Название: «Терпение»
Автор: Леанансидхе
Пейринг: Занзас/Скуало, намёк на Бель/Фран. Все примерно 13YL.
Рейтинг: NC-17
Жанр: angst, darkfic, deathfic
Дисклаймер: Амано Акира)
На заявку: «*YL!Занзас | *YL!Скуало. Последняя капля. Обрезать волосы собственным мечом, и бросить их под ноги Занзасу. Шок остальных Варийцев от известия об уходе Скуало. NH! A+».
Предупреждения: ООС, нецензурная лексика.
Саммари: Что должен сделать Занзас, чтобы даже Скуало потерял терпение?
От автора: Как-то очень жестоко и спонтанно получилось, по-моему… Босс, лучше не читай)


***

Всё началось с глупого задания, на котором глупо погиб глупый Фран.
Виноват был Занзас, который руководил этой миссией во время отсутствия Скуало. Занзас не потрудился дать иллюзионисту более точные сведения о врагах и даже не назначил ему в напарники Бельфегора, посчитав, что он справится и один. В результате Скуало, вернувшись с собственного задания, обнаружил отчёт о гибели Франа, в стельку пьяного Занзаса и истерящего в кабинете Босса Бельфегора.
- ВРАААААЙ!!! Ты что, блять, совсем ничего без меня не можешь, чёртов Босс?! – своим появлением стратегический капитан спас принца от неминуемой гибели – Боссу уже надоела истерика последнего.
Продолжающего истерить Беля благоразумно утащил из кабинета Луссурия, а Скуало вышел через некоторое время, весь в ожогах и мрачный.
Бельфегор после этого инцидента ходил какой-то странно молчаливый, на сочувствующие взгляды только мрачно огрызался и ни с кем не разговаривал. Скуало, который воспитывал принца с детства, было больно смотреть на такого Бельфегора, но ничего поделать он уже не мог.
Потом был тот страшный приказ.
…Занзас вжимает его в стол сильнее, до крови прокусывает губы и кожу на шее. Входит в него резко, толчками, тихо рычит, расцарапывая ногтями спину и плечи. Скуало выгибается, едва слышно стонет и тянется к губам Босса за поцелуем.
- Ты убьёшь Ямамото Такеши и остальных мелких Хранителей, - выдыхает ему в губы Занзас вместо поцелуя, довольно ухмыляясь.
- Охуел? Нахрена? Ты что-то говорил Саваде про то, что Вонгола едина и прочий бред в этом духе… - Скуало отстраняется, с непониманием смотрит на Босса и снова стонет от очередного толчка.
- И не мечом, как обычно. Ты впустишь в дом Савады ядовитый газ, когда они все соберутся там на очередное собрание Вонголы, - Занзас игнорирует все вопросы и возражения и входит глубже, рвёт его изнутри.
Скуало заходится стоном пополам с матом. Он прекрасно понимает, почему Занзас отдаёт ему этот приказ в такой неподходящий момент. Чёртов ублюдок просто хочет сполна насладиться его болью, унижением и отчаянием – знает же, что Супербиа ненавидит сражаться исподтишка. К тому же в голове мечника упрямо бьётся мысль – разве он для этого учил глупого мальчишку искусству меча, чтобы потом просто убить его ядом, как… как какую-то крысу? Занзас добивается своего – мечник болезненно скалится и громко матерится, но не смеет не принять приказ. Занзас довольно смеётся и вскоре кончает в него. А потом натягивает на себя штаны, устало опускается в кресло и бесцеремонно сталкивает Скуало со своего стола.
- Чего разлёгся? Выполнять, мусор.
