Хорошо, когда чувак спокойный и позитивный. Тогда ему и жить легко, и с людьми легко, и даже Джа его любит и посылает ему жирные кайфовые темы. Но это сейчас оно так - а когда-то раньше было почти наоборот.

Совсем ещё раньше, когда мир совсем молодой был. И Джа тогда молодой был, и прикалывался с этого мира как с новой игрушки. На все кнопочки нажимал, все опции задействовал, все настройки менял по десять раз на дню. И с людьми по-всякому морочился, в дела ихние активнее вмешивался, отдельно с каждым разговаривал и не обламывался по десять раз одно и то же объяснять. Нервных цывилов Он притормаживал, нудных ботаников простёбывал, хитрых чертей обламывал, и все злые гоблины обязательно получали от Него Вселенский Щелбан. А спокойных и позитивных людей Джа любил и уважал, но тоже в покое не оставлял.

Он их ИСПЫТЫВАЛ. То есть, специально устраивал им всякие жёсткие неприятности, чтобы проверить прочность ихнего спокойствия и позитива. Зачем Он это делал? О том Он, по ходу, и сам не знал. Когда один страдалец Его спросил: Господи, за что? - Джа ничего конкретного ему не ответил, а просто показал бегемота и левиафана. И чувак прозрел, что Джа нереально крутой. А больше ничего не понял, но переспрашивать не стал.

И вот, значит, жил тогда в Эфиопии Айван-растаман, вобще нереально спокойный и непрошибаемо позитивный. Он был такой по жизни плавный и расслабленный, никогда не дёргался, не суетился, не парился, не замарачивался, не напрягался - и вобще ничего не делал, только ганджу курил. Но даже ганджу он никогда не мутил, не выпрашивал и не выращивал. Ему люди приносили, потому что они его любили и уважали, считали очень мудрым человеком и чуть ли даже не святым.

Каждый вечер приходили к Айвану люди, угощали его драгоценным дымом и ждали, чего он скажет. А он говорил немного, и почти всегда одно и то же. Покуривши, он улыбался и говорил: ХОРОШАЯ... Даже если ганджа была в натуре галимая, он всё равно говорил: Хорошая... - потому что нельзя на траву мудрости ругаться, какая бы беспонтовая она ни была. А если ганджа была реально хорошая, то через некоторое время Айван говорил: НИШТЯК! И он почти всегда говорил: Ништяк!, потому что ганджа в те времена почти вся была реально хорошая. А если она была просто офигенная, тогда Айван делал ещё пару напасов и говорил: ДЖА ВЕЛИК! ДЖА ЖИВ! СЛАВА ДЖА! И все его гости понимали, видели и чувствовали, что Джа велик и жив, и присутствует в каждом атоме этого мира, наполняя его теплом и светом. И накрывала их тихая радость, и они говорили: СЛАВА ДЖА!

А Джа смотрел на эту благодать и тоже радовался. И долго Айвана испытывать не решался, чтобы не обламываться. А когда всё-таки собрался испытать, то придумал ему испытание полегче и попроще, детское совсем.

Короче, однажды поутру пошёл Айван в сортир - а сортир у него был во дворе, маленький такой деревянный домик. И вот, выходит из сортира - а вместо хаты ровная такая площадка из мелких угольков, догорающих помаленьку! А Джа наверху сидит и пасёт, как же Айван на эту беду отреагирует.

Ну, Айван покачал головой, почесал в затылке и полез на дерево. Достал из дупла заначку, трубку набил, от пепелища прикурил, под деревом присел, улыбнулся и сказал: Хорошая... А через некоторое время сказал: Ништяк! А потом улёгся на траве, и засмотрелся в небо, и сказал: Джа велик! Джа жив! Слава Джа! А вечером пришли к нему люди, принесли матрац и одеяло, и ништяков всяких натащили, и ганджубаса стакана четыре. И каждый звал его к себе, но Айван никуда не пошёл. Потому что накурили его так, что ходить он уже не мог.

Посмотрел Джа на этот праздник и подумал: Хорошая у тебя трава, Айван. Очень хорошая. Потому-то ты такой спокойный и позитивный: накурился - и по фигу, что хата сгорела. Но что ты про всё это скажешь, если тебя хоть на полчаса попустит?

