Чтобы убить своего врага нужно не много - всего-лишь покончить с собой©
(Прим.авт.: прошу прощения, что в фанфике столько много насилия, просто так надо. А еще это было написано в ответ на те статьи, в которых доказывают, как нам повезло, что нас захватили монголы и сколько пользы это принесло. Когда славянских людей сжигали, рубили и насиловали, вас еще не было. А вот Ваня был - и испытал все прелести полезного детства на себе.)
***
-Не надо думать, что все, что я приношу: это вред. Возьми. - Тар-Тар кинул в руки Вани небольшое яблоко. - Завтра на рассвете идем в поле, я научу тебя стрелять из лука.
-Стрелять из лука?.. - Тихонько переспросил Ванечка.
-Да, я же сказал. Я заметил, что ты лакомый кусочек не только для меня. Слишком многие пытались на тебя позариться, да и не раз нападали, пока я не стал твоим хозяином. Надо научить тебя хоть каким-то навыкам самообороны.
Руссия опустил светлые глазки к полу: на него и правда нападали очень многие, не только Монгольская Империя и Орда. Он никогда не понимал, почему, и только став старше осознал, что все было от того, что он был слишком нежный, слишком слабый, слишком маленький.
Что мог сделать против них ласковый мальчик, который только и хотел, что со всеми дружить?..
Ванечка еще никогда не держал такую штуку в руках. Он совсем ещё не умел защищаться, а зерно лютой ненависти, родившееся из боли и влекущее за собой создание его второй личности, еще только-только начинало прорастать.
-Видишь? Вот так надо его держать. Будешь стрелять, целься куда-нибудь подальше. Вон туда, например. Только крепче держи, у тебя он весь в руках трясется.
Московия попытался сжать лук крепче в своих маленьких ручках, но оружие было очень тугим, тяжелым и неудобным.
"Куда проще закидывать недругов камнями" - подумал Ваня. В те годы он был еще совсем чист, а позже научится ненавидеть себя за это: за маленькое тело, за слабость, за один факт, что когда-то ему довелось быть ребенком. Это будет одной из причин, по которой "Внутренний ребенок" России никогда не сможет вырасти.
Ему так понравилось учиться стрелять! Это было тяжело, но очень увлекательно. Ваня даже стал чувствовать себя более защищенным, а также и способным к росту в будущем.
Наивный по определению, Руссия решил, что его положение не так уж и плохо: Орда в те дни вел себя почти как его папа.
Кто знает, может он и был его папой. Ваня этого не знал.
Но за все в жизни надо платить. Только боль достается нам бесплатно. Это Московия понял уже много позже.
***
-Ну же, давай, благодари. Я посвятил тебе свое время и свои силы, не будь бессовестным ребенком. - Рычащим голосом бормотал Орда, вбиваясь своим членом мальчику в рот.
Орган был липким и горячим, от него очень неприятно пахло, со временем Иван возненавидел телесные запахи, они на самом деле вызывали у него отвращение, особенно если были так же сильны, как эти.
Ребенок пытался отстраниться, но мужчина еще больше притягивал его к себе, больно сжимая его волосы.
Лицо Орды исказила гримаса удовольствия: славянские волосы Руссии были такими нежными, такими светлыми, весь он был столь непорочным, что его хотелось до скрипоты на зубах.
Орда жадно провел грязной рукой по волосам Московии и резко прижал его за голову к себе еще, чтобы глубже войти.
Из глаз будущего России потекли слезы. Все в горле у него сильно болело, ему было стыдно и страшно. Ваня прикрыл глаза, надеясь, что скоро все закончится, пытаясь подавить рвотный рефлекс, который, безусловно, был, но причинял только боль. Ему даже хотелось бы вырвать на насильника, но только вот было нечем.
Несколько раз мальчишке становилось так плохо, что он инстинктивно пытался вырваться, за что Орда очень больно ударял его головой о стену или сильно дергал за волосы. Затем все начиналось снова, и потому такие жалкие попытки лучше было оставить при себе.
Золотой Орда кончил, и отпустил мальчишку. Ваня упал на колени, уперевшись руками в пол, и сплюнул сперму. Его ужасно тошнило, от чего на пол все время текли его слюни, и, пытаясь отдышаться, Руссия коснулся лбом холодного пола и весь перепачкался.
Все, что ему тогда хотелось: уйти к маме. Чтобы она позаботилась о нем, помыла и любила его бесконечно. Но только Руссии нельзя было мечтать о таком, ведь это он должен был спасти маму. Он должен быть сильным.
