Кризис. Все напряженно думают. Люди всей Земли собираются на кухнях, в курилках, экономических и политических конфиренциях, на саммитах и в коридорах, в метро и автобусах, в пробках, на радио и телевидиние, чтобы понять, что делать.

..................................................................................................
- Что делать? - спрашивает ведущий передачи у главы компании "Евросеть*".
- Я не знаю... - отвечает он - Никто с подобным не сталкивался!
- Может, наш экономические обозреватель нам ответит?
- Подобного небыло в мире не разу никто не знает резепта как это вылечить!!! - продолжает свой монолог, лысеющий прямо на глазах, молодой предприниматель.
- ...ки продолжают рушиться. Мир на грини хаоса. В Аду вши мобильые телефоны вам не понадобятся. Новогодние праздники окажутся самой страшной ловушкой. Мало вероятно что кризис кончится до марта 2010. - тихий шепот напуганного и робеющего от страха экономиста еле слишен в эфирной тишине.
- И все же как вы предлогаете бороться с кризисом? - обреченно спрашивает ведущий.
- Это война! - утверждает предприниматель. - Это война! И государство не позволит погибнут сотовым операторам. Мы не вправи отдовать впагу нашу связь! Ведь враг может отправить всем СМС-ку, что тот Человек... Что тот, да да, тот самый Человек - дурак! Мы не имеем право отдать им сотовую связь?
- О, каких врагах Вы говорите?
- О всех этих врагах! Они повсюду! Они могут это! Мы не должны!

Я выключаю теливизор и начинаю размышлять. Становится больно. У меня дипрессия. Осень серые краски, а на мне старые треники и страя потрепанная временем, застиранная, до потери цвета футболка. Я засыпаю в своем маленьком пыльном углу. Да да! Теперь у меня и осталось только что маленький тесный угол потрепанные временем шмотки, гитара и компьютер. Теперь это все имущество которым я распологаю. В полусонном сознании мысль. Мне приходится сосредоточится чтобы ее думать.
- Интересно... - Начинаю я вслух и договариваю, не издовая звукоов, шевеля только губами. - как же я могу засыпать если нельзя с уверенностью сказать что я просыпался сегодня?
Заурчало в животе.
- Нет, это непозволительная роскош для меня думать о чем-то кроме еды. Вот бы сейчас, как в былые времена! Собраться всем вместе отобедать в каком-нибудь премилом ресторанчике.
В холодильнике оказывается кусок черствой булки одно яйцо и целых две сморщившихся от старости сосиски.
- Интересно это завтрак или обед? Думаю это настоящие отбросы! Скорее все же завтрак.
С удовольствием съев найденную еду и выпив чай, заваренный из трех разных пакетиков, оставшихся с предыдущих трапез, я смог откинутся на своем мальеньком, неудобном стуле, и гладя на пыль, танцующую от ветерка, который давали кулеры в компьютере, погрузиться в полудрему и еще раз поразмыслить над тем чтоже происходит.


*рыболовная сеть?

Отрывок из рассказа который забрался ко мне в голову во время моих контактов с космосом и теперь проливается на бумагу, черными чернилами моей авторучки.

От того как вам понравится или непонравится данный отрывок зависит судьба целого мира! Если вы скажите, что это какое-то дерьмо, то целый мир будет уничтожен!!! Разьве это не весело!?

Они договорились встретиться недалеко от Города у многовекового дуба росшего рядом с древними каменными плитами. Они знали, что это глухое и заброшенное место и там их никто не потревожит. Люди боялись ходить туда, они изо всех сил делали вид, будто этого места не существует. Но оно существовало.
Всему виной эти прочно вросшие в землю валуны, сплошь испещренные давно забытыми письменами и узорами, будили в жителях Города непонятные им чувства, они напоминали об их диком прошлом, об ужасной силе, в которую они верили и перед которой они преклонялись. Им думалось, что сами боги погребены под этими плитами.
И хотя наука давно опровергла существование, чего бы то ни было божественного в нашем мире, кроме разве что базона Хигса, который в народе получил имя «Божественной частицы». Да и Вселенную, а с ней и весь мир признали граничными и границы были вычислены до нанометра. Ни о каких богах не могло быть и речи, когда наука достигла ТАКОЙ точности. А когда Император объявил доктрину «Солнечного рубежа» жизнь во имя выживания в условия «Жесткой солнечной радиации», пережитки всех религий были погребены, вмести со всеми их последователями.
Так вот не смотря на все это, последний лес… последний настоящий лес, служивший для культовых обрядов древних, по-прежнему оставался, нетронутым. И никто не решался вырубить последний лес Последней Империи. Никто не желал противостоять древним богам похороненным под валунами в самом центре огромного леса, окружонного еще большим городом. И пускай эти боги были мертвы, пускай в них никто даже не верил, но сила камней пугала горожан. Они просто старались не замечать того, что посреди их прекрасного города из металла и бетона, с аккуратно подстриженными резиновыми газонами и пластмассовыми кустарниками вместо деревьев.

