Тёплый ветер летнего вечера ласково прикасался к ним, мягко и неуловимо, пока они неторопливо шли по набережной.
Он, как обычно, был невозмутим и флегматичен, даже отстранён. Она же, напротив, представляла собой буйство и феерию энергии и радости. Словно котёнок, запутавшийся в клубке ниток, она вальсовала вокруг него, постоянно прикасаясь к рукам и стараясь заглянуть в глаза. Темой её весёлого щебетания было всё то же аниме, та же учеба, новые трэки вконтакте и картинки, тщательно и старательно рассортированные по папкам и альбомам что на компьютере, что в том же контакте.
- А давай сходим на фильм, ну этот, который, новый сейчас вышел! - весело предложила Она. - Как он там....нууу...ой...ррррр...да блиииииин...
- Не парься. - флегматично откликнулся Он, доставая сигареты. - Названия ты плохо запоминаешь, мы оба это знаем. Ты хоть кинотеатр скажи, что ли.
Она надулась и показала ему язык.
- Как я и думал. - довольно изрёк Он и щёлкнул зажигалкой.
- Бу. Бу бу. Ты бука!
- А ты склеротик. Не можешь запомнить - записывай, тем более, что блокнот я тебе подарил. Хотя...ты наверняка его забыла.
В ответ Она попыталась толкнуть его, но вместо этого отлетела назад, натолкнувшись на невозмутимо движущееся с крейсерской скоростью тело, которое было больше её по габаритам в несколько раз.
Он ещё раз хмыкнул и звонко шлёпнул её по попе.
- Ребёнок, не шали. Накажу.
Развязалась шуточная драка, победитель которой спокойно пошёл дальше, волоча за собой за руку упирающуюся девочку.

- Смотри и наслаждайся.
- Красиво...очень. Правда-правда!
Они стояли на смотровой площадке и смотрели на закат. Облака устало плыли по небу, словно готовясь ложиться спать, чтобы на следующий день снова весело бежать по небесной синеве.
Она держала его руку в своих ладошках и не отрываясь смотрела на отражение солца в реке.
- Спасибо...
- Не за что. А теперь - домой, тебе завтра рано вставать и на учебу.
- А ничего, вы-ы-ы-ысплюсь! - Она снова завертелась, словно всё тот же игривый котёнок.
- Домой. Спать. - не терпящим возражений тоном ответил Он - и конвой в составе упирающейся девушки и трактора в виде иронично улыбающегося мужчины отправился с площадки.

- Скажи мне, почему ты всегда уходишь? - тихо произнесла Она, прижимась к нему у подъезда.
Вместо ответа Он отстранился и поддел пальцем бусы на её шее. Простые бусы из белого стекла, крупные шарики, без излишеств и дополнительных украшений. Такие можно купить в любом отделе бижутерии, на стойке с неходовым товаром.
- Это - ты. - мягко сказал он, чуть перебирая бусины. - Твоя невинность. Чистота. Открытость. Радость. Отзывчивость. Доброта. Всё самое светлое, что есть в тебе.
Она чуть покраснела и уткнулась головой ему в грудь.
Он приподнял пальцами её подбородок.
- А я ухожу по одной единственной причине...

Его рука резко дёрнула бусы, разрывая нить.
Бусины посыпались на землю, белоснежным ливнем устилая грязь и шелуху от семечек у подъезда её дома.
- Потому что я не хочу сделать так. - его взгляд из тёплого и ласкового в одно мгновение перешёл в излучающий ненависть и злость. Агрессивный, жестокий - и безумно-холодный взгляд рассчетливого хищника. Его нога с силой опустилась на бусины, твёрдый каблук превратил сияющий в слабых отблесках вечера стеклянный шар в осколки и втоптал их в грязь.

Он силой удерживал её лицо, чтобы она не могла отвести взгляд, в котором метались чувства и эмоции. Его губы растянулись в странной улыбке, больше напоминающей ухмылку безумца, который сейчас вопьётся в тело и будет утолять голод - любой голод, наполнивший его душу и заставляющий калечить разум и характер, превращать в добычу, охотиться ради удовольствия, раз за разом ломая свою дичь перед финальным ударом.
Она закрыла глаза.

