Чем заняться вечером, если вы — русский дворянин первой половины XIX века, к тому же холостой? Можно отправиться в театр или на бал, но на первый вам понадобится абонемент, а второе случается не так уж часто, как хотелось бы. Лучше всего пойти в какой-нибудь из светских салонов — как это делала культурная интеллигенция и известные гости Санкт-Петербурга.
Салон Оленина
Алексей Николаевич Оленин
Если мы решим, что судьба звезды литературно-аристократического салона всегда была удивительно счастливой, то жестоко в сем ошибемся. Жизнь одной из известнейших девиц пушкинской и лермонтовской эпохи Анны Алексеевны Олениной – прямое тому доказательство.
Но сначала несколько слов об ее родителях, ибо они создали ту атмосферу, в которой выросла сия девушка.
Салон Президента Академии художеств и директора Публичной библиотеки Алексея Николаевича Оленина не мог не быть одним из главных очагов (точнее – камельков) культуры Северной Пальмиры в начале 19-го столетия.
Салон Олениных в Приютине
Рыженький и горбатенький, но необычайно легкий в общении, остроумный и любезный Оленин удивительно сочетал в себе сердечность, ум, глубокую образованность с потрясающей способностью к «искательству», то есть, был ловчайшим и тончайшим чинодралом и бюрократом. И если выбирать ему приходилось между музами и карьерой, он всегда бестрепетно предпочитал второе. Когда несчастный поэт Дельвиг навлек на себя немилость властей, Оленин тотчас уволил его со службы.
Когда настала пора аракчеевщины, именно Оленин предложил академикам (имелась в виду Академия наук) выбрать унтера Аракчеева в ее почетные члены. На осторожный вопрос о научных достижениях кандидата Оленин ответил: «Он очень близок к государю!» На это один из академиков резонно возразил, что придворный кучер к государю еще ближе, так давайте сперва выберем его. За это насмешник расплатился ссылкой, а Оленин… Он процветал всегда.
Особое внимание стоит обратить на хозяина салона, который слывет знатным меценатом и содержит дачу где-нибудь под Петербургом, например с характерным названием «Приютино».
Дом в Приютино
О ней вы, вероятно, уже слышали как о «приюте русских поэтов». Там вы получите собственную комнату и будете полностью свободны в выборе досуга: сможете гулять, кататься верхом, петь, плясать, участвовать в ярмарках и, конечно же, любоваться природой. Как Василий Жуковский, Александр Грибоедов, Александр Пушкин или Константин Батюшков.
Супруга успешного вельможи Елизавета Марковна также отличалась удивительной сердечностью (иные думали, напускной). Порой даже недомогая, она лежала на кушетке среди гостей и улыбалась им ненасильственно…
Оленин оставался в общем-то литературным старовером, примыкал к «Обществу любителей российской словесности», отчего в его доме бывали И.А. Крылов (он сделался здесь своим, совершенно домашним человеком) и Г.Р. Державин. Но «новые времена – новые песни», и в салоне появляются В.А. Жуковский, П.А. Вяземский, К.Н. Батюшков. Со временем здесь зазвучит голос М.И. Глинки, а лучшие художники украсят оленинский дом и его дачу в Приютино весьма изящно…
1800
Эта дача – первый на Руси прообраз совписовских «домов творчества». Вы только вообразите: прекрасный дом в живописной местности неподалеку от столицы, каждому гостю предоставлена удобная комната, а расписание составлено так, что кроме выходов к столу творческий человек полностью располагает своим временем. Может верхом кататься, может из лука или из ружья стрелять, может гулять, может дурачиться, играть в шарады, петь и плясать, участвовать в «ярмарках», где все одевались в народные костюмы…
Конечно, может и как-то творить, если ему не мешает шум гостей или звон стрел Амура. А этот звон с годами раздавался все громче: у Оленина было пятеро детей и одна воспитанница. В нее-то, Анну Фурман, и влюбились сначала переводчик Гомера Н.И. Гнедич, а потом поэт Батюшков. Это о ней написал он одно из своих самых известных стихотворений:
О память сердца! Ты сильней
Рассудка памяти печальной
И часто прелестью своей
Меня в стране пленяешь дальней.
Я помню голос милых слов,
Я помню очи голубые,
Я помню локоны златые
Небрежно вьющихся власов.
