Как Блок соблазнил ровесницу мамы, а Лермонтов отомстил своей бывшей


Известные писатели тоже когда-то были юными и наивными. Они тоже были одержимы первой любовью — той самой, от которой дрожат коленки и потеют руки.

В нашей подборке — мстительный Лермонтов, брошенный Сэлинджер и еще несколько известных литераторов, переживших яркий опыт первых отношений.

Михаил Лермонтов — Екатерина Сушкова

Как отомстить бывшей девушке



Они познакомились в гостях у общей знакомой, баронессы Александры Хюгель. 18-летняя Сушкова уже тогда была известной светской кокеткой: в доме, где она росла, регулярно проходили балы и обеды. О 16-летнем Лермонтове позже она написала: «У Сашеньки встречала я в это время неуклюжего, косолапого мальчика лет шестнадцати или семнадцати с красными, но умными, выразительными глазами, со вздёрнутым носом и язвительно-насмешливой улыбкой. Он учился в университетском пансионе, но учёные его занятия не мешали ему быть почти каждый вечер нашим кавалером на гулянье и на вечерах».

Лермонтов был страстно влюблен в загадочную девушку с черными глазами. Он посвящал ей стихи, над которыми та смеялась: «пишите, но пока для себя одного». И тогда униженный поэт сложил стихотворение «Нищий»:

У врат обители святой
Стоял просящий подаянья
Бедняк иссохший, чуть живой
От глада, жажды и страданья.
Куска лишь хлеба он просил,
И взор являл живую муку,
И кто-то камень положил
В его протянутую руку.
Так я молил твоей любви
С слезами горькими, с тоскою;
Так чувства лучшие мои
Обмануты навек тобою!

Осенью 1830 года Лермонтов поступил в Московский университет, а затем — в школу Гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров. Со своей первой любовью он встретился снова лишь 4 года спустя. Он — офицер лейб-гвардии Гусарского полка, она — невеста Алексея Лопухина, друга Лермонтова.

Желая отомстить женщине, которая когда-то ответила ему отказом, поэт разработал план по ее соблазнению. Родственникам Лопухина он начал отправлять письма с нелицеприятными отзывами о его невесте: «летучая мышь, крылья которой цепляются за все, что они встречают»; «фальшивая»; «старая кокетка». А между тем, на светских приемах и балах Лермонтов все чаще стал появляться рядом с Сушковой, изображая страстную влюбленность и желание связать с ней свою жизнь.

Один раз он притворился больным во время визита Лопухина, а после примчался на бал и весь вечер провел с Екатериной. Когда на следующий день жених спросил у Сушковой, с кем она танцевала мазурку накануне, та честно ответила, что с Лермонтовым. «Это уже чересчур! Как вы хотите, чтобы я вам поверил, когда я до двенадцати почти часов просидел у больного Лермонтова и оставил его в постели крепко заснувшего?», — закричал Лопухин. Тут уже взбесилась невеста: «Все эти сцены до того меня истерзали, измучили, истомили, что лучше нам теперь же положить всему конец и врозь искать счастья!». Хитроумный план Лермонтова по разлучению влюбленных удался.

Все мысли Екатерины отныне были посвящены пылкому Мишелю. А что же он? Внезапно молодой человек стал «жесток и дерзок, насмешлив и холоден». «Я ухаживал за другими и рассказывал им (по секрету) выгодную для меня сторону этой истории. Она так была поражена неожиданностью моего поведения, что сначала не знала, что делать, и смирилась», — написал Лермонтов в письме к кузине Александре Верещагиной.

Позже Сушкова описала последнее объяснение c Михаилом во время случайной встречи на балу:

«— Ради бога, разрешите мое сомнение, скажите, за что вы сердитесь? Я готова просить у вас прощения, но выносить эту пытку и не знать за что — это невыносимо. Отвечайте, успокойте меня!

— Я ничего не имею против вас; что прошло, того не воротишь, да я ничего уж и не требую, словом, я вас больше не люблю, да, кажется, и никогда не любил».

Чувствовал ли Лермонтов угрызения совести? Отнюдь. В письме к той же Верещагиной он написал: «Я хорошо отомстил за слезы, которые кокетство mlle S. заставило меня пролить 5 лет назад; о! Но мы все-таки ещё не рассчитались: она заставила страдать сердце ребёнка, а я только помучил самолюбие старой кокетки».

Через 3 года после разрыва с литератором Екатерина Сушкова вышла замуж за своего давнего поклонника (по некоторым данным, Лермонтов даже гулял на их свадьбе). Она стала прототипом Елизаветы Николаевны Негуровой, соблазненной коварным Печориным, в повести «Княгиня Лиговская».

Александр Блок — Ксения Садовская

В матери годится



В 16 лет Блок влюбился в 37-летнюю светскую даму Ксению Садовскую. Дело было в немецком курортном городке Бад-Наухейме, куда юноша приехал на каникулы с мамой и тетей, а женщина — с детьми, чтобы оправиться после третьих родов.

