Ляпнула на Аг идею, пришлось самой же и писать.
Что за жизнь.

Вторник

Флинт что–то заорал, но до колец его слова донеслись совсем слабо, и Оливер даже не пошевелился. Флинту такое положение дел явно не понравилось, и через несколько секунд его бас, усиленный Сонорусом, злорадно прокатился по полю:
– Руки коротки, Вуд? Или квоффл слишком тяжел для такого малыша?
Зеленая трибуна сотряслась от громового хохота. Оливер крепко сжал зубы и со всей внимательностью уставился на Анджелину, перехватывающую мяч у Кэти.
– Или тупая башка не может запомнить правила? – заорал Пьюси, восседающий прямо за Флинтом. – Да он же ослеп от блеска нашей команды!
– Одолжи очки у Потти! – радостно подхватил Малфой. – Он все равно снитч даже под носом не разглядит!
Оливер нахмурился и едва не пропустил квоффл, почти успевший влететь в левое, самое сложное кольцо. Злость усилилась и поднялась к горлу; рука дернулась, пытаясь достать палочку и наслать на слизеров какое–нибудь неприятное проклятье.
– Не обращай внимания, – ободряюще посоветовал Фред, подлетая совсем близко. – Через три дня посмотрим, кто на самом деле не видит дальше своего носа.
– Я и не обращаю, – шипяще соврал Вуд под улюлюканье и свист зеленых. – Всего один пропущенный квоффл за всю тренировку – Блетчли такого и не снилось!
– Ты молодец! – подтвердил Фред, перекидывая биту в другую руку и отлетая к центру поля.
Оливер глубоко вдохнул и крепче вцепился в метлу. Субботний матч приближался со скоростью света, и даже при всей уверенности в своей команде иногда промелькивала мысль, что при поражении проще будет заавадиться, чем весь последний год выслушивать ехидные замечания и подколки Флинта. И пусть до финала было еще далеко, но выиграть у Слизерина было делом чести, а уж сделать Когтевран и Пуффендуй вообще не представляло…
Анджелина резко спикировала вниз; Флинт издал булькающие звуки, передразнивая ее полет. Оливер раздраженно взглянул в его сторону, отвлекаясь буквально на пару секунд, и тут же скривился от боли в плече: квоффл, напоследок задев еще и по уху, влетел прямо за спину, аккурат в центр кольца, рождая очередной взрыв хохота с зеленой трибуны.
– Засмотрелся на ножки охотницы, Вуд?
– Замечтался оседлать ее саму вместо метлы?
– Но не дает?
– Хотя с такой рожей, как у нее, я был бы рад, если бы хоть кто на меня позарился!
Оливер дернулся вбок, пытаясь перехватить рванувшего к трибуне Фреда, но не успел – тот уже врезался в лавки и набросился на сказавшего последнюю фразу Монтегю, откинув метлу далеко в сторону.
– Пошел нахуй! – заорал Монтегю, силясь отпихнуть озверевшего Фреда ногой. – Нахуй, рыжий!
Флинт навис над Фредом, замахиваясь, но ударить не успел: поспешивший на выручку брату Джордж толкнул его обеими руками, и Флинт скатился вниз, к самому ограждению.
– Урод! – завопил Пьюси, перепрыгивая через лавку и набрасываясь сверху на плечи Джорджа. – Пошли вон с нашей трибуны!
Через минуту – Оливер и не заметил, как сам оказался в гуще событий – сцепились все, даже девчонки активно махали метлами, стараясь отогнать от невысокого Поттера здорового Деррека. Оливер заехал кому–то в ухо, получил в бок, безуспешно пытаясь подавить вскрик от боли, проехался пяткой по носу Пьюси и замер, лежа на холодных камнях между лавками и смотря наверх, на собственную метлу, высоко поднятую над головой Флинта.
– Тяжело будет играть без нее, а, Вуд? – насмешливо спросил Флинт и сделал движение, словно пытался переломить ее напополам ногой. – Крылья еще себе не отрастил?
Оливер отпихнул от себя чье–то грузное тело, вскочил на ноги, но Флинт уже перелез через лавку позади себя, сжал один их прутьев пальцами и отломил его с таким довольным выражением рожи, что Оливера перекосило от злости.
– Еще один… – угрожающе сказал Вуд, осторожно переступая на шаг вперед. – Еще один, Флинт, и клянусь – ты не доживешь до финальной игры!
Хруст, раздавшийся вслед за этими словами, едва не заставил сердце остановиться. Оливер рванул вперед, пытаясь спасти самое драгоценное, но Флинт уже мчался по проходу, волоча метлу по земле вслед за собой.
– Стой! – крикнул Оливер, перепрыгивая через брыкающегося Пьюси и выбивающего ему зубы Джорджа. – Флинт, сука, стой, пожалеешь!
Флинт, так и не отменивший Соноруса, фыркнул настолько громко, что отразившееся от трибун эхо заложило уши. Оливер помчался вниз, затем к воротам, стараясь не отставать: при всех своих недостатках бегал Флинт отлично. Догнать его получилось только у озера; запыхавшийся Оливер запрыгнул ему на спину, проехал так с тридцать футов, пока, наконец, слизер не споткнулся, заваливаясь вперед, выпуская метлу и выставляя руки перед собой. Оливер ткнулся носом между его лопаток, скатился вбок и тут же вскочил на ноги. Флинт перевернулся на спину, развалился на земле, скрестил руки за головой и оскалился в кривой ухмылке. На его лбу чернело пятно земли.
– Истеричка.
– Дебил, – привычно отозвался Оливер, внимательно осматривая древко. Кажется, кроме двух сломанных прутьев, починить которые не составляло никакого труда, все остальное было в полном порядке, и Вуд с облегчением выдохнул. – Я бы тебе посоветовал теперь присматривать за своей метлой получше!
– Я не нуждаюсь в советах ушлепков.
– Иди… иди! – свирепо закончил Оливер, подумал и, развернувшись, сам зашагал обратно к полю. Подраться за метлу обязательно нужно будет позже, а сейчас до конца тренировки осталось меньше получаса, и когтевранцы вряд ли согласятся уступить хоть толику своего времени.
Слизеринцев уже не было. Оливер, едва успев порадоваться этому факту, тут же нахмурился: Фреда и Джорджа в округе тоже не наблюдалось, а понурый Поттер сидел на лавке, обхватив голову руками. Внутри что–то ёкнуло в недобром предчувствии, и Оливер замедлил шаг, гадая, что же могло произойти за каких–то пятнадцать минут.
– Фред в больничном крыле, – пояснила Анджелина, не дожидаясь вопросов. – Скорее всего, сломано ребро. Джордж пошел с ним.
Оливер устало провел рукой по лицу.
– Не так страшно, – сказал он, нагибаясь и поднимая отломанные прутья. – Помфри его за полдня вылечит. А слизеры?
– У Пьюси точно что–то с носом, ты бы видел, как кровища хлестала, – бесцветно поведала Алисия. – И Боул странно шатался, когда к выходу шел.
– Тем спокойнее, – хмыкнул Оливер. – Пусть отлежатся, зато хоть на тренировку к нам больше соваться не будут. У нас еще есть немного времени, тренируемся без… Что? – недоуменно спросил он, когда Кэти громко всхлипнула, а затем зарыдала, уткнувшись лицом в плечо Анджелины.
– Хуч, – сказал Поттер, отрываясь, наконец, от созерцания камней под ногами. – Извини, Оливер.
– Хуч – что?
Анджелина тревожно переглянулась с Алисией.
– Да что?!
– Она… я не знаю, откуда она взялась, но так орала из–за Фреда и Пьюси… – почти неслышно сказала Алисия. – И… в общем, мы отстранены от игр на неделю. Все, кроме тебя.
– И слизеры тоже, – с излишней бодростью прибавила Анджелина, гладя Кэти по голове. Она сдулась под взглядом Оливера, и её лицо исказилось в такой гримасе, словно она сама была готова разрыдаться. – Им еще и пятьдесят баллов сняли, потому что Монтегю начал возмущаться и тоже орать и при ней ляпнул, что всем нам отомстит.
Душа ухнула куда–то вниз, вызывая тянущую боль, а спина покрылась холодным потом. Оливер закрыл глаза и медленно досчитал до двадцати, молясь, чтобы это оказалось просто дурной шуткой. На поле повисла тишина, нарушаемая только тихими всхлипами Кэти и горестными вздохами остальной команды.


