Первый вздох любви - это последний вздох мудрости. ©

Ад - это невозможность существования рассудка. ©

Есть ручеёк, который нельзя переплыть. Все, кто пробовал - тонули. Водочный. ©

Еженедельно бей своих друзей по яйцам, что бы они не стали конкурентами. ©

Счастье для всех, даром, и пусть никто не уйдёт обиженный! ©

На штыки, под набат и пожар, мы земной опрокинули шар! ©

У кого в сердце нет места для страха — у того в голове всегда найдется место для пули. ©

Я опять начал закашливаться до рвоты. Только что после очередного приступа кашля меня вырвало на клавиатуру. Вытер кое-как, теперь пахнет плохо и печатать противно. Надо либо меньше курить, либо попить таблетки от простуды.

Он печально посмотрел на меня и вздохнув отвернул взгляд. Его руки дрожали, как у алкаша после недельной пьянки, думаю, что в его возрасте это было простительно. Старик достал пачку сигарет из нагрудного кармана старой клетчатой рубашки и достав из пачки последнюю сигарету, он засунул её в рот, пачку же смял и выкинул куда-то в угол. Я протянул ему спички, он же в ответ посмотрел на меня презрительным взглядом, стукнул мне по руке и спички упали на пол. Затем старик достал из кармана брюк зажигалку «Zippo» наконец-то закурил. Он глубоко затянулся и, спустя несколько секунд, выдохнул дым.

- Знаешь, - начал он, - я никогда не думал, что услышу такое о тебе. Мне очень больно, я даже не хочу тебя видеть.
- Понимаю, - ответил я, чувствуя ком в горле.
- Нет, не понимаешь, не ври мне.
- Но может мне сделают скидку за старые заслуги? – с надеждой спросил я.
- Нет, но я к тебе привязался, я дам тебе шанс, - он достал из ящика стола SIG-Sauer P228 и протянул мне, - Этот пистолет – твой шанс. Обойма полная.
- Спасибо, Константин Владимирович.
И я побежал, я бежал по лестнице вниз, потом по мощёной улице старого, давно забытого города, потом я выбежал за его пределы и упал на траву, держа пистолет наготове. Мысли путались, я не понимал, за что все вдруг внезапно ко мне отнеслись, я никому ничего не делал, я просто сказал, что думаю, а меня чуть не застрелили на месте. За десять лет работы на Константина Владимировича, работавшего на более могущественного и более скрытного человека, я так и не получил права на голос, ну, что же, это его право.

Я поднял голову и осмотрелся – поблизости никого не было - затем я встал и пошёл к шоссе, спустя некоторое время попыток поймать машину мои шансы увенчались успехом. Водитель, судя по всему, был местный, потому молчал всю дорогу и косо смотрел на меня в зеркало заднего вида. Среди местных, таких как я ненавидели, мы порою вламывались в их жилища, что бы выбить долги, нас было можно узнать по чёрному костюму с оранжевым галстуком, но, по-видимому, этот местный хотел наживы. Он высадил меня в ближайшем городе, где про нас тоже знали и не слишком любили, а сам поехал дальше. Время приближалось к шести утра, когда же магазины открывались в девять, надо было, во что бы то не стало, переодеться и постричься, пока мои приметы не были высланы во все полицейские участки округа и не были высланы наёмникам, да простым охотникам за головами. «Твою ж то мать» - пронеслось у меня в голове.

Из всех вариантов времяпровождения я выбрал, наверное, самый бредовый. Я пошёл в полицейский участок, так как город был не большим, да и жители были привыкшие к тому, что их защищают люди Константина Владимировича, то, как и следовало ожидать, в полицейском участке был только спавший на посту помощник шерифа, которому я тут же перерезал глотку во сне. Я взял старый Remington 870 и коробку патрон, затем, что-то переклинило в моей голове, и я вышел на улицу. Оранжевый галстук развивался на ветру, где-то вдали улицы в мою сторону приближались чёрные джипы моих бывших товарищей, видимо я не предусмотрел, что в участке были камеры слежения, я зарядил дробовик и прицелился. «Как был идиотом, так и остался» - пронеслась очередная мысль в моей голове.