И превратил Джа всю Айванову траву в петрушку. На другое утро Айван проснулся, умылся, ништяков заточил, забил, покурил - и сказал: Хорошая... Но как-то неуверенно он это сказал, почти с вопросительной интонацией и даже без улыбки. А потом понюхал свою дрэду, улыбнулся и сказал: Ништяк! А под вечер пришли к нему люди, принесли нормальной травы, он с ними нормально пыхнул. И сказал, как обычно: Джа велик! Джа жив! Слава Джа! И остался под деревом ночевать.

И понял Джа, что этого растамана никогда уже не попустит. И что все каннабиноиды выйдут из его организма только лет через семь после смерти. И что с такими друзьями он уж точно без нормальной травы не останется, и будет всегда спокойным и позитивным.

Всё это понял Джа, и за Айвана порадовался - но это только с одной стороны. А с другой стороны, Джа подумал: надо бы тебе, парень, уже серьёзное испытание устроить! Такое, чтобы и по накурке тебя пробрало!

И сказал Джа своим ангелам: а ну-ка, летите к фараону и сообщите ему, что у Айвана-растамана есть хорошая трава! Но ангелы дружно возмутились: что же это ты нам, Господи, стукачами заделаться предлагаешь? И отказались к фараону лететь, и стали наперебой предлагать Господу покурить, расслабиться и оставить Айвана в покое.

Ну, Джа с ними покурил, расслабился и всё такое. Но Айвана в покое не оставил и от замысла своего не отказался. То есть, Он, конечно, в открытую закладывать растамана не стал, а послал фараону вещий сон с тонким намёком.

Приснились фараону коровы, толстые и тощие. Тощие вышли из моря и хотели захавать толстых. Но тут появился странный человек: волосы как прутья, жёлтые зубы, красные глаза и широкая-широкая улыбка. И он заиграл на дудке, и все коровы сразу заулыбались и засмеялись и стали танцевать все вместе, толстые и тощие. А странный человек улыбнулся и сказал: Джа велик! Джа жив! Слава Джа!

Фараон сразу понял, что сон этот не простой, а со смыслом. И созвал своих мудрецов, чтобы они его растолковали. А мудрецы сказали: да это же проще простого! Человек, который тебе приснился - это Айван-растаман из Эфиопии; а волшебная дудка в его руках означает, что у него есть хорошая трава.

А фараон был до чужой травы феноменально жадный. Хотя своей у него было три мешка, он всё равно попёрся в Эфиопию. И завалил к растаману во двор, вместе с целой шоблой своих бойцов, и потребовал немедленно выдать наркотики.

Айван не высадился и не напрягся, а просто улыбнулся и достал из дупла свою заначку. Фараон её схватил, свернул из папируса преогромный джойнт, в три затяга его высосал и - ничего не почувствовал. Потому что это же была та самая трава, которую Джа в петрушку превратил.

Фараон скривился, плюнул и сказал: Что за шняга? Ни грамма не прёт, только горло дерёт! А Айван ему ответил: Хорошая... И улыбнулся, как обычно.

Тут фараон вобще взорвался: Чё лыбишься, олень?!!! Смешно тебе, чмо лохматое?!!! Так сейчас ты у меня зарыдаешь!!! А ну-ка, парни, взять его!!!

И взяли воины Айвана. А Джа этот момент - ну, не то что бы прозевал, а просто по работе отвлёкся. То ли у него сверхновая взорвалась, то ли пространство-время не по делу искривилось - короче говоря, проблема там была серьёзная. Но когда Джа её разрулил и снова про Айвана вспомнил, Айван уже на колу сидел. С ободранной кожей и переломанными конечностями. И улыбался по-прежнему, но уже ничего не говорил. Потому что при смерти был.

И понял Джа, что накосячил не по-божески. Хорошее место разорил, хорошую траву запортил, хорошего человека ни за что угробил. Ай да Всевышний! ай да Всемилостивый!

И разгневался Джа, и спустился с небес, и выписал всему фараонову войску Вселенский Щелбан. И загнал всю бригаду в землю на пятнадцать метров, а фараона бросил в озеро огненное, и была ему смерть вторая, то есть полная и окончательная. И восстановил Джа Айванову хату вместе с мебелью и прочим барахлом, и превратил всю петрушку обратно в траву. И отремонтировал Джа Айвана, и навёл на него крепкий сон, и перенёс его в дом, а Сам вернулся на небеса. Пятнадцать минут у Него эта работа заняла - он же Всемогущий, сами понимаете.

