Умерла свекровь. Валентина, 94 года.
При всей сложности наших отношений это 6ыл последний человек на этой земле, который иногда называл меня деточкой. 

Иван Иванович, мой свёкр, фронтовик, почти никогда не рассказывал про войну. Хотя прошел  через три её этапа – сначала в финскую кампанию, потом Великую Отечественную, а потом уже после По6еды еще два месяца до6ивал гадов в Чехословакии.

Но на все наши расспросы отнекивался. Просто махнёт так в сердцах рукой, головой покрутит да и скажет с досадой: «А… ну её… войну эту поганую! Не хочу вспоминать!».
 
Ну, расскажет порой что-ни6удь такое... незначительное. А ведь в разведке служил, на передовой. В самое пекло ходил. «Языков» 6рал.

Мы сегодня с мужем вспоминали, что же он рассказывал… Как с Валентиной Михайловной в поезде познакомился… Как писал ей с фронта… Как после войны они встретились. Поженились. В Ригу приехали жить. Как сыновья родились…

А из военных рассказов лишь несколько эпизодов.
… Во время финской войны страшные морозы 6ыли. Отступали. Много раненных 6ыло, которые не могли идти. Их несли вначале. А потом стало ясно, что с раненными не уйти. Командир отдал приказ – оставить. Потом, мол, вернёмся, за6ерём. Когда потом? Всем 6ыло понятно, что «потом» не 6удет… Но нару6или елового лапника, положили раненных, лапником же и укрыли. Оставили оружие, патроны, тёплую  одежду, еду – всё, что у кого 6ыло, отдавали этим ре6ятам, се6е оставили самое нео6ходимое. И ушли… А мороз 6ыл 25 градусов… А  позже Иван Иванович узнал, что финны пленных не 6рали… просто расстреливали на месте. Он мне как-то сказал, что эти ре6ята оставленные… раненные… ему всю жизнь снились. Он тогда совсем молодой 6ыл – 19 лет.

А младшенькому нашему – его внуку – теперь 18 с половиной… 

Вчера накануне праздника муж принёс из ремонта и торжественно водрузил в гостиной ЧАСЫ.
Эти часы привёз с войны отец мужа, стало быть , мой свёкр - Иван Иванович Матаев.

Часы трофейные, были обретены Иван Ивановичем в од…ном разбитом доме под Прагой. Лежали они, запорошенные штукатуркой и пеплом, на развалинах сгоревшего дома… Иван Иванович поднял часы, встряхнул – а они вдруг ответили ему торжественным 6оем. Словно просили – не 6росай! Он и не 6росил, а завернул в ветошь и довёз до своего дома. Это 6ыл единственный трофей, который он с той войны привёз…

Иван Иванович прошел все три этапа той страшной войны. Начал с Финской, - это еще до нападения Гитлера на СССР. Потом прошел всю Великую Отечественную - от начала войны до самого конца. А затем, уже после объявленной капитуляции, еще два месяца добивал фрицев в Чехословакии.

Причем все время он воевал в разведке. И не в той, которая по штабам сидела, а в той разведке, которая на переднем крае за "языками" ходила.
За все годы пребывания на передовой - только два ранения: в руку и в ногу. Оба ранения навылет, даже в госпитале ни разу не лежал. Это уже само по се6е чудо!

Под конец войны в 1944 году был на три месяца командирован в тыл на обучение, там и познакомился с Валентиной Михайловной - своей будущей женой, моей свекровью. Познакомились в поезде, на ходу. Стали переписываться.
Иван Иванович довоевал до самой окончательной победы под Прагой, вернулся с войны, женился на Валентине Михайловне, и родили они двух сыновей. Один из них, младший Николай - мой муж.

…Много лет после Победы часы эти служили верно и справно, отсчитывали бег мирного времени и торжественным мелодичным боем провожали каждый уходящий в лету час... При жизни Ивана Ивановича ни разу не останавливались!

Но накануне смерти хозяина вдруг встали... И простояли так без дела несколько лет...

Долго мы искали мастера, который 6ы взялся их починить. Пружинка там важная износилась, и изготовить её никто не 6рался. Наконец, нашли одного мастера, но 6ез гарантии. Теперь периодически раз в полгода носим нашу реликвию к нему на починку. Вот уже несколько лет так носим… Часы вновь тикают, и на душе воцаряется покой. Но, увы, ненадолго… Повывелись нынче до6рые старые мастера…

Но сегодня они вновь идут с победным боем! Боевые часы в День Победы - снова в строю!

ДОБРЫЙ ЗНАК!

***Если кто знает в Латвии хорошего мастера по старинным часам – подскажите адресок. Мы за ценой не постоим!

С ПО6ЕДОЙ! СЛАВА ГЕРОЯМ!

Внучке 12 сентя6ря исполнилось 4 годика.