*****


– Ладно! – возбужденно повторил Оливер в сотый раз за вечер, вышагивая по палате. Фред спал, натянув одеяло по самый нос, и его можно было понять: палата насквозь пропиталась до боли знакомым запахом Костероста и еще более знакомой вонью Кровевосстанавливающего. – Ладно… Ладно! Мы можем попробовать уговорить ее снять наказание.
– Гарри пытался, – осторожно напомнил Джордж. – Получил отработку на три субботы.
– А если все вместе?
– Все вместе и будем отрабатывать. Она еще и баллы снимет.
Вуд уселся на низкой тумбочке и с ненавистью посмотрел на дальнюю кровать. Боула уже отпустили, но неубранная постель до сих пор напоминала о его недавнем присутствии.
– Хорошо… То есть плохо, – поправил Оливер сам себя, пытаясь собрать мысли в единый строй и найти хоть какое–то решение. – Очень плохо… Невероятно плохо! Значит, идем к Макгонагалл!
Алисия отрицательно качнула головой.
– Мы встретили ее в коридоре, когда шли сюда, и… – Она замялась, и Анджелина помогла:
– И лучше бы не встречались. Я теперь боюсь в пятницу на Трансфигурацию идти.
– Злится?
– Да не то слово. И вообще, – внезапно рассердилась Джонсон, вскакивая с кровати и повторяя недавний маршрут Оливера вокруг Фреда. – В прошлом году слизеры в полном составе передрались с когтевранцами – получили одну отработку! В сентябре Роджер подрался с Блетчли прямо в Большом зале – две субботы и минус тридцать баллов! Всего две субботы, и это за драку при директоре!!! За что нас так?!
– Говорят, что Хуч недавно получила выговор от отдела магических игр и спорта за большое количество травм на играх, – хмуро сказала Кэти из угла. Зелье, выданное Помфри, наконец–то подействовало, и Белл перестала заходиться в плаче каждые десять минут. – А на прошлой неделе охотник пуффендуйцев вывихнул руку, его родители приезжали и орали на Стебль. Кто–то донес на школу.
– Наверняка кто–то из зеленых, – прошипела Анджелина. – Сами играют до крови, сами же первые на любую царапинку и жалуются! Они и лают–то только толпой, а попробуй по одному встреть – так проходят мимо, опустив глаза, трусливые змеи! Оливер нашел, на кого западать – на Флинта, как вообще можно?! Да там кого не возьми – все сволочи!
Джордж отвернулся к окну, сосредоточенно разглядывая что–то во дворе, а одеяло Фреда волшебным образом натянулось по самую его макушку. Оливер, почувствовав, как горячая краска заливает щеки и уши, подождал восклицаний от Кэти, комментариев от Алисии, но, не дождавшись ни того, ни другого, сердито пнул кровать Фреда.
– Вообще–то это считалось тайной!
– Твою великую тайну знает вся команда! – отмахнулась Анджелина, возвращаясь на свое место. – Ты бы лупился на него поменьше через весь Большой зал и поле, тогда и… Так что делать–то будем?
– Собирать новую команду, – озвучил переставший притворяться спящим Фред общую мысль. – Все равно вариантов других нет.
Анджелина скептически поджала губы.
– Собрать за три дня семь человек и научить их играть? Тебе же ребро сломали, а не голову!
– Прекращай! – приказал Оливер, отходя от шока. Вся команда! День определенно боролся за право стать худшим в жизни. – Предлагай другой вариант.
Анджелина открыла рот, постояла так с минуту и огорченно закрыла его обратно.
– Шесть человек, – спокойно поправил Фред. – Оливер в игре, а он один за пол команды сойдет. И еще есть Джинни.
– А это кто?
– Наша сестра, – пояснил Джордж. Его глаза вспыхнули. – Ну конечно, Джинни! Мы играли с ней все лето, пусть она и не высший уровень, как Поттер, но для ловца вполне пойдет!
– Если дать ей привыкнуть к такому большому полю…
– И не рассказывать маме, чтобы не погибнуть всем вместе…
Оливер заинтересованно прищурился.
– Какой курс?
– Первый.
– Да чтоб вас!
– Я был на первом, когда ты меня взял, – подал голос подпирающий колонну Гарри. – Ты сам говорил, что маленький рост – одно из преимуществ. Меньше Джинни только гномы.
– Преимущество, но ей не разрешат!
– Но Поттеру–то разрешили, – справедливо заметил Джордж. – Макгонагалл всех в чашки попревращает, но добьется своего.
– Если сама согласится, – сказала успокоившаяся Анджелина и тут же вновь взъелась: – Я к ней просить не пойду!
Оливер тяжело вздохнул, подумал и неуверенно пожал плечами.
– Я пойду.
В палату заглянула Помфри, напомнила про приближающийся отбой, пощупала ребро Фреда и вернулась в свой кабинет.
– Но ловец и вратарь – это даже не половина команды, – продолжил Вуд, как только скрипучая дверь закрылась. – Даже если и…
– Симус и Дин, – перебил Поттер. Он оторвался от колонны, сел рядом с Джорджем на подоконник и запустил ладонь в лохматую шевелюру. – На втором курсе, как и я. Симус с детства на метле, и Дин тоже. Мы играли с ними и Роном несколько раз в сентябре, они не очень сильно бьют, но метко.
– Ага, – буркнула Анджелина. – Давайте просто команду из первого курса насобираем, купим игрушечных метел и так и выпустим на поле! Слизеры продуют от смеха!
Поттер смутился и замолчал. Фред кинул на Джонсон осуждающий взгляд и сел на подушке.
– Флинт наберет очередных горилл, – задумчиво сказал Оливер, перебирая в памяти всех учеников Гриффиндора, когда–либо встречавшихся в коридоре. – Нам нужна и сила, и ловкость. – Он посмотрел на Поттера и кивнул: – Пусть приходят завтра к пяти на поле. И вообще, – добавил Оливер, поднимаясь с тумбочки, – сообщите всем, кого встретите, что завтра в пять – отбор, и ради чести факультета прийти должны все, даже те, кто раньше не играл! Флинт подавится моим Кубком в этом году!


