По сообщениям СМИ,руководитель Правительства России Владимир Путин, осваивает новую смежную профессию: журналист, и даже завел свою колонку в "Русском пионере", пока блогер Дмитрий Медведев ещё не комментировал работу данного журналиста, но СМИ с интересом ожидают: "что-то будет", а представители властных структур впали в раздумье, куда им податься, то ли в журналисты, то ли в блогеры...

Правда, здесь на ЛиРу есть и журналисты-блогеры, блогеры-журналисты...;)

ЖЖ в России — больше чем ЖЖ
Пять способов стать знаменитым блогером

// Reuters

 

Троллинг (от англ. trolling, также trawling — ловля рыбы на блесну) — постинг заведомо провокационных сообщений, с целью вызова волны флуда, флейма, оффтопа, получения негативной реакции пользователей. Нередко результатом троллинга является лулз.

В общем понимании, русскоязычная деформация слова troll (trawl): травля.

Тролль — автор провокационного сообщения (ранее так называли и само сообщение). Часто троллями ошибочно называют флудеров и быдлокунов.

Цели и задачи троллинга  

Орловские тележурналисты выходили в эфир под дулами автоматов

Опубликовано на сайте rg.ru 16 декабря 2008 г.
Версия для печати

Вчера в вечернем и ночном эфире одной из крупнейших в Орловской области телерадиокомпании "Истоки" прошел ряд необычных сюжетов. В экстренных выпусках новостей журналисты показали, в каких непростых условиях им приходится работать. По словам корреспондента Татьяны Суворовой, во второй половине дня в офисе появились вооруженные люди в камуфляжной форме. Пришедший с ними адвокат объявил, что в компании отныне новый руководитель - известный в регионе журналист Елена Годлевская. Чем удивил действующего гендиректора - Вячеслава Ерохина. Пока оба "директора" спорили о своей легитимности, творческий коллектив пытался работать в обычном режиме.

Я Вам сейчас очень просто объясню, почему дома подорожали к зарплате - бензин тут ни при чем. Допустим, мы - я, Вы и Хроноскопист летели на самолете через Тихий океан. В пути мы втроем накушались абсента, надебоширили, отломали дверь от туалета, и нас за это выкинули в море через аварийный выход.

По счастью, рядом с местом нашего падения обнаружился маленький безымянный полинезийский остров. Выбравшись на берег, мы посовещались, и решили считать его новым государством под названием Соединенные Штаты Абсента (США).

Когда нас выкидывали из самолета, то багажа нам, естественно, не выдали. Поэтому, всех материальных и нематериальных активов у нас - только туалетная дверь, которую Вы таки прихватили с собой. И вообще, несмотря на абсент, Вы у нас оказались самым запасливым - в бумажнике у Вас, совершенно случайно, обнаружилась банкнота в $100. Таким образом, в наших США имеются нефинансовые активы - дверь, и финансовые активы, они же денежная масса - $100. Это все наши сбережения. Поскольку у нас больше вообще ничего нет, то можно сказать и так - у нас есть один материальный актив - дверь, обеспеченный денежной массой в $100. Т. е. наша дверь стоит $100. Немного протрезвев, мы решаем, что надо как-то обустраиваться. Самый быстрый из нас оказался Хроноскопист. Он тут же объявил, что создает банк и готов взять в рост имеющиеся у населения денежные сбережения под 3% годовых - ну не сидится человеку без дела. Вы отдаете ему $100, и он их записывает в блокнот в статью "Пассивы -> Дипазиты".

Но я тоже не лаптем щи хлебал - зря я что ли столько времени занимаюсь расследованием экономического мухлежа - я знаю как изъять у Вас и дверь и $100. Я предлагаю Вам взять Ваши $100 в рост под 5% годовых. Вырываю листик из своего блокнота и пишу на нем - "Аблегиция на $100 под 5% годовых". Вы чувствуете, что Вам поперло. Забираете деньги у расстроенного Хроноскописта с дипазита и отдаете их мне в обмен на мою аблегацию. Я беру Ваши $100 и кладу их на дипозит в банк обратно обрадованного Хроноскописта.

По хорошему, на этом можно было бы и успокоиться и пойти всем заняться делом - пальму потрясти или за моллюсками понырять, снискать себе хлеб насущный, так сказать. Но Вы ж знаете - я неуемный финансовый гений, такие пустяки как кокосы и устрицы меня не интересуют. Помыкавшись по нашему острову - 50 шагов от южного побережья до северного, и 30 с запада на восток, я придумываю гениальную комбинацию. Я подхожу к Вам и предлагаю на пустом месте заработать еще 1% годовых. Взять в банке Хроноскописта кредит под 4%, и купить у меня еще одну аблигацию под 5%. Вторую аблегацию на $100 я тут же выписываю на блокнотном листике, и машу ею у Вас перед носом. Недолго думая, Вы бежите в банк и берете кредит $100 под залог моей первой аблегации на $100. Они там есть - я их туда положил на дипазит. Вы отдаете мне заемные $100 и прячете вторую аблегацию к себе в бумажник - теперь у Вас есть моих аблегаций на $200. А $100 я кладу в банк - теперь у меня там $200 на дипазите. Хроноскопист аж подпрыгивает от радости - кредитный бизнес попер. Думаете я на этом остановлюсь? Ага, сейчас - я уже выписал Вам третью аблегацию. Бегом в банк за кредитом под залог второй аблегации. Ближе к вечеру, набегавшись по острову с этой сотней баксов и изодрав все листочки из блокнота на аблегации, мы имеем следующую картину. У Вас на $5000 моих аблегаций, а у меня на $5000 дипазитов в банке.