Его пальцы на её подбородке разжались.
- Доброй ночи. И не забудь включить будильник, а не как в прошлый раз. - услышала Она его голос - такой же иронично-тёплый и ехидно-добрый, тот, к которому она привыкла. А потом Она почувствовала поцелуй его губ на своём лбу. Через секунду звук его шагов начал удаляться.



Он стоял на остановке, ожидая автобус или маршрутку домой. Был вариант лениво сесть в машину ночных таксистов, стоящих в изобилии неподалёку, не торгуясь устроиться поудобнее и назвать адрес - но Он сделал чуть громче музыку в плеере, достал сигарету, неторопливо прикурил, постоял ещё несколько затяжек - и пошёл пешком, любуясь на игру теней и света от фонарей - и белой бусины, которую он катал по ладони.

Он как обычно пришел вечером. Она с радостным визгом кинулась ему на шею и побежала на кухню ставить на газ чайник. Его кофе стоял отдельно, её зелёный чай - так же отдельно, чуть позади его банки.

Кипяток побежал в кружки - его кружка была тяжёлой и большой, без каких-либо деталей и "украшательств" - он это не любил этого и всегда ворчал, когда видел её кружку - яркую, небольшую, с витой ручкой и украшенную очередным персонажем из очередного аниме-сериала, что занимали большую часть её видеотеки.
Это, кстати, он тоже не особо одобрял и периодически высмеивал.

Он размешивал свой кофе, пока она взахлёб рассказывала ему новости. Институт, подруги, новости Вконтакте, статусы, анонсы фильмов - она рассказывала всё. Она не могла усидеть на месте, суетилась, постоянно пересаживалась, поправляла волосы, вертела в руках кружку с чаем, почти что жонглировала ложечкой - а он представлял собой образец спокойствия и ледяной глыбы во плоти. Он спокойно пил свой кофе, изредка вставляя ехидные комментарии и давая оценки услышанному.

- У меня сломался комп. - внезапно сказала она, закончив этой фразой рассказ о новом сериале с описанием персонажей и прорисовки. - Почини? Ну позязя? Ну мну наааааадо...ну как я смотреть буду? И с тобой общаться? А? Починишь? Починишь-починишь-починишь... - она как маленькая обезьянка залезла ему на колени и обняла за шею.

- Дитё, блин. Я сейчас кофе расплескаю, а брюки, между прочим, дорогие и с "Нескафе" несовместимы. - он поморщился. - Пойдём, горе, показывай, что опять поломала.

- Это не я! Это вот оно само вот так вот.... - радостно затараторила она и схватила его за руку, пропуская мимо ушей пассаж о кофе и брюках. Она потянула его в комнату:
- Вот взял и не включился! Ну просто кошмарики-лошарики какие-то там внутри, не хотят, чтобы я в Сети сидела!

Он печально вздохнул:
- В голове у тебя кошмарики! Хотя нет...- он задумался - ты сама один большой, но маленький кошмарик. А с такими выкрутасами компа - ты и лошарик....

...после небольшой драки за лидерство в прайде, в ходе которой он легко её скрутил и прочитал нудную лекцию о чиноподчинении и субординации по отношению к старшим, они, наконец, вернулись к первоначальной идее починки компьютера.
Несколько тихих ругательств, пара пассажей на клавиатуре - и на мониторе побежала программа восстановления.

- Ты у меня самый лучший, дя дя дя дя! - она радостно прыгала на диване.
- Я самый несчастный. Мне достался совершенно мелкий ребёнок. И неадекватно-инфантильный. Ага. - флегматично ответил он.
- Я не ребёнок!
- Ребёнок. И не спорь.
- Ну почему...я взрослая! Вон как ты на меня глазеешь!
- Я всего лишь наслаждаюсь твоей детской непосредственностью и естественностью, а не глазею. Маленькая ты ещё для глазения взрослого дяди.

Она проворно устроилась в кресле рядом с ним.
- А скажи мне...чем отличается ребёнок от не-ребёнка? - с любопытством спросила она, устроив голову на его руке.
- Ребёнок требует и канючит, а так же дуркует с постоянством один дурк в минуту, - невозмутимо ответил он, поглаживая её по волосам. - а взрослая девушка и женщина спокойно говорит, что она хочет, зная своё желание и зная себе цену. Вот и всё.