Среда

– Есть новости! – поведала раскрасневшаяся Анджелина, швыряя сумку на мокрую лавку.
Алисия кивнула в подтверждение ее слов.
– Хорошие? – с надеждой спросил Вуд.
Паршивый вчерашний день плавно перетек в столь же паршивый сегодняшний, и просвета пока не намечалось. Голова гудела и звенела после бессонной ночи, насмешливые перешептывания когтевранцев и пуффендуйцев грозили свести с ума, Макгонагалл прочитала часовую лекцию прежде, чем согласилась договориться о Джинни, и прилетевшая на обеде в тарелку записка с одним–единственным словом «неудачник» настроения никак не улучшила.
– Снейп, – мрачно сказала Анджелина, и надежда развеялась.
– У нас был урок со слизеринцами, – заговорила Алисия, морщась. – И знаешь, про что нам рассказывали?
– Ну? – поторопил Вуд.
– Про зелье ловкости! – сквозь зубы прошипела Анджелина. Она села прямо на свою сумку и быстро продолжила: – Снейп весь урок смотрел на Пьюси и Монтегю и вещал, что это зелье невозможно обнаружить никакими способами, что оно официально запрещено на любых соревнованиях, что варить его невероятно тяжело, но – какая неожиданность! – у него совершенно случайно есть недоваренный образец! И если кто желает, то можно после уроков подойти и попробовать доварить его под надзором самого Снейпа!
– Мы желали! – подхватила Алисия. – Мы очень желали, я чуть не свалилась со стула, так руку тянула, но почему–то на этой неделе время нашлось только для… Догадайся, кого!
Оливер скрипнул зубами и сжал края лавки.
– Именно! – свирепо подтвердила Анджелина. – Тупому Монтегю как никогда захотелось дополнительных занятий, удивительно, правда?! Конечно, Снейп не даст ему с собой ни капли, но могу поспорить, что ему неожиданно придется отлучиться буквально на минуту, прям когда зелье будет готово! И знаешь, что еще? Я проверила – у нас в учебнике даже упоминаний о таком зелье нет!
Она задохнулась собственным возмущением и замолчала, с хлопком опустив руки на колени. Оливер уставился на начинающих собираться на поле учеников и попытался решить, кого он ненавидит больше: Снейпа или всех слизеринцев, вместе взятых. Возникла мысль встать, развернуться и уйти, забив на все, но, прожив ровно мгновение, накрылась волной поднявшейся ярости.
– Погоди, – остановила Алисия уже готового взорваться Оливера. – Все не так плохо. Мы поискали в библиотеке – такое зелье действительно есть, вот только действует оно всего десять минут, о чем Снейп почему–то забыл упомянуть. Так или иначе, команде придется его пить в течение игры.
– А Хуч всегда говорит…
Обе выжидательно уставились на Оливера.
– «В случае падения постарайтесь откинуть от себя мяч и любой предмет, чтобы падение было как можно менее травматичным»! – процитировал Вуд, начиная понимать. – Она и так зла на травмы и не позволит пронести ни фляжку, ни тем более бутылку или колбу, чтобы осколки стекла не впились в тело! Не в пакетах же они его понесут! Достаточно сказать ей перед игрой, что мы видели, что в карманах у слизеров что–то стеклян…
Алисия перебила:
– Не в карманах. Хуч часто требует их опустошить, а значит…
– Значит что?
– Мы не знаем, – призналась Алисия. – Может, в отделении для палочек вместо палочек – но оттуда так тяжело достать что–нибудь!
Оливер закусил губу.
– В наколенниках поместится крошечная колба, – наконец сказал он. Собравшиеся ученики уже с нетерпением поглядывали в их сторону, но сейчас Оливеру было не до них. – Но если игра продлится хотя бы час… Нужно больше места.
– Я бы запихнула в лифчик, но вряд ли Флинт уговорит своих громил их надеть, – без тени смущения заявила Анджелина и продемонстрировала удобство такого варианта. С поля одобрительно засвистели. – Из капюшона под сотней глаз не достанешь, перчатки слишком узкие, рукава свитера заправляются в перчатки, рукава мантии короткие, но…
– …идеальное место, – закончила за нее Алисия. – Внутренний отворот широкий, прошит отделениями, шов за секунду можно распустить. Достать проще простого, и можно сделать вид, что просто поёжился. Я бы именно так и сделала.
– И если Хуч дать об этом знать, она обязательно заинтересуется, что это такое, коли его нужно было так прятать, – неодобрительно заключил Оливер. – В карманах может лежать что угодно, хоть домашнее задание, но спрятанное в рукаве… Она не дура. Мы не можем их выдать – Флинта исключат.
– Да и пусть исключают! – запальчиво начала Анджелина и осеклась под покашливание Алисии. – А, ну да… но Оливер!..
Они помолчали.
– Никто не исключит твоего Флинта, – наконец сказала Алисия. Она подняла глаза на серое небо с низко висящими тучами. – Он знает, что ничем не рискует. Даже если Хуч обнаружит зелья и захочет узнать их состав, к кому она обратится? К тому, кто единственный в нашей школе в них разбирается. И кто это?
Они вновь помолчали.
– Сукин сын, – в сердцах сказал Оливер, думая одновременно и о Флинте, и о Снейпе. – Тем лучше. Не знаю как, но мы заставим ее общупать все мантии – и пусть слизеры в кои–то веки играют честно!


Четверг

– Гены не профукаешь! Если наш план по магазину провалится, я уже знаю, чем мы займемся, – весело сказал Фред под непрекращающийся хохот Джорджа. – Соберем великую команду Уизли. Рона вратарем, Чарли в ловцы, Джинни и Перси…
Он хрюкнул и продолжать не смог, присоединившись к Джорджу.
– Он был лучше всех! – гневно известил Оливер, которому было совсем не до веселья. – Сказал, что вычислить траекторию полета квоффла совершенно не сложно, учел направление ветра, максимально возможную скорость вратаря, его место, что–то порисовал, влез на метлу и забил два из трех! Я сам встал на ворота, и он мне вбил один из пяти! Мне! Я вообще не понял, как можно было в левое кольцо послать с его позиции! А у Флинта приличных вратарей нет кроме Блетчли, я видел их отборочные в начале года!
Анджелина скосила глаза на флегматично жующего Перси, сидящего на другом конце стола, и облизнула накрашенные губы.
– Умный, симпатичный, да теперь еще и в команде…
– И с подбитым глазом, если ты не перестанешь так на него глазеть, – тут же встрял Фред, мгновенно переставая смеяться. – Серьезно, кэп, какой из него игрок? Он же летает хуже Филча, а на поворотах сам себя сбить может!
– Он не будет летать, – Вуд вздохнул под недоуменными взглядами пяти пар глаз. – Он будет кружить у колец, а остальные подавать ему мячи. Что мне остается делать?!
Анджелина насмешливо фыркнула.
– А слизеры игнорировать его присутствие? Они его собьют первым же бладжером!
– Для чего я и взял этих… – Оливер осторожно качнул головой вправо от себя. – Летают так себе, но удар!.. Единственная их цель – сбить с метлы всех загонщиков зеленых, остальное неважно.
– А наших они не поубивают? – испуганно спросила Кэти, поразглядывав двоих семикурсников, Макмайера и Кеннета, ростом и габаритом недалеко ушедших от Хагрида. – В такого врежься – ничего не останется!
– И Дин, и Ли отлично управляются с метлой, – неуверенно сказал Оливер. – Будут полагаться только на себя.
Джордж с сомнением повел плечами и поинтересовался:
– Но как Перси согласился? Он же с нашего первого полета бубнил, что мы только зря тратим время на квиддич.
– И что я все время болтаю о пустяках, едва он начинает заниматься, – добавил Оливер. – Я клятвенно пообещал переехать к вам в комнату и оставить его в полном одиночестве.
Фред застыл с недонесенной ко рту вилкой.
– А спать ты будешь в моей кровати или в кровати Джорджа? Лично я храплю и брыкаюсь!
– Конечно, я не перееду, – сердито отозвался Оливер, не испытывая никаких угрызений совести. – Я бы ему и жениться пообещал, чтобы он согласился. Позлится неделю и перестанет, не впервой.
Остаток завтрака прошел в унылом затишье. Кусок не лез в горло, и Оливер, вырисовывая ложкой узоры на каше, размышлял о недостатках собранной команды. Пожалуй, только Джинни можно было назвать по–настоящему удачным приобретением: сестра близнецов юрко сновала по полю, выглядывая крохотный снитч. Дин Томас летал так, словно был рожден с крыльями, отлично пасовал, но попал в кольцо только с шестой попытки. Впрочем, на фоне других учеников, порой даже не понимающих, что происходит на поле, он был не так уж и плох. Ли играл хорошо до тех пор, пока по привычке вместо игры не начинал комментировать эту самую игру, начисто отвлекаясь от квоффла. Если он сосредоточится и забудет о любимом занятии…
Все будет не так уж плохо.
Оливер отодвинул тарелку от себя и ткнулся лбом в стол.
Все будет ужасно. Если Флинт найдет еще хотя бы одного толкового охотника, если не удастся избавиться от загонщиков, если маленькая Джинни с непривычки испугается, если Ли начнет отвлекаться на других игроков… Эти самые «если», к сожалению, вполне грозили стать реальностью.
– Минус пятнадцать баллов за заляпанную скатерть, мисс Спиннет, – раздался голос прямо над ухом, и Оливер быстро вскинул голову, едва не стукнувшись ею в живот стоящего позади Снейпа. – И минус пять – за неуважение к трудам домовиков.
Алисия округлила глаза и рот одновременно, становясь до ужаса похожей на Трелони.
– Что?!
– Вот, – сказал Снейп, перегнувшись через Оливера и больно опираясь ему на плечо костлявым локтем. Он указал пальцем на крошечное пятнышко от сока, желтевшее возле стакана Алисии, и растянул губы в злорадной усмешке. – Обратитесь к мадам Помфри за проверкой вашего зрения.
Анджелина нахмурилась, что никогда не предвещало ничего хорошего, и, несмотря на судорожно дергающую ее за рукав Кэти, возмущенно воскликнула:
– Минус двадцать баллов за каплю? Ваш Монтегю жрет как свинья, раскидывая по…
– Минус десять баллов за неуважение к учителю, Джонсон, – с нескрываемым удовольствием проговорил Снейп. – И минус десять – за оскорбление ученика.
– Плюс десять – за преданность друзьям, мисс Джонсон! – Оливер повернул голову в другую сторону и уставился в перекошенное от злости лицо Макгонагалл. – И плюс пять – если вы немедленно приведете стол в порядок!
Анджелина растеряно поглядела на Оливера, затем на скатерть и покладисто провела пальцем по капле.
– Балл за расторопность!
– Минус пять – за макияж в школе!
– Десять за то, что пришли вовремя на завтрак!
Снейп презрительно прищурился и, больше не говоря ни слова, вышел в двери Большого зала. Макгонагалл последовала за ним, и Оливер мог бы поспорить, что с ее губ беззвучно слетело почти нецензурное слово.
– Что это было? – ошарашено пробормотал Джордж.