Теперь, я чувствую, что пришло время прибрать Вашу дверь к рукам. Я предлагаю купить ее у Вас за $100. Но Вы вредничаете - дверь-то всего одна, и заламываете цену в $1000. Ну, $1000 так $1000 - в конце концов у меня на депозите лежит целых $5000. Я на последнем блокнотном листочке направляю платежное поручение Хроноскописту, перевести $1000 с моего дипазита на Ваш, и забираю Вашу дверь.

Если нашу бухгалтерию отдать американскому экономисту с гарвардским дипломом, он сообщит нам, что наши США располагают $1000 материальных активов в виде двери, и $10000 финансовых активов в виде аблегаций и дипазитов. Т. е. что стоимость нашего совокупного имущества увеличилась за день в 110 раз. Менее тонкий и образованный человек сказал бы, что мы - три дебила, у нас как была одна дверь и $100, так и осталось, и что только конченные дебилы могли целый день рвать листочки из блокнота, вместо того, чтобы нарвать кокосов. Кто из них прав - решайте сами.

Но механизм относительного роста цен на дома именно такой, что в США, что в Японии, что в России.

Его фамилию я помнил еще по детству, по другой газете, которой в 1991 году повезло оказаться в числе восьми изданий, не запрещенных указом ГКЧП. Он был автором очерка под названием «Поддержка решительных мер», в котором рассказывалось, как рабочие московских заводов поддерживают государственный переворот. Я спросил его, помнит ли он о том репортаже. Он смутился и сказал, что помнит и сейчас бы, конечно, ничего подобного не стал бы писать, но тогда он был молодой и глупый, и вообще — с кем не бывает. Тогда я спросил его, почему теперь на пресс-конференциях президента именно он, этот корреспондент, задает главе государства самые подобострастные вопросы. Тут он уже не смутился, а рассердился и сказал, что я, наверное, просто плохо слежу за его творчеством, потому что не далее как позавчера он задал президенту очень острый вопрос — почему Россия не вмешивается в конфликт на Украине.

Этически неоднозначный поступок

КАШИН ПО ПОНЕДЕЛЬНИКАМ

Главный редактор оштрафовал меня на ползарплаты за нарушение корпоративной этики — я на него даже не обиделся, потому что и сам понимал, что поступок мой был этически неоднозначным

• Олег Кашин
• 20/10/2008

Главный редактор оштрафовал меня на ползарплаты за нарушение корпоративной этики — я на него даже не обиделся, потому что и сам понимал, что поступок мой был этически неоднозначным

В первых числах декабря 2004 года на одном танковом полигоне под Москвой было устроено большое военно-историческое представление, посвященное очередной годовщине битвы за Москву. Речь шла не о привычных многим реконструкторских забавах, когда какие-то энтузиасты, нарядившись в самодельные мундиры, гоняются друг за другом с игрушечными автоматами. Нет, все было по-взрослому. Были настоящие танки, настоящие автоматы, настоящая артиллерия и даже один настоящий самолет. Участниками шоу были настоящие солдаты, несколько сотен солдат, половину которых одели в почти настоящую (ну, с «Мосфильма») немецкую форму времен Великой Отечественной войны, половину — в наши шинели и гимнастерки. Организовывал мероприятие какой-то военно-патриотический фонд, и, когда я, поймав в ложе руководителя этого фонда (известного эстрадного певца, с некоторых пор заседающего в парламенте), спросил его, в какую сумму обошлась постановка, певец только махнул рукой — лучше, мол, и не спрашивай.

Зрителей на трибунах было много — тысяч пять, наверное. Зрителем номер один был, конечно, тогдашний президент моей страны — невысокий улыбчивый мужчина лет пятидесяти, я тогда увидел его впервые в жизни. Он сидел на трибуне в нескольких метрах от меня и вместе со всеми смеялся над конфузом, который, в общем, был неизбежен, но о котором, судя по тому, что он все-таки случился, с самого начала никто не подумал.

Дело в том, что, когда настоящие танки и настоящие пушки стреляют по-настоящему — пускай и холостыми, — окрестности заволакивает густой дым. А поскольку сценарий шоу предусматривал практически непрекращающуюся стрельбу, полигон и небо над ним после первых же выстрелов превратились в одно огромное серое облако, которое не рассеялось до самого окончания представления. То есть в принципе фонд-организатор мог не тратиться ни на форму, ни на автоматы, ни на солдат: все равно никто ничего не видел. Единственным, что не давало нам забыть о том, что мы смотрим военно-историческую постановку, был голос диктора, который, имитируя радиообмен, эмоционально говорил, что умирает, но не сдается, и просит написать его жене какое-то письмо.

• © ИТАР-ТАСС /

Когда дым рассеялся и все начали расходиться, гостям предложили отведать наркомовских сто грамм и перловой каши в палатках полевой кухни — палаток по периметру полигона было выставлено много, на всех висели таблички: для участников, для почетных гостей, для журналистов, для ветеранов. Ветеранская палатка стояла ближе всех к выходу, и именно в нее зашел президент. Мы, журналисты, стояли возле этой палатки, ожидая, что, попробовав кашу из полевой кухни, президент выйдет и скажет: «Ах, хороша каша!» или еще что-нибудь. Забегая вперед, скажу, что президент, следуя своей давней привычке, в конце концов вышел с другого бока палатки, и мы его не увидели. Но это было уже потом, а пока президент еще не ушел, я стал свидетелем важного, по крайней мере для меня, эпизода.