Я успел выстрелить первым, когда джип остановился, первый высунувшийся из его окна был застрелен, я выстрелил ещё три раза на вскидку, не промахнулся. Remington 870 с грохотом свалился на потрёпанный годами асфальт, и когда я попытался достать из-за спины SIG-Sauer P228, я получил три пули в грудь. Я упал на асфальт и, заливая его кровью, в моей голове пронеслась последняя мысль – «Один в поле не воин».

Кириллу было 19 лет отроду, он был весел и целеустремлён, но слишком уж страшное, для простого шахтёра приключилось с ним – любовь. Она была умна и симпатична, в свои 18 лет уже имела диплом инженера и прекрасно разбиралась в сапёрном деле, отец её был торговцем во втором поколении, а потому она имела всё что хотела, но ничуть не была избалована этим.



Каждая вторая монетка Кирилла складывалась в копилку на цветы прекрасной девушке, но та не обращала внимания на него, лишь изредка посылала ему воздушный поцелуй. Сначала Кирилл был счастлив, он чувствовал лёгкость во всём теле, но уже к её 23 годам, когда она вышла замуж и совсем забыла про него, он стал страдать. Он был готов продать душу адской машине зла, коей не существовало, лишь бы быть с ней, он готов был убить пол мира, лишь бы стать любимым ею. Он становился злее и злее – это был факт.



Однажды вечером, он впервые убил человека, убил со страху, когда тот неожиданно выскочил на него из-за угла. Но в тот момент Кирилл снова почувствовал лёгкость, которую не чувствовал уже пару лет, он стал счастлив, хоть на миг, но счастлив. Его решение было быстрым – он откинул лопату и взял в руки ружьё. Прошло 9 лет, прежде он решился стать корсаром, к тому времени ему уже стало 32 года, он давно не чувствовал женской ласки, он всё ещё не мог забыть ту прекрасную девушку, которую полюбил раз и навсегда.



Спустя год, когда на его шее уже красовался знак истинного корсара, он был прославленным грабителем и наёмным убийцей, прославлен настолько, что даже она слышала о нём, но она не подозревала, что матёрый и безжалостный убийца – это тот скромный юноша, который так и не решился быть с нею. Да, она помнила его, помнила его скромные букеты, его скромность и юношескую наивность, она тоже хотела быть с ним, но судьба сказала иначе.



Солнце грело молодую траву, по которой уверенно шёл караван – три торговца, шесть рабов, инженер и наёмник. Кирилл смотрел на всё это сквозь оптику «Грома», первым упал один из рабов, затем упала инженер, хватаясь за бок и корчась от боли. Наёмник успел сделать пару выстрелов в сторону Кирилла, но метким выстрелом лишился кисти руки и упал, заливая кровью, свежую траву. Оставшаяся компания бросилась в рассыпную, но была повержена выстрелами «Грома» - рабы убиты, торговцы покалечены.



Он никогда не действовал, как настоящий корсар, скорее, как маньяк. Сначала он обезоружил всех потом принялся за своё чёрное дело. Первому торговцу он вырезал почку и кинул её в свой мешок, второму он вырезал глаза, третий лишился носа, затем он приступил к наёмнику. Женщины всегда были его лакомым куском, а потому инженер осталась на последок. Кирилл увидел что-то знакомое в лице наёмника, но не придал этому внимания.

- Сначала я вырву твои зубы, тварюга, прошептал Кирилл, - потом глаза, затем я отрежу тебя яйца и они станут моим новым амулетом…

- Не надо, - прошептал женский голос за спиной, - умоляю.

- Хрен с тобой, - ответил Кирилл и спустил курок.

Пуля прошла найму через плечо. Ещё выстрел. Затем ещё. Наёмник корчился на траве, заливая её кровью.

