Не подумайте, что я сбрендил, но у меня есть настоятельное пожелание нашей власти заняться проработкой вопроса о возможности прокладки газо-нефтепровода через космос. Других вариантов просто не остается. Вокруг вдруг оказались одни враги и теперь, чтобы реализовать свой потенциал топливно-энергетической державы мы вынуждены искать обходные пути. Хоть через космос, хоть через ж… Что применительно к данному случаю почти одно и тоже.

Впрочем, проблема соседской нелюбви к нам, увы, не ограничивается тем, что нам приходится «назло врагам» то обныривать, то перепрыгивать, то обползать соседские кордоны. Откроешь газету, включишь телевизор, и обязательно в потоке новостей резанут одна–две новостишки о том, как нас не любят. То в Украине объявят персоной нон грата нашего политика, то в европейских турагентствах вдруг станут популярными туры «без русских» - дескать, уж больно мы своим поведением шокируем европейскую публику, то упрекнут нас в том, что нашему премьеру ливийский деспот и палестинский террорист ближе по духу, чем западная демократия...

Впрочем, нам не впервой. Россия всегда держалась особняком. Победный гром русских пушек под Полтавой знаменовал собой явление новой великой державы, но он же и стал провозвестником нашего одиночества. То англичане гадят нам, то французы, то коварные австрияки отплатят черной неблагодарностью в самый неподходящий момент, как было в крымскую войну… В итоге как сказал один из наших самодержцев (совсем не дурак, кстати): «У России только два союзника – наша армия и наш флот».

Мало что изменилось и в советское время. Новые союзнички наши были еще те ребята! Пока танки не пошлешь, все норовили под шумок слинять из опекаемого нами соцлагеря. В общем, триста лет одиночества!

Обидно. За державу и за себя. Так и тянет порой сделать в ответ то же что-нибудь. Не купить латвийские шпроты, в знак протеста разбить на Красной площади бутылку «Цинандали», рассказать неприличный анекдот про эстонский секс, или плюнув на дополнительные расходы, проложить газопровод в обход Белоруссии, Украины, и далее в обход всех стран в порядке очередности соседства по евроазийскому континенту. То бишь, как раз через задницу. И вообще хочется показать всем кузькину мать. Типа – не уважаете? Так трепещите!

Возможно, я так бы обязательно и сделал. Но что-то удерживает от этого сугубо патриотического шага. Возможно воспоминание о соседе моих родственников, живущих в деревне. Как-то мы с ним крепко выпили на почве знакомства по случаю моего приезда. Как водится, поговорили за жизнь. Она у него явно не удалась. И все из-за того, что кругом одни гады. То кур в огород запустят, то собака громко лает, то забор повалят, то расскажут о нем что-либо нехорошее. Причем все на этой улице без исключения. А потому на работу его не берут, выпить не на что (благо я подвернулся), и вообще… Жена тоже ушла.

Я, конечно, крепко посочувствовал, но усомнился. Ну не может быть, чтобы вся улица плохая, а он один хороший! Что вскоре и подтвердилось опытным порядком. Как оказалось, на работу его не брали из-за того, что он беспробудный пьяница и более склочного мужичонки деревня сто лет не видывала.

Однако не стоит видеть в этом примере, как говорится, прямую параллель! Тут дело в принципе: если «вокруг одни враги», то не в тебе ли что-то не в порядке? И может быть что-то в себе поменять, чтоб не приходилось обходить стороной соседские подворья?

Вопрос, конечно интересный. Но опыт публикаций на подобные «щекотливые» для национального самолюбия темы, показывает, что над этим мы категорически не хотим задумываться. Стоит заикнуться и - буря возмущений не стесненных в выражениях! Причем, как правило, не открыто, а под покровом ников типа “patriot” или “rossiyanin” смело обливают дерьмом любого рискнувшего проявить непатриотическое инакомыслие!

И все же задуматься стоит. И хотя бы в порядке постановки чисто теоретической задачи, задаться вопросом: а есть ли основания у наших соседей нас не любить?

И опять же в порядке исключительно гипотетическом осмелюсь высказать предположение, что есть. И у этой не любви к нам есть не только современные основания, но и вполне реальные и весьма глубокие исторические корни. Возьмем хотя бы обвинение в нашем экспансионизме.

Теория вопроса: всякая этно-культурная общность в период ее становления «инстинктивно» стремится «застолбить» свое жизненное пространство. При этом жизненность пространства определяется не размером и обязательным наличием на нем обильных природных ресурсов, а, прежде всего, некими естественными границами безопасности: река, море, горная гряда, ущелье, пустыня и т.д.