Пятница

– Ненавижу! Не. На. Ви. Жу! – раздельно и очень четко произнесла Анджелина, помогая Оливеру перебинтовать опухшее благодаря новому загонщику запястье. – Минус пятьдесят пять баллов за день – да я за год столько не получала!
– Было же минус сорок пять, – удивилась Алисия. – Где ты еще десять взяла?
– Чихнула в коридоре и напугала первокурсника! – Анджелина свирепо дернула концы бинта в разные стороны, заставив Оливера скривиться от боли. – Извини! А у вас?
– Минус тридцать, – мрачно поведал Джордж. – Обнял Кэти за плечи – неприличное поведение и разврат.
– Минус пятнадцать, – Поттер пожал плечами. – Но это всегда так, когда у нас Зелья.
– Двадцать пять, – сказал Фред.
Анджелина вскинула бровь.
– Минус?
– Плюс, – улыбнулся Фред и увернулся от увесистого шлепка Анджелины по спине. – У Макгонагалл пергамент упал, я его поднял. А Снейпа не встречал.
– Идиотизм! – заключила Алисия, плотнее запахивая мантию и ежась от холода. – Я не понимаю, что происходит. Мне сегодня Трелони дала пять баллов за то, что я пропустила ее в дверь.
– У меня – ноль, – удивленно начал Оливер и замолчал, глядя на несущуюся к трибуне Кэти.
– Новости! – крикнула она, и Вуд ругнулся сквозь зубы: новостей и так хватало. – Сейчас…
Она приземлилась на лавку между Алисией и Джорджем, откинула налипшие на лицо волосы и быстро отдышалась.
– Очень хорошее поведение со вчерашнего дня активно поощряется. Плюс сто баллов за день – и с тебя снимаются все наказания. Мак… – Кэти вновь глубоко вдохнула и срывающимся голосом закончила: – …гонагалл передала. Но…
– Снейп, – одновременно сказали близнецы и совершенно одинаково скривились.
– Твою ж!.. – заорал Оливер, выдирая перемотанную руку из захвата Анджелины и хватаясь ею за голову. – Флинт восстановит команду!
– Но…
– То-то он мне сегодня посылал воздушные поцелуи в холле!
– Но…
– И даже зелий никаких не понадобится!!!
– ОЛИВЕР! – громогласно перебила Кэти. – Но Макгонагалл сказала, чтобы ты не беспокоился на этот счет. Не знаю, что она имела в виду, но Флитвик в коридоре поймал Монтегю и влепил ему минус двадцать баллов за неопрятный вид. Думаю, все на нашей стороне.
Анджелина кровожадно улыбнулась.
– Так ему и надо!
– Каких зелий? – заинтересовался Джордж. – Почему мы не в курсе?
Кэти недовольно накрыла его рот своей ладонью и вновь заговорила:
– Подожди ты! Это не все.
Оливер быстро покачал головой.
– Нет, – умоляюще попросил он. – Если опять что–то плохое – лучше молчи.
– Флинт не бронировал время на поле. Вообще. Ни разу за эти три дня. Мне Роджер сказал – он хотел поглядеть на их отбор, – а я пошла к Хуч и спросила. Нет, не бронировал.
Алисия почесала висок и спросила:
– И это значит?..
– И это значит, что он либо сильно надеется на эти баллы, либо зелье настолько действенно, что все равно, кто будет играть, – убито сказал Вуд. – С баллами я ничего не могу сделать, но Макгонагалл нас не бросит. А Хуч завтра…
– Уезжает на полуфинал чемпионата мира по квиддичу, – безжалостно закончила Кэти. – Ей один из бывших учеников по имени Мэтью Монтегю, работающих в Министерстве, – незнакомая фамилия, ага! – внезапно прислал пригласительные билеты в Вип–ложу. Она прямо вся светилась, когда ими хвасталась.
В желудке неприятно ухнуло.
– И судить нас будет… – хрипло уточнил Оливер, сжимая начинающиеся трястись руки в кулаки.
– И судить нас будет профессор Локонс.
Алисия удивленно моргнула.
– Он же кретин!
– Да, но кроме Хуч и Макгонагалл он единственный, кто разбирается в квиддиче, судя по его автобиографии и рассказам на уроках, какой он был прекрасный игрок в школе. И Локонс не Хуч, говори–не говори, но обшаривать никого не станет.
– Он нас и слушать–то не будет! – простонала Алисия. – Наколенники, манжеты! Они в обычных карманах котел без проблем пронесут!
– Котел чего? – настойчиво переспросил Джордж и, выслушав краткий рассказ Спиннет, внимательно уставился на Фреда.
– Предлагаю убить Монтегю, – пугающе спокойно предложила Анджелина в наступившем молчании. – Я могу показать парочку прекрасных мест, где его жирное тело никто и никогда не найдет.


