В покровах древней пыли
Чугунно дремлют львы.
И тут - мы говорили
О странностях любви...

Игорь Павлов

О.Иванова

О, как знаком мне этот двор!
Едва сгустится тьма ночная,
Сюда крадусь я, словно вор,
Свой пост обычный занимая,

И здесь, в тени, у гаража,
Смотрю, забыв про все на свете,
На дом, где так призывно светит
Окно второго этажа.

Там, наверху, в оконной раме
(Ах, это правда или нет?)
Знакомый тонкий силуэт
Мелькнёт порой перед глазами.

Возник… исчез… и вдруг застыл
На миг в проёме занавесок –
Так неотчётлив, так нерезок
И так же бесконечно мил.

Он тут, со мной, почти что рядом,
Лишь стоит руку протянуть,
Окликнуть, чтобы как-нибудь
Скреститься мимолетным взглядом.

Но нет, нельзя! Я не готов
К тому, чтобы прервать молчанье.
Уж лучше так, без лишних слов,
Украдкою, на расстоянье.

Уж лучше так, без пошлых фраз,
Чтоб только сердце говорило…
Но ты ушла, пропав из глаз,
Ты свет на кухне потушила.

Что ж, это знак, что мне пора –
Назад, дорогою привычной.
До встречи, двор! Да-да, ты прав:
До завтра. Здесь же. Как обычно.

А.Васин

Дом — это Иверский или Казачий.
Может, сегодня зовется иначе
Тот первозданный кусочек земли.
Мельница вечная, перемели,
Перемели все, что временем мелется.
Имя и дата пускай переменятся...
Так непримяты сегодня снега,
Будто бы здесь не ступала нога.
Чистая скатерть для трапезы стелется.
Все перемелется, все перемелется.
Над головою белы облака,
Новая сыплется с неба мука.
Новая м`ука для нового хлеба
Сыплется, сыплется с белого неба.
Все перемелется, все истечет —
Вечность другие хлеба испечет.
Детства давнишнего нету в помине.
Крыша разобрана в той половине,
Где этажерка стояла в углу.
Вмятины две от рояля в полу.
Слышу его дребезжащие нотки,
Вижу следы допотопной проводки.
В дом прохудившийся валится снег,
Свой совершая замедленный бег.
Вижу себя: как в замедленной съемке,
Папку для нот тереблю за тесемки,
Ноты беру и готовлю урок,
Песню учу под названьем “Сурок”.
В ней про сиротство, скитанье земное.
Где б ни скиталась, повсюду со мною
В память и душу запавший урок:
Преданный, тихий, печальный сурок.

Лариса Миллер

Мелодия.
Усталая, немая.
Вчерашний дом,
заброшенный этаж.
Шагни в окно
и падай, обнимая
холодный лист.
Печальный пилотаж
в непрочном небе.
Сломанная фраза.
Вторая тень
в оставленном окне.
И отголоски
медленного джаза
в осенних листьях.
В пламени.
Во мне.

АНДРЕЙ ШИРЯЕВ

48-летний российский поэт Андрей Ширяев покончил с собой в Эквадоре, где жил долгое время, покинув Россию.

О произошедшем сообщили в социальных сетях его друзья и знакомые. Официальной информации о смерти поэта пока нет. Неизвестны и обстоятельства произошедшего. Однако в пятницу, 18 октября, в 9:00 часов утра по Москве Андрей опубликовал в своем Facebook запись, в которой сообщил, что дописал свою последнюю книгу, отдал ее на верстку и принял решение покончить жизнь самоубийством, назвав причины, подтолкнувшие его к этому шагу.

"Мне пора. Последняя книга дописана, верстка передана в добрые руки. Алина, Гиви, Вадим, дорогие мои, спасибо. И спасибо всем, кого я люблю и любил - это было самое прекрасное в жизни.
Просить прощения не стану; всегда считал: быть или не быть - личный выбор каждого. Чтобы не оставлять места для домыслов, коротко объясню. В последнее время два инфаркта и инсульт на фоне диабета подарили мне массу неприятных ощущений. Из-за частичного паралича ходить, думать и работать становится труднее с каждым днем. Грядущее растительное существование - оно как-то совсем уж не по мне. Так что, действительно, пора", - написал Ширяев.

Свое последнее стихотворение один из интереснейших современных русских поэтов записал в четверг вечером на своем сайте:
 

* * *
Привычно доедать до последней крошки,
привычно доживать до финальных титров.
Сценарий жизни старой подвальной кошки
достоин девяти уссурийских тигров.
 

Сценарий лжи. Леплю куличи из ила,
тяну больное, путаясь в алфавите.
Честней, пока не поздно, разлить чернила,
и кинуть грош Харону, и встать, и выйти;
 

и вновь - по темноте за бессонным стражем,
в окраинном кинозале, в луче экранном,
где мир, подобно мне - короткометражен,
а я - всего лишь пепел над океаном.