Романтическая история Ольги Строгановой-Ферзен

Наталия Петровна Голицына,знаменитая "усатая княгиня", прообраз графини в "Пиковой даме" А.С. Пушкина, имела дочь, Софью Владимировну, которая вышла замуж за графа Павла Александровича Строганова, впоследствии известного государственного деятеля и полководца. Супружеская чета Строгановых имела пятерых детей: Александра (1795-1814), Наталью (1796-1872), Аделаиду (1799-1882), Елизавету (1802-1863) и Ольгу (1808-1837). Александр Строганов в возрасте 19 лет погиб в сражении при Краоне на глазах у отца, который не смог из-за этого продолжить командование войсками и передал его М.С. Воронцову. Это событие не прошло мимо внимания Пушкина и отражено в черновиках VI главы “Евгения Онегина”. Горе, нанесенное гибелью единственного сына, не прошло даром для графа П.А. Строганова. В 1817 году он заболел туберкулезом и скончался по пути в Копенгаген в возрасте 43 лет.
Две старшие дочери прожили долгую жизнь. Наталья Павловна согласно майоратному акту о неделимости наследства в 1818 г. вышла замуж за представителя другой ветви рода Строгановых - барона Сергея Григорьевича, который получил при этом графский титул. Граф С.Г. Строганов широко известен своим вкладом в культурную и научную жизнь Москвы. После смерти С.В. Строгановой он вместе с супругой унаследовал все строгановские имения. Супруг Аделаиды Павловны, князь В.С. Голицын, также был родственником. Третья дочь - Елизавета Павловна - была замужем за светлейшим князем И.Д. Салтыковым, вероятно, дальним родственником (известно, что сестра Н.П. Голицыной Дарья Петровна была замужем за фельдмаршалом князем И.П. Салтыковым). Возможно, и младшая дочь Ольга должна была заключить родственный брак, но случилось по-другому.

Летом 1829 года великосветские салоны Петербурга облетела сенсационная новость: графиня Ольга Павловна Строганова убежала из дома и против воли матери обвенчалась в сельской церкви с графом Павлом Карловичем Ферзеном, офицером Кавалергардского полка. Хотя в то время браки без благословения родителей не были большой редкостью, известие о похищении Строгановой, принадлежавшей к знатному и очень богатому роду, стало поводом для светских сплетен.