Суббота

Оливер попятился и попытался втянуться в стену, но тревога была напрасной: далекий шум оказался всего лишь боем часов, извещающий всех желающих о наступлении полуночи и нового дня. Вуд выругался про себя и осторожно выглянул из-за угла, стараясь удержать равновесие. Передвигаться приходилось на полусогнутых ногах, в противном случае из–под мантии–невидимки наружу вылезал то один, то второй ботинок. Вообще–то, следовало воспользоваться предложением Алисии и надеть ее резиновые тапочки для душа: несмотря на то, что над торчащими из них пальцами и свисающей пяткой ржали все, даже обычно стеснительный в присутствии команды Поттер, шаги точно не отдавались бы таким гулким эхом, отражаясь от каменных стен.
В коридоре никого не оказалось.
Оливер вдохнул чуть глубже и осторожно, стараясь не разбудить ни одного обитателя картин, дошел до выхода к лестницам.
Тут уже было немного, но все же спокойнее: древние лестницы в тиши ночи издавали страшные стоны, словно голодные и мучающиеся от жажды узники холодных подвалов, заглушая все посторонние звуки. Оливер поёжился от собственных мыслей, навеваемых необычайной пустонностью Хогвартса, спустился на шесть этажей и ступил на площадку, ведущую к лестнице на первый этаж.
Слишком легко.
Настолько легко, что Вуд почти даже не удивился, когда справа послышался тихий шорох, и на площадку из прохода вышла миссис Норрис.
Не удивился, но испугался так, что едва не шагнул назад, в последний момент понимая, что лестница успела отъехать и нога зависла над пустотой.
Кошка мяукнула и уставилась прямо на Вуда.
– Что такое, моя дорогая? – немедленно послышался знакомый голос вдали, и навалившийся страх на мгновение лишил способности соображать хоть что–нибудь. – Ты кого–то там почуяла?
Почуяла!
Оливер торопливо пошарил в карманах, проклиная собственную забывчивость и привычку носить с собой целую кипу ненужного хлама, и, наконец, обнаружив искомый пузырек, достал его наружу.
Наверно, прошло не более нескольких секунд, но они показались Оливеру вечностью: крышка поддалась только с третьей попытки, когда Филч в коридоре приблизился настолько, что из–за угла стало явственно слышно его тяжелое дыхание. Вуд присел на корточки, перевернул пузырек и выплеснул на пол перед кошкой небольшую лужицу, мгновенно окутавшую площадку невыносимой вонью.
И чихнул.
Наверно, можно было бы забыть и о завтрашних – уже сегодняшних – соревнованиях, и о Кубке, и вспомнить об огромном, нескончаемом количестве отработок на все ближайшие недели, если бы в этот же самый момент показавшийся в проходе Филч не раскашлялся бы, заглушая хриплыми звуками чих Оливера, а миссис Норрис, учуявшая запах, не рванула бы в коридор, сбивая этого самого Филча с ног.
Вуд замер на корточках, вжимаясь в перила и умоляя сердце стучать хоть немного тише. Лестница наконец приехала, известив об этом глухим стуком.
– Что… Псина! – сипло сказал Филч. Он вышел на площадку и недовольно повел носом. – Очередная псина! Вонючая псина Хагрида! Не волнуйся, моя дорогая, мы завтра же… – Он огляделся, скользнул взглядом по Оливеру и, не обнаружив ничего подозрительного, развернулся и исчез в проходе. – … Известим об этом директора… Этот со своим зверинцем больше не сунется в наш замок, иначе я не…
Оливер не дослушал: он уже несся вниз, перепрыгивая через ступеньку, пробежал через вестибюль, приоткрыл тяжелую дубовую дверь и выскочил наружу, судорожно вдыхая холодный осенний воздух.
Дальше было проще. Мантия, правда, развивалась от ветра, и Оливер, здраво рассудив, что под ярким светом луны идущие по тропинке ноги без тела привлекут к себе гораздо больше внимания, чем целое тело, стянул ее, свернул в неопрятный ком и бегом достиг поля.
Тут можно было позволить себе расслабиться. Хуч наверняка собирала сумку, да и не наблюдалось за ней привычки бродить по полю в гордом одиночестве далеко после отбоя. Вуд зашел в мужскую раздевалку, подумал, зажег один из светильников, снял его со стены, кинул мантию на ближайший шкафчик и огляделся.
Было тихо, темно и странно. Не орал Джордж, возмущаясь очередной потерей полотенца, не смеялся Фред, подкидывая в шкафчик Пьюси и Монтегю одну из своих забавных штук, не ворчал Поттер, жалуясь на слишком широкие для него наколенники. Из душевой равномерно, раз в несколько секунд, доносился стук капли – одна из раковин протекала, не желая поддаваться на усилия домовиков ее починить.
Все было знакомо; в ночи все казалось чужим.
Оливер прошелся по рядам шкафчиков, читая фамилии. Весть о том, что капитану кроме пользования ванной старост полагается и шкафчик на одного, в свое время порадовала ничуть не меньше, чем новость о самом капитанстве: бывший сосед ни склонностью к аккуратности, ни привычкой вешать свою спортивную мантию и полотенце на крючок не обладал. Не то, чтобы это напрягало, просто такой склонностью не обладал и Оливер, в результате чего временами шкафчик было невозможно открыть без страха, что на голову свалится очередная кипа вещей. Домовики, правда, усердно исполняли свои обязанности, и к вечеру мантии оказывались выстиранными и развешанными на вешалках, но полотенца и забытые на полочке вещи, к сожалению, в их компетенцию не входили.
Оливер зашел в слизеринскую часть, ступил на несколько шагов вглубь и остановился возле шкафчика, сплошь исписанного названиями самых известных команд.
Маркус Флинт.
Просто выпуклые буквы, складывающиеся в два коротких слова. Слова, которые Оливер предпочел бы забыть навсегда; слова, которые было так просто шипеть сквозь зубы в лицо самому Флинту и так тяжело шептать, уткнувшись ночью в подушку.
Оливер поднял руку, воровато оглянулся, словно кто–то мог наблюдать за ним в совершенно пустой раздевалке, и медленно провел пальцем сначала по большой букве «м», горделиво обведенной яркими чернилами, а затем и по всему слову.
Горло сжалось, совсем как тогда, на пятом курсе, когда Флинт через весь зал посмотрел на нового капитана команды Гриффиндора, посмотрел по–особенному, как показалось тогда орущему от радости Оливеру, совсем не так, как смотрел раньше на случайно попадающегося под ноги обычного вратаря. И пусть потом Оливер сотни раз ругал сам себя, понимая, что ничего «такого» в том взгляде не было и быть не могло, но…
Но.
Шкафчик вскрылся без труда, простой Алохоморой. Личных вещей в них не хранили, в чужих мантиях никто не нуждался, да и кому пришло бы в голову покуситься на что–либо, принадлежащее капитану слизеринцев? Одного его появления в коридоре было достаточно, чтобы половина первокурсников исчезала самым невероятным образом, а ученики более старших курсов начинали разговаривать на тон ниже, боясь привлечь к себе лишнее внимание.
Мантия была на месте. Оливер поставил светильник на пол, отложил палочку и влез на лавку с ногами, заглядывая на верхнюю полку и ощущая себя так, словно подсматривал в щель за чужой жизнью. Маленькое полотенце, аккуратно свернутое в тугой узел; кусок старого мыла, завернутый в пакет; нераспечатанный флакон туалетной воды и записная книжка, в которой обнаружились схемы игры со множеством стрелок, точек и понятных одному Флинту каракулей.
Ничего личного.
Оливер с сожалением вздохнул и слез обратно на пол, сдергивая мантию с вешалки. Зеленый цвет в полумраке казался почти черным; капитанского значка не было: то ли Флинт уносил его с собой, то ли вообще не использовал на тренировках. Оливер сел на лавку, поразглядывал хогвартскую вышивку, не сдержался и поднес мантию к лицу, пытаясь уловить знакомый запах крепкого тела.
Пахло свежевыстиранной тканью.
– Маркус, – пробормотал Вуд. – Маркус, твою мать, если бы ты знал…
– Марк, он что, её целовал?!