-Я приду за тобой завтра. Сегодня можешь идти домой. А пока лучше поешь, а то сил не будет. - Мужчина махнул рукой, указывая на тарелку с едой, стощую на полу.
Когда Тар-Тар ушел, Ваня присел рядом с тарелкой и принялся есть. Грязный, изничтоженный, он вел себя так, словно бы только что гонял с соседскими ребятами в футбол, а теперь просто изрядно проголодался.
Ребенок знал, что ему надо есть, хотя его и преследовала мучительная тошнота. Она больше уже не пройдет: Россия будет испытывать ее годами, делая вид, что иногда у него бывают проблемы с желудком.
Внезапно, Руссия заметил какое-то шевеление. Из щели в стене к нему вылезла маленькая мышка.
-Мышка пришла! - Как ни в чем не бывало, обрадовался Ваня. - Хочешь поиграть со мной?
Мальчик улыбнулся и протянул мышке свою ручку. Зверек проигнорировал этот жест, схватил крошки еды, лежащие возле Ваниной тарелки, и был таков.
-Ну ладно, в другой раз.. - Немного раздасадованно произнес Брагинский. Он растянулся на полу и принялся играть сам с собой: непринужденно и не жалея себя, наивно полагая, что его детство точно такое же, как у всех.
***
Иван тяжело вздохнул и щелкнул пальцами по стакану, от чего тот слегка отъехал в сторону.
Сегодня ему всю ночь снился один и тот же сон. Сон о том, как он сражался с самим собой.
Это было по-настоящему тяжело и больно, и вся сложность была в том, что чем сильнее он бил противника – тем больше ран становилось у него самого.
Но, в конце концов, сон ведь кончился вполне себе хорошо – он все-таки убил врага.
Правда, для этого ему пришлось умереть самому, но разве это имело когда-нибудь значение?..
Иногда ему самому казалось, что так для всех будет лучше.
Брагинский не хотел знать, что творится у него в голове. И почему ему снятся такие сны.
Потому что ответ был на поверхности.
Он был, есть и остается ненормальным, неизлечимо больным, с поехавшей крышей или как там еще любили выражаться…
И что самое обидное – он один был таким.
Это и сводило с ума больше всего.
«Почему именно я?» - постоянно крутилось у него в голове, словно бесконечная шарманка. Как в любимых голливудских фильмах Америки.
В них главные герои часто задавали этот вопрос. Но в результате оказывались такими же. Особенными и здоровыми.
Но что говорить о них, ведь он никогда и не был главным героем, верно?
Внезапно, словно в напоминание о том, что он в этом мире не один, в дверь постучали.
Не задавая ненужных вопросов, вроде «кто там?», Россия молча открыл дверь и улыбнулся гостю.
-Здравствуй. – Почти по-японски вежливо произнес Корея.
-Добро пожаловать~ - Привычно миролюбиво ответил Иван.
Все верно: эти сны появились с тех пор, как напряжение в отношениях с Яо дошло до предела. Они ругались, мирись, ругались, потом опять мирились... Яо высказал России о том, что его поведение весьма странное и что ему не нужна вся эта Ванина ревность и проблемы, когда неприятностей хватает и в отношениях с Кореей.
Семья Китая тоже не осталась в стороне: один за другим, к Брагинскому приходили азиаты и упрекали его в плохом поведении и вредительстве. "Ты отвратительно себя ведешь, ты очень злой", "Оставь Яо, с тобой его жизнь стала кошмаром" и многое, многое другое.
Россия не был удивлен, что к нему наведался и Ён Су. Он приходил уже не в первый раз, убежденный, что имеет право лезть в чужие отношения. Это бесило больше всего.
-Как дела у Китай-куна? - Поинтересовался Брагинский.
-А ты не знаешь? Ах да. Точно. Ты ведь не общаешься с ним так хорошо, как я...
Россия нахмурился. Он знал, что все, о чем говорит Ён, будет сказано специально. Корея боялся сказать в лицо Ивану все, что он думает, а вот играть на чувствах он умел просто отлично.
-Пожалуй. - Кивнул Россия. - Но мы достаточно близки.
-Ты никогда не станешь ему так же близок, как я, ведь мы вместе всю жизнь... - Как бы между делом продолжил Корея. - У меня нет никого ближе, чем Яо, а у Яо нет никого ближе, чем я... В этом огромном мире, наполненном злом, только мы есть друг у друга, и так будет всегда.