В этом смысле Московская Русь была обречена на экспансию, так как ее значимыми естественными защитными рубежам были: на севере – Баренцево и Белое моря; на востоке - Волга и Уральские горы; на западе - Балтийское море, Карпаты и система рек, текущих с севера на юг; на юге – Черное, Азовское и Каспийское море, Кавказский хребет.

Однако именно в этом ареале находилось жизненное пространство и многих других народов. Поэтому в целом, войны, которые вела Москва вплоть до 1612 года, скорее можно отнести в наше оправдание к разряду «инстинктивных», т.е. связанных с естественным стремлением этноса, находящегося в фазе активного формирования, к доминированию на территории своего жизненного пространства.

Любопытно отметить, что в этот период количество известных историкам более-менее масштабных войн, военных походов и столкновений, которые можно отнести либо к экспансионистским, либо противостоящим агрессии, равно: примерно 27 на 27.

Примерно потому, что сегодня вряд ли кто-то возьмет на себя смелость утверждать, что обладает исчерпывающим списком военных конфликтов того времени.

Иное дело если мы пытаемся оценить действия уже реализовавшегося субъекта международных отношений, когда вопрос быть или не быть русской государственности был решен окончательно, т.е. с завершением смутного времени в начале XVII века.

О чем же свидетельствует статистика войн Русского государства после 1612 года?

Войн, вооруженных столкновений, которые мы вели для отражения неспровоцированной агрессии – 11. Войн экспансионистского характера – 33. Войн, связанных с попытками освободиться от подконтрольности России, – 3 (подавление восстаний в Польше). Еще 9 войн мы вели в связи с выполнением обязательств перед союзниками, в том числе подавление восстания в Венгрии в 1849 г., войны с Францией, которые, в конечном счете, привели к столкновению в 1812 году, бессмысленная война в Пруссии 1757 – 1760 годов. Итого 11 против 45 не в пользу нашего, так сказать, реноме.

Оценивая характер своих войн, мы часто используем универсальную формулу-объяснение: они велись в наших национальных интересах. Сомневаюсь. По крайней мере, наши героические походы на Восток, которые должны были обернуться прирастанием богатств России, явно не пошли нам впрок в смысле народного, национального процветания. Разве что стали экономической основой поддержания господства госбюрократии, за великодержавные устремления которой народу приходится расплачиваться жертвами и страданием, великодушно объявляемыми властью «во имя интересов Отечества».

Не претерпела принципиальных изменений наша политика и после большевистского переворота 1917 года, когда мы были одержимы сначала идеей мировой революции, а потом идеей пансоветизма с характерной для нее интенцией, экспрессивно выраженной в стихах поэта Павла Когана:

И мы еще дойдем до Ганга,
И мы еще умрем в боях,
Чтобы от Японии до Англии
Сияла Родина моя!

А потому для нас вряд ли будет честным представлять себя исключительно миролюбивым народом, который никто не может заподозрить в дурных намерениях по отношению к соседям.

Не стоит питать особых иллюзий и насчет того, что нас должны любить и быть нам вечно благодарными за то, что мы кого-то от чего-то спасали: грузин от турков, прибалтов от фашизма и т.д. и т.п. Хотя на этот счет у нас бытует расхожее мнение: Да где б они сейчас со своей занюханной Латвией (Литвой, Эстонией и т.д., кому что ближе) были, если бы мы их от Гитлера не спасли?

Однако осмелюсь высказать мнение, что даже на этом основании требовать от наших соседей любви безнравственно и невежественно!

Это почему же? - спросите вы. Прежде всего, о нашем историческом невежестве. Его можно понять. Трудно ожидать иного, если история, излагаемая в наших школах и вузах, имеет явно пропагандистский уклон и фактически оправдывает любые действия центральной власти, начиная от походов по Руси Ивана Грозного, реформаций «кнутом и железом» Петра I, террора Сталина и т.д. Дескать, все во благо и для усиления нашей Великодержавности, во славу Отечества и облагодетельствования соседей.

Однако хотя это наше историческое невежество и объяснимо, но оно никак не оправдывает упорное нежелание избавиться от него. А если бы мы того пожелали, то оказались перед лицом фактов, очевидных практически всем кроме нас. Хотя бы на примере столь не любимых нами сейчас прибалтов.

Судьба прибалтийских народов была мелкой картой в руках трех ведущих игроков Запад – Гитлер – Сталин, которые бесцеремонно распорядились судьбами народов. И «добровольное» присоединение Прибалтики было не более чем подчинением безысходности.