*****

Оливер склонился над черными водами еще не замерзшего озера и задышал глубоко и часто, пытаясь сдержать рвущуюся наружу тошноту. Сдержать вышло, но саднящее от быстрого бега горло немедленно потребовало хоть глотка жидкости. Вуд прополоскал рот, окунул в озеро руки и долго сидел на коленях, смотря вдаль и ощущая, как пальцы наливаются болью от ледяной воды.
Не нужно было бежать. Нужно было остаться и как можно презрительнее бросить, что он просто… Просто…
Что?
Просто нюхает флинтовскую мантию.
Оливер протяжно и мучительно застонал и лег между огромных булыжников, вдоволь раскиданных по берегу щедрой природой. Ноги понесли сюда сами, полностью подчинившись панике, обрушившейся после тихих слов из ниши возле окна. Впрочем, если так и лежать здесь до утра, то была большая возможность замерзнуть насмерть, чтобы больше никогда не пришлось возвращаться в школу.
Какие же они все идиоты. Джордж, первый выдвинувший идиотскую идею; Поттер, предложивший мантию–невидимку; Джонсон, настойчиво повторяющая, что все равно нужно что–то делать.
И сам Оливер – в первых рядах.
Надо было попасться Филчу.
Голос из ниши определенно принадлежал Пьюси, и, судя по произнесенному имени, Флинт тоже был там. Сколько их было всего? Оливер посмотрел в звездное небо и вспомнил нишу при свете дня. Если они потеснились… если не было самого здорового Монтегю… по–меньшей мере, три человека разместились бы без особых неудобств.
Оливер даже улыбнулся, представив, как Пьюси влезает на плечи Флинта, чтобы было лучше видно весь устроенный Вудом спектакль, а затем и вовсе громко засмеялся, когда бурная фантазия вопреки логике подкинула образ Монтегю, сплошь облепленного всеми игроками команды. Смех рвался наружу, пытаясь избавить тело от ноющей боли где–то глубоко в грудной клетке и отвратительной, какой–то невероятной усталости от всей этой недели. Через минуту дыхания перестало хватать; Оливер с силой ущипнул себя за руку, затем еще раз и еще, пока смех не стих, сменившись короткими полувздохами.
Спина, отгороженная от холодных камней двумя тонкими слоями одежды, окончательно закоченела, и тело затрясло. Оливер поднялся и прошел несколько шагов вдоль прибрежной линии, попрыгал на крошечной поляне в надежде согреться и потянулся за палочкой, чтобы развести хоть небольшой, но костер. Слизеры, разумеется, уже сидели в своей гостиной, перебудив весь факультет и рассказывая им занимательную историю, но рисковать встретить их возле парадного входа в ожидании Оливера не хотелось.
Палочки не было.
Вуд попытался собраться, проверил мантию еще раз, пошарил в карманах брюк, словно палочка могла каким–то невероятным способом там уместиться, и вздрогнул от понимания.
Она осталась в раздевалке, там же, где и мантия Поттера, которую тот очень просил беречь. Там, где ни того, ни другого наверняка уже не было.
Этого оказалось слишком; Оливер потоптался на месте, скрестил руки на груди и засвистел, ощущая странное, глухое безразличие ко всему происходящему.
– Это ищешь?
Безразличие испарилось без следа, не прожив и полминуты. Оливер, с трудом подавив отчаянное желание вновь броситься в бегство, повернулся в сторону рощи, огораживающую замок от озера.
Флинт стоял всего в нескольких шагах, у дерева, почти скрытый от лунного света голыми ветвями, и вертел в руке палочку. Пьюси поблизости не наблюдалось, и Оливер вдруг с ужасом понял, что ночью, вдали от замка, не наблюдалось вообще никакого – только он сам и Флинт, вряд ли слишком обрадованный увиденным в раздевалке.
И даже если утром команда поднимет шум, когда не найдет капитана или найдет его не совсем живым, ни у кого и подозрения не возникнет в причастности слизеров.
– Это, – почти беззвучно сказал Оливер, откашлялся и повторил, вкладывая в голос максимальное количество уверенности: – Это. Отдашь сам или как обычно?
– Как обычно? – удивился Флинт и тут же понимающе хмыкнул: – А. Хочешь свалить ваше завтрашнее поражение на то, что сам валялся в больничном крыле? Не выйдет.
Это звучало обнадеживающе.
– Тогда отдай.
– Тогда возьми, – передразнил Флинт.
Он оторвался от дерева, задрал мантию и прежде, чем Оливер успел дернуться, запихнул палочку в задний карман брюк.
– Ну?
Губы мгновенно пересохли.
– Смешно, – сказал Вуд, не двигаясь и тщетно пытаясь взять себя в руки. – Очень. Достань ее.
– А не то? – с интересом уточнил Флинт. – Обцелуешь мой свитер? Или ты только по мантиям?
Сукин сын!
– Я ее не целовал, – рассердился Оливер, чувствуя, как щеки заливает предательская краска, и надеясь, что в полумраке ее не разглядеть. – Не знаю, что там померещилось твоему Пьюси…
– И мне.
– И тебе, и всем, кто был еще, но я ее не целовал!
– И буквы на моем шкафчике не гладил.
– Пыль стер!
– И имя мое не бормотал.
– Проклинал!
– Что ж тогда съебался быстрее Нимбуса?
– В темноте кто–то заговорил! – заорал Оливер. – Я просто испугался, понял?!
– Понял, трусливый гриффер, – холодно произнес Флинт. Он молча смотрел с минуту, затем достал палочку и протянул ее на вытянутой руке. – Бери и вали отсюда.
Оливер с облегчением шагнул вперед, но добраться до палочки не успел: Флинт привычным движением охотника перекинул ее в другую руку, схватил за ладонь и, дернув Оливера на себя и развернувшись, прижал его спиной к дереву.
– Или нет, – насмешливо сказал Флинт и улыбнулся. Не кривящийся, не ухмыляющийся, а по–человечески улыбающийся Флинт вызвал такое удивление, что Оливер откровенно растерялся. – Что «если бы я знал»?
– Что?
– Ты бормотал там: «Маркус, если бы ты знал»…
– Ничего!
– Ну же. Если бы я знал, что ты постоянно смотришь на меня не потому, что настолько ненавидишь? Или что, Вуд?
Флинт нагнулся так низко, что его дыхание скользнуло по щеке Вуда, а его рука, прижимающая плечо Оливера к дереву, казалось, прожигала мантию насквозь. Вуд сглотнул, стараясь найти хоть одну связную мысль в голове, но там разлилась какая–то гулкая, очень несвоевременная пустота.
– Флинт…
Сухие губы коснулись губ Оливера, едва он успел договорить; все перемешалось, слилось в какой–то бушующий океан разнообразных эмоций. Сердце заколотилось в груди, словно пытаясь вырваться на свободу, и стало трудно дышать; Флинт с нажимом повел по губам языком, заставляя рот приоткрыться, и прежде, чем Оливер успел осознать свои действия, он ответил на поцелуй.