"Не ранься, глупое, просто не реагируй" - Говорил Россия своему сердцу, которое оставалось очень ранимым даже несмотря на то, что выпадало, несмотря на то, что генерал Мороз мог заморозить его чувства и спрятать Россию под своей защитой в огромной холодной пустыне.
-Я знаю. - Улыбнулся Ваня. Он смотрел Корее прямо в глаза, открыто, честно и без страха. Как смотрел бы, если бы ему стреляли в лоб.
-Тебе нужно уйти из нашей семьи. Яо постоянно плачет, и все из-за тебя, я уверен. Ты очень много боли ему причиняешь. Если бы не ты...
-Скажи пожалуйста, Корея-кун, а кто ты такой, чтобы лезть в мои отношения с Яо-куном? - Ответил Иван, улыбаясь. Злость поднялась в нем удушливой волной.
-Я тот, кто знает его лучше всех. - Фырунул Ён.
***
Много боли тогда пришлось перетерпеть России. Он никогда не любил, когда к нему лезли: в душу, в его тайны, чувства. А когда лезли не в свое дело, его это еще и ужасно бесило.
Но сны говорили еще и о том, что Корея, пожалуй, был прав.
Брагинский злился на азиатов за то, что они вмешиваются в чужие дела, злился, что ему всю жизнь приходится быть чудовищем, портящим жизнь всем, кого он только знал, и все эти страны, что причиняли ему столько боли, каждый раз являлись жертвами.
Но с другой стороны он понимал, что с ним никто не может быть в безопасности, не может быть счастлив. Его жуткое "я", которое он назвал "Александр" могло причинить другим очень много вреда. Ваня не понимал, как его контролировать, зачем он нужен и видел, что Яо не верит ему: в то, что это не он, что у него пропадает память и что он ничего не может сделать с этим чудовищем.
Александр стал отдельной личностью, более того, он всегда был ею: выходил на связь лишь, когда сам хотел, не высказывал своих чувств, не приходил по одному Ваниному желанию. Зато, если жизнь доводила Россию до точки кипения, он появлялся тут как тут. И остановить его было невозможно.
Главной причиной все так же оставался тот самый мальчик, которого Россия видел во сне: это был затравленный искалеченный ребенок, который боялся всего на свете, постоянно плакал, был страшно уязвим и не мог излечиться.
Как только Александр чувствовал, что негатив извне может ранить этого ребенка, он завладевал телом России или влиял на него так сильно, что Брагинский становился сам не свой. Эта проблема была неразрешимой, и, как бы Иван ни старался, стать нормальным и прекратить все это у него не получалось.
Ему еще не раз снились подобные сны, приходили видения, и Россия изо всех сил старался скрыть ото всех этого странного ребенка, его чувства, его повышенную ранимость. Все внутри, от малейших воздействий травмировалось и кровоточило, а парень продолжал улыбаться, будто от этого зависела его жизнь.
Однажды ему довелось пережить страшные зверства, и это отпечаталось на его психике и восприятии мира. Но Иван посчитал лучшим врать себе, врать другим и делать вид, что он такой же, как все.
В какой-то момент он справился с собой. Сидя в одиночестве долгими ночами, напиваясь в хлам, чтобы пережить боль ран из прошлого, боль неразделенной любви, боль разлуки с Яо, он вслушивался в завывания ветра за окном и знал: вот его судьба. Этот холод, эта зияющая пустота кругом, ветер и снег. Все вокруг него замерзнет и он останется один.
Его потерянность, оторванность от реального мира, его одиночество было столь леденящим душу, что даже находиться рядом с ним было холодно.
-Холод это хорошо. Останься в вечной зиме. Я дам тебе это, я построю ледяной замок, откуда мы никогда не уйдем. - Мужчина в темном одеянии протянул руку и раскрыл ладонь. На ней, кружась в волшебном вальсе, появились блестящие снежинки. Снежинки превращались в капли, затем в осколки и вот вокруг России образовалась огромная ледяная стена.
Александр был готов жить в холоде вечно.
-Я знаю, ты прав. - Смирился Россия. Я больше ничего не хочу. Я сдался. Но я не могу уйти и бросить его просто так...
-Это еще почему?
-Сначала я должен ему признаться...
Россия зажмурился, пытаясь оттолкнуть от себя чувства любви к Яо.
Он был готов сделать это. Время пришло. Но перед этим ему еще нужно будет услышать еще и чужое признание...
