Художник Ивонна Гилберт

Долго ночью вчера я заснуть не могла,
Я вставала, окно отворяла...
Ночь немая меня и томила, и жгла,
Ароматом цветов опьяняла.

Только вдруг шелестнули кусты под окном,
Распахнулась, шумя, занавеска -
И влетел ко мне юноша, светел лицом,
Точно весь был из лунного блеска.

Разодвинулись стены светлицы моей,
Колоннады за ними открылись;
В пирамидах из роз вереницы огней
В алебастровых вазах светились...

Чудный гость подходил всё к постели моей;
Говорил он мне с кроткой улыбкой:
"Отчего предо мною в подушки скорей
Ты нырнула испуганной рыбкой!

Оглянися - я бог, бог видений и грез,
Тайный друг я застенчивой девы...
И блаженство небес я впервые принес
Для тебя, для моей королевы..."

Говорил - и лицо он мое отрывал
От подушки тихонько руками,
И щеки моей край горячо целовал,
И искал моих уст он устами...

Под дыханьем его обессилела я...
На груди разомкнулися руки...
И звучало в ушах: "Ты моя! Ты моя!" -
Точно арфы далекие звуки...

Протекали часы... Я открыла глаза...
Мой покой уж был облит зарею...
Я одна... вся дрожу... распустилась коса...
Я не знаю, что было со мною...

Аполлон Майков

Современная голландская художница Китти Мейджеринг зачарована танцами и, в частности балетом, поэтому основная тема картин Китти танцующие люди, этой теме она посвящает все свое время. В ее новой серии "Movement and Emotion" изображены танцоры в движении.

Картины выполнены в теплых тонах и прямо таки излучают стремление к свободе. Как говорится на ее сайте, "танцоры, кажется, готовы выпрыгнуть из картин... вы почти слышите музыку, когда смотрите на них". Картины носят абстрактный характер и чередуются с узнаваемыми деталями, на заднем плане, которых часто напоминает старые улицы, стены и окна домов. Кажущаяся простота, фон, нанесенный крупными мазками и поиск баланса между сюрреалистическим и подробным изображениями фигур, создает великолепный эффект.

Пируэт и ещё пируэт.
Ложь владычества гордого танца.
Опрокинулся сном силуэт
освещённого рампой пpостранства.

Меня спасает Музыка, когда
Слова теряют образ свой и звук...
Когда покой и силы в никуда
Из ослабевших отпускаю рук...

Меня спасет Музыка... как мать
Свое дитя уводит от беды...
Она душе поможет переждать
Мгновенья боли, грусти, пустоты...

И красотой своей заворожив,
Уходит в небо, за собой маня...
Святая мука той, другой, души
Светлей и чище делает меня...

...нить Ариадны в лабиринте снов,
Когда покоя и надежды нет...
Но откликаясь вновь и вновь на зов
Из темноты я выхожу на свет...

   "Нежный, умелый, изысканный, изобретательный, Жан-Клод Дрес является одним из выдающихся современных художников в школе воображения и фантазии. Основным источником вдохновения для него служит богатая фантазия: он видит мир глазами "посвященного", но по-прежнему интересующегося повседневной реальностью, с иногда, нереальной красоты, фруктами или очаровательными, молодыми, хрупкими девушками, прекрасными, как фарфоровая статуэтка." - Стефан Рей

     Современный художник Жан-Клод Дрес (Jean-Claude Dresse) родился в Шарлеруа, Бельгия, 8 сентября 1946 года. Он учился в Академии изящных искусств в Шарлеруа, где занимался, в основном, под руководством известного художника Марселя Гибона. В 1985 году он провел свою первую персональную выставку в Брюсселе. С тех пор регулярно принимал участие в выставках в Бельгии, Франции и Нидерландах. В 1990 году он сделал, для бельгийского правительства, монументальную фреску площадью в 90 квадратных метров, , эту фреску нельзя было сделать без использования фактурной штукатурки, которая висит в вестибюле нового административного здания одного из районов города Шарлеруа.

Бывает так — укутавшись в печаль, 
Молчит душа — и двери на замок. 
И к тем дверям не подобрать ключа, 
Пока печали этой длится срок. 