Моей пастушки несравненной
Я помню весь наряд простой,
И образ милый, незабвенный
Повсюду странствует со мной.
Хранитель гений мой, любовью
В утеху дан разлуке он:
Засну ль – приникнет к изголовью
И усладит печальный сон.
Анна Федоровна Фурман (1791-1850) - дочь саксонца, служившего в России. После смерти матери воспитывалась в семье президента Академии художеств А.Н. Оленина. Живя у Олениных, постоянно встречалась с гостями этой семьи: ребенком была любимицей Г.Р. Державина. Н.И. Гнедич давал ей уроки; влюбленный в нее К.Н. Батюшков посвятил ей несколько стихотворений. Достигнув 25 лет, переехала к отцу в Дерпт, а затем в Ревель, где в 1821 (1822?) году вышла замуж за Вильгельма-Адольфа Оома. Вскоре ее муж был определен на службу учителем и надзирателем при Воспитательном училище Академии художеств в Петербурге. Овдовев в 1827 году, А.Ф. Оом заняла должность главной надзирательницы Воспитательного дома в Петербурге. Современники вспоминали об ней как о "русской красавице", "прелестной и высоконравственной особе". Сестра декабриста Андрея Федоровича Фурмана
Перед началом вечера опытная хозяйка расставляла мебель, например кресла для гостей, которые будут центром внимания, и легкие стулья — для тех, кто будет окружать их в качестве внимательных слушателей. Она умела устроить так, чтобы для всех собеседников создавались уютные группы, чтобы каждый совершенно естественно, как бы случайно оказывался рядом с тем собеседником, кто ему лучше всего подходил.
А. Оленина, 1839 г.
А Анна Фурман вышла за посредственного, но солидного человека. Правда, он рано ушел из жизни, и ей все равно пришлось трудом зарабатывать на кусок хлеба…
Когда внуки спрашивали дочь Олениных Анну, почему она не вышла за Пушкина, та отвечала: «Он же был небогат!» Впрочем, все, что связано с Аннетт Олениной и Пушкиным – это особый рассказ.
А.А. Оленина с подругами (в центре В.А.Оленина (?), слева А.Ф. Фурман). Худ. К. Гампельн. Около 1821 г.
Итак, среди детей Олениных блистала Аннетт Оленина или по-домашнему Анета. Она была умна, хрупка, у нее была едва ли не самая маленькая и очаровательная ножка во всем Питере. Как только Анета вышла в свет, ее тотчас заметили. От поклонников отбоя не было. Она стала признанным всеми центром притяжения оленинского салона.
У ее ног – сам Пушкин! Он только что вернулся из ссылки (1828 год). В свое время здесь он встретил родственницу хозяйки А.П. Керн. Ей он, как, известно, посвятил свой шедевр и несколько грубоватых, но проницательных замечаний…
Зато Олениной достались не горькие ягодки, а только красивенькие цветочки. И какие! Пушкин просто бредил ей в 1828 году: «Ты и вы», «Город пышный, город бедный……
В Олениной Пушкина привлекала юность, оригинальность душевного склада (как казалось ему тогда), маленькие ножки и дивно выразительные глаза:
А. Оленина, 1825 г.
Какой задумчивый в них гений,
И сколько детской простоты,
И сколько томных выражений.
И сколько неги и мечты!
Потупит их с улыбкой Леля –
В них скромных граций торжество;
Поднимет – ангел Рафаэля
Так созерцает божество!
С «детской простотой» Анета тогда же записывала в своем дневнике: Пушкин «довольно скромен, и я даже с ним говорила и перестала бояться, чтоб не соврал чего в сентиментальном роде». В дневнике не раз отмечена физическая некрасота нашего гения…
Вообще-то сердце ее было уже занято совершенно пустым, но блестящим, по отзывам всех, болваном. Но эти же «все» упорно «женят» на ней Пушкина. Вроде бы ему, «небогатому», даже самого отца Анеты удалось уломать. Однако ж Анета всячески выступает за женское равноправие в матримониальном вопросе, – выступает, впрочем, лишь на страницах своего дневника: «Ум женщины слаб, говорите вы? Пусть так, но рассудок ее сильнее. Да ежели на то пошло, то, оставив в стороне повиновение, отчего не признаться, что ум женщины так же обширен, как и ваш, но что слабость телесного сложения не дозволяет ей высказывать его? Ведь медведь людей ломает, зато пчела мед дает».
