Не согласен! Вот не согласен и все тут. Помнишь ведь эту историю, про змею, что умерла от голода в клетке полной мышей? Мышь-то самая обыкновенная. Просто выставила свои лапки перед собой и ударила удава по морде.

Ведь не будешь же утверждать, что маленькие ручки обнимают хуже, или тепла душевного, что в сердечке меньше кулачка, может быть недостаточно.
Глупости все это. Не тело определяет много тебя или мало, как кнопка "Shift" не делает тебя человеком с большой буквы.

...А вот желать маленького счастья это унизительно.

Как же мне нравятся эти письма от рыжих художников. Неровный подчерк с идеальным слогом.
Столько недосказанности, столько надежды.
Тропинки, уходящие в весну, если хватит сил. Печать чистоты и свободы.
Как жаль, что мех на снегу в диковинку, всё чаще наоборот.
Ералаш шагов. Дурацкие шубы.

Разве есть нечто более ценное, чем эти вечера?
Когда мыслей больше, чем слов.
Когда волшебник говорит.
Когда даже ветер не смеет.
Когда душа.
Здания такие чужие, но такие знакомые улицы.
Свет из неспящих окон ссыпается поролоном. Столько разноцветных кусочков, кажется, их хватило бы, чтобы вылечить всех побежденных временем мишек, лошадок, ёжиков.
Оставляя по разговору на поворот, наступать вместе с ночью не выронив ни одной точки.
А потом дороги кончатся. Будут тропинки, где непонятно, толи в снег, толи в небо, а может и вперемешку.

Ночную тишину заглушит приятное молчание, но об этом не говорят.
Пусть у деревьев станет больше секретов.

В него можно вместить одинаковое количество безразличия и чувств. Порционно раздавать друзьям или проглатывать перед теми, кто наполовину. Очень интересная вещь. Зимой из неё получается замечательный пар и много чего замечательного. Люди, состоятельные дымом, даже колечки им творить могут.
Бедные рыбы.

мысли о вечном
на пассажирском месте вечером
и ревербератор голосом диспетчера:
конечная.
поезд дальше, огни скоротечные
напоминают млечный.
денно и ночно,
их график точен.
фокус. минута. встреча.
конец мысли, начало противоречий.

раньше клетка пуста не была.
теперь и жизни нет, и холод.
батареи на зло не топят;
кто-то думает: еще не пора.

а Она живет наслаждаясь.
то ли вальс,
то ли шелест газет и бумаг:
уже не музыка, еще не шум.
но такт,
цинично меряя квадрат,
богатый стенами,
довлеет.

потолком,
от молитв Её полным,
таких чистых, но терпких,
не знающих пол:
не для Бога и не от убогого,
утешаешься, падая в сон.
по нему проведёшь, ведь останутся,
что побелка, что мысли:
"а вдруг?"
ты за словом в карман: перепачкаешь куртку
белым цветом и сухостью рук.

каплей лампочка слезно прольется.
панихида по свету, да танец теней.
в этот день Она потеряет
смехом греющих душу,
переполненных жизнью детей.

так вторником в бозе почит сей восьмой,
меняясь с братом.
так календарь отдаст листок.
но одинок
тот старший из троих.
Она - его отрада.
рядом
и в шаге от зимы.

31.10.11

Мне временами так нравится бегать от вас буквами. Дурачусь значит.
Оп. Здесь словечко обронил. Оп, здесь запятую потерял: будто случайно.

Бац! Тишина. Только там, где-то в сердце тамтам, вслух считает время. Воистину гений ритма.

Небрежное небо, бережная небыль.
Осень продолжает платить золотом. Луна отдает серебряным рублем, - интересный курс валют.
Помятые памятью разговоры никак не найдут своего места в голове и постоянно путаются лицами и окончаниями; зачастую кажется, что все об одном.
Оборванные мысли, как паруса пиратских кораблей в фильмах. Будь-нибудь когда хватит воли их закончить?!

Помню, она как-то сказала: "Океан - простыня бурь", - потом задумалась.
Молчала долго, после выплеснула на выдохе: "А тело тогда - якорь души".
Хорошо когда она рядом; волшебно когда говорит.

Сегодня ее снова нет. Простыня вовсе не океан, но наждачка.
Мысли - водоворот.
Ветер - сон.
Штиль.