Мы стояли у палатки и ждали президента. В какой-то момент наружу вышел президентский пресс-секретарь, который, обращаясь к нам, выкрикнул название одной газеты. Толпа расступилась, и к пресс-секретарю вышли двое — пишущий корреспондент и фотограф. Жестом велев пишущему ждать на улице, пресс-секретарь увлек фотографа внутрь палатки. Остальные фотографы, конечно, тихо матерились, понимая, что эксклюзива с президентом им не видать. Впрочем, ничего удивительного в этом не было: все и так знали, что газета, выбранная пресс-секретарем (популярный таблоид, созданный на базе существовавшей еще с советских времен всесоюзной молодежной газеты), — это любимая газета президента, которую он читает каждый день по дороге на работу. Именно ей несколькими месяцами ранее (когда президент провел сенсационную политическую реформу, отменив прямые выборы губернаторов и мажоритарные выборы в парламент) самый загадочный из помощников президента дал свое чуть ли не первое в этой должности интервью. В нем он объяснил читателям, зачем была проведена реформа, и фактически пригрозил репрессиями радикальным оппозиционерам. В общем, кому, как не фотографу этой газеты, было снимать президента с наркомовскими ста граммами в ветеранской палатке?

Через, может быть, пятнадцать минут счастливый фотограф вышел к нам. Достал мобильный телефон и так, чтоб слышали все, позвонил своему главному редактору: «Володя, у меня эксклюзив. Президент пьет водку с ветеранами. Алексей Алексеевич (так звали пресс-секретаря президента. — О. К.) сказал, чтобы мы ее на первую полосу поставили».

Я посмотрел на фотографа с благодарностью: он, сам того не желая, дал мне ответ на вопрос, мучивший меня последние несколько дней.

За несколько дней до этого шоу редакция журнала, в который я тогда писал в свободное от основной работы время, дала мне, так сказать, этически неоднозначное задание. Журналу был нужен репортаж с редколлегии этого любимого таблоида президента. Особый статус таблоида к тому времени уже ни для кого не был секретом, и журналу было интересно, как там у них в этом таблоиде все устроено.

Легкомысленно согласившись написать такой репортаж, я с самого начала начал переживать по поводу возможной подлости, которую я могу совершить. Разоблачать коррупционеров, жуликов, нечестных политиков, иностранных шпионов — это одно, а разоблачать каких-никаких, но все-таки коллег — совсем другое. Писать или не писать — этот вопрос меня по-настоящему мучил, и ответа на него я найти не мог.

Ответ, как уже было сказано, мне дал фотограф, которого пустили к президенту. Газета, которая позволяет президентскому пресс-секретарю указывать ей, что ставить на первую полосу, — это не та газета, сотрудников которой я могу назвать своими коллегами. Это, может быть, корпоративная газета; может быть, и вовсе не газета, а часть государственного аппарата, выдающая себя за независимое СМИ. В общем, фотограф развеял мои сомнения — хотя, может быть, мне просто очень хотелось, чтобы кто-нибудь эти сомнения развеял хотя бы символически, дав мне повод написать репортаж с редколлегии, не испытывая мук совести.

На следующий день я приехал в редакцию таблоида. Тогда она арендовала несколько этажей в большом офисном здании, пропуск в которое у меня был, так что я без труда попал в редакцию. И, когда сотрудники начали стекаться в зал заседаний, я тоже пошел туда. В планерках в том таблоиде часто участвовали стажеры из регионов и вообще разные посторонние люди, поэтому мое присутствие никого не смутило. Я сел в уголке, достал блокнот и стал записывать то, что там говорили.

Началось все с того, что одна журналистка стала возмущаться по поводу фотографии президента на первой полосе — накануне развелся какой-то знаменитый артист, таблоид-конкурент посвятил первую полосу этому разводу, и газета с президентом, конечно, продавалась в тот день гораздо хуже, чем могла. Журналистку поддержали другие, кто-то даже сказал, что можно было бы публиковать меньше снимков президента. Главный редактор загадочно молчал, но я-то знал, чем вызвано его молчание. Потом обсуждали репортаж с Украины, где в те дни как раз заканчивалась революция. Кто-то возмущался по поводу того, что неправильно публиковать только неудачные фотографии участников митинга на Майдане (а фотографии действительно были сильные — какие-то беззубые старухи, дегенеративного вида молодежь, бомжи — кошмар, в общем). Главный редактор продолжил загадочно молчать, и я про себя отметил, что, видимо, и по этому поводу у него есть какое-то специальное указание из Кремля.

Выпустив пар недовольства агитационными снимками, журналисты перешли к сугубо таблоидному планированию номера (мне понравилось обсуждение заметки о каком-то чудаке с Волги, который дрессирует ежиков: вначале редколлегия решила, что это слишком неинтересная тема для полосной статьи; но, когда выяснилось, что чудак не только дрессирует ежиков, но еще и жонглирует ими, решили все-таки ставить), а потом разошлись. Чтобы репортаж получился еще более интересным, я прошелся по кабинетам. Вначале зашел к корреспонденту президентского пула, которого видел накануне на военном шоу. Его фамилию я помнил еще по детству, по другой газете, которой в 1991 году повезло оказаться в числе восьми изданий, не запрещенных указом ГКЧП. Он был автором очерка под названием «Поддержка решительных мер», в котором рассказывалось, как рабочие московских заводов поддерживают государственный переворот. Я спросил его, помнит ли он о том репортаже. Он смутился и сказал, что помнит и сейчас бы, конечно, ничего подобного не стал бы писать, но тогда он был молодой и глупый, и вообще — с кем не бывает. Тогда я спросил его, почему теперь на пресс-конференциях президента именно он, этот корреспондент, задает главе государства самые подобострастные вопросы. Тут он уже не смутился, а рассердился и сказал, что я, наверное, просто плохо слежу за его творчеством, потому что не далее как позавчера он задал президенту очень острый вопрос — почему Россия не вмешивается в конфликт на Украине.