П.Ф.Соколов Портрет О.П. Строгановой- Ферзен

Раньше двадцатилетняя Ольга Строганова, выросшая сиротой под опекой матери и старших сестер, ничем особенным среди светских барышень не выделялась: ни ослепительной красотой, ни особыми талантами, ни экстравагантным поведением. В ее внешности была своя изюминка, не для всех заметная: удлиненный овал лица, точеный профиль, дивные глаза, мечтательные и грустноватые, стройная фигурка. Хотя облик Ольги отличается своеобразием, можно заметить отдельные черты сходства между нею, ее матерью и бабушкой. Ольга дружила со своей сверстницей Анной Олениной, блистательной фрейлиной. Обе девушки были образованны, любили пофилософствовать, помечтать. Вместе они совершали верховые прогулки. Как и Анета, Ольга была хорошей наездницей. Может быть, она унаследовала эти способности от бабушки Натальи Петровны, которая в молодости получала призы на императорских каруселях - своеобразных “рыцарских турнирах”.
Жизнь Ольги Строгановой текла своим чередом: в зимние сезоны - балы и вечера в салоне матери, летом - беспечная жизнь на даче на Каменном острове или в живописном имении Марьино Новгородской губернии. Однако “пора пришла, она влюбилась”. Избранником оказался граф Павел Карлович Ферзен, стройный белокурый красавец скандинавского происхождения, слывший в обществе отъявленным шалопаем, несмотря на успехи по службе в Кавалергардском полку. Следует сказать, что граф Ферзен водил дружбу не только с военными, он был знаком со многими интересными людьми, в том числе с Пушкиным, который однажды в 1828 г. упомянул его в эпиграмме неясного содержания “Лищинский околел - плачь Ферзен...”
Выбор Ольги не понравился ее семье. Не одобряла это увлечение и благоразумная Анета Оленина, которая 20 марта 1829 г. записала в дневнике, что поступки ее дорогой Ольги вызвали у нее печаль и сострадание. Но юная графиня Строганова, как обычно бывает, не внимала ничьим увещеваниям, тем более, что молодой человек усердно ухаживал за ней, имея весьма серьезные намерения. Павел Ферзен попросил руки любимой девушки, рассчитывая на ее ответное чувство, свой графский титул, многообещающую карьеру и немалое состояние, хотя и несравнимое с богатством Строгановых. Но графиня Софья Владимировна Строганова отказала ему, не принимая всерьез чувства дочери.
По неписаному обычаю Ферзен больше не должен был посещать дом Строгановых и мог встречаться с Ольгой только на светских раутах, на прогулках или на тайных свиданиях. Девушка не смирилась со своей участью: за ее внешней хрупкостью скрывался твердый характер. Вот как описывает дальнейшие события в своем дневнике Анна Оленина, видимо, знавшая о них от самой героини или ее родных: “Ольга Строганова закончила свою карьеру. После того, как она проделала с графом Ферзеном (самым большим в своем роде шалопаем) все, что только можно вообразить, после того, как она вступила с ним в тайную переписку и имела такие же тайные встречи, она приняла решение и дала себя похитить 1 июля. Она была готова совершить этот немыслимый шаг еще несколько месяцев назад.
Каждый раз, как она ездила со своими сестрами верхом и пускала лошадь галопом, она бросала на землю записочку, которую поднимал ее молодчик. Наконец, отъезд в деревню Городня был решен. Ольга пишет ему записку, в которой говорит: “Замужество или смерть”. Вскоре все готово. Вечером она притворяется, что у нее болит голова: у нее возбужденный вид, она просит разрешения удалиться; выходит в сад, там ее ожидает один из заговорщиков, Бреверн, который отвозит ее к Черной Речке, там они пересекают озеро и, поскольку они очень спешат, Бреверн торопливо усаживает ее в экипаж, где находится Ферзен. Они отъезжают и направляются в Тайцы. Там их ожидают свидетели. Но священник соглашается их обвенчать лишь при условии, что ему будет заплачено пять тысяч и гарантирована тысяча рублей ежегодно. В 5 часов утра они обвенчаны, и Ольга едет ночевать с ним в Тайцы, где ее ждет модистка, чтобы ей прислуживать. Свидетели были Бреверн, Соломирский-старший и Ланской.
Горничная Ольги, поджидая ее, уснула. Наконец, она просыпается и слышит, что все вокруг нее спит. Она входит в комнату и не находит ее. Вот так ее “побег” был обнаружен. Утром принуждены были сказать об этом графине. Бедная мать ее тут же простила, но вернулись они только под вечер. Утром Ольга успела еще сходить с ним на маневры. Ай да баба!
Приехал Император. Думали, что он простит виновных. Он же, напротив, велел их судить. Ферзена отправили в какой-то гарнизон, свидетели за подпись ложных документов были переведены в армию. Ольга последовала за мужем. Она не чувствует никакого раскаяния...”[1, стр. 130-131].
Любопытно, что участники похищения: ротмистр Кавалергардского полка А.П. Ланской (1800-1844), офицер Гусарского полка П.Д. Соломирский (1801-1861) и штаб-ротмистр Конного полка А.И. Бреверн - вероятно, были знакомыми Пушкина. Между семьями Ланских и Пушкиных позднее возникли родственные связи: дочь А.П. Ланского Софья Александровна в 1858 г. вышла замуж за сына А.С. Пушкина Александра Александровича.
Публикуя дневник А.А. Олениной, ее внучка О.Н. Оом добавила в примечании интересные подробности о том, что графиня С.В. Строганова, стремясь избежать огласки происшествия, написала письмо командиру Кавалергардского полка графу Апраксину о своем согласии на брак Ольги, а ей отправила записку: “Прощаю, благословляю, ожидаю”.
Дальнейшая судьба Ольги Строгановой-Ферзен не была безоблачной. Ее супругу довелось переменить в 1829-1830 гг. несколько мест службы: Свеаборгский батальон, Киевский гусарский полк, Кирасирский Ее Величества полк. Вернувшись после подавления польского мятежа в 1830 г. в Кавалергардский полк, П.К. Ферзен прослужил до 1833 г. и вышел в отставку по состоянию здоровья. В семье Ферзенов родилось двое детей: Павел (в 1830 г.) и Софья (в 1832 г.). Павел Карлович поступил на гражданскую службу и сделал блестящую карьеру: был чиновником по особым поручениям при министре императорского двора, потом управляющим егермейстерской частью, обер-егермейстером. Репутация его в свете в корне изменилась.

