Выдержки из Биографического очерка А.М. Скабичевского

Мы родом из детства, словно из какой-нибудь страны…
Антуан де Сент-Экзюпери

М.Ю.Лермонтов 4 г.
Читать далее...

Пушкин глазами современников
О том, каким видели и запечатлели своего гениального современника профессиональные художники и дилетанты, русские и иностранцы; а также цитаты из воспоминаний о Пушкине.



...Быть может (лестная надежда)

Укажет будущий невежда

На мой прославленный портрет,

И молвит: то-то был Поэт!

Прими ж мои благодаренья,

Поклонник мирных Аонид,

О ты, чья память сохранит

Мои летучие творенья,

Чья благосклонная рука

Потреплет лавры старика!...

1823 строки из «Евгения Онегина»



Читать далее...

Историко-бытовые зарисовки об А.С. Пушкине

"Пусть бы всякий сносил в складчину все, что знает не только о Пушкине, но и о других замечательных мужах наших. У нас все родное теряется в молве и памяти, и внуки наши должны будут искать назидания в жизнеописаниях людей не русских, к своим же поневоле охладеют, потому что ознакомиться с ними не могут; свои будут для них чужими, а чужие сделаются близкими. Хорошо ли это?"
(В. И. ДАЛЬ)

Читать далее...

О Гончаровой без прикрас

«Правды Твоей не скрывал в сердце моем».
(Из Псалтыря, при отпевании усопшего Пушкина)

"...Александр Пушкин, вопреки советам всех своих друзей, пять лет тому назад вступил в брак, женившись на Наталье Гончаровой, совсем юной, без состояния и необыкновенно красивой. С очень поэтической внешностью, но с заурядным умом и характером она с самого начала заняла в свете место, подобавшее такой неоспоримой красавице. Многие несли к ее ногам дань своего восхищения, но она любила мужа и казалась счастливой в своей семейной жизни. Она веселилась от души и без всякого кокетства, пока один француз по фамилии Дантес, кавалергардский офицер, усыновленный голландским посланником Геккерном, не начал за ней ухаживать...Семейное счастье начало уже нарушаться, когда чья-то гнусная рука направила мужу анонимные письма, оскорбительные и ужасные, в которых ему сообщались все дурные слухи, и имена его жены и Дантеса были соединены с самой едкой, самой жестокой иронией"
(Д.Ф.Фикельмон. Из дневника)


Читать далее...

ПОСЛЕДНИЙ ПУТЬ
(о Льве Николаевиче Толстом)
7 [20] ноября 1910 на станции Астапово, Рязанской губернии скончался лев Николаевич Толстой

“Восемьдесят тысяч лье вокруг себя самого”. Так говорил один из современников о духовных исканиях Л.Н. Толстого. Дневники, письма, произведения и их варианты, мемуарная литература - всё свидетельствует о справедливости сказанных слов. Он сумел рассказать о себе столько, сколько не сделал ни один живущий на этой земле человек: из 90 томов его Полного собрания сочинений 13 – это дневники жизни, 31 – письма (их там более 10 000), а каждое произведение – частица его души, мыслей, чувств. Как-то он заметил, что, опуская перо в чернильницу, он оставляет там кусок своего мяса.
28 октября (10 ноября) 1910 Толстой тайно ушёл из Ясной Поляны, по дороге простудился и скончался на станции Астапово 7(20).11.1910, Рязано-Уральской железной дороги (ныне станция Лев Толстой Липецкой области).
Из воспоминаний сына писателя С.Л. Толстого о последнем дне жизни отца...
Читать далее...

Аксиомы от Льва Толстого

Лови минуты счастия, заставляй себя любить ,влюбляйся сам! Только это одно настоящее на свете — остальное все вздор.

Уважение выдумали для того, чтобы скрывать пустое место, где должна быть любовь.

Позор и срам! Одного боишься — это встречаться с русскими за границей.
Читать далее...

О жизни Блока

Жизнь Блока была на поверхностный взгляд (но, конечно, только на поверхностный взгляд) необыкновенно счастливой, безоблачной. Русская действительность, казалось бы, давно уже никому не давала столько уюта и ласки, сколько дала она Блоку. С самого раннего детства

Он был заботой женщин нежной
От грубой жизни огражден.

