....................
на интересный текст наткнулся...
каждый раз как смотрю этот фильм чувствуется он как то сильнее...
- Папа! Посмотри, какую открытку я нашел у деда! Очень старая. Тут что-то написано.
- Да? Прочти.
- Сейчас…Так…Мирного неба, теплого хлеба, ключевой воды, никакой беды…Смешной стих, пап.
- Почему смешной?
- А как это «мирное небо»? Без дождя что ли?
- Маленький ты еще у меня, и оттого глупый.
- Не обзывайся, пап! Я у тебя не глупый. Просто небо бывает с облаками, с тучами и ясное. А на открытке написали «мирное»…Такое бывает?
- Бывает, сынок, бывает…И другое бывает. Опасное. В огне, в дыму… Не должны люди под таким небом жить…Наверное, тебе сложно представить, но знать нужно. Давай фильм посмотрим, и сам все увидишь.
- Давай! А какой фильм, про что?
- «В бой идут одни «старики»». Про Великую Отечественную, про то, как мы с фашистами сражались, про наших советских летчиков, воевавших за Родину. Очень люблю этот фильм.
- Почему?
- Он настоящий. Для людей, о людях…Смотри и мотай на ус.
Легкомысленными бабочками покажутся с земли фигурки самолетов, лениво купающихся в глубоком водоеме неба. С земли всегда кажется, что самолет еще далеко, летит медленно, а зазеваешься, и вот он уже, совсем близко. Хорошо, когда родной, а если вражеский? Потому земля, она обманщица. Не нужно ей верить, даже если единственная опасность — далекий шум моторов, да резкие сухие перекаты выстрелов, возвещающих, там, высоко в небе, идет жаркий бой. Двукрылые птицы со стальным оперением смело вычерчивают фигуры в плоскости, где немыслимую быстроту и скорость могут оценить лишь смертельный враг, фальшивым оберегом избравший знак свастики, и боевые товарищи, находящиеся в стихии, рушащей стены унылой тюрьмы — неспособности отдавать себя без остатка. Не привить искусственно чувство полета навстречу врагу, когда душа ясна своей ответственностью. Не принудить чувствовать вкус жизни, возвращаясь на полевой аэродром после боя, ощущая сопричастность боевого вылета к одному великому Сражению. Ни одной наградой в мире не заставить вести самолет на вражеский, заплатив своей жизнью за его смерть.
- Ну, сынок, что же ты притих?
- Я…Мне страшно за летчиков. За Ромео, Кузнечика…За них всех…Они такие хорошие, веселые, смелые…Вдруг их фашисты убьют! Вон фашисты самолет подбили, а они его все равно посадили. Наши летчики ничего не боятся.
- Родной мой, нет таких людей, которые ничего не боятся. Видишь, какая война жестокая, но люди сражаются. И думаешь, никому не страшно? Еще как страшно. За себя, а особенно за тех, кто ждет их возвращения…Может, у нашего летчика руки дрожат, а он все равно машину на врага ведет, и не отступит. Ведь если в последний момент струсишь, уйдя в сторону, все равно смерть. Поэтому фашисты не понимали, как на такое можно решиться. А все просто: защищать Родину. Мудрость проста. И этот фильм ее показывает без всяких там прикрас, жизненно, правдиво.
- А те, кто самолеты чинят или лечат людей, они ведь тоже помогают сражаться? И не только за себя, но и за других людей.
- Умница. Правильно понимаешь. А слышишь песни? Веселые, красивые, не военные вовсе…
- Мне под них плясать хочется. Почему их поют? Это же грустный фильм.
- Да, страшно, когда под такие песни летят бомбы…Но помнишь: «кто сказал, что быть не может песен на войне»? Жизнь продолжается не смотря ни на что. Смотри, на аэродроме мирно играют в шахматы. Тревога, и спустя минуту самолеты идут в бой, пилоты расселись по кабинам, и забыли про шахматы. Так же и песни. Их бы в мирной жизни петь. Но идет война, а это тоже часть жизни. И чем веселее песня, тем сильнее тоска по мирному небу…
Бывает, что самые тяжелые, опасные и горькие годы войны остаются у ее солдат одновременно самыми яркими и…счастливыми. Нет, счастливыми не звенящей радостью, но созидательным инстинктом борьбы во имя жизни. И будут праздновать победу, рассказывать своим детям, вспоминать товарищей, слагать песни и снимать фильмы…Будут. Может, мы, а может, другие. А сейчас, пока чей-то взгляд ищет, не видна ли в небе черная точка далекого самолета, возвращающегося после боя, нужно сражаться до последнего. И если погибнуть, то не напрасно. Потому что нет ничего мучительнее ожидания. Когда на аэродроме, спрятанном среди родных берез, вслушиваются: не раздастся ли мерно нарастающий шум возвращающихся машин? Только бы услышать…Принять весточку…Счет на секунды, падающие тяжелее свинца. Спасение ли, гибель ли, это уже случилось, но тем, кто ждет, приговор не объявлен. И не верится до последнего, что теперь все…Земля, конечно, обманщица. Она научила, что все падает вниз, к ней. И было трудно представить, что, оказывается, в небо тоже можно упасть.
- Знаешь, пап, теперь я понимаю ту открытку…Небо все помнит. И оно должно быть мирным…
- Молодец, сын. Понравилось кино?
- Еще как! Очень.
- Теперь ты узнал, за что я люблю этот великолепный фильм. Нигде нет столько веселья и любви к жизни, как в нем. И нигде нет столько грусти и отчаянной решимости. Наверное, сейчас, сынок, ты еще мал понять все, что я тебе скажу, но этот фильм не смотришь — проживаешь. Это очень важно.