Поэзия витала над планетой
до зарождения жизни:
когда булькал "первичный бульон",
когда шумели гигантские папоротники,
когда ящер-птица неуклюже
училась летать со скалы.
Поэзия,
одинокий ангел,
витала над землей,
не зная, во что вселиться,
и ждала
Человека,
чтоб зазвенеть в его руках тетивой!  

Душа
Пресветлый день!..
Голубка прилетела на балкон
и стучится в стекло:
я вас любила и люблю,
люблю-люблю-люблю-люблю...
люблюлюблюлюблюлюблюлюблю...

Плененная
в мерцающих тенетах жизни
душа моя
в ответ вот-вот заворкует...

 

 Свет
Проснулся глубокой ночью.
Не знаю - отчего.
Не от страшного сна,
не от назойливого звонка,
не от нахлынувшего вдохновения.
Лежу во тьме
без всякой мысли.
Лишь чувствую в теле моем
свет...  

Зачерпнул голубую воду -
стала она бесцветной.
Отпустил -
ожила,
как насекомое, притворившееся мертвым.
...И жизнь - голубая вода:
хочешь разглядеть -
бесцветная,
отпустишь -
голубая.

Бесконечность
Вчерашний мальчик взглянул
в глаза вчерашней девочки и
открыл огонь, жар которого
палил сильнее солнца.
Ручейком бежавшая кровь
всколыхнулась волной неудержимой, и -
первая бессонница
выплыла
из Вечности
немой русалкой.

Убегаю,
то смеясь,
то плача...
Стая солнечных лучей,
как златорогие олени,
догоняет меня,
обнимает,
щекочет
руки, ноги, шею, грудь,
и не спрячешься
ни под водою,
ни в пещере,
ни под одеялом:
всюду -
мерцание, мерцание, мерцание...

Ночь
ежедневно приходит
в надежде найти собеседников,
чудаков, пьющих на ночь чай
вместо снотворного.
Ей хочется поговорить со всеми откровенно,
узнать про наши трудности
и зажечь на прощанье в наших сердцах
немеркнущие звезды!..
А мы спим... и она
с грустью рассматривает наши лица,
гладит наши взлохмаченные волосы
и посылает
письма-сновидения, чьи строки,
как доисторические письмена,
мы
до конца
не прочтем.

В сосуде,
наполненном
светом солнца,
мерцают пестрые бабочки.
На дне -
спящая девочка,
лицо у нее
в цветочной пыльце,
будто только что вернулась она
с индийского Праздника Красок!
Рядом
колечком свернулся
венок из одуванчиков,
как коса Златовласки.

 

  Стихи Романа Хе

хужожник: Mahmoud Farshchian