- Красная-красная кровь, через час уже снова земля, - внезапно вспомнилось Кириллу, теперь твоя очередь, сударыня…



Он снял шлем и оторопел. Это была она. Годы не испортили её, а сделали лишь ещё красивее, слёзы потекли по его щекам, за много лет появилась улыбка на лице, а «Гром» выпал из трясущихся рук. Она узнала его по улыбке.

- Почему? - прошептала она, - почему ты был таким скромным? Ты всегда был приятен мне.

Ком обиды застрял в его горле, он ничего не говорил, лишь смотрел в её чистые глаза, затем он вдруг очнулся.

- Твоя рана, ты не умрёшь, я донесу тебя до больницы, я…, - её пальцы легли на его губы.

- Не говори ничего, я всё знаю, сказала она и улыбнулась, невзирая на боль.



Раздался тихий выстрел, пуля, выпущенная, бродячим сталкером угодила прямо в висок Кирилла. Он упал. Она схватила «Гром» и, прошептав, «будь ты проклят, путник» выстрелила - пуля пробила легкое, и воздух со свистом вышел из него, заставляя задыхаться сталкера в собственной крови.



Она подползла к Кириллу, он ещё дышал – пуля прошла навылет, не задев мозга, но выстрел ослепил его.

- Мы будем счастливы, поверь мне, - прошептала она.

Спустя сорок- пятьдесят минут прибыло несколько наёмников и медик, они закопали тела и оружие, им удалось закопать следы бойни – все якобы пропали без вести.



Прошло два года, с того случая в пустоши, Кирилл и Яна (так звали девушку) жили далеко от города, растили маленькую дочь, и радовались жизни. Но однажды седой старец подошёл к их дому, он вытащил наган образца 1925 года и выпустил все семь пуль в Яну, он прошептал ей на ухо лишь три слова, прежде чем был убит рыдающим Кириллом, – «Мой сын отмщён».

Ему всегда хотелось летать, просто взять и взлететь однажды, забыв все земные невзгоды, пролететь над поганым миром и упасть в нежный пух облаков, лаская красивую женщину, но это была несбыточная мечта. И вот однажды утром он понял, что небо его не ждёт, и ему стало мучительно больно, от это вроде бы правильной мысли. Он снял засаленую майку с потного торса и почувствовал боль в спине, резкую и невыносимую, от которой он потерял сознание, а проснувшись он понял, что это росли крылья. Он усиленно питался все дни, пока росли крылья, он не выходил из дома, боявшись показаться на глаза, а когда они полностью развились он вдруг испытал счастье, он подумал, что небо всё таки было не право, когда не взяло его к себе, что оно ошибалось - он всё таки полетит, и этот момент был всё ближе и ближе.

Он выбежал на улицу в одних трусах и бежал вперёд, всё быстрее и быстрее, набирая скорость, он махал крыльями и вдруг взлетел, он полетел над старыми городами, он полетел над полями, он чувствовал свободу и лёгкость, его глаза слезились от счастья, блестели, как только что обработанные алмазы, он летел вперёд, пока снизу, неведовыми точками копошились люди.

«Птица», - думали люди снизу, и необращали никакого внимания, пока он упивался своим счастьем. «А может быть её подстрелить?», - подумал кто-то и выстрелил. Пуля прошла мимо, и он испугался, а человек внизу выстрелил ещё раз и попал в левое крыло, кость хрустнула и сломалась, он полетел камнем вниз и начал молиться. Удар не убил его - боги услышали молитвы, как показалось ему, но на самом деле это не боги спасли его, а небо забирало своё - небо издевалось над ним, палило его солнцем и доставляло боль из переломанных костей, он умирал, он умирал долго и мучительно, думая, а стоило ли тянуться к тому, что недоступно, стоило ли жить мечтами и умирать в агонии, стоило ли есть запретный плод...