Блок был последний поэт-дворянин, последний из русских поэтов, кто мог бы украсить свой дом портретами дедов и прадедов.
Барские навыки его стародворянской семьи были облагорожены её высокой культурностью. Из поколения в поколения семья эта труженически служила наукам, но самая преемственность духовной культуры была в ту пору привилегией дворянских семейств — таких, как Аксаковы, Бекетовы, Майковы.
И обличье у него было барское: чинный, истовый, немного надменный. Даже в последние годы — без воротника и в картузе — он казался переодетым патрицием. Произношение слов у него было старинное, книжное: он говорил, например, не „на балу”, а „на бале”. Слова, которые обрусели недавно, он произносил на иностранный манер: не мебель, но мэбль (meuble). Однажды я сказал ему, что в знаменитом стихотворении „Осенний вечер был…” слово „сэр” написано неверно, что нельзя рифмовать это слово со словом „ковёр”. Он ответил после долгого молчания:
— Вы правы, но для меня это слово звучало тургеневским звуком, вот как если бы мой дед произнес его — с французским оттенком.
Читать далее...

Немного о поэзии Блока


Я помню ту ночь, перед самой зарёй, когда он впервые прочитал „Незнакомку”, — кажется, вскоре после того, как она была написана им. Читал он её на крыше знаменитой башни Вячеслава Иванова, поэта-символиста, у которого каждую среду собирался для всенощного бдения весь артистический Петербург. Из башни был выход на пологую крышу, и в белую петербургскую ночь мы, художники, поэты, артисты, опьянённые стихами и вином — а стихами опьянялись тогда, как вином, — вышли под белесое небо, и Блок, медлительный, внешне спокойный, молодой, загорелый (он всегда загорал уже ранней весной), взобрался на большую железную раму, соединявшую провода телефонов, и по нашей неотступной мольбе уже в третий, в четвёртый раз прочитал эту бессмертную балладу своим сдержанным, глухим, монотонным, безвольным, трагическим голосом. И мы, впитывая в себя её гениальную звукопись, уже заранее страдали, что сейчас её очарование кончится, а нам хотелось, чтобы оно длилось часами, и вдруг, едва только произнёс он последнее слово, из Таврического сада, который был тут же, внизу, какой-то воздушной волной донеслось до нас многоголосое соловьиное пение. И теперь всякий раз, когда, перелистывая сборники Блока, я встречаю там стихи о Незнакомке, мне видится: квадратная железная рама на фоне петербургского белесого неба, стоящий на её перекладине молодой, загорелый, счастливый своим вдохновением поэт и эта внезапная волна соловьиного пения, в котором было столько родного ему.
Читать далее...

«…Корабль, вздымающийся на гребень морского вала. Струи пены стекали по его склону. Гребень вала, распластанный корабельным килем, напоминал крылья гигантской птицы. Пена неслась в воздух. Паруса, полные неистовой силы шторма, валились всей громадой назад, чтобы, перейдя в вал, мчать судно к новым лавинам. Разорванные облака низко трепетали над океаном…»

Статья Инны РУДЕНКО
"Алые паруса ждут попутного ветра"
Как-то в Старом Крыму, проходя мимо маленького домика, встретилась я глазами с женщиной на его пороге. Поразил и запомнился навсегда цвет этих глаз - ясно-голубой, как крымское небо. То была жена Александра Грина, которой он посвятил свои "Алые паруса". А неподалеку, у его могильной плиты, могучее дерево пламенело от алых треугольников, оставленных многочисленными паломниками.
Читать далее...

Дуэль Лермонтова и Мартынова в жизни и в поэзии.
Лермонтов и Мартынов были знакомы с юности, из достойных дворянских семей, оба – богаты. Вместе учились в Школе гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров. Тогда же началось долгое соперничество между ними. Лермонтов и Мартынов состязались и в силовых упражнениях, и - в ловкости, и – в написании стихов.