АЛЕКСАНДР КАНЧИК
Дань Марку Шагалу

Слезы мои - это камни падают,
тают и в реку впадают,
И плывут, как цветы по воде.
Вот она, жизнь моя, Боже мой.
Вот она, жизнь моя, я дышу,
жду Тебя, Господи, жду.
Ты со мной, но в какой дали от меня,
Боже мой, Боже мой!

Домовые еврейского дома
Александра Канчика

Говорят, домовой и до сих пор живет в каждой деревенской избе, да не каждому об этом известно. Зовут его дедушкою, хозяином, суседкою, доможилом, бесом-хороможителем, но это все он - хранитель домашнего очага, незримый помощник хозяев.

Конечно, он может и во сне щекотать, и греметь по ночам посудою, или за печкой постукивать, но делает это больше от озорства. Главное же дело его - досмотр за хозяйством. Домовой видит всякую мелочь, неустанно заботится и хлопочет, чтобы все было в порядке и наготове: подсобит работящему, поправит его промах; ему приятен приплод домашних животных и птицы; он не терпит излишних расходов и сердится на них - словом, домовой склонен к труду, бережлив и расчетлив. Если ему жилье по душе, то он служит этой семье, словно в кабалу к ней пошел.
За эту верность в иных местах его так и называют: доможил.

Зато ленивым и нерадивым он охотно помогает запускать хозяйство, мучает людей до того, что давит по ночам чуть не до смерти или сбрасывает с постелей. Впрочем, помириться с рассерженным домовым не трудно: стоит только подложить под печку нюхательного табаку, до которого он большой охотник, или сделать любой подарочек: разноцветный лоскут, горбушку хлеба...

 Если хозяева своего хозяина любят, если живут с ним в ладу, то нипочем не захотят с ним расстаться, даже переезжая в новый дом: поскребут под порогом, соберут мусор в совок - и посыплют его в новой избе, не приметив, как с этим мусором перебирается на новое место жительства «хозяин». Только надо не забывать принести ему на новоселье горшок каши и со всем возможным уважением сказать: «Дедушка домовой, выходи домой. Иди к нам жить!» Кого домовой всерьез не любит, это пьяниц и простоволосых женщин: по его старинным воззрениям, каждая замужняя женщина должна непременно носить платок. А какая рачительная хозяйка ему понравится, о той он денно и нощно печется: во сне наплетет ей на голове несчетно маленьких косичек. Ей хлопотно, поди расчеши потом, а ему радость - приукрасил свою любимицу.

А. Макаревич - Три Сестры

Три сестры, три создания нежных
В путь далекий собрались однажды, -
Отыскать средь просторов безбрежных
Тот родник, что спасает от жажды.


У порога простившись, расстались
И отправились в дальние дали.
Имя первой - Любовь, а вторая - Мечта,
А Надеждой последнюю звали.


А Любовь покоряла пространства,
Все стремилась к изменчивой цели,
Но не вынесла непостоянства
И ее уберечь не сумели.


И осталось сестер только двое, -
По дороге бредут, как и прежде.
И когда вновь и вновь умирает любовь
Остаются мечта и надежда.


А Мечта, не снижая полета,
До заветной до цели достала.
И, достав, воплотилась во что-то,
Но мечтой уже быть перестала.


И осталась Надежда последней
По дороге бредет, как и прежде.
Пусть умрут вновь и вновь и мечта и любовь
Пусть меня не оставит надежда.


А сегодня окончены сроки,
Всем обещано дивное лето.
Отчего же мы так одиноки?
Отчего нас разносит по свету?

Только в самых далеких пределах
Одного я прошу, как и прежде:
Что бы жить и дышать и любить и мечтать
Пусть меня не оставит надежда.

Воскресение – Вера, Надежда, Любовь



 

Мы искали незыблемых истин,
Мы словами играли, горя,
Свято веря в могущество мысли,
Только время потратили зря.

Звали в светлые дали и сами
Поднимались и падали вновь,
Только так и остались всего лишь словами
Наша Вера, Надежда, Любовь.


Мы живем в ожидании чуда,
И беда, как меж пальцев вода,
Наш девиз - мы пришли ниоткуда,
Наш удел - исчезать без следа.


И бежим мы, не трогаясь с места,
И спешим мы, стараясь отстать,
И любые надежды умрут с нами вместе,
Умрут и родятся опять.