Наше племя тихо жарило барана на огне, кто-то подкидывал дрова, кто-то крутил вертел, моя жена убаюкивала ребёнка, шаман посвещал новородившееся дитё в будующие воины, когда мы увидели зарево дьявола на горизонте. Люди в железе с непонятными железными палками и факела в руках подходили ближе. Раздавались громкие хлопки наши соплеменники падали, от неизвестной магии их шаманов, мы хватали копья и бросали их, но их железная кожа не пробивалась, наши воины были сильны духом, но ничего не могли сделать, они падали, как буд-то прошитые стрелой, но в их телах небыло стрел, мы не понимали что убивает нас, но только при каждом хлопке исходящем от этих слуг дьяволов наши воины падали, а наши женщины, дети и старики бежали на север. Шаман кричал, что нам не победить этих дьявольских отродей и приказал отступать, и наши воины, побежали на север, как загоняемые волки. Шаман бежал впереди, держа в руках юноё дитё, чья мать была убита магией, я бежал вслед за шаманом, мы видели, как наше племя разбивалось и кто-то бежал чуть западнее, а кто-то чуть восточнее. Мы взяли западней что бы догнать основную часть нашего племени, и нагнали их уже у моря.
-Бежим! нам надо бежать, наши воины бессильны против их магии, нам нужно укрыться, -кричал наш шаман, - и молить нашим богам, что бы их боги не указали им где мы!
Все внимательно вслушивались в речи шамана, переводили дух и ждали опоздавших. Вдруг я неожиданно вскрикнул:
-О, великий шаман, дайте мне несколько воинов, что бы мы нашли остальных, мы догоним вас, - затем я посмотрел на свою жену с ребёнком и прокричал, - мы встретимся через несколько лун! Жди меня!
Наша группа побежала по побережью на восток, со мной был хороший воин Коготь Кагуара и опытный следопыт Глаз Орла, мы бежали несколько километров, когда увидели перд собой Землю Смерти. Всё её тело было покрыто телами неизвестных нам металлических существ, над её небом был смог, а пахло так как буд-то тут положили свои жизни тысячи людей и животных. Среди этой земли лежали наши сородичи, а их тела оскверняли собаки и вороны, внезапно раздался хлопок и из руки нашего воина потекла густая кровь, он закричал и сжал копьё ещё сильнее, на горизонте мы их молодых воинов и непонятное животное фиолетового цвета, в которое они тут же запрыгнули. Наши зрачки расширились, мы испытали радость, животное съело их, но нас удивило, как раскрываются его пасти, и что у животного небыло ног. Вместо ног у животного были странные штуки округлой формы, мы не верили тому что мы видим, и было у животного как минимум две пасти, возможно у него ещё были пасти с той стороны, что закрыта от наших глаз. Внезапно животное заревело и бросилось на нас. Его округлые штуки вместо ног закрутились, а из глаз пошёл яркий свет. Мы побежали на юг, что бы не привести животное к нашему племени, но неожиданно для нас из пасти животного высунулись люди, которых оно недавно съело, и нажали бить нас своей магией, наш и без того раненный их магией воин повалился на землю, я подбежал к нему:
-Коготь Кагуара, вставай, нам надо бежать!, - но в ответ не последовало ничего, я сорвал амулеты с его шеи, что бы потом передать их его сыну.
Я ринулся в догонку Глазу Орла и почти догнал его, когда магия их шаманов дотронулась и до меня, я повалился на землю и закричал:
-Глаз Орла, пердай наши амулеты нашим сыновьям!
Он развернулся и подбежал ко мне, я дал ему в руки амулеты Когтя Кагуара и сорвал с шеи свои.
-Мы ещё встретимся с тобой, Мудрый Лис, - сказал он забирая амулеты.
Я смотрел как он убегает вперёд, сбивая след и запутывая этих слуг дьявола, я верил что он добежит до нашего племени, ведь это следопыт Глаз Орла, под защитой своих и наших амулетов. Мои мысли прекратились вместе со хлопком, а моё тело оставили на съедение волкам.

