360 лет назад патриарх Никон запретил возведение на Руси шатровых церквей (когда храм вместо купола завершается шатром - вытянутой пирамидой): они будто не соответствуют православному канону. Так на два столетия пресеклась традиция зодчества, не имевшая аналогов в Европе.
Огненные телеграфы
Как попал островерхий шатёр на Московскую Русь? С первых же веков приобщения страны к христианству здесь стали строить деревянные церкви, завершать которые технологически проще было не круглыми главками, а островерхими.
Другой версии придерживался исследователь древнерусского зодчества Георгий Вагнер: он доказывал, что развитие в XlbXVI вв. в Западной Европе готики - стиля, сооружения которого устремлены ввысь, - постепенно добралось и до Руси.
Шатёр позволил отказаться от опорных столбов, затемняющих внутреннее пространство храма. Нижняя его кромка, опираясь на стены, оставляла объём церкви свободным для световых потоков.
Изобретение впервые было апробировано в 1510-х гг. в Александровой слободе, где Василий III, отец Ивана Грозного, увенчал шатром дворцовый храм. Видно, новшество пришлось по вкусу царствующей семье. С рождением в 1530 г. сына Ивана в царской резиденции в селе Коломенском была заложена церковь Вознесения Господня О- Словно взлетающая ввысь над Москвой-рекой, она контрастировала с приземистым царским дворцом, акцентируя возвышенность духа, присущую православию. По всеобщему признанию, этот архитектурный шедевр остался непревзойдённым, и его можно назвать эталоном шатровых храмов.
Авторство приписывают итальянцу Петроку Малому, прославившемуся возведением Китайгородской стены и Воскресенской церкви в Кремле, примыкающей к колокольне Ивана Великого. В коломенской церкви он соединил элементы готики (заострённые щипцы над входами) и Ренессанса (карнизы и колонны здания) - стилей, в то время неведомых москвичам. Если войти внутрь и, запрокинув голову, взглянуть вверх, возникает ощущение пребывания в ракете, стоящей на стартовом столе.
В точности то же чувство охватывает, когда входишь в центральный придел храма Василия Блаженного на Красной площади. Он возведён тоже по царскому заказу и тоже в честь торжественного события - взятия Казани войсками Ивана Грозного. Восемь приделов, завершающихся куполами, как лепестки цветка, сходятся к центру, выстреливающему в небо шатром.
Во второй половине XVI в. к юго-востоку от Коломенского (ныне Ленинский район Московской области) выстроили ещё два изумительных по Красоте шатровых храма - в селе Остров (впервые упоминающемся в духовной грамоте Ивана Калиты и до конца XVII в. принадлежавшем царям и великим князьям) и селе Беседы (принадлежавшем князьям Трубецким, а в 1767 г. пожалованном Екатериной II графу Орлову).
Существует легенда, что все подобные церкви в южном и восточном направлениях от Москвы строили с утилитарной целью: они будто бы служили «огненным телеграфом» в случае приближения к столице татарской конницы. Стоило завидеть вдалеке клубы пыли, вздымаемой конскими копытами, как под маленькой главкой, венчавшей шатёр, разводили костёр, попадавший в поле зрения наблюдателя, стоявшего на следующем, более близком к Москве храме. Там тотчас запаливали свой огонь. И так в счи-таные минуты огненная весть о двигающемся в пределы Руси неприятеле достигала Кремля.
В России уцелели 43 старинные шатровые церкви. Всего с учётом снесённых их могло быть чуть более 50. Если пометить их точками на карте, пунктиры и в самом деле протянутся к Ярославлю, Нижнему Новгороду, Рязани, Туле, Калуге - к Засечной черте, граничившей с землями, подверженными татарским набегам. Однако документальных подтверждений существования столь «высокотехнологичной» системы сигнализации не найдено.
Закат «богохульства»
Если шатровые церкви и строились с оборонными целями, то лишь в XVI в. Их высота, монументальность и минимум
украшений вполне соответствовали крепостной функции. Но уже в середине XVII столетия наметились пышное украшательство и подражательность, свидетельствующие об упадке стиля.
Это ярко видно по усадебным церквям в Медведкове (ул. Заповедная, 52а) иТроицком-Голенищеве (Мосфильмовская ул., 18а). Первая возведена на Яузе в имении князей Пожарских на средства Дмитрия Михайловича, героя войны 1612 г., вторая - на реке Сетунь, близ летнего патриаршего дворца. Оба храма значительно ниже тех, что были построены в XVI в. и уже мало чем напоминают готические башни Европы. Неслучайно грани шатра медведковской церкви отсвечивают цветными изразцовыми вставками, тем самым подчёркивая: шатёр - не более чем украшательская забава.
Примерно такова и церковь Успения Пресвятой Богородицы в Вешняках (ул. Юности, 17) , построенная Ф. И. Шереметевым за несколько лет-до его ухода в монастырь.
И наконец, предельную степень вырождения стиля, по мнению экспертов, продемонстрировал храм Рождества Богородицы в Путанках (ул. Малая Дмитровка, 4) . Три его главки - как будто выстроенные в линейку миниатюрные пирамидки, а пышные ожерелья кокошников (декоративных элементов наружной стены) - не конструктивные части здания, а «кукольные» аксессуары. Неслучайно всего через год после завершения строительства вышел патриарший указ, положивший конец «богохульному узорочью». Один из последних храмов «шатрового» стиля ныне считается «домашней» церковью театра «Ленком». В 1990-е гг. большой вклад в его возрождение внёс Александр Абдулов. По его инициативе в театральном дворе проходил фестиваль «Задворки», средства от которого направлялись на восстановление этого храма.