И Скуало ничего не остаётся, кроме как сухо кивнуть и идти выполнять приказ. И плевать, что во всём теле теперь закрепилась ноющая боль, плевать, что ему трудно ходить сейчас, плевать, что меньше всего на свете ему хочется выполнять именно это задание. Занзасу на всё это плевать, и Скуало пытается убедить себя, что и ему плевать тоже…
Задание было выполнено успешно. Скуало с сожалением подумал ещё, что в этот раз даже знаменитая гипер-интуиция Вонголы не помогла. Шестеро Хранителей Вонголы, включая Саваду Тсунаёши, лежали теперь мёртвыми в доме Десятого Босса. Они умирали в страшных муках – яд Занзас подбирал с особой тщательностью. Рокудо Мукуро и Хибари Кёя сумели спастись и скрыться, но ничего другого от этих двух и не ожидалось. Скуало посвятил минуту молчания Ямамото, забрал себе на память его Шигуре Кентоки и пошёл докладывать Боссу. Хоронить вонголят ему запретили.
После этого Скуало ходил не менее мрачный, чем Бельфегор, потерявший напарника. Убить своего единственного ученика, которого он считал весьма одарённым мечником, да ещё и таким бесчестным способом… Иногда Скуало начинал всерьёз задумываться, что слишком многим жертвует ради Занзаса. С Боссом он после этого приказа ещё долго не разговаривал, что не мешало Занзасу продолжать трахать его на своём столе, независимо от согласия или несогласия на это мечника.
Последней же каплей стало задание, с которого не вернулся Бельфегор. Скуало знал, что Босс послал Потрошителя устранить оставшихся Хранителей, но не знал, что послал он его совершенно одного, не дав даже парочку солдат А-ранга в помощь. Решение оказалось не самым дальновидным: Бель попался двум Хранителям как раз тогда, когда они разбирались друг с другом, и они совместно устранили принца, чтобы тот им не мешал.
Скуало нашёл труп Бельфегора в каком-то подвале, окровавленного, с безумной улыбкой, застывшей на изуродованном лице. Мечник принёс его тело в Варию, и они наспех похоронили его всем составом. Занзаса на похоронах не было.
…Скуало врывается в его кабинет, даже не отмывшись от земли и Бельфегоровской крови. Там уже собрались оставшиеся офицеры, но мечник не обращает на них ни малейшего внимания. Он в ярости хватает Босса за воротник рубашки и грубо вытаскивает того из кресла.
- Тупая пьянь! Нихрена нормально сделать не можешь! – Супербиа зло матерится, встряхивая Занзаса, гневно рычит и скалится.
Занзас невозмутимо хватает его за волосы и, дёрнув со всей силы, заставляет его отпустить его воротник.
- Какие-то претензии, мусор? – Занзас, разумеется, снова пьян, по поводу смерти принца он напился сильнее обычного.
- Да, блять, претензии!!! Он погиб из-за тебя, чёртов придурок! И Фран тоже! Они же грёбаные дети, что б их, а ты послал их на смерть! Про то, как ты истребил Вонголу, я вообще молчу – ты в курсе, сколько союзных семей теперь на нас охотится, включая Вендиче?!
Занзас слушает с холодным вниманием, а потом, когда речь мечника становится просто бессвязным потоком ругательств, глаза Занзаса темнеют от гнева, губы кривятся в жуткой ухмылке.
- А ты, по-моему, больше всех сокрушаешься по поводу того вонгольского парнишки с бамбуковым мечом? Сколько раз ты спал с ним, мне интересно? Бесполезная подстилка, тупая сучка, ты ещё смеешь говорить о каких-то претензиях?
- ВРААААААЙ!!! ДА КАК ТЫ СМЕЕШЬ!!! – Скуало в бешенстве бьёт Босса по лицу наотмашь, не вполне осознавая, что делает.
Ухмылка Занзаса становится ещё более жуткой, более безумной и злой. Он хватает мечника за руку, которую тот не успевает отдёрнуть, и резко выворачивает её из плечевого сустава. Скуало едва сдерживает крик, не желая показывать свою боль. Тогда Занзас делает то же самое со второй рукой. Скуало шипит и тяжело дышит, но продолжает упрямо молчать. Занзас хватает его за длинные волосы, дёргает на себя и одновременно с разворота ударяет сапогом под колено. Слышится жутковатый хруст ломающей кости, и сразу за этим – отчаянный крик мечника: всё-таки не сдержался. Волосы его отпускают, и капитан падает на пол. Продолжая ухмыляться, Занзас с силой пинает его по рёбрам, раздавливает горло и хрупкие запястья тяжёлыми каблуками сапогов. Ещё около часа остальные варийцы, которые ушли из кабинета ещё в начале драки – если быть точнее, в начале избиения – слышат крики и мат Скуало и хохот Босса. Потом всё внезапно смолкает, и варийцы с немым облегчением понимают, что их капитан потерял сознание…
Где-то двое суток Скуало не было видно, а Занзас не заходил в свой кабинет. Остальные тоже не рисковали туда соваться, даже Луссурия, несмотря на все его порывы вытащить оттуда Скуало и хотя бы немного залечить его раны Пламенем Солнца.