- Почему ты такой грустный? Почему ты такой не вселый? Ну же улыбнись!

Натягиваю нелепую ухмылку. Тело колотит дрож. Волна неприятия пробегает по телу. Хочется послать все к чертям и уйти. Но я держусь. Я сижу на месте и мечтаю о свежем воздухе, мечтаю о круглоликой Луне, которая будет подсматривать за мной из-за угла того дома, когда я выйду из кафе. Я подмигну пьяным глазом Луне. Луна, как пьяная будет смотреть мне прямо в глаза. Мы любим друг друга. Бледные, нездоровые, мы с ней идеально подходим друг другу. Но она небесное тело, а я всеголишь огонек в сердце человека. Этот оганек так легко можно задуть, что у меня по телу пробегает холодок и уголки глаз опять опускаются к низу. Гриммаса печали вгоняет людей вокруг меня в унылую тоску. Я никогда не мог по настоящему заботится о них...

- Ну что ты опять грустишь? Давай. Улыбнись.

Хочется заорать. Но я все такой же холодный и бесстрасный.

- У меня сплин.

- Опять дека... как там это твое слово?!

- Декаданс.

- Опять декаданс?

- Типо того... неважно... просто я такой...

..............................................................................................

Дома меня встречает мама. Она ужасно выглядит. Меня пугает ее внешний вид.Ее подавленное состояние ставит меня в тупик. За последнее время она пережила слишком многое, но ее испытания еще не закончились. Ей очень тяжело. Она посорилась со своим ухожором, кредиты затягивают ей петлю на шее, финансовый кризис и паника связанная с ним сводит ее сума. Мне кажется ее покаление пережило слишком многое. Нам врятли когда-то удастся понять их.
Мы молчим. Молча мы ходим по дому заглядывая друг другу в глаза и неможем найти дна. Мама начинает говорить первой. Она зла на весь этот мир, я вижу, как ей больно, я чувствую ее слезы, которые она глотает. Мне больно смотреть на нее.

- Ты нашел работу?

- Нет...

- Наверное ты начнешь беспокоиться обо мне только когда я умру...

Завязывается долгий и молчаливый разговор взглядов и отдельно звучащих слов, звков, фиерия мимики неподвижных мускул двух отягощенных печалью лиц. Нам больно говорить. Я молчу. Она постоянно срывается и кричит. Она постоянно говорит о своей смерти. Я потихньку схажу сума. Хочется завопить. Хочется кинуться прочь и никогда больше не возвращаться в это. Мое лицо все такое же бесстрастное как и в кафе. Я все больше заболеваю смертью. Я всегда знал, что никакого "нормально" не существует. Наверное поэтому я всегда запрещаю диктовать мне правила по которым я должен играть. Я ненавижу ваши гребанные правила, потому что сколько их не соблюдай мир не станет от этого справедливие!
Мама уходит спать. Луна ложится спать свет в моей квартире гаснет и тоже ложится спать. Только тогда, когда весь мир засыпает, я сажусь за клавиатуру, включаю музыку и начинаю свое жизнеописание...

Город.
Лето.
Воняет горелыми углеводородами.
Пиджак в этой пыли, в легких этот дым, в машинах расплавленный жир.
Рельсы тянут нас под землю, люцифер уже разливает водку своим друзьям и ждет, когда новые консервы приедут на закуску.
Чистилище трамвайных вагонов с мучениками бугристых рельс, выплевывает нас в дорожную грязь.
Но эстакада!
Эстакада…
Эстакада возвысилась прямо из-за угла, «highway» на небеса! Машины уносятся вверх, наверное, в них медленно плывет в рай очередной растекшийся жир праведников, с выхлопом из углеводородов. Колоннада эстакады храм ленивому грому машинных двигателей. Колоннада эстокады истинная могила прошлого единства равного ничтожества человека и животного. Колоннада эстокады это храм, кладбище и жилище для обслуживающих рабов.
Колоннада эстокады ее вид сказал мне о многом.

Голова ужасно кружится. В животе все как будто бы скручено в тугой узел, который пытается развязать ужасно небрежный мальчишка, он дергает пищевод и кишечник и сдавливает желудок. Не нормальная фантазия. В голове остро закололо. Пульсирующая боль в мозгу надолго заглушила все остальное чувственное восприятие.