Я поблагодарил журналиста за интересную беседу и пошел в отдел экономики. Там сидел известный колумнист — автор цикла восторженных статей о том, как здорово прокуратуре и суду удалось разгромить известную нефтяную компанию, бывший глава которой теперь сидит в тюрьме. Я спросил этого колумниста, действительно ли он так рад разгрому компании. Он ответил, что действия государства его, конечно, смущают и в его компьютере даже есть специальный файл с жесткой критикой президента, но эту критику опубликовать пока невозможно, поэтому приходится писать то, что печатают. Такое объяснение показалось мне излишне туманным, но я поблагодарил и этого собеседника и ушел домой писать статью.

Статья вышла в журнале через неделю. Она называлась «Печать власти», и, судя по тому, что мой пропуск в то офисное здание, где сидела редакция таблоида, был немедленно аннулирован, эта статья произвела серьезное впечатление на ее героев. А через несколько дней мой главный редактор по основному месту работы оштрафовал меня на ползарплаты за нарушение корпоративной этики. Я на него даже не обиделся, потому что и сам понимал, что поступок мой был этически неоднозначным.

С тех пор прошло четыре года. Газет, похожих на тот таблоид, в стране стало гораздо больше, а во что превратилось телевидение, даже сказать страшно. Конечно, с точки зрения корпоративной (в смысле цеховой) этики, я тогда был очень не прав. Но иногда мне все-таки кажется, что, если бы в то время, четыре года назад, журналисты, сопротивляясь тому, что тогда начинало происходить с нашей прессой, чаще бы шли против этой цеховой этики, то сейчас у нас были бы совсем другие СМИ — а может быть, и страна.

Впрочем, в этом я могу и ошибаться, конечно.

Автор — заместитель главного редактора журнала «Русская жизнь»

http://www.openspace.ru/media/projects/182/details/3783/

Распил и «Капитал»

— 28.10.08 10:30 —

Призрак ходит по евроатлантическому миру – призрак Маркса Карла Генриховича. Одни говорят о возвращении социализма и отмене невидимой руки рынка. Другие обращают внимание на новый экзотический интерес дезориентированных граждан: немцы покупают «Капитал» Маркса, их примеру пытаются следовать, например, жители города Екатеринбурга. Последние, правда, без особого успеха – труды классика в России сейчас днем с огнем не сыщешь: их сбросили с корабля современности, совершенно не предполагая, что когда-нибудь появится спрос. Отложенный спрос.

Возвращается ситуация из анекдота – Маркса на стол, водку под стол. Нет более этого непочтительного отношения, тоже из анекдота: «А кто такой Маркс?» – «Экономист» – «Как тетя Сара?» – «Нет, что ты, тетя Сара – старший экономист». Только-только отпраздновали 150-летие «Манифеста Коммунистической партии», как пришел кризис, поставивший под сомнение – в который раз за многие десятилетия – основательность и безальтернативность капитализма.

Спрос на толстую книгу под названием «Капитал» – из того же ряда, что и попытки доказать окончательный и бесповоротный провал рынка и капитализма. Доказательства можно было искать во время кризиса 1907 года, великой депрессии, кризиса 1970-х, обвала 1987 года, 1997–1998 годов –
 

невидимая рука рынка всякий раз возвращалась, как Гарун аль-Рашид, переодетый в платье простолюдина. Капитализм же неизменно выходил из кризиса, как заново родившийся.

Теорию циклов еще никто не отменял – вклад в ее создание внес тот же Маркс. Как никто не отменял «созидательное разрушение» Йозефа Шумпетера – базовое свойство капитализма, позволяющее ему проходить через кризисы и рецидивы социалистической и госкапиталистической экономической политики.

Так что необязательно в поисках ответа на вопрос о причинах кризиса обращаться к «Капиталу» – есть труды и объяснения посвежее. Собственно, в «Капитале», работе столь же фантастически трудоемкой, сколь и сложной, разобраться почти невозможно – не зря его долгие годы трактовали, как Библию, да он и начинается, как Библия – нараспев: «Богатство обществ, в которых господствует капиталистический способ производства, выступает как «огромное скопление товаров», а отдельный товар — как элементарная форма этого богатства. Наше исследование начинается поэтому анализом товара».

Марксовы дебри, в которые забредает наивный гамбургский или екатеринбургский читатель XXI столетия, коварны – продраться через них невозможно: это помнит любой студент эпохи исторического материализма, обучавшийся в вузе и бездумно переписывавший из тома Маркса, находящегося в открытом доступе, уже подчеркнутые несколькими поколениями советских людей цитаты. Преподаватель, чертивший перед изумленным взором студентов, слушавших политэкономию капитализма, марксовы формулы, был несчастнейшим существом, обреченным ставить пятерки за любой сколько-нибудь внятный ответ – все равно никто ничего толком не понимал. На талмуде Маркса оттачивали свое схоластическое знание лучшие философы-марксисты: Александр Зиновьев защищал кандидатскую диссертацию, исследуя логику «Капитала»; Эвальд Ильенков написал «Диалектику абстрактного и конкретного в «Капитале».