А Айван-растаман проснулся, и дальше всё как обычно, как ни в чём не бывало. Позавтракал, покурил, по двору потусовался, посидел, полежал, на гитарке поиграл. А вечером пришли к нему люди, и принесли и очень много травы и очень много ништяков, и дивились тому, что он жив-здоров и хата его один в один как до пожара. И только Айван ничему не удивлялся и никак эти чудеса не комментировал. А просто пыхнул нормально и сказал: Джа велик! Джа жив! Слава Джа!

И тут посетил их Джа. Его никто не увидел, но все почувствовали: это такая мощная всеобъемлющая вибрация, когда и свет становится ярче, и звук становится объёмнее, и вроде бы страшно, но, в то же время, легко и радостно, как будто летаешь во сне. Люди все притихли и замерли, а Айван-растаман улыбнулся и сказал: Здравствуй, Джа!

И сказал ему Джа: Слава тебе, Айван-растаман! Выдержал ты все Мои испытания - такие суровые испытания, что и Я бы, пожалуй не выдержал! А ты и спокойствие сохранил, и позитива не растерял, и улыбка твоя ни на мгновение не померкла! И Я, Создатель неба и земли, обещаю тебе, что отныне будешь ты вечно жить в Моём раю и никаких проблем у тебя никогда не будет!

Айван сказал: Ништяк, Джа! Вечно жить в раю прикольно, да. Я уже давно в нём живу и каждый день радуюсь. А то, что я такой спокойный и позитивный - так это ведь чисто Твоя заслуга. Ты меня бережёшь, царскими подгонами балуешь и злобных мудаков ко мне не подпускаешь. И никаких суровых испытаний со мною сроду не случалось - это же рай, их тут в принципе быть не может.

Джа сказал: Айван, хорош гнать! Как это "испытаний не случалось", если я же Сам только что тебе их устраивал! Дом твой спалил, траву твою в петрушку превратил, а потом прислал к тебе фараона с войском - неужто это для тебя не испытания?

Айван сказал: Прости меня, Джа, но трудно мне в это поверить. Ты же добрый и справедливый, вряд ли ты мог бы мне такую херню устроить. Смотри сам: вот она моя хата, не сгорела ведь моя хата, всё ништяк с моей хатой. И на двор погляди: где там тот фараон и где его войско? Может, спрятались? Так дворик-то махонький, где им прятаться? Вот, разве что про петрушку, это как бы на правду похоже. Иногда покуришь офигенную траву - а она как будто в петрушку превратилась, ноль эффекта, один кашель. Ну, и что? Ну, и ничего: пару дней попустишься, потом снова покуришь, и снова трава офигенная. По мне, так это и не испытание вовсе, а просто мелкое недоразумение.

Джа спросил: а кол в жопе, по-твоему, тоже мелкое недоразумение?

Айван ответил: Ну, нет. Кол в жопе - это, наверно, серьёзная неприятность. Если бы со мной такое случилось, я бы, наверно, помер. А к чему Ты вдруг про это разговор завёл?

Джа сказал: Айван, Айван, как ты меня разочаровал! Я-то думал, ты несокрушимый праведник - а ты, оказывается, всего лишь обдолбанный придурок! Докурился до анабиоза, живёшь как под наркозом, страданий не чувствуешь, испытаний не помнишь, а только повторяешь как попугай: джя-велик, джя-жив, слава-джя... Ну и куда тебя такого в рай? Зачем тебе жизнь вечная, если ты от жизни в конопле спрятался?

Айван ответил: А что мне делать, Джа, если Ты реально велик и реально жив, а конопля реально прёт? Только и остаётся, что в раю жить и Тебя славить. Вот это реально жизнь, и никуда я от неё не прячусь. А на колу сидеть, это не жизнь вобще - это и больно, и для здоровья вредно, и выглядит похабно, и нет в этом никакого смысла. Даже я, обдолбанный придурок, это понимаю - а уж Ты, Премудрый и Всеведущий, тем более это понимать должен.

Хотел было Джа растаману сказать: Не прав ты, Айван, есть в страданиях великий смысл! Но задумался и понял, что не сможет Он этот смысл объяснить - ни Айвану, ни даже Самому Себе. А потому и прекратил спокойных и позитивных людей испытывать. И живут они с тех пор легко и ненапряжно, и Джа им подарки шлёт и в беде не оставляет. Вот только жизни вечной Он им не даёт - но они, по ходу, в ней и не особо нуждаются.