Кажется, 6ыло только вчера – 6еременность дочери, волнения, рождение малышки… А уже вот она – выросла: размышляет, 6еседует, делает выводы, критикует. Кого-то и что-то лю6ит, а чего-то …опасается... Маленький разумный человечек.

Как водится, на день рождения готовили подарки. Платьица, игрушки… А я просмотрела океан фоток и видео, которые наснимала за эти четыре года – с самого первого дня! – и вы6рала самые знаменательные. Получилось в итоге 300 штук! Распечатала. Разложила  в хронологическом порядке в 6ольшой аль6ом.

...А накануне попался на глаза в инете один ролик. О мимолетности человеческой жизни.

Вот поглядела я на свой подарок и  подумалось о том же. О мимолётности нашей жизни. Так 6ыстро летит время…

Поспеши всё успеть, малышка!

http://www.adme.ru/vdohnovenie-919705/vsya-zhizn-cheloveka-za-pyat-minut-554855/ 

Сегодня у католиков – Пасха.

А у православных – Великий Пост еще даже за середину не перевалил.

Нам до Пасхи еще грести да грести… Такой уж в этом году разнобой.
Соседка у меня хорошая рядом – Дзинтра. Католичка. Спрашиваю её на днях:
– Как Пасху будете отмечать?
Всё как обычно, говорит, дочка приедет, внуки. Яичек накрасим, пирог испечём.

А потом попросила меня:
– А расскажи-ка мне рецепт, как творожную пасху сделать. Такая у вас всегда вкусная получается… У нас, у латышей, такую не готовят, а мне бы хотелось попробовать.
– Ооооо, – смеюсь я, – творожную пасху у нас в доме мой муж сооружает. А мне остаётся только молиться, чтоб ничего не напартачил!
А она так серьёзно вопрошает:
– Молитва, что ли, какая особенная есть?

Я смутилась… Что ей сказать? Взгрустнулось от собственного несовершенства.
Корявые мы молитвенники, надо признать. Всё на ходу, да на ходу… Дела разные неотложные одолевают. А как сделаны – глядишь, и не дела это вовсе, а так – делишки… Могли бы и повременить, нечего было суетиться… А времечко-то ушло, не воротишь… Эх, много суеты.

…И тут, словно в утешение, припомнился один случай. Лет двадцать с лишком назад дело было. Довелось мне стать крёстной мамой у двух пацанят из детского дома.

Старшему Серёжке тогда было 6 лет, а младшему Олежке – 4 годика.

Детский дом был рядом – 10 минут ходу от нашего дома – и по воскресеньям мы забирали мальчишек к себе домой.

Серёжка был очень спокойный, даже какой-то не по возрасту рассудительный – как маленький старичок. Внимательно наблюдал за всеми вокруг, поводил своими черными пронзительными глазами-вишнями и тихо улыбался. Никуда не лез, ничего не хватал. Если чего-то захочется ему – обязательно попросит, сам без спросу не возьмёт.

Полная противоположность ему – Олежка. Просто вихрь! Стоило только оставить его одного минут на пять в комнате, как всё было перевёрнуто вверх дном – все дверцы пооткрыты настежь, все шуфлядки повыдернуты и сброшены на пол… Такая вот неуёмная натура.

Они не были братьями. Просто так уж получилось, что оба они разом попали именно ко мне.

У Серёжи была семья – и мать, и отец. Украинцы. Были еще сестра и брат. Его семья жила в Даугавпилсе. Он был отказник, родился с лицевой травмой, вот от него и отказались. А так нормальная семья… если, конечно, можно назвать нормальным отказ от своего малыша…

У Олежки – всё значительно тяжелее. Мать – алкоголичка. На момент рождения Олежки она уже была лишена родительских прав на предыдущих троих детей. Поэтому, когда он родился, то его от матери сразу же и забрали… Можно было предполагать у мальчика отягощенную наследственность. Так оно и выглядело - повышенная возбудимость, никаких тормозов… Позже пропечатали еще диагноз – олигофрения…

Но это позже. А тогда ему только четыре годочка было. Такой милый улыбчивый карапуз. Как солнышко – словно с этикетки детского питания. Когда в трамвай с ним заходили – все пассажиры в его сторону головы сворачивали и улыбались.

По воскресеньям я с утра пораньше забирала мальчишек из детдома на весь день. Сначала ехали в Христорождественский храм – я там занятия в воскресной школе вела. После храма – домой. Обед-ужин… И потом возвращались в детский дом.

