Восточная Германия была уникальной страной, и мне повезло ее увидеть буквально вдогонку, за год до объединения, когда коммунизм как бы еще был, но дышал уже на ладан. Взять все буйные немецкие комплексы, прихлопнуть проигранной войной и посыпать сверху марксизмом - такого эксперимента больше не поставят ни в одной лаборатории. ГДРовский немец был прелесть что такое в плане мировоззрения. Немецкий здравый смысл и немецкое чувство прекрасного заставляли его красить забор и ставить садовых гномов даже в этих удивительных условиях, а немецкая честность и простодушие велела верить в марксизм просто ради того, чтобы не спятить.

Немецкая ментальность сама по себе достаточно шизоидна, в смысле душевного здоровья немец и так ходит по краю, поэтому у него такие вот защитные механизмы.

Т.е. он может мягко иронизировать над местным автопромом в виде Трабанта и даже не одобрять Берлинскую стену, но в целом он за социализм, потому что немецкий организм не выносит раздвоенности, а любит, чтобы все было тихо.

Мой приятель Карстен, к которому я тогда ездила в гости, воплощал собой эту мутацию так, что хоть сейчас на выставку. Он, как всякий немец с высшим образованием, был слегка левоват, слушал правильный рок и хихикал над своим Трабантом, но социалистическое устройство мира считал правильным, потому что зато у нас нет безработицы и т.д.

Горбачевскую перестройку он воспринимал с большой осторожностью и сильно опасался, что Большой Брат, открывши ворота миру чистогана, просрет все свои сияющие завоевания типа полной занятости. Диспуты на эту тему были нашим с Карстеном основным занятием, потому что спать с ним было ну совсем уж невыносимо. Я в те времена была неленивая, вопила что-то про Гулаг и про Штази, на что он неизменно отвечал, что колбаса не главное.

Поскольку Горби уже дал добро на воссоединение нации и стене оставалось стоять меньше года, в магазинах Востока стали появляться каппродукты. В принципе, у осси и свои продукты были ничего - чтобы немец разучился делать колбасу, это ни Гитлеру, ни Сталину так не извратиться. Но вообще колбаса была средненькая, спасибо плановой экономике.

Наутро после дискуссии о язвах капитализма мы с Карстеном сели завтракать, причем Карстен, продравши глаза, завел свою песню с того же места, на каком остановился - социальные завоевания, бла-бла, а колбаса у нас и своя неплохая, если привыкнуть, особенно если сравнить с ситуацией в Эфиопии, а интеграция с Западом грозит нам неисчислимыми бедами.

На этом месте Карстен откусил от бутерброда.

Офигенная колбаса, сказал он. Никогда такой не ел, сказал он. Стопудово с Запада, сказал он.