Семья Ферзенов поддерживала дружеские отношения во многими знаменитостями. Среди них был замечательный художник К.П. Брюллов, немало произведений которого попало в коллекцию супругов. В 1834 г. Брюллов написал акварелью портрет П.К. Ферзена, а в 1835 г. - “Портрет графини О.П. Ферзен на ослике”, где эта очаровательная женщина изображена, скорее всего, на пути в горный монастырь - в руках у нее молитвенник и четки. Чувствуется большая симпатия художника к своей модели. В архиве Брюлловых сохранилось письмо Ольги Павловны, отправленное в марте 1835 г. из Неаполя. Узнав, что художник собирается в большое путешествие на Восток, она писала: “...Мы надеемся и, верно, не тщетно, что вы приедете с нами проститься, имея намерение предпринять столь долгое путешествие. Приездом вашим докажете, что мои просьбы всемогущи над вами, в чем вы меня столь приятно уверяли... Мы ждем вас с нетерпением и надеемся, что вы согласитесь посвятить три или четыре дня вашим старым приятелям...” [3]. Близ Неаполя, вероятнее всего, и была написана акварель, которая в настоящее время хранится в Государственном Русском музее. Любопытно, что на дальнем плане справа внизу изображен долговязый белокурый мужчина на ослике, поразительно похожий на Павла Карловича Ферзена. Для того, чтобы убедиться в этом, достаточно сравнить изображение с акварельным портретом 1834 г.: прическа мужчины, цвет волос, склад фигуры, покрой одежды, очертания лба, подбородка, носа (с учетом более низкого наклона головы) - все это практически совпадает. Можно считать, что имеется еще один портрет П.К. Ферзена кисти Брюллова - миниатюрный (портрет атрибутирован в Отделе рисунка ГРМ).
Счастливая семейная жизнь супругов Ферзенов была прервана в 1837 г. ранней смертью Ольги Павловны. Незадолго до этого ее великолепный портрет написал К.П. Брюллов, оставляя скорбящему мужу живую память о любимой жене. Павел Карлович вторично женился лишь через много лет на Елизавете Федоровне фон Раух, от которой имел также двоих детей - Александру (1856 г.р.) и Николая (1858 г.р.). Разница в возрасте между детьми от первого и второго браков составила по 26 лет. Карьера графа Ферзена оборвалась, когда ему было уже 70 лет, из-за того, что однажды на царской охоте он неосторожным выстрелом случайно убил одного из участников. Было проведено служебное расследование, в результате которого графа отправили на пенсию. Надолго пережив друзей своей молодости, он скончался в возрасте 84 лет в собственном имении в Лифляндии.
Так сложилась судьба графини Ольги Павловны Ферзен, урожденной Строгановой, внучки княгини Н.П. Голицыной. О нашумевшей когда-то ее истории сегодня напоминают нам опубликованный дневник A.А. Олениной и великолепные портреты кисти Карла Брюллова, которыми можно полюбоваться в Третьяковской галерее и в Русском музее.

Елена Николаевна Егорова

1829 год

       I

Вдали синеют перелески,
Качает знойный ветерок
Берёз зелёные подвески
На перекрёстке двух дорог.
Плывут, подобно каравеллам,
В лазурном небе облака.
Сверкает блёстками река.
В овраге, от аниса белом,
Журчит ручей в тени дубравы.
Летают бабочки вокруг.
Видны церквушки сельской главы.
Звенит кузнечиками луг.