Но обычному сегодняшнему потребителю сообщений первых лиц страны о том, куда и сколько послано ликвидности на спасение очередной отрасли – будь то банковская система, строительство, ритейл или олигархические империи – «Капитал» мало что объяснит: он о фундаментальных вещах, а не о лоббистских талантах нуждающихся в деньгах должников нетерпеливых кредиторов – ни о каких margin-calls Маркс слыхом не слыхивал, хотя и объяснил мотивы поведения капиталистов, а также предсказал глобализацию, которую называл «универсализацией»: «…вплетение всех народов в сеть мирового рынка, а вместе с тем интернациональный характер капиталистического режима».
 

Характерно, что знамя марксизма не поднимают усталой рукой коммунисты. Возможно, они упустили шанс для хорошего пиара: вот, мол, к чему приводит ваш капитализм – к возвращению социализма.

Но, во-первых, это за них делает власть, указывая на волшебные возможности государства-отца (появившиеся, правда, благодаря либеральной монетаристской скаредности). Во-вторых, коммунисты предпочли увидеть в происходящем риски государственного коррупционного капитализма, предположив, что достающиеся государству активы будут перераспределены среди «своих». Социализм здесь ни при чем – речь идет об использовании монопольного положения государства на административном рынке перераспределения богатства: просто в кризисе кое-кто обнаружил возможность нового распила и передела. И в этом коммунисты, хотя тоже подзабывшие «Капитал», абсолютно правы. Так что
 

не надо путать социализм с рисками национализации и неэффективного перераспределения собственности.

Пожалуй, это слишком низкие материи для Маркса с его счетными примерами с фунтами стерлингов, акрами земли и так далее. Маркс, по определению его позднейшего биографа Жака Аттали, написал роман Викторианской эпохи, учебник, раскрывающий магическую сущность вещей. Природу предстоящего распила, национализации и полной и окончательной победы госкапитализма с одновременным наступлением стадии его загнивания он вряд ли мог раскрыть и предвидеть.

Для описания сегодняшних процессов понадобится не Маркс, а отчаянный криминальный репортер.

http://www.gazeta.ru/column/kolesnikov/2866919.shtml

Наша борьба

Я проснулся в мировом настроеньи,
Простиралось предо мной воскресенье.
Я из душа щебетал, будто птенчик:
«Муся, мужу принеси полотенчик!»

А в обед пришёл Чурилин с цветами,
Долго ручки целовал моей даме.
Пили белое вино, ели стюдень.
Мы ж не гопники – культурные люди!

В телевизоре – Филипп Кьеркегоров,
А после – новости про то да про это.
И вдруг показывают нам Прокурора.
Прокурор с утра – дурная примета.

А лицо у Прокурора такое…
Ух, ну прям «не подходи – арестую!»
Возмущённое лицо, правовое,
Оказалось, он узнал, что воруют!

Он сказал: «С воровством начинаем борьбу!
Мы исправим горбатых могилою!
Налечу, говорит, растопчу, говорит,
Проглочу, говорит, не помилую!»

Тут я встал: «Слава Богу, мы дожили!»
Прослезился и выпил до дна.
А Чурилин сказал: «Ах ты, боженьки!
Ты совсем дурачок, старина!»

И стал рассказывать какие-то страсти
Про войну каких-то кланов у власти,
Что под маскою борьбы за порядок
Они ж посодют просто всех, кого надо.

Про чекистов, про «Семью», про интриги,
Кому «Челси», говорит, кому – фиги,
И как едят друг друга бизнес–элиты.
А я сидел и только говорил: «Да иди ты!»

«Да! Там по взрослому война, по большому!
Реваншисты реформаторов дуют!
А нам покажут интерактивное шоу
Называется: «Где раки зимуют».

Ну, а ты-то, – говорит, – из каковских?
Огласи-ка, – говорит, – своё кредо.
Ты за питерских или за старокремлёвских?»
Я, вообще-то, говорю, за «Торпедо».

И я так скажу:
Есть теперь в «Газпроме» газ – это раз,
А у граждан есть права – это два,
И пока свободы есть – это шесть.
Правда, денег нет совсем – ну, это семь.
А тем, кто станет выступать, я не буду наливать.
Недоволен – пей «Боржоми» – это триста двадцать пять!
Я расстроился и стал я суровый.
И прогнал его я без посошковой.
Было слышно, как кричит он в подъезде:
«Вспоминайте о XVII съезде!»

Он испортил мне, подлец, воскресенье.
Но, что хуже, он посеял сомненье.
Мы-то все кричим «Ура!», как бараны,
А всего делов, что борятся кланы.

Я запутался в интригах – то ль чукотских,
То ли питерских, то ль старокремлёвских.
С подозрением читаю я прессу –
Вроде – факты, только в чьих интересах?

Вот пишут, в Питере плюс два, снег растает,
А в Москве, наоборот, минус двадцать.
И сижу я целый день и гадаю:
«А кому же это выгодно, братцы?»

Так неужели ж так дела наши плохи?
Но должны ж мы возмутиться когда-то?
Мы ж хозяева страны, а не лохи!
Мы ж как скажем! Да?.. Чё молчите, ребята?

К вопросу об оптимизме после 17 августа 1998 года

Все мы жили, как умели,
Все крутились, как могли.
Нас тихонечко имели,
Мы привыкли, в ритм вошли,
Задремав, пустили слюни,
Позабыли, где живём –
И тут нас смачно саданули
По промежности серпом!