Но успело пройти не более нескольких секунд, когда на задворках сознания мелькнула страшное, едва уловимое подозрение, с каждым скользящим движением Флинта по губам все более обретающее четкость и ставшее печальной реальностью гораздо раньше, чем того желало отозвавшееся на такой долгожданный поцелуй тело.
В кустах у озера зашумело.
Вуд вырвал ладонь из захвата и отпихнул Флинта от себя с такой силой, что тот завалился на спину, взметнув целый ворох пожухлых, гнилых листьев. Оливер быстро нагнулся, выхватил свою палочку и, поднявшись, нацелил ее на куст.
– Выходите.
Воцарилась мертвая тишина.
– Выходите! – требовательно повторил Оливер. – Я вас слышал.
– Вуд…
Стало горько и отчего–то безумно обидно, хотя кроме себя, обижаться было не на кого.
– Кто там – Пьюси, Монтегю, кто?
Флинт то ли крякнул, что ли что–то буркнул, но Оливер не разобрал.
– Никого.
– Ну конечно.
– Эд вернулся в замок, а больше…
В кустах вновь зашумело, и Флинт оборвал сам себя на полуслове. Оливер поморщился, представляя, как завтра отреагируют ученики всех курсов на его появление в Большом зале: хорошо, если просто выкриками и оскорбительными замечаниями, гораздо хуже, если даже свои начнут прятать глаза и нелепо сочувствовать. Ветки зашевелились, раздвинулись, и на поляну вопреки всем ожиданиям вышла огромная собака Хагрида, принюхиваясь к чему–то в холодном воздухе.
Оливер опустил палочку и застыл, ощущая себя самым большим идиотом на свете и окончательно отказываясь что–либо понимать.
– Грэх слегка изменился, – помолчав, заметил Флинт, и в его голосе точно мелькнули нотки веселья. – Хотя не скажу, что сильно.
– Заткнись, – попросил Вуд, не отводя глаз от собаки. – Просто заткнись.
Никого.
Флинт полез целоваться без свидетелей.
Оливер переступил с ноги на ногу и растерянно погладил Клыка, ткнувшегося носом в ботинок. Нужно было что–то сказать, чтобы мозг наконец–то перестал разрываться от бездны скачущих мыслей, но кроме глупого «Почему ты это сделал?», на ум больше ничего не приходило.
– Почему… – осторожно начал Оливер и осекся: ответ пугал. – Почему вы были в раздевалке?
Флинт коротко рассмеялся.
– Потому что было интересно, что ты сделаешь с мантиями.
– Ты мог их просто забрать и спокойно спать. Мы боялись, что вы так и сделаете.
– Тео поставил пять сиклей на то, что вы подкинете какие–нибудь бомбы, взрывающиеся при попытке положить что–нибудь в карман.
– А ты?
– Я был за ножницы. Обрезать рукава и карманы – и нет проблем.
Оливер вздохнул и кивнул.
– Ты выиграл.
Флинт заржал, и Оливер наконец перевел взгляд на его словно фарфоровое, ярко освещенное луной лицо. Флинт смотрел прямо в глаза, и кто его знает, о чем думал в этот момент, но выглядел весьма довольным собой и... Счастливым? Оливер не был уверен, что счастливый Маркус Флинт выглядит именно так: раньше подобного выражения на его лице наблюдать не приходилось. Возможно, это был триумф. Или осознание поражения врага. Или просто обман теней.
– Если бы вы умели играть честно, – сердито сказал Оливер, – мне бы не пришлось бегать по ночам по раздевалкам.
Смех стих мгновенно, и атмосфера определенно накалилась. Флинт поднялся, отряхнулся от налипших к рукаву листьев и посмотрел так тяжело, что возникло желание очутиться где–нибудь в другом месте. Зато стало легче: драться с Флинтом было гораздо более привычно, чем целоваться.
К сожалению. К громадному, нескончаемому, тоскливому сожалению.
– Жалеешь?
Это была игра, точно какая–то игра. Безумно хотелось, чтобы это все было по–настоящему, чтобы эта луна, это дерево – и Флинт, уверенно касающийся губ Оливера просто потому, что давно мечтал это сделать, но… Флинту нужна была эта победа его последнего учебного года, вся школа знала об этом, но насколько далеко он готов был ради нее зайти, не знал никто. Честность требовала ответить отрицательно, жалость к себе и последствиям молила просто промолчать, и правильное решение никак не хотело находиться.
– КЛЫК!
Оливер вздрогнул всем телом от громового окрика, раздавшегося совсем близко.
– Хагрид! – испуганно прошептал он, радуясь и ужасаясь одновременно. – Бежим!
Впрочем, шептать было уже некому: Флинт рванул с места первый, не дослушав и имени лесничего. Оливер припустил следом, перепрыгивая через канавы и раскинутые во все стороны корни деревьев, обещая себе больше никогда, ни при каких условиях не нарушать школьный распорядок. Крики Хагрида постепенно затихали вдали, а затем и вовсе смолкли, и только тогда Оливер позволил себе притормозить и пойти спокойным шагом, пытаясь отдышаться.
Флинт затормозил тоже, остановился на разветвляющейся тропинке и обернулся, дожидаясь, пока Оливер подойдет.
– Шевелись!
– Не обязательно меня ждать! – огрызнулся Оливер. – Я возвращаюсь в раздевалку.
Флинт сплюнул на землю и покрутил пальцем у виска.
– Мы не будем ничего проносить на поле.
Оливер презрительно и неверяще фыркнул.
– Слово слизеринца, – странно серьезно добавил Флинт. – Можешь лично ощупать мою мантию завтра перед игрой. Во всех местах, даже в самых недоступных. Никаких зелий, все честно. И кстати, Вуд…
– Марк!
Флинт испуганно отшатнулся с тропинки, едва не сбив прыгнувшего в другую сторону Оливера с ног, но из кустов выглянул всего лишь Пьюси, тревожно огляделся по сторонам и выбрался наружу. Если Поттер регулярно совершал вылазки по ночам, удивительно, как его шевелюра все еще оставалась такой черной – от таких стрессов немудрено было поседеть далеко до старости.
Оливер с тоской взглянул на темное, далекое окно собственной спальни, где тихо–мирно дрых Перси.
– Где ты пропадал столько времени? – недовольно поинтересовался Пьюси.
– У озера, – отмахнулся Флинт. Он вновь посмотрел на Оливера, усмехнулся непонятно чему и после небольшой паузы повторил: – Да, кстати, Вуд… Через десять минут – дежурство Снейпа. Хочешь, расскажу, в каком порядке он передвигается по школе?
Оливер недоверчиво прищурился.
– Зачем тебе это?
– Ну… – задумчиво протянул Флинт, переглядываясь с радостно скалящимся Пьюси. – Возможно, за это ты попросишь своих загонщиков бить немного слабее. Хотя они и сами…
Чего и следовало ожидать.
– Понятно, – устало перебил Оливер, отворачиваясь и шагая к раздевалке. – Проваливай, Флинт.
– Вуд!
– Отвали!
– Да Вуд же!
– Жалею! – заорал Оливер через плечо, не сдержавшись. Зубы застучали. – Теперь очень жалею, Флинт!
– Идем, Марк! Там фонарь между деревьев!
Пьюси был прав; Оливер ускорил шаг, почти переходя на бег, и попытался унять клокотавшую внутри бессильную ярость.
Ничего не вышло.