Предместья северной столицы
Чудесны жарким летним днём.
Красивы солнечным дождём
Залитые младые лица
Трёх всадниц, что неспешно едут,
Любуясь полем и рекой,
И задушевную беседу
Ведут негромко меж собой.

Но вдруг лихая амазонка,
Покинув двух своих сестёр,
Галопом мчит во весь опор,
Не слышит, что они вдогонку
Кричат ей дружно: “Оля! Оля!
Куда ты? Воротись же к нам!”
Она летит стрелою в поле,
Лишь вьётся шарф по сторонам.

“Ах, Натали, пусть порезвится
Сестрёнка вволю. Сердца жар,
Даст Бог, у ней угомонится,
Забудется судьбы удар, -
Одна наездница сказала,
Сдержав поводьями коня, -
Её печаль страшит меня”.
“Адель, я так переживала,
Что мама Павлу отказала, -
Другая молвила в ответ, -
И Оля в обморок упала,
Услышав маменькино “нет!”
Мне помнится, как Ферзен бедный
Её на кресло положил
И, сдерживаясь что есть сил,
Откланялся, как саван, бледный.
Так долго Оленька болела,
Рыдала горько по ночам!
Теперь она повеселела.
Смотри, обратно скачет к нам,
Объехав медленным аллюром
Зачем-то придорожный куст”.

Беглянки стройная фигура
Всё ближе. Слышен веток хруст.
“Ну что, сестрица, порезвилась? -
Спросила ласково Адель, -
Ты - словно резвая газель.
Не покидай нас, сделай милость”.
“А дома ждут давно к обеду”, -
Сказала строго Натали...
Они в усадьбу вместе едут,
Мелькают шляпки их вдали.
Пуста дорога вдоль опушки.
Не слышно цокота копыт,
Лишь вслед наездницам трещит
Сорока - вечная болтушка.
 
       II
Сияет солнце в небе ясном.
Два офицера на конях
Спустя чуть больше получаса
Рысцою едут в тех местах.
Они сворачивают в поле
И что-то ищут по кустам:
“Здесь нет. Взгляни-ка, Саша, там”.
«Нашёл! Нашел письмо от Оли!”

Записка поднята с волненьем
И адресату вручена.
Он вслух читает с нетерпеньем:
“Венчанье или смерть... Она
Решилась на побег! Решилась!
Застанет нас у алтаря
Сегодня ранняя заря...
О Боже мой, какая милость!”

“Письмо, как будто из романа, -
Ему с улыбкой молвит друг, -
Да ты от счастья, Пашка, пьяный.
Очнись-ка, будущий супруг.
Теперь осуществленье плана
Побега нам пора начать,
Ты должен Бреверну сказать.
Подумай, нет ли где изъяна:
Вам нужно всё успеть до срока.
Мы с Соломирским едем в храм -
В таких делах один он дока -
И ночью ждать вас будем там.
Рискуем мы карьерой, может,
Тебе содействуя, мой брат,
Но всех чинов во много крат
Нам счастие твоё дороже”.

И тронулись кавалергарды.
Между холмами за рекой
Мелькают яркие кокарды.
Два друга - Ферзен и Ланской -
В столичный город, к месту службы
Стремясь успеть, во весь опор
По полю скачут. С давних пор
Их узы связывают дружбы.


       III

Тих летний вечер. Суетою
Наполнен Строгановых дом:
В гостиной баре всей семьёю
Пьют чай с клубничным пирогом.
Сидит графиня пожилая
В кругу зятьёв и дочерей.
“Ты Ольге больше чаю лей”, -
Служанке говорит, зевая.

Вся в белом Ольга, чуть живая,
Пылает, словно маков цвет.
“Мне, маменька, не надо чая, -
Чуть слышно молвит ей в ответ, -
Я на прогулке так устала.
Как жарко здесь! Я вся горю.
Мне можно ль в комнату свою?”
“Зачем галопом ты скакала?
Ты, может, простудилась в роще?
Иди же в спальню, ангел мой.
Ну, утро мудренее ночи,
Пусть будет сон покоен твой”, -
Графиня дочь целует нежно,
Благословляя почивать...