А потом, когда все собрались в общей гостиной на третий вечер, чтобы помянуть Бельфегора, дверь тихо приоткрылась, и все, включая Занзаса, уставились на вошедшего мечника с изумлением, перемешанным с толикой жалости.
Руки мечник вправить кое-как сумел, а вот сломанную ногу просто волочил по полу. Волосы были сплошь в крови, как и лицо, и одежда. Нос и рёбра тоже были сломаны, торчали под неестественными углами. Кожа казалась намного бледнее обычного, а вокруг глаз залегли синяки, делая Скуало похожим на ходячего мертвеца. Было вообще непонятно, как при таких повреждениях он умудрился спуститься по лестнице и дойти до гостиной.
- О? Неужто очнулся? – насмешливо окликнул его Занзас, скрещивая на груди руки.
В гостиной повисла гробовая тишина. Скуало, цепляясь за стены, подошёл к креслу, в котором устроился Босс, и молча поднял на него взгляд. Сидевший в соседнем кресле Луссурия поёжился и отодвинулся на всякий случай подальше – такого взгляда у Супербиа не было ещё никогда.
Серые глаза смотрели абсолютно безжизненно и пусто.
Не отрывая взгляда от лица Босса, Скуало намотал на кулак свои волосы, поднял руку с мечом. Занзас нервно оскалился, решив, что мечник попытается прикончить его прямо сейчас или, того хуже – совершить суицид.
Не последовало ни того, ни другого. Одним резким движением Скуало решительно обрезал свои волосы почти под корень и бросил окровавленную серебристую копну прямо под ноги Занзаса.
- Ну, и что это, мусор? – Занзас мрачно посмотрел на волосы у своих ног, потом снова перевёл взгляд на мечника.
- Это заявление об уходе, - он сплюнул кровь туда же, под ноги Боссу.
- Не смеши меня, - Занзас не верил, что он говорит серьёзно, но всё равно нервничал.
Передёрнув плечами, Скуало молча развернулся и быстро захромал к выходу из особняка. Босс и другие варийцы провожали его поражёнными взглядами, не в силах вымолвить ни слова. Никто мечника даже не пытался отговорить. Потом хлопнула входная дверь, и напряжённое молчание в гостиной сменилось всеобщим гулом.
- Босс, он же вернётся, да? Он же всегда возвращается! Он не может просто так уйти! – Луссурия редко бывал настолько серьёзно обеспокоен.
- Эй, Босс, может, он подохнет где-нибудь, да и всё, - Леви, как всегда, был просто верхом оптимизма и доброты.
Нанятый вместо Франа Мармон проговорил что-то неодобрительное себе под нос, но вслух высказываться не решил.
Занзас ничего не говорил. Он смотрел на длинные серебристые волосы, покрытые грязью и кровью, лежащие у его ног. Смотрел и разрывался между дикой злостью на этого предателя и не менее диким чувством отчаяния, которое грозило захватить его целиком. Такого Босс Варии действительно не ожидал.

…Над головой простирается бесконечное, раздражающее небо. Полуденное солнце безжалостно палит, жжёт глаза, выжигает душу и сердце. Занзас пытается встать, чтобы хотя бы уйти куда-нибудь в тень, но не может даже пошевелиться.
Он не хочет так глупо умирать здесь, сжигаемый ненавистным солнцем. Но всё равно знает, что именно так и умрёт. Яд разъедает его изнутри, как будто мало всех этих пуль и клинков, которые всадили в его тело за время атаки. Даже Пламя Ярости уже не зажигается, Занзас почти явственно видит, как его покидают последние силы.
