Хуана Инес де Асбахе-и-Рамирес родилась 12 ноября 1651 года неподалеку от Мехико, в деревне Сан-Мигель-де-Непантла. Ее родители, как предполагают, не были обвенчаны, и потому Хуана и две ее старшие сестры записаны в приходских книгах как «дети Церкви», то есть незаконнорожденные.

К 6 годам она научилась писать, шить и вышивать, что в те времена составляло полное образование женщины. К восьми годам Хуана прочла всю библиотеку деда, включая труды по философии, богословию и медицине.

В 9 лет она рассталась с семьей: мать отправила ее в Мехико к дяде и тете, богатым родственникам, вхожим во дворец вице-короля. По счастливой случайности они разглядели в девочке способности, предоставив Хуане возможность учиться. Новый курс самообразования включал литературу, естественные науки, математику, философию, теологию и иностранные языки. Ко всему этому Хуана выросла красавицей: светло-карие широко поставленные глаза, высокий лоб, прямой нос, изящные руки, обаятельная улыбка, живой и дружелюбный характер — все это не могло не привлекать к ней людей.

В 1664 году Хуана была представлена при новом дворе и в кратчайшее время завоевала такую любовь высокой четы, что вице-королева сделала ее своей первой фрейлиной. Эту должность она занимала около 5 лет. Тогда же она прославилась написанием стихов на испанском, языке ацтеков, а также на латыни. Писала она и для спектаклей, и для ночных концертов, и для церковных праздников, и для похорон.

Были у Хуаны и недоброжелатели. Однажды кто-то пустил слух, что ее знания поверхностны и она умеет лишь внушать, что обладает ими. Для опровержения подобных напраслин вице-король принял решение организовать публичный экзамен, на котором Хуане задавали вопросы по всем отраслям знаний. Но она блестяще справилась с самыми каверзными заданиями.

Что касается личной жизни, то поклонников у Хуаны было множество, и практически все они были серьезными претендентами на ее руку и сердце. Но Хуана отказывала всем соискателям ее руки.

В августе 1667 года Хуана сделала первую попытку уйти в монастырь. Но незадолго до этого реформированный устав обители Святого Иосифа ордена Босоногих кармелиток оказался слишком суровым для светской барышни. Она серьезно заболела и по настоянию врачей покинула обитель спустя три месяца. Тем не менее в феврале 1669 года Хуана вступила в монастырь ордена Святого Иеронима и после короткого послушничества приняла постриг под именем Хуаны Инес де ла Крус.

В 1690 году Хуана написала опровержение на проповедь, составленную монахом-иезуитом Антонио Виэйрой. Совершенно неожиданно ее частное письмо было издано. Публикация имела большой успех, однако церковное начальство в Мексике обвинило ее в гордыне и пренебрежении монашеской заповедью послушания.

Чтобы восстановить свое доброе имя, сестра Хуана пишет и публикует последнее и, пожалуй, самое известное произведение - «Ответ сестре Филотее», где на примере своей жизни пыталась показать, сколь необходимы могут быть для женщины познание и творчество.

Но ее духовные руководители настояли на принятии сестрой Хуаной обета бедности. Вместе с обетом бедности она дала обет не прикасаться к перу и бумаге. Мехико пришел в такое волнение от ее религиозного рвения, что очередной архиепископ, следуя ее примеру, тоже продал все книги, а также драгоценности, антиквариат и даже собственную кровать...

В 1695 году в монастыре началась эпидемия чумы, и, ухаживая за сестрами, она заразилась сама. 17 апреля того же года Хуаны Инес де ла Крус не стало. Сохраняя верность данному обету, она написала завещание на стене кельи пальцем, облитым собственной кровью: «Здесь будут отмечены день, месяц и год моей смерти. Во имя любви Господа и Его Пречистой Матери я молю своих возлюбленных сестер - и двух ныне живущих, и уже ушедших - помянуть меня перед Ним, хотя я была худшей женщиной на свете. Подписано: я, Хуана Инес де ла Крус».

Источник: www.vokrugsveta.ru

 

Хуана Инес де Асбахе-и-Рамирес

Рендондильи против несправедливости мужчин в их суждениях о женщинах

О, как вы к женщинам жестоки за их приверженность к грехам!..

Но неужель не ясно вам, откуда женские пороки?

Из женщин — символ суеты не ваше ль делает искусство?

Но, разбудив в них злые чувства, вы требуете доброты.

В ход средство пустите любое, и ваше рвенье победит, — но тут вы сделаете вид, что крепость вам сдалась без боя.

Вы собственных страстей своих пугаетесь, как свиста плети…

Вы сказки любите, как дети, как дети, вы боитесь их.

Нужна вам в женщине любимой (таков уж ваш мужской девиз)

смесь восхитительной Таис с Лукрецией непогрешимой.

Ваш нрав для вас — источник мук:

как вам бывает неприятен на зеркале вид грязных пятен от ваших же нечистых рук!

И страсти и пренебреженья равно вы признаете власть:

презренье вам внушает страсть, а страсть внушает вам презренье.

Честь женщины вам не важна;

вы мерите мужскою меркой:

строга — зовете лицемеркой и ветреной — когда нежна.

И судите напропалую нас всех за всякую вину:

за бессердечие — одну, за легкомыслие — другую.

Но где же та, что вас пленит, затеяв с вами бой по праву, коль вам суровость не по нраву, а легкомыслие претит?

Меж вашей пылкостью и скукой

Лишь та уверенно пройдет, в ком нет любви, но есть расчет в союзе с Евиной наукой.

А тем, кто любит вас, увы, любовь всегда ломает крылья…

Над их душой свершив насилье, от них прощенья ждете вы.

Но кто достойней осужденья в бесплодно-горестной борьбе:

та, что доверилась мольбе, иль тот, кто расточал моленья?

И кто познает горший стыд (пусть даже оба виноваты):

та, что грешит и ждет расплаты, иль тот, кто платит и грешит?

Вы не ищите оправданья своей вины в устах молвы:

такими сделали нас вы — любите ж ваших рук созданье.

Коль мните вы, что ни одна не устоит пред вашим взором,

зачем клеймите вы позором ту, что без меры влюблена?

Но пусть в союзе с вами плоть, тщета мирская, силы ада — в самой любви для вас преграда, и вам любви не побороть!