Садится Ольга на кровать,
Откинув полог белоснежный.
“Ступай, Аксюта, ты свободна.
Мне надобно побыть одной.
Сама разденусь я сегодня”, -
Велит служанке крепостной.
Выходит, кланяясь, Аксюта.
Блистают Олины глаза:
Осталось ровно два часа
До той назначенной минуты,
Когда от милого порога
Её карета увезет.
Но у неё одна дорога -
Туда, где Павел верный ждёт,
Где им венчание устроят...
Выходит на балкон она.
Сияет яркая луна.
И мысли, и молитвы роем
У Ольги в голове теснятся:
“Меня осудит высший свет,
Но сплетен нечего бояться.
Подруга лучшая Аннет
Сочтёт поступок безрассудным:
Добра, чувствительна она,
Но ни в кого не влюблена.
Понять меня ей будет трудно”.
Идёт к столу, берет листочки
И пишет матери своей
Она письмо в четыре строчки
При свете трепетном свечей:
“Вы, маменька, меня поймите:
Мне жизнь без Павла не мила.
Один лишь выход я нашла:
Венчаться еду с ним. Простите”.
В задумчивости гасит свечи,
Балкона затворяет дверь.
Ей вспоминается тот вечер,
Как будто было всё теперь...

В начале зимнего сезона
Был бал у шведского посла.
Стояла Ольга и ждала
В углу роскошного салона,
Мечтательно вокруг глядела.
Не объявлялся кавалер.
Вдруг замерла и обомлела:
К ней шёл красавец-офицер.
Он ей напомнил Сашу - брата,
Давно погибшего в бою.
Кружил по детской брат когда-то
Сестрёнку Оленьку свою,
С малюткой нежно он прощался.
Она, смеясь, играла с ним:
Ей Саша рыцарем казался
Красивым, сильным и большим...

“Знакомьтесь, Ольга: Ферзен Павел,
Граф, ротмистр нашего полка.
Вы побеседуйте пока…” -
Ей офицера друг представил.
Волнуясь ручку протянула
Она, не отводя лица.
Мысль в голове её мелькнула:
“Так звали моего отца.
Я где-то ротмистра встречала”.
Поцеловал ей ручку он
И, пригласив на котильон,
Изящно закружил по залу.
Она смеялась и шутила
В ответ на мадригал его,
Когда вдруг ясно ощутила,
Что будто Павла одного
Давным-давно уже любила...

Меж ними неразрывна нить.
Весной их брак благословить
Напрасно мать она молила.
Графиня отказала важно,
Когда он попросил руки,
Её любовь считая блажью,
Другого проча в женихи.
А Ольге дома слышать грустно,
Что Ферзен - шалопай и фат,
Не в тех чинах, не так богат,
Свою печаль скрывать искусно,
Родным беспечною казаться
И за обеденным столом
Гостям любезно улыбаться,
Всё время думая о нём...

Часы двенадцать бьют в гостиной.
С мольбою искренней в глазах
Она глядит на образа
Пред тем, как отчий дом покинуть:
”О, Господи, Ты мя помилуй,
Непослушание прости,
Пошли терпения и силы,
Мой брак с любимым освяти...”
Она с поклоном покрестилась,
Взяв туфельки на каблуках,
В домашних тапках на ногах
В сад чёрной лестницей спустилась.
Там, барским кучером одетый,
Её с волненьем Бреверн ждал,
Провёл беглянку до кареты,
Вскочил на козлы и помчал
К условленному месту встречи
На тройке резвых лошадей
Вдоль улиц, вдаль от площадей
По направленью к Чёрной речке.

       IV

Чудесна ночь на переправе,
Дорожка лунная дрожит.
Невесту ждёт в карете Павел,
Тревожась, на паром глядит.
Колышутся ракит вершины,
Он слышит всплески там и тут.
Их первой встречи предстают
Пред ним, как в зеркале, картины...