Закудахтала держава:
Ай, грабёж средь бела дня!
Да поздно: одеяло убежало,
Улетела простыня!
У меня внутри буквально
Психо-социальный слом:
Раньше думал о сакральном –
Щас всё больше о съестном.

Опять всё то же, и рожи
Все те же – невежи...
Обычный, привычный кретинизм.
Всё та же лажа, и дело здесь даже
Не в деньгах – верните
Мне, твари, оптимизм!
Кабы на печь прилечь бы мне бы,
Да послушать бы сверчка,
Но над всей Испанией – безоблачное небо,
И над Россиею уже ни облачка.

Птица-тройка прёт по кочкам,
Пьяный кучер батогом
Лупит коников по почкам
И орёт про степь кругом.
Я хотел развеселиться,
В телевизор нос уткнул,
А там вульгарная певица
Воет, словно на луну!

Хаос, мрак, «зелёный» скачет,
Урки мочат всех подряд,
А банкиры тоже плачут,
Но есть из блюдца не хотят.
Чёрт играет на баяне,
Олигарх ворует кур.
Здесь сужается сознанье,
Расширяется абсурд.

Да, сколько можно? Похоже
На то, что, возможно,
Мы всё же не сможем жить, как все.
Мы пьём спиртное запоем,
Но наш бронепоезд
Опять стоит, подлец, во всей красе!

Скоро к нам придут метели,
Стая птиц на юг спешит.
Вот наши умники бы также улетели
По родству бродяжьей души!

И всё ж я твердо заявляю:
Полно братцы, хватит ныть!
Что нас, первый раз кидают,
Так ужраться и не жить?
Завари-ка, жинка, чаю,
Да варенье не забудь.
Нас ..., а мы крепчаем,
Расхлебаем как-нибудь.

Деньги-шменьги,
Кризис-шмизис –
Всё туфта, всё суета.
Я вчера в метро увидел:
Мальчик Гоголя читал!
Мы прорвёмся, да чего там!
Что ж, совсем дурные мы?
Начинай с нуля, босота!
Кто мне даст пять штук взаймы?