Тетка Блока вспоминала: «Она первая заговорила со скромным мальчиком, который не смел поднять на нее глаз, но сразу был охвачен любовью. Красавица всячески старалась завлечь неопытного мальчика».

Ухаживания Блока были неумелыми и временами назойливыми. Он молча гулял за Садовской, прятался в кустах, пытался поймать ее взгляд, приносил по утрам розы. Та, в свою очередь, играла: то советовала быть смелее, то запрещала появляться на глазах, возвращала цветы, рвала билеты на концерты, била зонтиком по руке, смеялась. Но в какой-то момент сдалась перед напором пылкого юноши и провела с ним ночь. А затем еще одну.

Блок посвятил ей стихи:

В такую ночь успел узнать я,
При звуках, ночи и Весны,
Прекрасной женщины объятья
В лучах безжизненной луны.

Мать Александра была на год младше Садовской. Узнав о близости сына с женщиной, она произнесла: «Куда деться, Сашурочка, возрастная физика, и, может, так оно и лучше, чем публичный дом, где безобразия и болезни?». А после нанесла визит любовнице сына и закатила ей скандал, угрожая серной кислотой и каторгой. В ответ опытная женщина лишь показала непрошенной гостье на дверь.

В тот же день Блока отправили в фамильную усадьбу Шахматово. На прощанье он подарил Садовской увядшую розу.

Казалось бы, на этом мимолетный курортный роман должен закончиться, но нет — любовники возобновили тайные свидания в Петербурге. Блок встречал Садовскую в закрытой карете, снимал номера гостиниц и умолял ее хотя бы на время забыть о детях. Она охотно потакала его желаниям и игнорировала просьбы матери Александра оставить мальчика в покое.

Несмотря на обещания любить вечно, в 18 лет юноша увлекся подругой детства Любовью Менделеевой. Он реже стал навещать зрелую подругу и в конце концов порвал с ней. Незадолго до свадьбы с Менделеевой поэт получил письмо, в котором Садовская уговаривала его снова приехать в Бад-Наухайм и проклинала свою судьбу за то, что встретила его.

Через 11 лет до известного поэта дошли ложные слухи о кончине его первой возлюбленной. «Однако, кто же умер? Умерла старуха. Что же осталось? Ничего. Земля ей пухом», — равнодушно произнес мужчина.

Однако Ксения Садовская пережила своего любовника. После смерти мужа она разорилась и во время Гражданской войны, бежала из Петрограда в Киев к замужней дочери, собирая по дороге колосья незрелой пшеницы, чтобы не умереть с голода. Оттуда перебралась к сыну в Одессу, где ее, изможденную старуху, поместили в лечебницу для душевнобольных.

Так вышло, что врач, наблюдавший за этой некогда красивой женщиной, был большим поклонником Александра Блока. Он-то и обратил внимание, что инициалы пациентки совпадают с циклом стихов любимого поэта — К.М.С. О литературной славе своего бывшего кавалера Ксения не знала, и когда услышала посвященные ей стихи, расплакалась.

Садовская умерла в 66 лет. В ее скромном узелке с пожитками, провезенном через тысячу километров, нашли пачку истрепавшихся писем от Александра Блока.

Михаил Булгаков — Татьяна Лаппа

Отдала ему лучшие годы, а он!



Летом 1908 года 15-летняя гимназистка Татьяна Лаппа приехала на каникулы к тетке в Киев. Та познакомила ее с 17-летним Булгаковым, сыном подруги, чтобы тот показал ей город. Между подростками завязался роман.

Родители были против этого союза: отец Михаила был мещанином, в то время как Татьяна происходила из знатного дворянского рода. Лаппу 3 года не пускали в Киев, и Булгаков, уже студент медицинского факультета, приезжал к ней в Саратов.

Через 5 лет после первой встречи девушка переехала в Киев, чтобы учиться на историко-филологическом отделении Высших женских курсов. Естественно, это был предлог, чтобы быть поближе к любимому. Вскоре молодые поженились. Еще до брака Татьяна забеременела и сделала аборт.

Их союз сложно назвать счастливым. Через год после венчания грянула Первая мировая война, и Лаппа вынуждена была переквалифицироваться в сестру милосердия, чтобы находиться рядом с мужем и помогать ему оперировать раненых: «Держала ноги, которые он ампутировал. В первый раз стало дурно, потом ничего». Затем — практика в Смоленской области, где Булгаков «столкнулся с катастрофическим распространением сифилиса и других венерических заболеваний». Унылый быт российской провинции, ужасы войны, ежедневное общение с больными привели к тому, что молодой врач подсел на морфий. Он постоянно умолял супругу достать наркотик и сделать ему укол, во время ломок наставлял на нее браунинг, швырял горящий примус, рыдал и умолял не сдавать его в наркоманский приют. В это время Татьяна сделала второй аборт: молодые люди боялись, что ребенок родится больным.

Затем был Владикавказ, где Булгаков заразился тифом и чуть не умер, переезд в Грузию после обвинения молодого врача в «белогвардействе», его неудачные опыты в журналистике и литературе, а также первые голодные годы в Москве. Все это время Лаппа находилась рядом со своим мужем.