Ночь быстро разливается, бьет своими волнами, сбивает с ног. Вокруг столько воды, что у любого пессимиста стакан будет полным.
Жаль, в этой луже не утонули звезды.
Выйти сухим не получится; зайти дважды - сколько угодно.
И как только рыбы выдерживают столько тишины?

Скоро отлив.

Ять лет назад мне виделся этот день совсем другим. Интересно, меня еще не было в той маленькой голове или уже нет в большой?...
Знаю только, что солнце сквозь закрытые глаза до сих пор рисует заснеженное поле. Никем не хоженое и чистое, будто его самого.

Привет, это снова я. Пишу, в попытке вновь покормить твои глаза.
Солнце продолжает знакомить меня с интересным, обливая всё вокруг светом. Иногда у него получается вылить очень даже удачных обладателей курносых носов и немного лукавых прищуров. Бывает их такое количество, что аж в голове всех не удержишь; того глядишь, у той продавщицы уже глаза и не карие вовсе, а совсем зеленые, или лысина дядечки на скамеечке ускользает в Неизвестное вместе с родинкой Нины Николаевны. А про несметное количество шарфов и перчаток, безвозвратно утраченных из эрго сум, вообще умолчу.
Пожалуй многим людям свойственно заканчиваться именем. Только так не хочется этого допускать. Ты это, помогай мне временами.

Так и живу с мешком, наполненным килограммами мелочей, запятых и вылитых солнцем образов.
Улыбнешься для коллекции?

Еще только вчера она угощала медом. Добрая хозяюшка, сдобрив верхушки золотистым маслом и приправив шафраном для вкуса, ждала на званный ужин.
Сегодня же стол пуст, от вчерашнего пира осталось лишь несколько разноцветных пятен на помятой скатерти, которые все еще привлекают внимание, но ни коим образом не радуют глаз.

Это зябкое утро, будто недобрая дубовая бочка, медленно скатывалось, прожигая своей горечью стеклянный воздух. Хозяйка была занята - с беспристрастным упорством превращала оставшееся золото в грязь, отбирала у птиц их голоса, лишала холсты полифонии цветов.

Теперь лужам долго не увидеть летнего фонаря.

Но моя любовь к ней от этого не ослабнет. Как же я благодарен ей за заботу, за мед, за теплый шарф, за это утро. Особенно за это утро, когда я стал богаче еще на одну Осень.
Спасибо.

Миттельшпиль.

А вот ночью все совсем иначе: она словно отбивается от рук, вытягивается под косым светом наглых фонарей и тащит силком через улицы, проспекты.
И ведь тянешься за ней, ведь плетешься, меряя шагами мостовые.
Кругом сцены, где-то жизнь: истоптанные лунные дорожки с посеянными мыслями и легкими мотивчиками нараспев;

Надежда, что в этот полдень тени не исчезнут.

А ведь так хочется сесть напротив, посмотреть с подозрением и выстрелить:
"Выворачиваем карманы, уважаемые, - конфеты на стол. И вот только не надо про дырки тут заливать!".

В колонках играет - Морис Равель



Сколько бы физики не сыпались синусами или трусили колбочки.
Сколько бы астрономы не линчивали фактами о интенсивности фона.
Одним прекрасным днем я увижу свои звезды.
И не важно на дно скольких колодцев придется опустится.

В колонках играет - Beth Gibbons


Огромная красная капля бежала по озарившемуся кафелю. Немного помедлив, собирая последние силы сокрушительно упала вниз. Удар пришелся во что-то мягкое.
Аморфное тряпье жадно впитывает кровь, будто марля на открытой ране.
Я видел это сотни раз, со всех ракурсов, во всех подробностях.

Обречение на каждодневные муки.
Уже привычная кончина...
Совсем скоро станет спокойно.

Город зажигает свои фонари и звезды.
Ночь.

Когда я просыпаюсь:
белым цветом прохожих красит не снег, а улыбки;
в глазах горят огоньки фонарей или солнышка, а не телевизионного эдема;
да и радуга гуляет не только в бензиновых лужах.

В колонках играет - Sharon Jones

Еcли в Hебе тoнут cнизу ввeрх,
знaчит никакoй паpашют и нe нyжен?

В колонках играет - Koop - Islands Blues


А где-то будь-нибудь внутри теплятся сцены.
Далекие от берега корабли, древний маяк, одинокая чайка Джонатан, зелёные тени, белый кит.
Мыши, люди и куча забытостей.
Все они ютятся за стенкой и даже не догадываются, что подле них самое обычное Я.