И, тревоги встречая с улыбкой,
Провожаем удачу без слёз,
Мы готовы признать все ошибки
И ответить на каждый вопрос.


Мы устали, мы загнаны в угол,
Наши горести всем напоказ,
И не веря судьбе мы чужие друг другу, -
Мы чем-то похожи на вас.


Вы, быть может, сильней и моложе,
Ну а мы, - это то, что вас ждёт.
Пустота, одиночество, - тоже
На пути вас однажды найдёт.


И померкнут манящие дали,
И остынет кипящая кровь,
Но пока мы ещё никому не продали
Нашу Веру, Надежду, Любовь.

Моя душечка, моя ласточка,
Взор суровый свой прогони.
Иль не видишь ты, как измучен я?!
Пожалей меня, не гони!
Не лукавьте, не лукавьте!
Ваша песня не нова.
Ах, оставьте, ах, оставьте!
Все слова, слова, слова...
Моя душечка, моя ласточка,
Я нашел в тебе, что искал.
Пожалей меня, не гони меня,
Как измучен я и устал.
Не лукавьте, не лукавьте!
Ваша песня не нова.
Ах, оставьте, ах, оставьте!
Все слова, слова, слова...
Ты любовь моя, ты вся жизнь моя,
За тебя весь мир я б отдал.
Верь мне, милая, верь, желанная, -
Никогда я так не страдал!
Не лукавьте, не лукавьте!
Ваша песня не нова.
Ах, оставьте, ах, оставьте!
Все слова, слова, слова...

Слова и музыка Александра Дюбюка

стремительно и остро
танцует танго осень ,
по красным листьям страсти,
по жёлтой мишуре
из горестей и счастья,
до первого ненастья,
до белого причастья
в холодном декабре.
не вспоминай, не надо,
пока я здесь , я рядом,
пусть грусть растает ядом
в рябиновых кострах.
и ничего не жалко,
томительно и манко
танцует осень танго
в разбитых зеркалах..

Софья Генюк

Мы в этот пышный сад пришли нарвать букеты.
Красавица моя, ты видишь, сколько их,


Всех этих роз любви, не переживших лето,
Поблекших и нагих?

Воды нашей реки то недвижны, то бешено быстры,
И не в силах никто предсказать накануне их ход -
Словно звуки из-под нервной руки пианиста,
Что играет без нот и не знает двух нот наперед,

Клавиш черных и белых вековой разговор -
Наши белые дни переложены черными днями.
Но мелодия льется, и никак не погаснет костер,
Значит, мы не одни, значит, кто-то невидимый с нами.

Ах, господа! Ваши руки и помыслы чисты
В вечной битве за право мужчин быть всегда наверху,
Но, стреляя друг в друга, я прошу не попасть в пианиста -
Их так мало осталось на этом мятежном веку.

Он всем вам нужен, он и сам это не понимает,
Соединяя ваши души в пассажи свои
И, к тому же, кто еще вам сыграет
В день, когда вы закончите ваши бои?
И, к тому же, кто еще вам сыграет
В день, когда вы закончите ваши бои?


Попеременно, вправо и влево толкая веслом,
Движемся мы в старой лодке по воле теченья
Вот и арена, где зло будет биться со злом,
И седой пианист потихоньку играет вступленье.
 

Андрей Макаревич

Где же, детка моя, я тебя проморгал и не понял?
Где, подружка моя, разошелся с тобой на пути?
Где, гитарой бренча, прошагал мимо тихих симфоний,
Полагая, что эти концерты еще впереди?

Цветок и женщина - начало и мечта,
Они подарок от судьбы или от Бога,
В них небом вложена любовь и красота
И света звёздного налито очень много.

Прозрачной капелькой предутренней росы
Горят на солнце лепестки у дивной розы,
Глаза у женщины, что преданно чисты
Роняют часто очень искренние слёзы.