Очередной коротки рассказик на страницу. Как он связан с можжевельником я не знаю, но и с наркотиками он тоже не связан, как можно подумать в начале)))



Когда фиолетовое небо неожиданно падает на красную землю, тебя начинает тошнить от этого водоворота красок, после чего ты падаешь в собственную желчь, потому что больше тошнить нечем из-за того, что ты не ел три дня. Так было всегда, так всегда и останется. Я никогда не был двуличным, просто нас всегда было много, каждая личность хотела наружу и для этого, она пыталась порвать другие личности, которые в свою очередь пытались порвать её. Очнувшись, я увидел безумный водоворот, который затягивал меня со страшной силой, а внутри этого водоворота плескались черти, постоянно почёсывая свои чёрные яйца и ковыряясь в носу. Голос в голове отчаянно кричал, что это всё иллюзия и обман, что черти это сам я, но я отчаянно боролся, я скрёб окровавленными пальцами, в луже желчи, боялся сдаться. Когда я проскрёб пальцами дыру в полу, то провалился вниз, и начал лететь по туннелю, состоящему из человеческих органов, в которых копошились черви, от чего мне создавалось ощущение, что они живы. «О, Господи, какое безумие!», - подумал я, как неожиданно в моих руках появилась сигарета, а мои ноги угодили во что-то мягкое и липкое. Я достал из кармана зажигалку и прикурил, жёлтый дым выходил из моих лёгких и превращался в комаров, которые тут же садились на туннель из органов, и напивавшись до отвала падали вниз, утопая в вязкой массе под ногами. Когда на меня начали падать черви, то я испугался не на шутку, в туннеле запахло экскрементами, штаны наполнились чем-то по консистенции напоминающем пол под ногами, который тут же начал твердеть, угрожая оставить мои ноги в себе навсегда. Черви падали на меня и проедали мою кожу, пока масса в штанах начинала расти и окутывать меня с ног до головы, а жуткая вонь выбивала мой рассудок, я хотел бежать, но пол оставил в себе навсегда. «Умоляю, нет!», - срывая связки закричал я, когда мои ноги начали ломаться, словно ёлка на новый год, на которую по ошибки вместо звезды посадили инопланетянина, найденного в снегу на балконе. Черви были уже давно во мне, уни копошились у меня под кожей, пока масса пробиралась ко мне в кровь через оборванные вены в ногах. Я полз вперёд к стене, в которой неожиданно появилась нора, тёмная глубокая нора, но страх гнал меня в неё. В норе было темно, а из каждого её ответвления раздавались крики, совершенно нечеловеческого происхождения, слёзы текли из моих глаз и прожигали мою кожу, из дыр в которой, выпадали черви и копошились снизу, стараясь залезть обратно в меня, что бы выжить. Свет в конце этой норы обрадовал мой обезумивший рассудок, я пополз к нему из всех сил и выбрался на траву, когда уже не ожидал, что спасусь. Я чувствовал, как черви стараются покинуть моё тело, через все отверстия которые находят, что бы остаться в той ужасной норе, как масса выходит из моей крови, как отступает боль и начинается спокойствие, как не хочется ничего делать, и как хочется остаться здесь. «Привет, ты выжил, пойдём со мной», - раздался приятный женский голос, я открыл глаза и увидел девушку, за чьей спиной было два белых крыла, её внешность была прекрасна, и я встал на ноги, которые появились у меня непонятно откуда. «Теперь полетели»,- сказала она, и я понял, что за спиной у меня такие же красивые крылья, только более мощные, способные удержать моё изорванное тело. И мы летели, летели над всей этой красотой, я чувствовал некую эйфорию, которая постепенно наступала, я был влюблён и беззаботен, она приземлилась на облаке и утонула в нём по щиколотку, и я приземлился за ней. Её улыбка поманила меня вперёд, я шёл и шёл, пока не увидел ворота, у которых сидел старый седой человек, листавший какие то бумаги. «В Рай», - сказал он, посмотрев на меня, и ворота отворились, ангел пошла по ступенькам, а я следом за ней, но на одной из ступенек мы упали вниз, и наши крылья и одежды обжёг огонь. Мы падали, но кричал только я, тот страх снова посетил меня, я снова стал безумен, меня затрясло. Удар, боль, переломанные кости и жутки жар, который был вокруг, девушка схватила меня за плечо и перевернула, она нависла надо мной вся обожженная, и раскинула в сторону обожжённые крылья. «Рая нет. Рай это уловка, что бы вы хоть отдохнули перед работой, салаги, но до вас, тупых, никогда не дойдёт», - произнесла она. И тут я вспомнил, кто я, вспомнил почему моё подсознание сказало, что черти в воронке это и есть я, я вспомнил, кто это существо передо мной...