Комната девушки 20-е гг. 19 в.
Говорят, Пушкин сам сорвал помолвку. А через год написал еще один свой любовный шедевр – «Я вас любил…» Он тоже обращен к ней, Анете Олениной, но спустя три года поэт пометит рядом с автографом стихотворения по-французски: «давнопрошедшее».
Между тем, блестящей Анете вовсе не так легко оказалось выйти замуж. Всего какой-то год-полтора вились вокруг нее женихи, а потом…
Анета страдает молча, замыкается в женской дружбе, увлекается серьезным чтением (Гегель, Фихте). Ей всерьез грозит участь остаться старой девой и сделаться «синим чулком». Пушкин писал Олениной стихи пылкие, а Лермонтов – уже только шутливые…
В 1838 году умирает Елизавета Марковна. Теперь на руках Анеты весь дом и безутешный больной отец. Только в 1842 году, 34-х лет, Анна Оленина становится женой господина Андро – побочного сына графа Ланжерона. Внешне партия из удачных: Андро богат, ему принадлежат родовой замок во Франции и роскошная вилла в австрийских Альпах. Он успешен: становится правителем Варшавы, вторым после наместника человеком в той части Польши, что была присоединена к Российской империи.
Портрет А. Олениной работы О. Кипренского
Через год умирает отец Анеты, но жизнь продолжается: Анна Алексеевна рожает мужу детей, она вся в домашних хлопотах. Вот только глаза очень грустны на тогдашних ее портретах. Генерал Андро обожает ее, но болезненно ревнив, раздражителен и деспотичен, и ненавидит все, что связывает ее с замечательными людьми, которые украсили ее юность.
Но как только муж умер, Анета бросила все свои замки и виллы и уехала в деревню Дережну на Волынь, куда уже давно был отправлен сундук с реликвиями ее молодости: альбомами, дневниками, сувенирами, автографами Пушкина и Жуковского, Лермонтова и Гнедича. Кокетство юности стало сердечной памятью старости.
Анна Алексеевна дожила до 80-ти лет, она скончалась в 1888 году, окруженная предметами, которые доказали ей правоту «неудачных» строк Батюшкова:
О память сердца! Ты сильней
Рассудка памяти печальной…
В принципе, салон – понятие растяжимое. Были салоны-храмы, капища красоты и талантов его хозяйки (как у Голицыной и З. Волконской), были политические кружки с целью влиять на общественное мнение в пользу правительства и плести интриги (салон Нессельроде), были салоны, оппозиционные ко Двору (салон жены Михаила Павловича великой княгини Елены Павловны).
Н. Карамзин
Но был среди петербургских салонов совершенно особенный. Его можно было б назвать «семейным приютом муз». Не в том смысле, что его хозяйка (точнее, хозяйки) были художественно одарены, а в том смысле, что нигде литераторы и художники (но особенно все-таки литераторы) не чувствовали себя так по-домашнему уютно и непринужденно. Гостей здесь ждали ежевечерне. В красной гостиной с простыми соломенными креслами царили самовар и… русский язык! Это была единственная гостиная в Питере, где в то время предпочитали родную речь и НИКОГДА не играли в карты. Поэты в скромных сюртуках и заехавшие мимоездом одетые по бальному первые красавицы, дипломаты и провинциальные родственники, – все находили для себя интерес и душевное отдохновение в салоне, который вели жена (а потом вдова) историка Карамзина Екатерина Андреевна и ее дочери Софья и Екатерина.
Вот картина салона Карамзиных из черновых набросков к «Евгению Онегину»:
В гостиной истинно дворянской
Чуждались щегольства речей
И щекотливости мещанской
Журнальных чопорных судей.
Хозяйкой светской и свободной
Был принят слог простонародный…
И новичка-провинциала
Хозяйка спесью не смущала:
Равно для всех она была
Непринужденна и мила…
У Карамзиных вы поймете, что действительно правят бал в великосветском обществе женщины: умные, красивые, талантливые. Выбирать салон, проводимый женщиной, можно по самым разным критериям. Если умные мысли и вдохновение приходят к вам лишь в ночное время, а сон, по вашему мнению, для слабых духом, то поезжайте к Евдокии Голицыной, которую называют «принцессой ночи» за страх умереть в это время суток.