Прошло еще какое-то время.

Кажется, стало немного лучше. Разум немного прояснился, а боль удалось ненадолго забыть. Хотя все вокруг продолжало, кружится и покачиваться. Пробежала мысль, что эта болтанка не прекратится никогда.
Наконец я решился открыть глаза, но чернота не рассеялась. И как бы я не тер веки, и не надавливал на них силой все цветное, что я мог видеть это лишь бегающие в густой пустоте разноцветные пятна разнообразной формы. Я попытался приподняться, но тут же во что-то врезался, а затекшие мышцы начало колоть ледяными иголками изнутри. Плохое самочувствие вынудило меня подождать дальнейшего развития событий.

Не знаю, сколько прошло времени, мне показалось не больше часа, но я услышал чей-то голос.

- Доброе утро, капитан. Солнце взошло.

Медленно открыв глаза, я увидел брезжащий на меня тонкой струйкой луч красного света.

- И вправду утро. Наконец-то!

- Жду ваших распоряжений, капитан.

- Постой, а кто ты такой? Где я? И что вообще происходит???

- Я Альберт ваш подручный. Вы находитесь на каравелле «Меркурио». Корабль сильно поврежден.

- Видимо вчера я выпил действительно много рома… Альберт, освети комнату, пожалуйста.

Вспыхнул яркий свет, и меня ослепило. Прозрев через несколько секунд и осознав, что я не лежу на полу, а левитирую над ним в нескольких метрах очень испугался и снова захлопнул веки.

- Что за дьявол подвесил меня посреди комнаты!?

- Корабль сильно поврежден, батареи разряжены, гравииполе отключено.

- Да что за дьявол!? О, мне плохо! Кажется, меня сейчас стошнит!

От реактивного движения меня отбросило к стене и сильно об нее ударило. Кусочки пищи и воды начали грациозно кружиться в воздухе вместе с деталями корабля. Сознание медленно возвращалось на место.

- Альберт, отправь МаТРоСов* разворачивать солнечные батареи.


Примечания:
*Механические техники ремонта и спасения.

...........................................................................


Вот. на сегодня хватит. Может потом еще напишу...

Здравствуйте дорогие мои циники, шовинисты, рядовые извращенцы и возможно Гладиолус.
И сразу - "почему гладиолус?" - возгласит чей-то голос.
"Потому что гладиолус!" - ответим мы (я и мои Мотыльки) ошарашенному таким идиотизмом обладателю голоса...
...и на этой веселой ноте начну повествовать!)

Мой рассказ начнется с моего выпускного вечера, но углубляться в него не будет, так как это было наискучнейшее мероприятие, из которого я могу отметить лишь наше с Шастой чтение стихов изрядно подвыпившему учительскому составу (надо сказать многим понравилось, а учительница литературы покраснела, ибо имеем мы оба по тройке в аттестате). Чтение было импровизированным и от того чистым и прекрасным!
Так вот, после выпускного мы в узком кругу друзей, состоящем из меня Шасты и двух подруг одноклассниц, чьи имена я пожалуй умолчу, двинулись на утренний променад с последующим развертыванием в дальнейшее празднование. И что же здесь такого необычного? А необычное здесь то, что с нами на эти мероприятия двинулось одно необычное существо. Это был мужчина 34-ех лет с длинными кудрями до плеч и весьма длинным носом характерным для людей приехавших с юга, пожалуй, только еще глаза выдавали его южный взрывной авантюрный темперамент, он был строен и даже весьма сух для своего возраста, но в целом один из тех людей про которых можно сказать, что они красивы. Харизматичный, веселый молодой человек. Он не беден, не богат, он дамский угодник, он наполнен энергией, как жаль, что не жизнью.
Что же так заинтриговало меня в нем??? Очень просто его любовь до денег и проницательный взгляд находящий их за рамками моей морали. Однако это весьма повеселило меня, ибо такого человека я хотел пронаблюдать давненько еще.
Вернувшись к началу рассказ, закончился выпускной, мы гуляем в сторону ближайшей реки, а 30-ти летний мальчик всячески распинается перед молодыми светскими дамами, а мы с Шастой обреченно плетемся за ними. Селезнев все больше любуется природой, когда я любуюсь смешными человеками впереди нас. Но именно мой Пернатый друг подтолкнул меня к мысли о том, что же это за "30-ти летний мальчик".
Как я понял всю ситуацию, за одну из девушек родители проявляют особое беспокойство…
И тут я осекся. Пока я еще не готов писать «Героя нашего времени»…