Зимой в надушенной гостиной
Он вел беседу на балу,
Скучая, взглядом зал окинул:
Стояла девушка в углу
В атласном платье белоснежном.
И неожиданно потряс
Его её прекрасных глаз
Глубокий взор с грустинкой нежной.
Овал лица, чуть удлинённый,
И блеск каштановых кудрей,
И дивный профиль утончённый -
Всё гармонично было в ней.
В её улыбке полудетской
Была мечтательность видна.
Как беззащитна, как скромна!
Забыл он о беседе светской,
О картах, дамах, увлеченьях,
Прошёл стремглав через салон.
Его представили. В смущенье
Её позвал на котильон.
Он говорил ей комплименты,
Какой-то милый мадригал
На ушко девушке шептал...
Как счастлив был он в те моменты!

Сейчас томительно минуты
Для Павла Ферзена текут.
“Быть может, Бреверн что-то спутал?..
Но нет, они идут! Идут!” -
Он мыслит. Подбегает Ольга.
“Возлюбленная! Ангел мой,
Я от волненья сам не свой.
Где задержалась ты так долго?
Как хорошо: ты в белом платье.
Пора спешить к венчанью нам”, -
Он шепчет, сжав её в объятьях.
В именье Тайцы в сельский храм
Везёт их тряская карета.
Струятся гривы рысаков,
Мелькают вётлы в лунном свете
Под перезвоны бубенцов.

Ланской у церкви их встречает.
У Александра грустный вид.
“Вас настоятель обвенчает, -
Тихонько Павлу говорит, -
Но денег нужно очень много:
На храм он просит тысяч пять”.
Жених расстроен: “Ради Бога,
У нас лишь три, и негде взять
Мне больше. Помогите, братцы!
Я всё потом верну с лихвой”.
Дают и Бреверн, и Ланской:
“Сейчас не время нам считаться...
Вот лепта “Толстого гусара”.
(Так Соломирского зовут.)
Набрали вклад. Младая пара
И шаферы во храм идут.


Мерцают свечи восковые.
Священник с длинной бородой
Поёт молитвы чередой.
Венцы сверкают золотые
Над головами обручённых...
Пропели петухи зарю.
Супругов новонаречённых
Ведут к резному алтарю,
Иконами благословляют:
Теперь они - одна семья.
Венчанье кончено. Друзья
С законным браком поздравляют,
В лучах рассвета ярко-алых
До мызы Тайцы молодых
Везут, счастливых и усталых:
Там сняты комнаты для них.

       V

Настало утро. Солнце светит,
Поднявшись быстро в небеса.
Балтийский тёплый летний ветер
Лениво дует в паруса.
Плывут фрегаты, барки, яхты,
Народ по улицам спешит.
На шпиле в крепости горит
Крест золочёный, словно яхонт.

В роскошном петербургском доме
Графиня Строганова-мать,
Проснувшись, тянется в истоме,
Звонит служанке и узнать
Велит ей о здоровье Оли:
Не надо ль доктора позвать,
Изволила ли дочка встать
Иль хочет полежать подоле.

Графине подают приборы,
Она садится за трюмо.
Служанка сообщает вскоре,
Что Ольги нет, несёт письмо.
Его читая, с изумленьем
Мать о побеге узнаёт.
И гнев, и страх ей сердце жмёт:
“Как смела без благословенья
Принять такое предложенье
Негодница и под венец
Идти?! Безумное решенье!
Что с нею будет, наконец?
Зачем она рискует честью?
Ужели так приворожил
Повеса Ольгу? Так вскружил
Наивную головку лестью?
Свет петербургский будет скоро
Судачить о поступке их.
Не избежать теперь позора!..”
К обеду гнев её утих.

Волнуясь, вспомнила графиня
Венчанье пышное своё,
Как муж звал Сонечкой её,
Как мать, “Усатая княгиня”,
Иконой их благословляла,
Как дали в церкви им вино...
Да, лет с тех пор прошло немало,
Супруга нет в живых давно.
Ей вдовство выпало на долю,
Седою стала голова.
“Была я, может, не права,
За Ферзена не выдав Олю?
На Павла незачем сердиться.
Подумать, граф не так уж плох:
Руки-то Оленьки добиться
Он по-другому бы не смог.
Похоже, чувства их серьёзны,
Любовь взаимна и сильна, -
В смятенье думает она, -
Жаль, поняла я это поздно.
Рискует граф своей карьерой.
Пожалуй, лучше поспешу
Принять я поскорее меры:
В полк о согласье напишу
Своём на брак”. Графиня пишет
Письмо нетвёрдою рукой.
“К Вам ротмистр Александр Ланской!”-
Доклад лакея чёткий слышит.