И вот в один из таких воскресных дней прихожу за мальчиками в детдом. А мне Олежку не отдают. И рассказывают такую историю. Шефы прислали в детский дом гостинцы – сладости и фрукты. Выдали всем детям – каждому по большой порции. Остальное поставили в кладовку. Так вот Олежка ночью-то в кладовку пролез и наелся до отвала всего, чего душа желала. Даже полпачки сахара съел. А утром – всё было на лице, в прямом смысле слова. Аллергия страшенная началась, даже на ушках сукровица выступила…

Тут мне воспитательница еще кое-что порассказала. Оказывается, у Олежки страсть тащить всё, что под руку попадётся. Стащит, а потом кому-нибудь просто отдаст… или бросит… Зачем утянул – и сам не объяснит, и другим непонятно. Утащил у одной из воспитательниц часики золотые, да и забросил их между шкафчиками и стенкой. А шкафчики-то все к полу прибиты гвоздями намертво! Попробуй достань теперь эти часики! Пришлось шкафчики отдирать, пол весь дыбом поднялся…. Ну и еще много подобных историй поведала мне эта воспитательница, пока я уговаривала её Олежку всё-таки со мной отпустить. Удалось уговорить – отпустили.

Захожу я с мальчишками в храм, а навстречу мне – отец Амвросий. Он тогда настоятелем в Христорождественском храме служил. Добрейший и мудрейший батюшка. Сейчас где-то в Илуксте в мужском монастыре игуменствует, – а жаль, так порой не хватает его мудрых спокойных советов…

Я подошла к нему с мальчиками под благословение да и вдруг стала рассказывать печальные Олежкины истории. Он выслушал… подумал… а потом вынес мне из своего кабинета икону. «Нечаянная радость» называется. «Вот тебе, – говорит, – икона в помощь. Один человек хотел злое дело сотворить, а Богородица его остановила. Молись за своего крестника – Она и его остановит!»

После воскресной школы приехали домой. Как обычно, пока я обед разогревала, Олежка в доме полный кавардак устроил. А тут еще и Серёжка подходит ко мне и тихонько докладывает:
– Он твою заколку украл и спрятал где-то… И не признаётся…

Не стала я Олежку насчет заколки терзать. Чего уж тут… Вечером после ужина повела их обратно в детский дом.

Была зима. Шли уже по темноте. Да еще ветер поднялся, снегом колючим по лицам хлещет. Иду, детей полами шубы прикрываю. Но пуще этого злого ветра колючие мысли донимают…

Бог с ней, с заколкой! – думаю. Вот только что ж дальше-то будет? Кто из него вырастет? И как с этим быть?... Тут вспомнился мне отец Амвросий – подарок его. Икона… Стоп! А ведь у меня где-то на полочке был акафист – молитва такая особая, длинная! Именно к этой иконе – «Нечаянная радость»! Надо откопать в книжных завалах… надо молиться…

И вдруг – в этот самый момент – Олежка выныривает из-под полы моей шубы и останавливается, как вкопанный.
– Олежек, ты что встал? Пойдём быстрее! Ветер какой, всё тепло выдувает! Идём!
А он словно не слышит. Медленно стягивает варежку с ручонки своей… потом лезет под пальтишко… и протягивает мне мою заколку!
– На, мама! Это твоя!

Меня в жар бросило. Я же ведь даже еще не помолилась. Я ведь только подумала об этом. И – вот…

…Я тогда поняла одну важную вещь. О молитве. Оказывается, даже сама мысль о молитве – уже молитва…

Как молиться… Самая короткая молитва есть. Два слова всего: «Господи, помилуй!»

Но два этих слова – как спасательный круг. В море житейском. В суете наших бурь…
Только на это нас и хватает пока…

ГОСПОДИ, ПОМИЛУЙ!

…Поздняя нынче у нас Пасха – 5 мая. До конца Великого Поста – 35 дней…
 

Четыре дня жила за городом... Сугробы выше пояса...Казалось бы – какая уж тут весна! Зима орудует вовсю!...



А сегодня пригляделась... Ба! Почки на кустиках проснулись! Вот – глянь!





И вот еще... Посмотри – даже прожилочки на крохотных листочках проглядывают...




А на орешнике серёжки совсем мягонькие – вот-вот расправятся да и запорошат пыльцой...





Так-то вот, Зима – изволь, подвинься! Всё же март на дворе!

Мы-то знаем... чуем... ждём...




...У Гайды Пулини есть такое стихотворение. Так и называется – «В НАЧАЛЕ...»

Это стихотворение – о начале человеческих отношений... когда еще всё так невнятно... намёками... штрихами.

Люди в своих отношениях тоже переживают раннюю весну... Когда еще неясно - когда это будет...как... Но нет сомнений, что будет обязательно!


SĀKUMĀ...

Ai, romantiskais acu maigums!
Kā pirmais pavasara svaigums!
Vēl nav nekā. Vēl pumpuro...
Vai pazīstāt jūs brīdi to?
...Pirms viesuļiem, pirms eksplozijas
Skan klusa, maiga melodija…


В НАЧАЛЕ...

Ай, романтична взгляда нежность!
Как раннею весною свежесть!
Нет ничего еще. В бутоне тот цветок.
Но мысленно лелеешь каждый лепесток...
Знакомый миг?
...В преддверии эксплозии
Звучит тихонько нежная мелодия...