М.Ю. Лермонтов. Школа гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров. Дортуар. Карандаш. 1832–1834
В Школе училось много хорошо образованных и способных дворянских детей. И Лермонтов, казалось, не выделялся среди них. А.И. Арнольди вспоминает в своих «Записках»: «Все мы писали тогда не хуже Лермонтова»…Но посвященное трагической гибели Пушкина лермонтовское стихотворение «Смерть поэта», сразу сделавшее автора знаменитым. За его страстные, обличительные и «вольнодумные» строки он был отправлен на Кавказ. Потом всеобщее восхищение поэмой "Бородино", окончание ссылки - и в письме В.А. Лопухиной Лермонтов рассказывает: «Я пустился в большой свет. В течение месяца на меня была мода, меня буквально разрывали... Все эти люди, которых я поносил в своих стихах, стараются осыпать меня лестью; самые хорошенькие женщины выпрашивают у меня стихи…»
Написан первый психологический роман в русской литературе - «Герой нашего времени». Первой выходит повесть «Бела». Пояляются подражатели. Однокашник Мартынов тут же начинает повесть со сходным сюжетом «Гуаша», где главный герой князь Долгорукий со своим благородством и добродушием являет собой полную противоположность эгоисту Печорину…Светский красавец Мартынов, тоже мнивший себя поэтом и писателем, с доброй ли душою относился он к всероссийской славе своего друга и соперника. Тайны чужой души - жила ли в нем прорвавшаяся потом зависть и ненависть на поединке, когда не дрогнула рука с наведенным пистолетом.
Читать далее...

«... перо гения всегда больше самого гения»
(Г. Гейне о Сервантесе в предисловии к немецкому изданию произведения о Дон Кихоте)

«Во всем мире нет глубже и сильнее этого сочинения. Зато пока последнее и глубочайшее слово человеческой мысли, это самая горькая ирония, которую только мог выразить человек, и если б кончилась земля, и спросили там, где-нибудь, людей: «Что вы, поняли ли вашу жизнь на земле и что об ней заключили?» - то человек мог бы молча подать Дон Кихота: «Вот мое заключение о жизни - можете ли вы за него осуждать меня?» (Ф.Достоевский «Дневник писателя» за 1876)

«в донкихотстве нам следовало бы признать высокое начало само-пожертвования, только схваченное с комической стороны». И далее: «Жить для себя, заботиться о себе Дон Кихот почел бы постыдным. Он весь живет /если можно так выразиться/, вне себя, для других, для своих братьев, для истребления зла, для противодействия враждебным человечеству силам...»(И. Тургенев из речи «Гамлет и Дон Кихот», произнесенной 10 января 1860 года на собрании «Общества нуждающимся литераторам и ученым»).

Альберт Эйнштейн, который постоянно перечитывал «Дон Кихота», говорил, что это ему «помогало сохранить моральные принципы в обществе циников».

Время возникновения романа «Дон Кихот» Сервантеса устанавливается лишь приблизительно - большая часть первого тома вышла в свет в 1605 году.
Вторая часть - в 1615 году.
В 2015 году Испания празднует четырёхсотлетие с даты публикации второго тома романа о Дон Кихоте, самой читаемой и переводимой книги в мире.
Далее от лица автора и его героев

«...Разве тут не мусульманин, разве это не самый дух Корана и меч его, простодушная величавость веры и грозная кровавая сила ее?» (Ф.М. Достоевский о «Подражаниях Корану»).

«Подражания Корану» А.С. Пушкина( с небольшими пояснениями)

I
(О ниспослании Корана Пророку, о могуществе Аллаха и о его милости к Мухаммаду и людям.)

Клянусь четой и нечетой,
Клянусь мечом и правой битвой,
Клянуся утренней звездой,
Клянусь вечернею молитвой:

Нет, не покинул я тебя.
Кого же в сень успокоенья
Я ввел, главу его любя,
И скрыл от зоркого гоненья?

Не я ль в день жажды напоил
Тебя пустынными водами?
Не я ль язык твой одарил
Могучей властью над умами?

Мужайся ж, презирай обман,
Стезею правды бодро следуй,
Люби сирот, и мой Коран
Дрожащей твари проповедуй.

(Слова поэта: «Люби сирот» навеяны сурой Аль-Маидат («Подаяние»). Напоминание о том, что Пророк Мухаммад заботился о детях погибших мусульман.)


Дамаск, 1983, и футляры к нему
Читать далее...

Жди меня
История одного стихотворения, ставшего знаковым в жизни народа.
Таких в русской поэзии всего несколько. По большому счету - одно.




"Жди меня" читает К.Симонов



К. Симонов с военными корреспондентами
Читать далее...