Его рука замерла на её голове.
- А у тебя минимум три ребёнка в черепушке. Два выясняют отношения, кто круче, а третий телефон дурки вспомнить пытается - ехидно закончил он фразу.
Она тут же подскочила и надулась, после чего показала ему язык и попыталась ударить его подушкой, лежащей на диване. Завязался второй раунд войны за независимость и самоопределение, закончившийся смачным хлопком его ладони по её попе с циничным комментарием об ататушках непослушным....

...Он собирался уходить домой.
Ботинки зашнурованы, шарф чуть небрежно обмотан вокруг шеи.
Она подала ему его пальто и о чём-то задумалась. Внезапно она тихо произнесла:

- Я хочу, чтобы ты остался у меня. Сегодня.

Он иронично поднял бровь и чуть повернул голову в её сторону.
- Я не расслышал. - в своей обычной слегка ехидной манере пропел он.

Она посмотрела в его глаза и спокойно повторила громче:
- Я хочу, чтобы ты сегодня остался у меня. Я хочу, чтобы сегодня ты спал со мной.

Он ничего не ответил, но его улыбка стала шире. Он застегнул последнюю пуговицу пальто и положил руку на дверную ручку. Нажал, раздался щелчок замка, он толкнул дверь. Она не отводила взгляда.

Он повернулся и с улыбкой посмотрел в её глаза, стоя уже за порогом её квартиры:

- Вот видишь - ты уже становишься взрослой.

Они сошлись: вода и пламень...

Кинжал и шпага, свет и тьма,
Вино и яд на дне бокала...
Игра. Эмоции, начало...
Конец. Жизнь. Смерть. Утро. Мгла.

Холодный разум. Чувств огонь.
Изящный жест. Жестокие удары.
Боль. Радость. Задушевный разговор.
Страсть. Нежность. Тихий звон бокала...

Шут. Рыцарь. Пес. Иль волк?
Бес. Демон. Ангел. Королева...
Песня. Море. Сумерки. Песок.
Жар страсти. Два сплетеных тела...

Боль. Выбор. Тяжесть. И оковы чувств.
Метания. Страх. Неизвестность.
Иллюзии? Реальность?...просто грусть...
Попытки. Мученья. Прах. Тщетность...

Бежать? Уйти? Спастись во тьме?
Остатья. Выстоять. Открыться.
Лишь улыбнуться. Вновь сказать "Привет."
И сладким мигом насладиться...



Они сошлись: вода и пламень.
Кинжал и шпага, свет и тьма.
Игра. Эмоции. Начало...
Рассвет. Улыбка. Он. Она...

... Я сижу на крыше. Я не один, со мной моя верная спутница - чуть помятая пачка сигарет. Она уже опустошена на две трети, но я продолжаю курить, не заботясь о том, сколько сигарет останется на завтра.

  Я смотрю на город вокруг меня. Прекрасный город, раньше он был чист и зелен, по его улицам раскатывали автомобили, ходили изящно одетые пешеходы, в его садах радостно смеялись дети и тайком целовались влюбленные.

  Сейчас этот город - не более чем горящие руины.

  Я уже успел забыть его название, равно как и название планеты, на которую мы высадились. Я знаю только причину высадки: ''Неповиновение''. Причину и методы наведения порядка...

  Я спокоен. Я знаю, что больше никто не выстрелит из-за угла, не кинет в спину нож, не швырнет под ноги самодельную бомбу. Этого не будет, потому что мы истребили практически все население. Стариков, мужчин, женщин, детей - всех.

  Я опускаю глаза на свои руки, с зажатой в пальцах сигаретой. Мои руки затянуты в отличные кожаные штурмовые перчатки, уже порядком изношенные, но тем не менее всё ещё хорошие. Руки не дрожат - они и не должны дрожать, ведь они - инструмент снайпера, такой же инструмент, как и винтовка. Такие же смертельно опасные...

  Моя винтовка лежит рядом. Я с любовью посмотрел на неё. Мы с ней сегодня отлично поработали! Столько противников увидели мир иной с нашей помощью...