пояснения и комментарии

«К вопросу об оптимизме после 17 августа 1998 года» – Речь идет об экономическом и политическом кризисе в России, поводом к которому послужили события указанного дня. Предпосылки к этому кризису складывались в несколько предыдущих лет. Финансовой предпосылкой стало, в частности, то, что государство в целях покрытия дефицита бюджета, отчасти вызванного снижением мировых цен на нефть и долгосрочным экономическим кризисом в странах Юго-Восточной Азии, стало выпускать так называемые «Государственные Краткосрочные Обязательства» (ГКО) – ценные бумаги с весьма привлекательными условиями размещения, которые на самом деле означали увеличение государственного долга. Такой шаг позволил временно подправить бюджетное положение в стране. Однако обслуживание обязательств государства по ГКО требовало все больше и больше денег, которые извлекались путем выпуска ГКО новых серий во все увеличивающихся объемах. В итоге объем долгов стал для государства неподъемным. 17 августа 1998 года тогдашний премьер-министр РФ Сергей Кириенко объявил, что государство отказывается платить по своим долговым обязательствам в полном объеме (сам факт долговых обязательств признавался, но срок их погашения отодвигается далеко в будущее (несколько лет вместо полугода), а проценты по ним сокращены примерно в 4 раза, что было названо термином «дефолт» (от английского default – невыполнение обязательств), а также о том, что прогнозируемый курс рубля к доллару («валютный коридор») снижается, что означало девальвацию рубля. Это объявление вызвало бурю негодования во всех слоях общества от простого народа до крупных бизнесменов и имело далеко идущие тяжелые последствия, в том числе и в странах СНГ, тесно связанных экономически с Россией (где, однако, последствия не были такими резкими отчасти из-за более низкого уровня жизни населения и отсутствия у него «лишних» денег). 6 крупных банков, которые вложили довольно существенные суммы в ГКО, оказались неспособными рассчитаться со своими вкладчиками и клиентами. В результате вкладчики вместо того, чтобы работать, простаивали целые дни в очередях в надежде вернуть хоть что-нибудь из своих вкладов, в магазинах были сметены все товары (преимущественно импортные), что заставило вспомнить времена советского дефицита, а клиенты-бизнесмены не могли провести необходимые для своей работы платежи. Это почти парализовало экономическую жизнь страны. Возникло ощущение паники и надвигающейся катастрофы. За последующий после кризиса месяц цены выросли примерно в полтора раза, курс доллара к рублю – почти в 4 раза. Но самым серьёзным последствием кризиса стало то, что в результате всех этих событий было подорвано доверие к государству как к игроку – гаранту «правил игры» на внутреннем финансовом рынке. После этого последовали долгие и тяжёлые переговоры между государством и крупным бизнесом (которые со стороны бизнеса велись под лейтмотивом «после 17 августа мы Вам не верим»). Более-менее стабилизировать ситуацию удалось только к декабрю 1998 года.
назад
«Нас смачно саданули по промежности серпом» – намек на русскую поговорку, которая звучит недостаточно прилично, чтобы воспроизвести ее здесь в оригинале.
«Одеяло убежало, улетела простыня» – цитата из известного детского стихотворения Корнея Чуковского «Мойдодыр»:
Одеяло
Убежало,
Улетела простыня,
И подушка,
Как лягушка,
Ускакала от меня.
В стихотворении описывается фантасмагорическая история бунта вещей против своего владельца, который не соблюдал элементарные правила личной гигиены.
Сакральное (от латинского sacer) – священное.
Кретинизм – форма приобретённого слабоумия, в основе которого лежат нарушения обмена веществ, вызванные недостатком йода в организме (встречается в определённых (эндемичных), чаще горных местностях). Здесь используется в переносном смысле – тупость, безрассудство.
Лажа – на молодёжном жаргоне ошибка, ложь, бессмыслица; вообще же, как это часто бывает с жаргонными словами, смысл его довольно размыт; здесь, скорее, оно означает абсурдность ситуации в стране.
назад
«Над всей Испанией безоблачное небо» – считается, что эта фраза, переданная по мадридскому радио утром 18 июля 1936 года, послужила кодовым сигналом к началу антиреспубликанского мятежа под предводительством генерала Франко (впрочем, сейчас некоторые историки считают, что это было простым совпадением, так как июль в Испании практически всегда является месяцем с летней погодой, практически без осадков). В результате в Испании разразилась гражданская война (1936 – 1939), которая закончилась поражением поддерживаемого СССР республиканского режима и установлением фашистской («фалангистской») диктатуры.
«И над Россиею уже ни облачка» – видимо, намек автора на то, что ситуация в России непосредственно после кризиса была близка к социальному взрыву и гражданской войне.
Птица-тройка – образ из поэмы Николая Гоголя «Мертвые души», символизирующий Россию. Тройка – упряжка из трёх лошадей, впряженных в одну повозку.
Батог – деревянный прут, используемый для телесных наказаний.
«Орёт про степь кругом» – намёк на известную русскую народную песню:
Степь да степь кругом,
Путь далёк лежит.
В той степи глухой
Замерзал ямщик.
«Вульгарная певица Воет, словно на луну» – по-видимому, намёк на одну из самых одиозных, пошлых и «безголосых» попсовых исполнительниц Машу Распутину (настоящее имя Алла Агеева), популярную в 90-х годах ХХ века.
назад
«Зелёный» скачет» – намёк автора на резкие и быстрые колебания курса доллара к рублю непосредственно после кризиса (вначале курс доллара вырос с 6 до 20 рублей за доллар, затем упал практически до прежних величин, затем вновь вырос до величины более 20 рублей за доллар). «Зелёный» – жаргонное название американского доллара (происходит от того, что все бумажные американские деньги печатаются в основном зелёной краской с небольшой примесью чёрной).
Урки – самоназвание представителей криминального мира.
Мочить – на криминальном жаргоне означает «убивать» («мокрое дело» – убийство).
«Банкиры тоже плачут» – намёк на популярный в свое время в России мексиканский телесериал «Богатые тоже плачут».
«Есть из блюдца не хотят» – цитата из известного детского стихотворения Сергея Михалкова «А что у вас?»:
– А у нас сегодня кошка
Родила вчера котят.
Котята выросли немножко,
А есть из блюдца не хотят!
назад
«Олигарх ворует кур» – гротеск, подчёркивающий абсурдность ситуации: вскоре после августа 1998 года многие достаточно состоятельные люди вследствие банковского кризиса полностью потеряли свои капиталы, некоторые из них вынуждены были пойти на малооплачиваемую работу, например, зарабатывать деньги на жизнь за рулём частного такси. Олигарх (от греческого oligarchia – олигархия, что означает «власть немногих») – в современном русском языке этим словом (чаще с ругательным оттенком) называют крупных бизнесменов вообще. Термин в данном смысле слова был введён в обиход Борисом Немцовым (до описываемого в песне кризиса – первый вице-премьер российского правительства), боровшимся в то время с «олигархами».
«Наш бронепоезд Опять стоит, подлец, во всей красе!» – перекличка с известной песней 20-х годов:
Мы мирные люди,
Но наш бронепоезд
Стоит на запасном пути.
Видимо, это намек автора на возможность социальных потрясений в России. Бронепоезд – довольно распространенный в начале XX века вид оружия. Фактически бронепоезд представлял из себя мобильную хорошо вооруженную крепость, способную вести самостоятельные боевые действия. Бронепоезда использовались до середины XX века (включая Вторую Мировую войну), но были вытеснены из военного дела из-за развития бронетанковой техники и авиации.
назад
«По родству бродяжьей души!» – цитата из стихотворения «А цыган идёт» Рэдьярда Киплинга в переводе Григория Кружкова. Широкую известность (в сильно сокащённом виде) приобрело после выхода на экран фильма Эльдара Рязанова «Жестокий романс» (1984) по пьесе Александра Островского «Бесприданница», где актёр Никита Михалков (исполняющий роль Паратова) исполняет песню:
Мохнатый шмель – на душистый хмель,
Цапля серая – в камыши,
А цыганская дочь – за любимым в ночь,
По родству бродяжьей души.
Кидать – на криминальном жаргоне это означает финансовое мошенничество, связанное с отказом от исполнения взятых обязательств или исполнением их не в полном объёме.
Жинка (украинское жінка) – женщина, жена.
«Нас ..., а мы крепчаем» – практически дословно приведена русская поговорка, которая из-за нецензурного звучания не может быть приведена здесь в полном объеме. На фонограммах в этом месте автор делает деликатнкую паузу.
«Пять штук» – «штукой» при разговорах о деньгах принято называть денежную сумму в 1000 единиц в какой-либо валюте. Здесь, очевидно, идёт речь о 5000 долларах США, поскольку 5000 рублей после описанных событий представляли собой очень небольшую сумму.

