Он печально посмотрел на меня и вздохнув отвернул взгляд. Его руки дрожали, как у алкаша после недельной пьянки, думаю, что в его возрасте это было простительно. Старик достал пачку сигарет из нагрудного кармана старой клетчатой рубашки и достав из пачки последнюю сигарету, он засунул её в рот, пачку же смял и выкинул куда-то в угол. Я протянул ему спички, он же в ответ посмотрел на меня презрительным взглядом, стукнул мне по руке и спички упали на пол. Затем старик достал из кармана брюк зажигалку «Zippo» наконец-то закурил. Он глубоко затянулся и, спустя несколько секунд, выдохнул дым.

- Знаешь, - начал он, - я никогда не думал, что услышу такое о тебе. Мне очень больно, я даже не хочу тебя видеть.
- Понимаю, - ответил я, чувствуя ком в горле.
- Нет, не понимаешь, не ври мне.
- Но может мне сделают скидку за старые заслуги? – с надеждой спросил я.
- Нет, но я к тебе привязался, я дам тебе шанс, - он достал из ящика стола SIG-Sauer P228 и протянул мне, - Этот пистолет – твой шанс. Обойма полная.
- Спасибо, Константин Владимирович.
И я побежал, я бежал по лестнице вниз, потом по мощёной улице старого, давно забытого города, потом я выбежал за его пределы и упал на траву, держа пистолет наготове. Мысли путались, я не понимал, за что все вдруг внезапно ко мне отнеслись, я никому ничего не делал, я просто сказал, что думаю, а меня чуть не застрелили на месте. За десять лет работы на Константина Владимировича, работавшего на более могущественного и более скрытного человека, я так и не получил права на голос, ну, что же, это его право.

Я поднял голову и осмотрелся – поблизости никого не было - затем я встал и пошёл к шоссе, спустя некоторое время попыток поймать машину мои шансы увенчались успехом. Водитель, судя по всему, был местный, потому молчал всю дорогу и косо смотрел на меня в зеркало заднего вида. Среди местных, таких как я ненавидели, мы порою вламывались в их жилища, что бы выбить долги, нас было можно узнать по чёрному костюму с оранжевым галстуком, но, по-видимому, этот местный хотел наживы. Он высадил меня в ближайшем городе, где про нас тоже знали и не слишком любили, а сам поехал дальше. Время приближалось к шести утра, когда же магазины открывались в девять, надо было, во что бы то не стало, переодеться и постричься, пока мои приметы не были высланы во все полицейские участки округа и не были высланы наёмникам, да простым охотникам за головами. «Твою ж то мать» - пронеслось у меня в голове.

Из всех вариантов времяпровождения я выбрал, наверное, самый бредовый. Я пошёл в полицейский участок, так как город был не большим, да и жители были привыкшие к тому, что их защищают люди Константина Владимировича, то, как и следовало ожидать, в полицейском участке был только спавший на посту помощник шерифа, которому я тут же перерезал глотку во сне. Я взял старый Remington 870 и коробку патрон, затем, что-то переклинило в моей голове, и я вышел на улицу. Оранжевый галстук развивался на ветру, где-то вдали улицы в мою сторону приближались чёрные джипы моих бывших товарищей, видимо я не предусмотрел, что в участке были камеры слежения, я зарядил дробовик и прицелился. «Как был идиотом, так и остался» - пронеслась очередная мысль в моей голове.

Я успел выстрелить первым, когда джип остановился, первый высунувшийся из его окна был застрелен, я выстрелил ещё три раза на вскидку, не промахнулся. Remington 870 с грохотом свалился на потрёпанный годами асфальт, и когда я попытался достать из-за спины SIG-Sauer P228, я получил три пули в грудь. Я упал на асфальт и, заливая его кровью, в моей голове пронеслась последняя мысль – «Один в поле не воин».