Из книги Э. Рязанова "Неподведенные итоги"

«Фильм готов, его осталось только снять» Рене Клер

ОТВРАТИТЕЛЬНЫЙ РЕЖИССЕРСКИЙ ХАРАКТЕР
Когда в 1955 году я появился на «Мосфильме», то и не подозревал, что у режиссера должен быть какой-то специфический, особенный характер. Лишь бы способностей хватало! Я тогда представлял собой довольно-таки мягкого, уступчивого, даже безвольного человека. Конечно, не в такой степени, чтобы считать меня полной «тряпкой», но от стального режиссерского идеала я находился за много верст и много лет.
Для меня подлинной школой режиссуры во всех ее компонентах, и в особенности в становлении характера, стала «Карнавальная ночь». Тут я впервые оказался один на один против комплекса, именуемого «постановка фильма»...
Иван Александрович Пырьев, сознавая, что начинающему постановщику трудно охватить весь объем работы, вмешался в комплектование съемочной группы. Он хотел сплотить вокруг меня зрелых, знающих кинематографистов, которые окажут творческую помощь, подопрут меня своим опытом. В коллективе действительно собрались очень умелые люди. Все они были профессионалами высокого класса.
Возглавлять же этих талантливых людей пришлось мне — молодому, никому не ведомому, неоперившемуся режиссеру. А в кино, как известно, свято место пусто не бывает. Увидев, что постановщик — зеленый новичок, ничего еще не смыслящий и ничего не создавший, некоторые из них сразу же принялись меня учить, как надо снимать музыкальную комедию.
Частенько точки зрения сотрудников не только отличались друг от друга, но и, главное, абсолютно расходились с моим мнением. Я сообразил, что если буду спорить с каждым, то, во-первых, наживу в группе врагов, а мне с этими людьми надо пыхтеть в одной упряжке целый год. Во-вторых, я посчитал, что, если стану по каждому поводу убеждать и вводить всех в свою веру, у меня просто не хватит ни сил, ни времени на съемку картины. И тогда я начал воспитывать в себе умение всех слушать, не возражать, даже согласно кивать головой, а делать по-своему.


Читать далее...

Я сегодня с утра весела, улыбаются мне зеркала, олеандры кивают в окно. Этот мир восхитителен... Но если-б не было в мире зеркал, мир на много скучнее бы стал. Если-б не было в мире стихов, больше было бы слёз и грехов и была бы, пожалуй, грустней невралгических этих дней кошки-мышкина беготня - если б не было в мире меня.
Ирина Одоевцева

В день памяти Осипа Эмильевича Мандельштама поделилась воспоминаниями о нем из одной из моих любимых книг "На берегах Невы" под авторством совсем молоденькой тогда девушки, начинающей поэтессы Ирины Одоевцевой. Одоевцева, как ученица Николая Гумелева, была вхожа в тесный круг знаменитых литераторов Петрограда, и смогла как-то легко передать очень непростую атмосферу того времени.
...Поэты веселились и смеялись в умирающем Петрополе

Гумилев так часто представлял Одоевцеву знакомым: «Моя ученица!», что Корней Чуковский предложил ей повесить на спину плакат «Ученица Гумилева». Но какой же была она сама? О ком и о чем могла писать стихи в холодном и голодном постреволюционном Питере молоденькая поэтесса. Тема очень знакома и любима и теперь - кошках!
Вот несколько строк из её воспоминаний о Мандельштаме, да и о ней самой:
"Как-то уже в весенний ветреный день, когда от оттепели на Бассейной голубели и потягивались рябью огромные лужи-озера, я увидела шедшего по противоположному тротуару Мандельштама. Он смотрел прямо на меня, трясясь от смеха. Помахав мне шляпой, стал торопливо перебираться ко мне, разбрасывая брызги и зачерпывая калошами воду.
Смеясь все сильнее, он подошел ко мне и я не могла не присоединиться к его смеху. Так мы и простояли несколько минут, не переставая смеяться, пока Мандельштам не объяснил мне между двумя взрывами смеха:
— Нет, представьте себе. Я иду в Дом Литераторов. Думаю, встречу там и вас. И вспомнил вашу «Балладу о котах». А тут вдруг кошка бежит, а за ней, за ней другая. А за кошками — тут смех перешел в хохот и клекот. — За кошками — вы! Вы идете! За кошками! Автор Котов!"



Потомись еще немножко
В этой скуке кружевной.

На высокой крыше кошка
Голосит в тиши ночной.
Тянется она к огромной,
Влажной, мартовской луне.

По кошачьи я бездомна,
По кошачьи тошно мне.
Читать далее...