  Один получил пулю в голову и натурально пораскинул мозгами. Ещё один пытался пересечь мой сектор огня и был наказан пулей в грудь. Следующий словил мой свинцовый подарок прямо сердцем и умер мгновенно. И таких выстрелов было много...

  Особо мне запомнился молодой паренек, который пытался поднять за собой в атаку залегших горожан. Я хотел проучить и его, и остальных: тяжелая пуля раздробила ему коленную чашечку. Он пытался уползти назад, за баррикады, ноя уже держал его голову в нитях перекрестья.

  В последний момент он дернул головой, и пуля попала ему в горло.

  С почти четырехсотметровового расстояния я внимательно наблюдал за его недолгой агонией. Он корчился на асфальте мостовой, щедро обагривая все вокруг своей кровью, он скреб этот асфальт руками, словно пытаясь вырыть себе могилу.

  Хоть нас и разделяло много метров, я ясно представил себе его хрипы, свист и бульканье крови, которая била фонтаном из его пробитого, развороченного пулей горла. Я беззвучно смотрел на то, как он умирает. Он умер не от огромной кровопотери, а из-за того, что он просто захлебнулся своей собственной кровью...

  Когда мы шли по улицам, выискивая своих убитых и раненых, то я спиной чувствовал прикованные к нам взгляды детей. Взгляды, полные ненависти. Эти дети и будут нас убивать, всех, до последнего. И дети их детей будут охотиться за нами и за нашими детьми. И так будет бесконечно...

  Я поднял голову и понял одну простую вещь: мы не инквизиторы, не каратели, даже не палачи. Мы - убийцы. Безумные фанатичные мясники, для которых жизнь человека не стоит ничего. Для которых убийство - это что-то совершенно простое, обыденное, привычное.

  Я закрыл глаза и вдруг увидел лицо. Это было изящное женское лицо. Лицо той, которая меня любила и ждала. Меня, кто был в крови по самую маковку головы!

  Я никогда наверное не смогу этого понять. Знать о том, что я убийца, и любить меня? Ждать и молиться, чтобы я вернулся целым и невредимым? Зная кто я, как я живу, и что я виртуозно умею делать? Парадокс...

  А ведь она знает, что я привык к виду крови, к виду разлагающихся, горящих и раздавленных трупов. Ко вкусу чужой крови на своих губах. И она знает, что это все мне даже нравится...

  И она продолжает меня любить. А я продолжаю себя ненавидеть. Ненавидеть за то, что я больше ничего не могу делать, только убивать. Я был рожден и взращен для войны, и без войны я подохну. Я ненавижу себя. И её я тоже ненавижу... и люблю больше своей поганой жизни...

  ...Я открыл глаза. Я сидел на своем балконе, вокруг была ночь, а в моих руках тусклым огоньком светилась недокуренная сигарета. Сердце бешено билось, руки внезапно задрожали, а на лбу вдруг выступил пот.

  Я затянулся сигаретой. Потом ещё и ещё, чувствуя, как вместе с дымом я наполняюсь спокойствием и умиротворенностью.

  Я  аккуратно затушил сигарету и, перед тем, как зайти в комнату, посмотрел на небо. С неба на меня глянули чьи-то глаза. А через мгновение в воздухе медленно выделилось лицо. Моё лицо, с небрежно завязанной узкой полоской черной ткани вокруг головы, покрытое копотью недавнего боя, небритое, с двумя свежими кровоточащими порезами над бровью и на щеке. Но страшнее всего были всё-таки глаза.

  Они были наполнены болью, гневом, смертью... и любовью. Но любовью не к смерти, а к жизни. А ещё через секунду это лицо медленно растаяло в ночной тишине...

 

  ...Я знаю, что в каждом из нас живет свой демон. Некоторые это знают и признают, некоторые этого не признают и отрицают, но всё-таки свой демон есть в каждом.

 

  Но может ли каждый контролировать его так, как это делаю я, не выпускать наружу? Не давать ему вырваться на свободу, а черпать из него особую силу - силу жить...

 ...ненавидеть...

... и любить...

 

9 октября 2001 г. 17:27:56

Очищение