А.В.Колчак в форме начальника охраны Китайско-Восточной железной дороги.

Фото с акварели художника А.Соколова.Омск,1918-1919гг.

Адмирал Александр Колчак был женат, к тому же старше Анны Тимиревой на девятнадцать лет. Он плавал в водах четырех океанов и двадцати морей, заслужил ряд русских и иностранных орденов. Был талантливым военным и бесконечно преданной родине личностью. Казалось бы, что могло связывать Анну и Александра, столь разных людей, однако с момента знакомства до минуты ареста, целых пять лет, они старались не терять друг друга, хоть и большую часть этого времени жили порознь, так как у каждого была своя семья. Окружение знало о симпатиях адмирала и Тимиревой, но никто не осмеливался заговорить об этом вслух. Молчал муж Анны, ничего не говорила и жена Колчака. Может, думали, что вскоре все изменится, что время поможет. Ведь влюбленные подолгу – месяцами, а однажды целый год – не виделись. Однако…

Два человека, два слившихся голоса были связаны письмами… Они общались на языке, не понятном современному человеку: к друг другу на «вы» и только по имени-отчеству. «Милая, обожаемая Анна Васильевна…» – так адмирал А. Колчак начинал свои письма.

Бумажные послания были обращены к единственной настоящей любви. В них были банальные на первый взгляд слова «ручки», «глазки», «мое божество, мое счастье», «моя звезда». Но все настолько искреннее и ненадуманное, что однажды вырвавшееся у Анны «Сашенька!» не кажется излишней нежностью.

С момента знакомства до расстрела прошло пять лет. Большую часть времени они жили порознь - у каждого семья, у обоих - сыновья. Не виделись месяцами, однажды - год. На костюмированном балу она подарит ему (и еще нескольким знакомым) свое фото "в русском костюме". И много месяцев спустя друг дома расскажет Анне Васильевне, что этот снимок висит в каюте Колчака. А еще он всюду возит с собой ее перчатку.

Анна Васильевна Тимирева, 1917 г.

Она первой призналась ему в любви - с откровенностью пушкинской Татьяны и решительностью своей тезки Карениной. "Я сказала ему, что люблю его". И он, уже давно и, как ему казалось, безнадежно влюбленный, ответил: "Я не говорил вам, что люблю вас". - "Нет, это я говорю: я всегда хочу вас видеть, всегда о вас думаю, для меня такая радость видеть вас". И он, смутившись до спазма в горле: "Я вас больше чем люблю".

Молодая женщина развелась с мужем, оставила свою семью и с тех пор стала гражданской женой Колчака, его ангелом-хранителем. Это было самое счастливое время в ее жизни, несмотря на революцию и войну, раздиравшую Россию.

Когда адмирала арестовали, она пошла в тюрьму вслед за ним. Анна Тимирева, двадцатишестилетняя молодая женщина, которая, самоарестовавшись, требовала от начальников тюрьмы выдать Александру Колчаку необходимые вещи, лекарства, так как он был болен. Они не переставали писать письма…

Последняя прижизненная фотография, самый конец 1919 г.

Перед расстрелом А. Колчак молиться отказался, стоял спокойно, скрестив руки на груди. Попросил лишь передать благословение жене и сыну. Об Анне Тимиревой, добровольно пошедшей под арест, чтобы до конца не расставаться с ним, - ни слова. Наверное, не хотел, чтобы его последние слова, обращенные к ней, Анна Васильевна слышала от приводивших приговор в исполнение. За несколько часов до расстрела Колчак написал ей записку, так до нее и не дошедшую. Десятки лет листок кочевал по папкам следственных дел:

"Дорогая голубка моя, я получил твою записку, спасибо за твою ласку и заботы обо мне... Не беспокойся обо мне. Я чувствую себя лучше, мои простуды проходят. Думаю, что перевод в другую камеру невозможен. Я думаю только о тебе и твоей участи... О себе не беспокоюсь - все известно заранее. За каждым моим шагом следят, и мне очень трудно писать... Пиши мне. Твои записки - единственная радость, какую я могу иметь. Я молюсь за тебя и преклоняюсь перед твоим самопожертвованием. Милая, обожаемая моя, не беспокойся за меня и сохрани себя... До свидания, целую твои руки". Свидания больше не было.

Его расстреляли 7 февраля 1920 года, на следующие сутки после дня рождения.Наутро Анна спросила у прячущих глаза тюремщиков: «Скажите, он расстрелян?». Комендант не посмел соврать ей и лишь ответил: «Его увезли, даю вам слово». Разве понимал он, что женское сердце знало правду. Анна просто хотела услышать эту весть от другого, словно удостовериться, что не только она понимает, что Колчака больше нет. Нет… но любовь к нему жива.

После смерти адмирала Анна Васильевна провела в тюрьмах, лагерях, ссылках и «минусах» в общей сложности около тридцати лет. От безысходности вышла замуж, однако счастья уже не ощущала. Ее реабилитировали в 1960 году. Она умерла на восемьдесят втором году жизни, оставив стопку исписанных тетрадок и часть уцелевших, перечитанных сотни раз, писем.

Она любила своего Александра Васильевича до конца жизни, в которой была «Вера, Надежда и Любовь… и Любовь из них больше…»

Фрагменты из переписки Александра Колчака и Анны Тимиревой

* * *

…В минуту усталости или слабости моральной, когда сомнение переходит в безнадежность, когда решимость сменяется колебанием, когда уверенность в себе теряется и создается тревожное ощущение несостоятельности, когда все прошлое кажется не имеющим никакого значения, а будущее представляется совершенно бессмысленным и бесцельным, в такие минуты я прежде всегда обращался к мыслям о Вас, находя в них и во всем, что связывалось с Вами, с воспоминаниями о Вас, средство преодолеть это состояние.

Александр Колчак, 9 мая 1917 г.

* * *

Моя милая, дорогая, обожаемая Анна Васильевна.

Господи, как Вы прелестны на Ваших маленьких изображениях, стоящих передо мною теперь. Последняя фотография Ваша так хорошо передает Вашу милую незабываемую улыбку, с которой у меня соединяется представление о высшем счастье, которое может дать жизнь, о счастье, которое может явиться наградой только за великие подвиги. Как далек я от них, как ничтожно кажется все сделанное мною перед этим счастьем, перед этой наградой…

Александр Колчак, [август 1917 г.]

* * *

Милый Александр Васильевич, далекая любовь моя… Я думаю о Вас все время, как всегда, друг мой, Александр Васильевич, и в тысячный раз после Вашего отъезда благодарю Бога, что Он не допустил Вас быть ни невольным попустителем, ни благородным и пассивным свидетелем совершающегося гибельного позора. Я так часто и сильно скучаю без Вас, без Ваших писем, без ласки Ваших слов, без улыбки моей безмерно дорогой химеры.

Анна Тимирева, 7 марта 1918 г.

* * *

… Где Вы, радость моя, Александр Васильевич? На душе темно и тревожно. Я редко беспокоюсь о ком-нибудь, но сейчас я точно боюсь и за Вас, и за всех, кто мне дорог… Господи, когда я увижу Вас, милый, дорогой, любимый мой Александр Васильевич. Да хранит Вас Господь, друг мой дорогой, и пусть Он поможет Вам в Ваши тяжкие дни. До свидания — если бы поскорей.

Анна Тимирева, 21 марта 1918 года