Владимир Прибыловский:

9.10.2008 11:30 | Н.Шуфрич о парламентском кризисе, повлекшем роспуск ВР: Эта ситуация напоминает анекдот, когда царь зверей всех созвал и сказал разделиться. Так вот, в коалиции они там пока решают, кто из них умный, а кто - красивый.

А Ющенко вообще уникальный. Он как та обезьяна с гранатой: никто не знает, где он ее уронит.

http://rupor.info/glavnoe/2008/10/06/moskva-trebuet-ot-timoshenko-nevipolnimogo/#ultimatum

Происшествия

• Версия для печати
• Копия в блог

«Мы тут за безопасность людей отвечаем, а не за твою ж..!»

[скандальное видео]

Милиционеры ворвались в аэропорт Калининграда и пытались увести в отделение... бригаду диспетчеров, которые сажали и отправляли самолеты

26 сентября 2008

В украинской политике без гинекологов никуда?

Юлия Тимошенко

«Почему закарпатские уркаганы и контрабандисты работают возле президента, почему главный гинеколог и идеолог Партии регионов работает руководителем секретариата СНБО, почему сегодня розданы награды киваловым, колесниковым, черновецким?».

Комментарий «Цитаты»: Действительно, учитывая, что в украинской политике все делается через одно место, лучше бы срочно вызвать бригаду проктологов. У гинекологов немножко другая специализация…

http://www.citata.com.ua/aphorizm/v_ukrainskoj_politike_bez_ginekologov_nikuda.html

Россия управляется аппаратчиками из КГБ, считает кандидат в президенты США от Республиканской партии Джон Маккейн.

"Я посмотрел в глаза Путину и увидел там три буквы: К, Г и Б", - сказал Маккейн на дебатах со своим оппонентом-демократом в штате Миссисипи.

Своими словами 12/09/2008 18:12
Распечатать

Кто такие женщины и чем они лучше мужчин?

Чего боятся российские автовладельцы

1/1

Фото: sxc.hu

Группа российских исследователей выяснила чего боятся российские автовладельцы. Среди прочих неприятностей автомобильной жизни в лидерах оказались самые криминальные из них: угоны и нападения на водителя. Что в принципе вполне ожидаемо.

Как сообщает агентство Regnum со ссылкой на компанию "Люмар", автора исследования, всего было опрошено 2196 автомобилистов в пяти регионах России. Среди респондентов насчиталось 70% мужчин и 30% женщин.

Итак, как мы уже написали, больше всего российские водители боятся потерять свой автомобиль. Более половины опрошенных – 54% - отметили, что угона машины боятся больше всего. На втором месте – боязнь нападения на водителя. Так ответили 47% респондентов. Причем больше всего разбойного нападения боятся владельцы дорогих машин (83%) и женщины (73%).

На третьем месте в списке "кошмаров автовладельцев" - исконно русская беда плохие дороги. Их боятся 32% опрошенных. Многие автолюбители жалуются не только на неудовлетворительное состояние дорожного полотна, но и на плохое уличное освещение и неработающие светофоры.

Попасть в аварию боится четверть респондентов. А вот тех, кто уже побывал в ДТП и теперь всеми силами старается избежать повторения, набралось 88%. Как мы видим, для большинства одного "урока" оказывается достаточно, чтобы вести себя осмотрительней на дороге.

• По этой теме
• Найдена главная опасность для водителей
• Чем рискуют 58% российских водителей
•  

Следующим пунктом в списке стоит самая мелкая проблема автомобилистов – мелкие камни, дорожный мусор и реагенты. 22% опрошенных заявили, что больше всего боятся царапин на кузове и разъевшейся от "соли" краски.

Еще 18% боятся двухколесных соседей по потоку. По их мнению, мотоциклисты на дороге представляют большую опасность из-за своей незаметности в потоке, более высокой скорости и частого маневрирования.

Далее в списке страхов следует боязнь за оставленные в машине вещи. Этот пункт отметили 16,5% автовладельцев. Большинство из них – 97% – жители мегаполисов.

Хамство на дороге также попало в список самых страшных для автолюбителей вещей. Невежливых или вовсе неадекватных коллег боятся 12% опрошенных. Хотя сталкивается с этой проблемой гораздо большее количество водителей. 76% респондентов отметили, что регулярно сталкиваются с хамством, но стараются не замечать его. Ни разу не сталкивались с отсутствием культуры вождения всего 3% респондентов.

Меньше всего водителей - 6% - боятся пробок (то ли не попадают, то ли уже привыкли). А вовсе бесстрашными оказались всего 2% опрошенных автомобилистов. Они заявили, что ничего не опасаются на дороге.

http://www.dni.ru/auto/2008/9/16/149173.html

МНЕНИЯ

» Версия для печати

Друзья недавно прислали ссылку на пост известного экономиста Владимира Милова в "Живом журнале", - пишет правозащитник Станислав Дмитриевский на сайте kasparov.ru. - Прочел и поймал себя на мысли о том, что второй день не могу работать, — такого чувства гадливости я не испытывал уже давно. Ощущение, что плюнули в лицо и вытереть его никак не получается. Хотя плюнули как будто бы не в меня.

Заметка Милова посвящена общественным слушаниям на тему российско-грузинского конфликта, которые прошли в Сахаровском музее под эгидой Национальной ассамблеи. Как известно, публичная полемика велась между Эдуардом Лимоновым и его сторонниками, которые поддержали действия российского руководства в Грузии, и их оппонентами, к числу которых принадлежит и Милов.

Прогнозы Белковского