Месть за Десятого Вонголу всё-таки настигла варийцев и их Босса. Множество союзных семей обрушили свои атаки разом. Занзас сражался дольше всех. Он дрался даже тогда, когда погиб последний офицер. Когда всю Варию вырезали под корень. А потом какой-то умник ранил его отравленным кинжалом, и теперь смерть Босса Варии превратилась в агонию.
И вот теперь он лежит в какой-то Богом забытой местности, поляна вокруг него усеяна трупами его солдат. Враги давно ушли, посчитав месть выполненной. Поблизости нет ни одной живой души, и Занзасу ничего не остаётся, кроме как молча умирать.
Он закрывает глаза, пытается вспомнить свою жизнь, самые яркие её моменты. Почему-то вспоминаются только Девятый, Колыбель, битва с Бьякураном и… Скуало. Белобрысый придурок настойчиво маячит перед глазами. Занзас чуть заметно ухмыляется, вспоминая его громкий голос и роскошные волосы, а потом напоминает себе, что лучше бы не думать об этом предателе в последние минуты своей жизни. Странные, ненужные, бесполезные мысли о собственном неправильном поведении приходят в голову. Откуда-то появляется незнакомое до этого чувство вины и ощущение, что мечник в чём-то был прав…
Рядом слышатся тихие шаги. Занзас не открывает глаз, надеясь, что это вернулся враг и собирается, наконец, прикончить его.
Неожиданно чужие сильные руки поднимают его с земли, взваливают на чью-то спину. Плечо, в которое он утыкается лбом невольно, пахнет как-то странно знакомо и приятно. Короткие белые волосы щекочут лоб и щёку.
Белые волосы?
- Оставь меня тут, чёртов предатель… - Занзас чуть приоткрывает глаза и бессильно шипит от боли.
- Заткнись, придурок, - знакомый голос звучит устало, но без злости. – Я больше не подчиняюсь твоим приказам, если помнишь.
Некоторое время Занзас молчит и слизывает выступившую в уголках рта кровь. И чувствует, как где-то внутри него разливается странное чувство немыслимого облегчения.
- Эй, Скуало… Какого хрена вообще..? – он и сам удивлён, что решает назвать мечника по имени в этот раз. Такое бывает крайне редко.
- Какого хрена я ушёл тогда или какого хрена я пришёл сейчас?
Занзас не отвечает. На разговор у него сейчас уходит слишком много сил, чтобы тратить их на подобную болтовню. Пусть тупой мусор догадается сам.
- Занзас, ты грёбаный ублюдок, сука, ебанутый, а ещё в высшей степени идиот. Я просто подумал… что будет жаль, если мир лишится такого отпетого мерзавца, как ты, - чёртова акула продолжает нести его на своей спине, ни на миг не останавливаясь.
Занзас только ухмыляется и чуть поворачивает голову. Касается губами пушистых белых волос, оставляя на них кровавые следы. Чёрт возьми, кровь на этих волосах по-прежнему смотрится очень красиво.
Скуало приостанавливается, удобнее устраивает Босса на спине и тоже поворачивает голову, чтобы посмотреть ему в глаза. Взгляд у мечника снова нормальный, разве что немного печальный. Занзасу кажется, что даже боль во всём теле становится чуть менее острой.
- Не смей умирать,- говорит Скуало с до боли знакомой ухмылкой. – А то я с тобой ещё не расплатился за весь твой идиотизм.
- А ты не смей мне приказывать, тупой мусор… Больно смелый стал, как я посмотрю… Ну ничего, я ещё выбью из тебя эту дурь.
Это звучит очень похоже на некое обещание друг другу. Скуало кивает, его ухмылка как-то незаметно превращается в нормальную улыбку, и он продолжает путь.
Усеянная трупами поляна провожает их молчанием. А из-под трупов и крови уже пробиваются первые весенние цветы, как символ, что всё рано или поздно возвращается на круги своя.