То, что Сталин придушил Прибалтику меньше, чем Гитлер, не меняет дела в принципе. Безнравственно требовать, чтобы я уважал разбойника только за то, что он искалечил, но не совсем прибил, как это мог бы сделать его еще более бесчеловечный коллега.

И после войны никто не спрашивал латышей, литовцев и эстонцев, хотят ли они оставаться с нами, а недовольных подвергли репрессиям.

И то, что мы разгромили фашизм, еще не есть нравственное обоснование требовать во что бы то ни стало оставаться с нами. Свобода по определению не может быть ценой благодарности.

История не терпит сослагательного наклонения, однако предоставь мы возможность освобожденным нами народам самим определять свою судьбу, то удостоились бы навеки с их стороны искреннего почтения и освобождавшие Прибалтику русские ветераны сегодня не представали бы в унизительной роли оккупантов.

Многие мои соотечественники возмущаются отношением к нам наших соседей и упрекают их, что в советской империи они были в отличие от нас на положении привилегированных. Дескать, в советское время сколько в них вложили? Мы голодали, а из них витрину социализма делали!

Но это возмущение унижает нас, выказывая чисто холопский подход, когда лишняя кость с барского стола становится реальным поводом для смертельной обиды тех, кому она не досталась. И за невозможностью «полаять» на барина обида эта вымещается на тех, кому она была брошена.

И то, что эта обида жива и сейчас, лишь подтверждает, что мы еще сами не достаточно свободны, чтобы преодолеть рабскую психологию.

К тому же при трезвом разумении, мы все ведь прекрасно понимаем, что большие подачки прибалтийским республикам объяснялись лишь своекорыстными интересами власть предержащих, которые таким образом старались удержать тех, кто более других был склонен к не приятию жизни в Империи.

Потому я хочу спросить: нравственно ли наше обвинение прибалтийцев в «черной неблагодарности» теперь, когда они повернулись к нам жопой, а лицом к Западу?

Ведь для того, чтобы соседи уважали нас, надо хотя бы одно из двух:

а) самим научиться уважать их право на свободное самоопределение и понимать их.

б) представлять собой пример успешной нации.

Но для того, чтобы уважать соседей, надо спуститься с великодержавной колокольни, чего нам явно не хочется делать. И официальная идеология это не поощряет.

А еще больше наш разум захлестывает обида: как это они посмели предпочесть нам Запад? Ведь мы же такие хорошие и великие!

Мы не имеем морального права осуждать выбор наших соседей. Поставьте себя на место литовца (латыша, эстонца, украинца, грузина и т.д.) и спросите сами себя: а почему, собственно, они должны предпочесть Западу вечно расхристанную Россию, которая сама с собой разобраться никак не может, которая мучается имперским синдромом, но и сегодня по уровню благосостояния населения находится где-то между Гондурасом и Бразилией?

В которой миллиардеров почти столько же, сколько в США, но не находится средств на лечение умирающих детей.

В которой каждый день сталкиваешься с абсурдом: живя в нефтяной державе, мы покупаем бензин по более высокой цене, чем в Америке, а национальная программа «Доступное жилье» делает его еще более недоступным.

В которой, по нашему же признанию, царит засилье коррупционеров, а объем взяток и откатов равен (о чем уже говорится в открытую) годовому национальному бюджету.

Мне трудно задаться вопросом, с кем дружить, потому что я русский и у меня в отличие от наших соседей нет выбора, - это моя Родина. Но и не пренебрегая Отечеством, мы вправе спросить себя: а такая уж ли мы успешная нация, чтобы претендовать на роль большого брата? И почему примером для нас должен служить именно великодержавие СССР, которое обрекло нас на нищету в имперской позолоте военно-технических и космических достижений?

Я отнюдь не оправдываю то, как ведут себя сейчас по отношению к нам наши соседи, вымещая свои прежние обиды. В их поведении тоже не мало хамства, которое свойственно только что вырвавшимся на свободу холопам. Ведь и они, и мы – родичи по имперскому происхождению.

Но не судите и не судимы будете. Это вопрос их нравственности и совести, оставим их наедине с ее голосом.

Для нас же важно спросить самих себя: ведем ли мы сами себя так, чтобы не было стыдно за свои поступки, достигли ли мы того, что все дети и старики наши живут в достатке и благе? И за что нас стоит уважать: за пример национальной успешности или только за то, что мы слишком большие?

И готовы ли мы, поняв ближних наших, первыми, как более сильные, сделать шаг навстречу? Или мы и дальше будем пытаться вменить соседям непременную любовь к нам только потому, что их судьба - соседствовать с нами?