Евгений Онегин
Часть 4

* * *

В соседстве с ним,
И в туже пору,
Другой помещик проживал,
Но тот такого бабам ходу,
Как наш приятель, не давал.

Звался сосед Владимир Ленский,
Столичный был, не деревенский.
Красавец в полном цвете лет,
Но тоже свой имел привет,

Похуже баб, похуже водки,
Не дай нам бог такой находки,
Какую сей лихой орел,
В блатной Москве себе обрел,

Он, избежав разврата света,
Затянут был в разврат иной.
Его душа была согрета,
Наркотика струей шальной.

Ширялся Вова понемногу,
Но парнем славным был ей богу,
И на природу тихий лон,
Явился очень кстати он,

Ведь наш Онегин в эту пору,
От #бли частой изнемог,
Привычки с детства не имея,
Без дел подолгу пребывать,

Лежал один задернув штору,
И уж смотреть на баб не мог,
Нашел другую он затею,
И начал крепко выпивать.

Немного выпить - худа нету,
Но наш герой был пьян до свету,
Из пистолета в туз лупил,
И как верблюд в пустыне пил,

Онегин с Ленским стали други,
В часы свирепой зимней вьюги,
Подолгу у огня сидят,
Ликеры пьют, за жизнь п#здят,

Но тут Онегин замечает,
Что Ленский лепит невпопад,
И уж давно съ#баться рад,
И пьет уже едва-едва.

Послушаем-ка их слова:
- А что Владимир ты уходишь,
- О да, Евгений, мне пора,
- Скажи с кем время ты поводишь?
Скажи, ужель нашлась вдова?

- Да только-только...
- Ну шуровые, ну народ...
И как же звать чувиху эту?
Как? Ольга? И что, не дает?

Как не дает? Знать, ты, приятель, плохо просишь...

Скажи, там есть еще одна?
- Родная Ольгина сестра,
- Ты шутишь.
- Нет,
Ту будешь тулить ту,
Я эту.

Так что, мне можно собираться?
И вот друзья уж рядом мчатся.
Но в этот день мои друзья,
Не получили ни х#я,

За исключеньем угощенья,
И не испросив прощенья,
Послушаем-ка их украдкой:
- Ну что у Лариных ?

- Напрасно поднял ты меня,
Еб#ть там никого не стану,
Тебе ж советую Татьяну,

- А что так? - Милый друг мой Вова,
Баб понимаешь ты х#ево.
Когда-то, в прежние года,
И я драл всех была б п#зда,

С годами гаснет жар в крови,
Теперь #бу лишь по любви.
Владимир сухо отвечал,
И после во весь путь молчал,

Домой приехал, принял дозу,
Ширнулся, сел и загрустил.
Одной рукой стихи строчил,
Другой х#й яростно дрочил.

Меж тем двух #барей явленье,
У Лариных на баб,
Произвело такое впечатление,
Что у сестер п#зду свело.

Итак, она звалась Татьяной,
Грудь, ноги, жопа - без изъяна,
И этих ног прекрасный плен,
Мужской еще не ведал член.

И думаете не хотела,
Она попробовать конца?
Хотела так, что аж потела,
И изменялася с лица.

Но не смотря на все на это,
Благовоспитанна была,
Романы про любовь читала,
Искала их, во сне спускала,
Но целку строго берегла.

Не спится Тане, враг не дремлет,
Любовный жар ее объемлет.

- О, няня, няня, не могу я.
Открой окно, зажги свечу.
- Ты что, дитя? - Хочу я х#я,
Онегина скорей хочу.

Татьяна утром рано встала,
Пизду об лавку прочесала,
И села у окошка сечь,
Как Шаpик Жучку будет влечь.

А Шаpик Жучку шпарит раком,
Чего боятся им, собакам?
Лишь ветерок в траве шуршит,
А то гляди и он спешит.

И думает в волненьи Таня,
Как это Шаpик не устанет
Работать в этих скоростях.
Так нам приходится в гостях,

Или на лестничной площадке,
Кого-то тулить без оглядки.
Вот Шаpик кончил, с Жучки слез,
И вместе с ней умчался в лес.

Осталась Таня у окна одна,
Тяжелых дум она полна.
А что Онегин ? с похмелюги,
Рассолу выпил целый жбан.

Нет средства лучше. Верно, други ?
И курит топтаный долбан.