Здесь вы встретите Петра Вяземского, Василия Жуковского, Константина Батюшкова, в беседе с которыми ночь пролетит незаметно. Если гуманитарные темы вас не увлекают, отличным собеседником станет сама Евдокия Ивановна: она неплохо разбирается в высшей математике и метафизике. А в 1835 году под руководством профессора Михаила Остроградского даже выпустила сочинение на французском языке «Анализ силы».
В отличие от обедов или балов, содержать салон не было разорительным: сюда приходили не объедаться. Фрейлина Анна Тютчева свидетельствует о салоне Карамзиных: «…угощение состояло из очень крепкого чая с очень густыми сливками и хлеба с очень свежим маслом…»
Прекрасные дамы из семьи великого историографа держали салон несколько десятилетий. В первые годы карамзинский салон был чуть ли не единственным в Северной столице, где «говорили по-русски и не играли в карты»; со временем это, конечно, изменилось — во многом благодаря творимой здесь культуре. Например, именно здесь авторами были впервые прочтены вслух лермонтовский «Демон» и гоголевские «Мертвые души». Недаром писатель Иван Панаев писал: «Чтобы получить литературную известность в великосветском кругу, необходимо было попасть в салон г-жи Карамзиной».
Дочь свободной любви, Екатерина Андреевна умела внушить к себе почтение любому, кто с ней общался. В паре с ней царь Александр Первый любил открывать балы. Его любимая сестра Екатерина писала Карамзину совершенно восторженно: «Не смею высказать Екатерине Андреевне всего того, что я о ней думаю… Обнимая ее ото всего сердца, предоставляю ей самой об этом догадаться. Верьте истинному моему уважению».
Известно, что Пушкин был обделен любовью и вниманием матери, и влюбился в Екатерину Андреевну Карамзину не столько как в женщину, сколько именно как в идеал матери. Он делился с ней тревожной своей радостью накануне женитьбы. Умирая, поэт попросил ее благословить его. Карамзина сделала это издалека, тогда Пушкин попросил ее подойти к нему, поцеловал ей руку. Она зарыдала и вышла…
Екатерина Андреевна была моложе мужа почти на 20 лет.
Конечно, очень пылкой любви с ее стороны не было, но возникла глубочайшая симпатия, уважение, прочная привязанность. Екатерина Андреевна помогала мужу в его трудах как редактор, литературный сотрудник, литературный агент… Падчерицу Софи (дочь Карамзина от первого брака) она воспитала как родную. После смерти Карамзина в 1826 году Екатерина Андреевна сохранила свой салон, расширила и укрепила светские и придворные связи, хотя не любила великосветской суеты, – и все ради детей: приемной Софи и своих Катрин и двух сыновей.
Софи Карамзина
Увы, на судьбе Софи это очень счастливо все ж таки не сказалось… Остается удивляться, как эта милая и очень живая девушка (несколько экзальтированная и инфантильная) так и не «составила себе партию»! Может, она казалась возможным женихам слишком уж экзальтированной? Ей ничего не стоило, например, остановить на всем скаку лошадь и закричать своим спутникам: «Смотрите, этот пейзаж, совсем как в романе ***». С годами она все меньше обращала внимание на свою внешность и, по воспоминаниям А.О. Смирновой-Россет, зимой и летом ходила по Питеру в драных башмаках.
Софи не была слишком умной и не поняла трагической подоплеки пушкинской дуэли. Зато сам поэт задолго до этого как бы прозрел ее не очень удачно сложившуюся жизнь. Ей посвятил он вот эти строки:
В степи мирской, печальной и безбрежной,
Таинственно пробились три ключа:
Ключ юности, ключ быстрый и мятежный,
Кипит, бежит, сверкая и журча;
Кастальский ключ волною вдохновенья
В степи мирской изгнанников поит,
Последний ключ, холодный ключ забвенья,
Он слаще всех жар сердца утаит.
Софи тогда исполнилось 18-ть…А в альбоме 39-летней Софи другой гений – Лермонтов – шутливо отметил наметившийся перелом в своем мироощущении:
Любил и я в былые годы,
В невинности души моей,
И бури шумные природы,
И бури тайные страстей.
Но красоты их безобразной
Я скоро таинство постиг,
И мне наскучил их несвязный
И оглушающий язык.
Люблю я больше год от году,
Желаньям мирным дав простор,
Поутру ясную погоду,
Под вечер тихий разговор,
Люблю я парадоксы ваши
И ха-ха-ха, и хи-хи-хи,
Смирновой штучку; фарсу Саши
И Ишки Мятлева стихи…
Дамская гостиная, 1840-е гг.