После переезда в Москву Булгаков начал работать над «Белой гвардией». Это был тяжелый период для супругов. Татьяна вспоминала: «У него холодели руки, ноги, он говорил мне: „Скорей, скорей горячей воды“; я грела воду на керосинке, он опускал руки в таз с горячей водой». В личном дневнике Михаил писал: «Питаемся с женой впроголодь»; «Идет самый чёрный период моей жизни. Мы с женой голодаем»; «Валенки рассыпались». По воспоминаниям Валентина Катаева, в редакцию газеты «Гудок» Булгаков однажды пришел «в пижаме, поверх которой у него была надета старая потертая шуба».

К счастью, уже через пару лет к молодому писателю стала приходить известность уже не в узких кругах. Семья постепенно выбиралась из нищеты. И тогда Михаил спустя 16 лет после знакомства оставил свою первую любовь и ушел к другой женщине — Любови Белозерской. К удивлению Лаппы, ей он посвятил «Белую гвардию». Впоследствии она стала второй женой писателя.

О кончине своего первого возлюбленного Лаппа в 1940 году узнала из газет. Позже ей сообщили, что перед смертью он звал ее.

Антуан де Сент-Экзюпери — Луиза де Вильморен

Упал, очнулся, гипс



Первая любовь французского писателя была, по его же признанию, закована в гипс с ног до головы. Парижская красавица Луиза де Вильморен действительно была болезненной девушкой. Очень бледная, она практически не выходила из спальни и часто принимала гостей, лежа в кровати. Но насчет гипса Экзюпери все-таки преувеличивал.

Фантазер Антуан любил рассказывать эту историю друзьям: «Доктор сказал, что она, вероятно, никогда не сможет ходить, но я играл с ней, я любил ее. Это была невеста моих игр... У нее двигалась только голова над гипсом, и она рассказывала мне свои сны. Но она лгала мне. Она была обручена со всеми моими друзьями и каждому внушила, что только он ее настоящий жених. И все мы верили ей. Только потом другие женились на девушках, которые могли ходить, и лишь я остался рядом с ней. И она полюбила меня за верность. А потом в ситуацию вмешались взрослые. Они нашли ей другого жениха, гораздо богаче. И я плакал, да, я плакал»

Луиза действительно ответила согласием на предложение пылкого юноши, но ее мать посчитала, что Экзюпери, происходивший из разорившегося аристократического рода, — неподходящая партия для дочери. Поводом для расторжения помолвки стала авария, в которую будущий писатель попал на самолете. Пока он лежал в больнице, Луиза поддалась давлению матери и решила, что эксцентричный молодой человек, помешанный на авиации, — все-таки не герой ее романа.

Вскоре она вышла замуж за куда более состоятельного кавалера. По словам Экзюпери, именно эта «неверность» заставила его записаться в армию: «Я стал летчиком потому, что на земле меня больше ничто не удерживало».

Джером Сэлинджер — Уна О’Нил

Не дождалась



22-летний Сэлинджер был молодым, никому не известным начинающим писателем, когда его представили 16-летней красавице Уне О’Нил, дочери лауреата Нобелевской премии по литературе Юджина О’Нила. Ученица престижной школы Манхэттена общалась с золотой молодежью Нью-Йорка и блистала в разделе светских хроник модных журналов — в нее сложно было не влюбиться. После непродолжительных романов с мультипликатором Питером Арно и режиссером Орсоном Уэллсом девушка начала встречаться с Сэлинджером.

Весной 1942 года молодого писателя призвали в армию. Он еще не знал, что впереди его ждала школа контрразведки, высадка в Нормандии, участие в битвах на фронтах Второй мировой войны, работа с военнопленными, освобождение концлагерей... Но в одном Сэлинджер был уверен точно: вернувшись домой, он сделает предложение любимой. Между тем, уже 17-летняя Уна переехала из Нью-Йорка в Калифорнию ради карьеры голливудской актрисы.

Сэлинджер писал ей регулярно. Эти письма были настолько прекрасны, что, по словам Хантера Томпсона, их общая подруга Кэрол Маркус с разрешения Уны переписывала некоторые фрагменты и отправляла их своему парню, писателю Уильяму Сарояну. Как результат — Маркус и Сароян поженились.

А вот Сэлинджеру и О’Нил так и не суждено было связать свои жизни узами брака. Через год после призыва молодой литератор увидел свою девушку на первой полосе таблоида — улыбающуюся, в свадебном платье, рядом с... 54-летним актером и режиссером Чарли Чаплиным. Взбешенный Джером написал Уне письмо, в котором представил ее первую брачную ночь со стариком, употребляющим таблетки для увеличения потенции.

Молодой человек оказался неправ. О’Нил прожила с Чаплиным счастливые 35 лет вплоть до его смерти и родила ему 8 детей. Что же касается Сэлинджера, то он несколько раз женился, но все браки заканчивались разводами.

Источник