Поэтесса Ирина Одоевцева, живя в Париже и общаясь в тесном кругу русской эмиграции, сохранила свои воспоминания в книге "На берегах Сены" - "Я счастлива, что могу донести до вас, мои дорогие читатели, дыхание и чувства тех, кто так долго жил без родины, счастлива, что могу их сегодня для вас воскресить."
Вот небольшая часть главы о писательнице Тэффи (Надежды Лохвицкой)
Красавица Ирина Одоевцева в пору парижских встреч с Тэффи была еще молода, а яркая, блестящая Тэффи, увы, уже нет. Но общая тема для разговоров у них была всегда - это кошки, которые были любимы обеими и служили объектом для творчества.
о кошках Одоевцевой
Тэффи о кошках

* * *
— Мне было бы не так грустно и скучно в этом противном Биаррице, если бы у меня была кошка, — мечтательно говорит Тэффи, снова сидя со мной на террасе кафе. — С кошкой мне было бы легче. Только чем бы я стала ее кормить? Ведь я и сама живу впроголодь. А кошка ужасная привередница — той дряни, которой я питаюсь, я ей давать не посмела бы. Да она бы только фыркнула презрительно — станет она рютабагу есть!
Замяукала бы, требуя печенки или рыбы. Но где их взять? Нет, лучше уж одной мучиться. Что бы я стала делать, если бы моя кошка от голода кричала?
Да, Тэффи любит кошек. Так же, как Колетт. Обе они о кошках много писали.

— Я просто не понимаю, - как можно не любить кошек, - продолжает Тэффи. Для меня человек, не любящий кошек, всегда подозрителен, с изъяном, наверное. Неполноценный. Вот даже Вера Николаевна Бунина - на что, уж, кажется она добра и мила, а что она не переносит кошек, боится их, как стена между ней и мной. Близости, дружбы настоящей между нами быть не может. Всегда чувствую ее отчужденность. Симпатизирую ей сдержанно, признаю все ее бесспорные качества. Но кошек ей простить не могу. Люди для меня делятся на тех, кто любит кошек и кто их не любит. Человек, не любящий кошек, никогда не станет моим другом. И наоборот, если он кошек любит, я ему много за это прощая и закрываю глаза на его недостатки. Вот, например, Ходасевич. Он любил кошек и даже написал стихи о своем коте Муре…