*****

Флинт переодевался прямо в проходе, демонстративно раздевшись до трусов и встряхивая каждую вещь десятки раз прежде, чем надеть ее на себя, смеялся сам с собой и вообще походил на такого идиота, что Дин, полупившись на него с минуту, удивленно прошептал:
– Что это с ним?
– Дурак, – коротко известил Оливер, сглатывая вязкую слюну. Тело у Флинта было такое, что хотелось отобрать всю эту бездну одежды, выгнать всех из раздевалки и просто смотреть, даже не прикасаясь, на подтянутый живот, на рельефные мышцы, на каждую впадинку на сильном, уже совсем сформировавшемся торсе. Оливер помотал головой, отгоняя наваждение и жалея, что не последовал примеру стеснительного Перси, переодевающегося в душевой.
Он поспешно отвернулся, пока мысли не унеслись совсем далеко от надвигающейся игры.
– Облапывать будешь, Вуд? – заорал Флинт так, что нагнувшийся за полотенцем Ли от неожиданности дернулся и стукнулся головой об дверцу шкафчика. – Я готов к твоим страстным объятиям!
Гориллообразный Макмайер присвистнул громко и весело, и Оливер с трудом подавил в себе сильнейшее желание немедленно вышвырнуть его из команды.
– Нам выйти?
– Буду! – с вызовом крикнул Оливер. – Только не тебя, а всех остальных, когда они явятся. Не поэтому ли они опаздывают – ждут, когда я уйду на поле?
– Они не опаздывают, – гораздо тише сказал Флинт. – Они переодеваются в другой раздевалке.
Оливер удивленно обернулся.
– Здесь нет другой раздевалки. Только женская, а там Джинни.
Флинт оперся плечом на шкафчик и растянул губы в подобии кривой улыбки.
– И что? Все девки всегда переодеваются вместе.
– Дамы и господа, – радостно завопил Ли, пока Оливер ошалело моргал, неверяще разглядывая Флинта, – если вы ожидали чудес от сегодняшней игры, то спешу вас обрадовать: такое чудо только что произошло, и команду Слизерина впервые за много лет представляет женский состав!!! Не знаю, что случилось с капитаном команды, Маркусом Флинтом, который никогда ранее…
– Замолкни! – сердито приказал Оливер, справившись с первым потрясением. – Флинт, ты не мог набрать…
Его перебили; распахнувшаяся дверь раздевалки грохнула с такой силой, что ближайшие к ней шкафчики неприятно задребезжали. Ли ойкнул и торопливо прикрылся полотенцем, но ворвавшейся Джинни до него не было никакого дела.
– Оливер! – заголосила она тонким, прерывающимся голосом. – Оливер, иди посмотри!
Вуд рванул к выходу; впрочем, так же поступила и остальная команда, и у дверей образовалась порядочная пробка, пролезть сквозь которую не представлялось никакой возможности. Юркий Джордан пропихнул голову подмышку Макмайеру и что–то проорал, но его голос потонул в свисте болельщиков, собравшихся на поле.
– Что там? – быстро спросил Оливер, тщетно пытаясь разглядеть что–нибудь за спинами команды. – Да подвиньтесь же!
Макмайер развернулся боком, таща за собой Ли, и Оливер наконец–то рассмотрел поле.
От женской раздевалки медленно, словно нехотя, двигалась вереница маленьких, хрупких девочек, скорее всего, первокурсниц. Их спортивные мантии, явно стянутые с чужого плеча, волочились по земле, едва не цепляясь за метла, в два раза превышающие длину самих девочек. Трибуны зашлись дикими криками то ли поддержки, то ли неодобрения, а Макмайер ошарашено пробормотал:
– Я не могу сбивать… таких! Они же разобьются от удара блаждером!
Оливер потер глаза, пытаясь убедиться, что это не сон, но девочки никуда не исчезли; они дошли до середины поля и остановились, выстроившись в кривую линию. Светящийся от удовольствия Локонс подбежал к ним, что–то говоря и активно жестикулируя.
– И даже просить не нужно.
Голос Флинта медленно доходил до сознания; Оливер выбрался из гущи тел и застыл посреди раздевалки, не в силах подобрать слова.
– Справишься с моей командой, Вуд? – спросил Флинт. Он оторвался от шкафчика и нагнулся за своей метлой. – Или сразу объявишь о поражении?
– Все будут говорить, что мы выиграли у малолеток, – недовольно сказал Дин Томас. – И что наша команда так слаба, что треклятые слизеры… – Он осекся, увидев взгляд Флинта, направленный на него. – …Слизеринцы не побоялись выставить против нас первогодок.
– И будут правы, – самодовольно добавил Флинт.
Оливер закусил губу и надолго задумался, не слушая возмущенных переговариваний команды. Все было неправильно; Флинт не сдался бы просто так, проиграв ради того, чтобы просто посмеяться, от него исходил почти ощутимый запах уверенности в победе. В голове нарисовался целый список обманов, на которые мог бы решиться слизер, даже самых нелепых, таких, как приглашение в команду дочерей известных игроков. Оливер отмел все невозможные варианты и остановился на одном, самом правдивом.
– Оборотное зелье.
В раздевалке наступила тишина.
– Оборотное зелье, – уверенно повторил Вуд, поднимая голову. В глазах Флинта вспыхнул странный огонь, тут же, впрочем, сменившийся обычным скучающим выражением. – Оно действует час. Ты так уверен, что игра закончится за час?
– За пять минут, – поправил Флинт. – Спорим на свидание, гриффер, что нам хватит пяти минут, чтобы игра закончилась? Твоя команда и сикля не стоит.
– Я расскажу Макгонагалл, – смело встрял Дин. – Она остановит матч, а тебя исключат.
Все было плохо; Оливер сел на лавку и обхватил голову руками, пытаясь придумать хоть какой–то выход. Флинт точно не отзовет команду; кажется, ему было совершенно все равно на последствия, но представить, как он собирает вещи и сегодня же убирается прочь из замка, было совершенно невозможно. Еще был почти целый год, целый год, в течение которого можно было украдкой наблюдать за капитаном слизеров в столовой, целый год, чтобы подглядывать за их тренировками, целый долбанный год, еще вчера казавшийся целой жизнью.
Сегодня было слишком рано, чтобы все закончить. И завтра. И…
– Играем, – твердо сказал Оливер, пытаясь справиться с накатившей к горлу ненавистью к самому себе. – И побеждаем. И пусть…
Флинт хмыкнул.
– Заткнулся! – зло заорал Вуд, вскакивая. – И пусть говорят что хотят, но это будет наша победа!!! Некоторые заслуживают, чтобы с них сбили спесь! Спорим, Флинт, на что хочешь, потому что вам не хватит даже жизни для победы!
– Оливер…
– Расскажешь после игры! – свирепо перебил Вуд Дина. – Уже никто не сможет ничего доказать, но все будут знать, на какие шаги способны слизеры, и все будут знать, что мы победили несмотря ни на что! Вперед!
Вперед не получилось; команда двинулась к выходу, не дожидаясь торопливо одевающегося Ли, но дверь раздевалки вновь скрипнула, и на пороге появилась раскрасневшаяся Макгонагалл в распахнутой мантии. Она обвела присутствующих грозным взглядом, скривила губы и грозно сообщила:
– Игра отменяется до следующей субботы. У нас инспекция из Министерства, проверяют, почему так много травм и наложены ли на поле соответствующие заклинания! Мистер Монтегю и мистер Малфой очень волнуются за судьбу своих детей! – Она нашла глазами Вуда и ткнула в него пальцем так свирепо, словно он лично был в этом виноват. – И не нужно возражений, Оливер!
Вуд растерянно кивнул, затем еще раз, постепенно соображая и ощущая невероятное облегчение. В следующую субботу наказание уже закончится, и можно будет выйти на поле нормальным, натренированным составом, не заботясь о мелочах.
– Хорошо, профессор.
Макгонагалл удивленно вытянула лицо и захлопнула дверь. Через секунду ее голос, усиленный Сонорусом, прокатился по полю, объявляя о прекращении матча, и трибуны протестующе взвыли.
– Пять минут, – весело объявил Флинт за спиной. – Ты проспорил мне свидание, гриффер.
Оливер глубоко вздохнул и возразил:
– Вы не выиграли.
– Он спорил на то, что игра закончится за пять минут, – неожиданно вступился Макмайер. Он одобрительно усмехнулся. – Она и закончилась. Пойду, расскажу нашим.
Он вышел; Ли улыбнулся непонятно чему и вышел следом, потянув за собой Дина. Кеннет рванул за Макмайером, забыв на полу свою метлу.
– Завтра все идут в Хогсмид, а в «Кабаньей голове» есть отличный столик на двоих.
Оливер промолчал; Флинт подошел ближе и навис над головой.
– Вуд?
– Зачем? Эти девчонки, зелья, ночные ожидания в раздевалке? Ты мог просто сказать, что ваш Монтегю расстарается, и тогда…
На сей раз распахнулась дверь душевой; Перси Уизли, облаченный в спортивную мантию, неодобрительно поглядел на Флинта, прошагал через раздевалку и остановился напротив Оливера.
– Я готов.
– Потому что ты отлично злишься, – серьезно сказал Флинт, глядя почему–то на Перси. – Потому что тогда ты орешь, машешь руками, краснеешь и смотришь только на меня. Потому что ночью тебя можно увидеть только когда ты крадешься с ножницами обрезать наши карманы. Потому что когда ты думаешь, что мы что–то замыслили, ты думаешь про меня.
Перси покраснел так, что мог бы слиться по цвету с флагом Гриффиндора, и испуганно отступил назад.
– Я… забыл… мантию еще нужно…
Он развернулся и в три огромных шага скрылся обратно в душевой.
– А девчонки – это просто смешно. Какое оборотное, гриффер, – ты представляешь, чтобы Грэх согласился одеть платье?
– Я тебя ненавижу, – честно сказал Оливер, начиная верить и стараясь сдержать рвущийся наружу дикий вопль счастья и желание обнять весь мир. – Ненавижу. И Монтегю, и Малфоя, и Снейпа… Ненавижу. Все равно через неделю вы проиграете. И лучше в «Три метлы», там есть отдаленные столики.