Это всего лишь больная фантазия автора, ничто из этого не является правдой и не имеет никакого отношения к жизни реальной, любые совпадения – плод уже вашей больной или здоровой фантазии.

Ночь убивала своей тишиной, лишь редкие машины пролетали под окном, голоса в голове слышались всё чётче и чётче, я начинал нервничать. Квартира была большой и пустой, меня покинули все, все в кого я верил, кого любил, те за кого я был готов отдать всё, готов был продать душу Сатане.
Мой отец пьяный прыгнул с балкона девятого этажа, оставив предсмертную записку, которую мать скрыла от глаз милиции. Всё что он почувствовал перед смертью – боль, его рассудок протрезвел от полёта, от свободы, длившейся пару секунд, а потом боль, совершенно дикая боль. Он упал плашмя на холодный асфальт, он почувствовал, как его грудная клетка ударяется об асфальт, затем сразу же об него же бьётся нос и вслед за ним ударяется лоб. Все кости ломаются практически одновременно и прежде, чем осколки кости успевают впиться в жизненно важные, органы он чувствует ужасную боль, которая сравни той моральной, которая его на это сподвигла. В итоге перед смертью он чувствовал две ужасные боли - моральную и физическую.
Моего лучшего друга бросила женщина, которую он любил, бросила со скандалом, по его вине, и сказала, что больше не желает его видеть. Он пытался вернуть её как мог, он делал всё, что было в его силах, но внутренняя боль взяла своё. Он не выдержал чувств вины и потери, он не выдержал того, что он сделал ей больно и в итоге повесился. Он чувствовал, как бельевая верёвка сдавливает его шею, нанося ей боль, как от нехватки кислорода его голова начинает казаться ему тяжёлой, как начинают сначала болеть сначала снаружи, а потом внутри, он чувствовал боль, а потом просто потерял сознание и умер. Это было не так болезненно, но от этой жизни он запомнил лишь боль, которая была ему нанесена самим собой.
Остальные умерли не по своей воле, мою мать сбила машина, когда она убитая горем шла с похорон, мой второй друг замёрз насмерть напившись на новый год, женщину, которую я любил убили грабители, после того, как она разбитая ссорой со мной шла к себе домой, её изрезали ножом. Я перестал соображать, мой рассудок стал мне неподвластен, я чувствовал вину за смерть всех этих людей, ведь если бы я был хоть немного лучше, если бы я больше заботился о них и уделял им больше внимания, то этого могло бы не произойти. Я просто купил пистолет и один патрон, прислонил его к своей голове и спустил курок, чувствуя боль потерь и разочарования в жизни. За долю секунды, прежде чем умереть, я почувствовал боль того, как пуля пробила сначала кожу, потом кость и только потом мозг, что и заставило меня умереть. За эту долю секунды я понял, что самоубийцы, это не те, кому настолько плохо жить, что они убивают себя. А те, кто ненавидят себя настолько, что готовы забрать из этой жизни только боль…

Я - Астахов Иван Александрович, рождён в СССР двадцать третьего числа шестого месяца одна тысяча девятьсот девяностого года. На момент написания данного текста я три раза лежал в психиатричекой клинике и один раз в психиатрической больнице. Иногда увлекаюсь написанием коротких рассказов, которые я возможно буду выкладывать в своём дневнике.