Смотреть

Прогулявшись недавно на ЛиРу по Патриаршьим ( Из) и почти воочию налюбовавшись местом, откуда М.Булгаков начал действие романа Мастер и Маргарита, так захотелось встретить на этих зеленых аллеях (нет, не всю дьявольскую троицу Азазелло, Бегемота и Коровьева), а хотя бы только Бегемота - любимца всех читателей, наверное самого известного персонажа черного жирного и вальяжно-ленивого кота, отличительной чертой которого было то, что он ходил на задних лапах:
«…Третьим в этой компании оказался неизвестно откуда взявшийся кот, громадный, как боров, черный, как сажа или грач, и с отчаянными кавалерийскими усами. Тройка двинулась в Патриарший, причем кот тронулся на задних лапах».
Что же это за странное, прямоходящее очаровательно-ужасное создание?
Прототипом кота был естественно кот, огромный серый домашний питомец Булгаковых Флюшка (по свидетельству второй жены Булгакова Л. Е. Белозерской). Видимо, какие-то Флюшкины повадки, возможно и не очень хорошие, достались Бегемоту, только масть пришлось поменять - служба в свите князя темных сил обязывает: черных котов издавна связывали с нечистой силой и недобрыми предзнаменованиями.
И имя черному коту досталось новое, а может и не новое вовсе? Да и почему Бегемот? Только ли оттого, что большой, «как боров»?
Высказывались предположения, будто имя кота скопировано с названия популярного в 1920-е годы юмористического журнала «Бегемот».
Вероятно и то, что имя "Бегемот" происходит из легенд о дьяволе обжорства и мифологическом звере ветхого завета. Бегемот в демонологической традиции - это демон желаний желудка. Отсюда необычайное обжорство кота, особенно в Торгсине, когда он без разбора заглатывает всё съестное.
В набросках Булгакова к «Мастеру и Маргарите» содержится много выписок из книги М.А.Орлова «История сношений человека с дьяволом», опубликованной в 1904 году. В ней, в частности, есть глава о французском священнике Урбане Грандье и «луденских одержимых». Там, в частности, описывалось дело французской игуменьи Анны Дезанж , жившей в XVII в. и одержимой семью дьяволами, причем пятый бес был Бегемот. Этот бес изображался в виде чудовища со слоновой головой, с хоботом и клыками. Руки у него были человеческого фасона, а громаднейший живот, коротенький хвостик и толстые задние лапы, как у бегемота, напоминали о носимом им имени.
В исследовании И. Я. Порфирьева «Апокрифические сказания о ветхозаветных лицах и событиях», которое было явно знакомо Булгакову – упоминалось морское чудовище Бегемот, вместе с Левиафаном – обитающее в невидимой пустыне «на востоке от сада, где жили избранные и праведные».
Но наш кот не был бы Бегемотом, если бы не имел еще и человекоподобный облик, а иногда и вовсе оборачивался человеком – этакий кот-оборотень.
Очеловечиванием котов занимался еще Шарль Перро (сказка «Кот в сапогах»). Позднее Э.Т.А. Гофман (один из любимейших писателей Булгакова) сочинил «Житейские воззрения кота Мурра».
Но ближе всех к «бегемотовской» теме подступил русский писатель XIX века Антоний Погорельский, автор замечательной сказки «Черная курица», а также фантастической повести «Лафертовская маковница» (1825). Там у старухи-ведьмы жили черный кот и девушка-сирота Маша:
«Бросив нечаянно взгляд на черного кота, она увидела на нем зеленый мундирный сюртук; а на месте прежней круглой котовой головки показалось ей человеческое лицо…» Дальше – больше: кот превращается в «мужчину небольшого росту» с хитрым взглядом и вкрадчивым поведением, он представляется девушке чиновником Мурлыкиным и, по наущению ведьмы, даже сватается к ней. Но в самый ответственный момент слышится лай собаки, и Мурлыкин совсем по-кошачьи пускается наутек…
Наш же Бегемот во время последнего полёта принимает несколько иной облик: «худенького юноши, демона-пажа, лучшего шута, какой существовал когда-либо в мире».
... И тут возникает еще одна версия - Кот Бегемот как боевой соратник Ленина и Красина.
Литературовед А. Барков высказал предположение, что «прототипом юного рыцаря-пажа в облике кота Бегемота» был профессиональный пианист Николай Буренин, он же член вооружённого подполья РСДРП(б) с 1904 года «Герман»:
"...не является ли в свою очередь прототипом юного рыцаря-пажа в облике кота Бегемота другой красинский боевик — Н.Е. Буренин (партийные клички — "Герман", "Герман Федорович"; не отсюда ли шутливое обращение Воланда к коту — "окаянный ганс"?), — интеллигентнейший человек, сопровождавший в эмиграции Горького и Андрееву? Профессиональный музыкант (не отсюда ли белый фрачный галстук Бегемота?), в Америке и на Капри он каждый вечер играл для Горького его любимого Грига, аккомпанировал пению Ф.И. Шаляпина... Не вызывает ли это, в свою очередь, ассоциации с фразой Воланда "О, трижды романтический мастер, неужто вы не хотите ... вечером слушать музыку Шуберта?"


Бегемотные портреты и цитаты

«Я – гражданин села, которое лишь тем и будет знаменито, что здесь когда-то баба родила российского скандального поэта»




огромный портрет Сергея Есенина на берегу Оки

В государственном музее-заповеднике С.А. Есенина в селе Константиново Рыбновского района Рязанской области.
В состав музейный комплекса в селе Константиново вошли крестьянская усадьба Есениных, поместье Л.И. Кашиной с усадебным домом и парком, храм Казанской иконы Божией Матери, здание бывшей второклассной учительской школы в г. Спас-Клепики.

«Не искал я ни славы, ни покоя
Я с тщетой этой слав знаком
А сейчас, как глаза закрываю,
Вижу только родительский дом…»

Есенины поселились в Константиново в 1871 году. Дед поэта купил землю. Мечтал об усадьбе, но денег хватило лишь на небольшой клочок земли. Никита Осипович Есенин построил дом, в котором 21 сентября (3 октября по новому стилю) 1895 года и родился Сережа Есенин. Старый дом в 1922 году уничтожил пожар. Спустя два года отстроились заново. Этот дом и дошел до наших дней.
Здесь и открыли музей.
Смотреть