“Да он друг Ферзена ближайший”, -
Мелькнула мысль. - “Проси скорей!”
“Графиня, - кланяясь нижайше,
Ланской с порога молвит ей, -
Простить побег Вас умоляют
Граф Павел Ферзен, ваша дочь
И, что венчались в эту ночь,
С надеждою Вам сообщают”.
В ответ он слышит: “Всё прощаю.
Вас попрошу я в часть скакать,
Письмо полковнику отдать,
Что я их брак благословляю.
Жду с нетерпеньем новобрачных.
Кого-нибудь пошлите к ним.
Даст Бог, всё сложится удачно,
И мы огласки избежим”.

       VI

Ланской исполнил порученье.
Домой вернулись дочь и зять,
На этот брак графиня-мать
Дала своё благословенье.
Но, к сожалению, огласки
Не удалось им избежать.
Все кончилось не так, как в сказке:
Царь Николай велел послать
Виновников увоза Ольги
На службу в дальние полки,
Другим чтоб было не с руки
Такое нарушенье долга.
И через месяц провожала
Графиня Ольгу, вся в слезах...
А год спустя уже встречала
Дочь с сыном Пашей на руках:
Был ротмистр Ферзен за отличье
В боях - он в деле ведал толк -
В родной Кавалергардский полк
Приказом возвращён. В столичный
Гусарский эскадрон вернулись
И Соломирский, и Ланской ...
Спокойно годы потянулись
Своей обычной чередой.
Граф Ферзен вышел по здоровью
В отставку. В статских он чинах
Служил потом при двух царях,
Свою жену дарил любовью.
Дочь Сонечку графиня Ольга
Благополучно родила...
Но было счастье их недолгим:
Нежданно Ольга умерла
В тот год, когда убит был Пушкин,
Не дожила до тридцати.
За гробом довелось идти
Несчастной матери-старушке.
В короткий срок второе горе
Пришлось бедняжке перенесть:
“Усатая княгиня” вскоре
Скончалась (в девяносто шесть).

Был долго безутешен Павел,
Но вечных чувств на свете нет:
Женился он на склоне лет,
Растил детей, им свадьбы справил.
Во всех делах являя рвенье,
Он егермейстером служил.
В Лифляндии, в своём именье,
В глубокой старости почил.


       ***

Хоть много лет тому назад
События свершились эти,
И многое, на первый взгляд,
С тех пор переменилось в свете,
Живёт любовь в людских сердцах,
По-прежнему, неистребимо,
Запрет родителей на брак
Встречается неколебимый.
Не все умеют так прощать,
Как Ольгу мать её простила.
Я этот случай рассказать
В стихах читателям решила.
О нем я в “Дневнике Аннет”
Олениной прочла недавно,
И атмосфера прежних лет,
Нелёгких, романтичных, славных,
Передо мною ожила.
В библиотеках и в музее
Я много нового нашла,
По Третьяковской галерее
Бродила долго средь картин,
Чтоб окунуться в мир заветный.
Меня привлёк портрет один -
Неяркий, сразу неприметный:
Глубокий, чуть печальный взор
Изящной миловидной дамы
В далёкий уходил простор
С холста в резной овальной раме.
“Портрет О. Ферзен. Карл Брюллов”, -
Гласила надпись на картине...
Привет из глубины веков
Моя прислала героиня.
Хоть много лет тому назад
Её история свершилась,
Ничто, на философский взгляд,
В сердцах людей не изменилось...


 

Серия сообщений "портреты и люди":
Часть 1 - Бетси Росс и американский флаг.
Часть 2 - Портрет Элеоноры Толедской с сыном
...
Часть 8 - «Шведскую семью» надо было назвать «испанской»
Часть 9 - Темная и пушистая - Жанна Самари
Часть 10 - Графиня Ольга Строганова
Часть 11 - Мыльные пузыри и реклама
Часть 12 - Анна де Ноай
Часть 13 - Как тебе живется, королева Анна...