет,
На этот раз поплакать, право, не беда.



Владимир Абрамович Дыховичный родился в Москве 25(12) марта 1911 года в семье
профессора, преподававшего еще до революции в Московском университете на геологическом факультете. В семье было трое детей – старший Владимир, дочь Нина, младший сын Юрий. Нина и Юрий впоследствии стали известными в стране архитекторами (Юрий участвовал в проектировании и строительстве высотного дома в Москве на Котельнической набережной).

Владимир Дыховичный окончил Московский геолого-разведочный институт, работал инженером-геологом в Донбассе, на Кавказе, в Средней Азии (даже успел по-настоящему подружиться с грозными басмачами). Еще в годы учебы увлекся танцами, даже преподавал танцы в институте, что, конечно, мало радовало отца, степенного профессора. В Москве некоторое время учился в театральной студии А.Д. Дикого, затем работал на эстраде чтецом-декламатором.
Потом была война. Много войны…

Участвовал в финском «конфликте», выступал во фронтовом эстрадном ансамбле. В 41-ом – на Северном флоте, входил в различные фронтовые бригады и театры. Работал с Московским театром миниатюр, фронтовым филиалом театра им. Евг. Вахтангова, Ленинградским театром комедии.

Награжден орденом Красной Звезды.

Как и многие другие, в период борьбы с космополитами подвергся гонениям. Был очень дружен с К. Симоновым, Б. Ласкиным, В. Катаевым, Б. Пастернаком. Особенно дружил с К. Симоновым. Часто на концертах читал его стихи. В июне 41-го К. Симонов даже жил в квартире Дыховичного. Кстати сказать, о начале войны К. Симонов узнал 22 июня только к... 18.00, т. к. все время работал дома и на улицу не выходил. После звонка Дыховичного «к себе домой», Симонову стало известно, что началась война...

Многое повидал Дыховичный в годы войны. Три месяца прослужил в блокадном Ленинграде... Только одного этого достаточно, чтобы осознать на себе ужасы войны и подлинное мужество.

... В конце 1941 – в начале 1942 г.г. появился «Одессит Мишка», написанный специально для Леонида Утесова. Устами этого Мишки было сказано то, о чем думали все, покидая родные места. Дыховичный сумел в коротком повествовании проследить весь путь становления мужчины – от «мальчишки голоштанного» до защитника отечества. Становления без высокопарной фразы, без ненужных пояснений. Оказалось, что «родные камни мостовой» первичны по отношению к принятым догмам и официальной идеологии.

... В 42-ом, да и в 43-ем и даже 44-ом годах никто не знал, что будет дальше и чем вообще все это может закончиться. А вот Дыховичный смог убедить всех в том, что все-таки «войдет в Одессу усталый батальон». Все-таки войдет!!! И это-то в растерзанном 42-ом году!

…Я держал в руках фронтовые письма, где солдаты своими словами пересказывали «Мишку» только что услышанного по радио или с пластинки. (Пластинка с «Одесситом Мишкой» в исполнении Л. Утесова выпущена в 1943 г.)

Пересказывали с множеством ошибок и отступлений, но всё же с тем же ударением и тем же акцентом. Одесским акцентом. Как это могло подействовать на передовой, в окопе, у корабельной пушки, у перископа? Ответ один. Нельзя спрятаться за чужие широкие спины. Не получится!.. На всех одного Мишки не хватит…

В марте-апреле 44-го листовки с текстом «Одессита Мишки» разбрасывали с самолетов над оккупированной Одессой с призывом: «Помогайте Красной Армии освобождать родную землю». Думаю, что история не знает такого второго примера. Без сомнения, ни про один оккупированный врагом город нельзя ничего подобного рассказать. Простые слова Владимира Дыховичного оказались во стократ сильнее любых агитационных призывов и политических противопоставлений.

Думается, что нет ничего странного и в том, что, наряду с другими песнями, «Мишку» сильно поносили, даже на уровне Президиума Оргкомитета советских композиторов (заседание 27-29 апреля 1942 г.). Пришивали всё, что было «модно» в то время – «идейно-эмоциональную ограниченность», …«мещанские представления о жизни», …«сентиментальность салонного вальса»… и т.д. Ничего не помогло. Народ всё же рассмотрел другое – отсутствие фальши в чувствах и действиях, человеческую близость и душевную теплоту. Попытки же Дыховичного «исправиться», т.е., как говориться, «пойти со всеми в ногу», так ни к чему и не привели. Продолжения «Мишки» не получилось. Новый текст «Мишка вернулся в Одессу» (Опубликован 26 апреля 1944 г.) забылся напрочь. Наверное еще и потому, что был написан не от чего-то, а для чего-то…

Все же Владимир Дыховичный достучался до каждого одессита. Заставил других завидовать Одессе. Ведь был, непременно был (!) и киевлянин Мишка, и новороссиец Мишка, и Мишка-ростовчанин. А вот «прошел» только одессит.

…И как это не печально, слова Дыховичного, может быть как никакие другие, точно подходят для описания «новых» отношений в нынешней Одессе, когда «изрытые лиманы, поникшие каштаны»… – сплошь да рядом. Когда, не обращая внимание ни на что, сильные мира сего строят в нашем городе свой город… Так что «красавица Одесса под вражеским огнем…» – отчасти это реалии и сегодняшнего дня…

Умер Владимир Абрамович Дыховичный внезапно, 24 июня 1963г., в Ростове-на-Дону (здесь он вместе с М. Слободским работал над мюзик-холлом «Москва-Венера, далее везде…»). Похоронен в Москве, на Новодевичьем кладбище, участок 8, ряд 30, линия 7.


Процитирован материал Михаила Пойзнера «ИХ НЕ ЗНАЛИ ТОЛЬКО В ЛИЦО...»