И представил я: город наводнился вдруг веселыми людьми.
Вышли все под дождь, хором что-то пели и плясали, черт возьми.
Позабыв про стыд и опасность после с осложненьем заболеть,
Люди под дождем, как салют, встречали гром - весенний первый гром
 

Дверь как точка перехода

Художник ЮЛИЯ ЛУЧКИНА

Стихи Ольга Каневская

"Дверь" по-французски - "ля Порт",
Родственница "Портала"...
Конец чему-то кладет
И отмечает Начало.
За ней неведомый край,
Нехоженные дороги...
Ну, соберись и шагай,
Сколько ж стоять на пороге?..

Эльпида-Амальди

Цветочные ангелы – ангелы света,
Приходят к нам утром с лучами рассвета,
Садятся на астры, тюльпаны, пионы,
Любовью своей раскрывая бутоны,
На них рассыпают кристаллики рос,
Сверкают они в лепестках нежных роз.
И радугу сыплют на клумбы, дорожки,
И лучики солнца как золота крошки.
Из маленьких ярких стеклянных флаконов
Льют запахи легкие в недра бутонов,
И спрятавшись в кущах раскрывшихся роз,
Они из парчовых мешочков стрекоз
И бабочек в сад и на луг выпускают,
А те от восторга порхают, летают,
Пыльцу переносят с цветка на цветок,
И ангельский пьют на цветках чудосок.
Цветочные ангелы – ангелы света,
Так хочется солнца, так хочется лета !

Лариса Кузьминская

Цветы и ангелы - небесные созданья…
Цветы подобны ангелам крылатым,
А ангелы, как белые цветы,
Достойны восхищенья, обожанья,
Не ждут они возмездья и расплаты
Небес, они божественно чисты.

Цветы и ангелы - небесные созданья…
Нас радуют своею красотой,
Их место обитания сады
В огромном доме мирозданья,
Над ними свет сияет золотой
Далекой неизвестной нам звезды.

Лариса Кузьминская

Художник о себе: "Я вышел из семьи живописцев, что самое главное. И мой дядя, и отец живописцы, поэтому, наверное, это было предначертано самой судьбой..

Легенда о старухе, искавшей плотника

 

Домик мой, на склоне, в Назарете,
почернел и трескается в зной.
Дождик ли стрекочет на рассвете, —
мокну я под крышею сквозной.
Крыс-то в нем, пушистых мухоловок,
скорпионов сколько… как тут быть?
Плотник есть: не молод и не ловок,
да, пожалуй, может подсобить.

День лиловый гладок был и светел.
Я к седому плотнику пошла;
но на стук никто мне не ответил,
постучала громче, пождала.


Жорж Дюмениль де Латур "Иосиф-плотник"

А затем толкнула дверь тугую,
и, склонив горящий гребешок,
с улицы в пустую мастерскую
шмыг за мной какой-то петушок.

Тишина. У стенки дремлют доски,
прислонясь друг к дружке, и в углу
дремлет блеск зазубренный и плоский
там, где солнце тронуло пилу.
Петушок, скажи мне, где Иосиф?
Петушок, ушел он, — как же так? —
все рассыпав гвоздики и бросив
кожаный передник под верстак.
Потопталась смутно на пороге,
восвояси в гору поплелась.
Камешки сверкали на дороге.
Разомлела, грезить принялась.

Все-то мне, старухе бестолковой,
вспоминалась плотника жена:
поглядит, бывало, молвит слово,
улыбнется, пристально-ясна;
и пройдет, осленка понукая,
лепестки, колючки в волосах, —
легкая, лучистая такая, —
а была, голубка, на сносях.

И куда ж они бежали ныне?
Грезя так, я, сгорбленная, шла.
Вот мой дом на каменной вершине, —
глянула и в блеске замерла…
Предо мной, — обделанный на диво,
новенький и белый, как яйцо,
домик мой, с оливою радивой,
серебром купающей крыльцо!

Я вхожу… Уж в облаке лучистом
разметалось солнце за бугром.
Умиляюсь, плачу я над чистым,
синим и малиновым ковром.
Умер день. Я видела осленка,
петушка и гвоздики во сне.
День воскрес. Дивясь, толкуя звонко,
две соседки юркнули ко мне.

Милые! Сама помолодею
за сухой, за новою стеной!
Говорят: ушел он в Иудею,
старый плотник с юною женой.
Говорят: пришедшие оттуда
пастухи рассказывают всем,
что в ночи сияющее чудо
пролилось на дальний Вифлеем…

Владимир Набоков