Софи была если не душой карамзинского кружка, то уж точно его главною егозой. В салоне ее прозвали «Самовар-пашой», потому что на ней лежала обязанность разливать гостям чай.
В 40-е годы салон Карамзиных занял первое место среди русских литературных салонов. Молодой тогда И.И. Панаев не без иронии пишет: «Чтобы получить литературную известность в великосветском кругу, необходимо было попасть в салон г-жи Карамзиной – вдовы историографа. Там выдавались дипломы на литературные таланты. Это был уже настоящий великосветский литературный салон с строгим выбором, и Рекамье этого салона была С.Н. Карамзина, к которой все известные наши поэты считали долгом писать послания».
Катрин Карамзина-младшая
Софи Карамзина скончалась на пороге новой эпохи, в 1856 году, 54-х лет от роду. Но и на смертном одре она сохранила и детскость и светскость, повторяя в бреду, что «смерти нет, смерть одно ведь жеманство» (из письма Ф.И. Тютчева).
Родная дочь Екатерины Андреевны, тоже Екатерина, отличалась строгим и спокойным характером своей матушки. Она вышла за князя Мещерского, доброго, но совершенно невыразительного человека, и в своей семье играла первую скрипку. У нее тоже был свой салон, с несколько политическим уклоном. Консервативным, надо сказать. А их сын князь В.П. Мещерский стал со временем одним из самых ярых, но не слишком-то бескорыстных защитников монархии и реакции…
Впрочем, то была уже совершенно другая эпоха…
Александр Грибоедов впервые представил публике комедию «Горе от ума» в салоне уже знакомой вам Евдокии Голицыной в 1825 году. А вот Михаил Лермонтов и Николай Гоголь считали, что нет места, более подходящего для презентации произведений, чем салон Карамзиных. Именно там они впервые читали «Демона» и «Мертвые души». Там же и делились своими мыслями в альбомах барышень — только с их личного разрешения или просьбы. Так, Лермонтов писал в 1841 году в альбоме уже 39-летней Софьи Карамзиной, дочери Николая Карамзина от первого брака:
Люблю я больше год от году,
Желаньям мирным дав простор,
Поутру ясную погоду,
Под вечер тихий разговор,
Люблю я парадоксы ваши
И ха-ха-ха, и хи-хи-хи,
Смирновой штучку; фарсу Саши
И Ишки Мятлева стихи…
Или в альбоме Евдокии Ростопчиной в том же году:
Я верю: под одной звездою
Мы с вами были рождены;
Мы шли дорогою одною,
Нас обманули те же сны.
Если вы остро чувствуете призвание к литературе и испытываете потребность целенаправленно и упорно работать, не расточая время на комплименты дамам, отправляйтесь в исключительно мужской салон Василия Жуковского — известного наставника молодежи и душеприказчика Пушкина. Здесь вы встретите Николая Гнедича, Петра Вяземского и видного сановника, реформатора Михаила Сперанского с уже известным вам Алексеем Олениным. Кроме того, если Жуковский распознает в вас талант и проникнется к вам симпатией, то, вероятно, сделает все, чтобы уберечь от царского гнева, если вдруг вы станете писать оппозиционные стихи..
.Загляните в салон Евдокии Голицыной в 1817 году — и вы увидите, что у ног ее — 18-летний Пушкин, о котором Карамзин пишет не без иронии: «Поэт Пушкин у нас в доме смертельно влюбился в Пифию Голицыну и теперь уже проводит у нее вечера: лжет от любви, сердится от любви, только еще не пишет от любви…»
В России даже в 18 веке настоящими салонами и не пахло. Эрмитажный кружок при Екатерине Второй был салоном лишь по видимости: здесь не развлекались и развивались, здесь делали карьеру. Ее сын Павел вообще не терпел противоречий ни в чем. Он даже придворных женил и выдавал замуж по своему усмотрению, как крепостных крестьян. Какие уж тут салоны!..
По иронии судьбы, одна из жертв его матримониальных экспериментов и стала хозяйкой первого в России подлинного салона.
Итак, знакомьтесь: княгиня Евдокия (Авдотья) Ивановна Голицына, урожденная Измайлова (1780–1850 гг.).
Авдотья Ивановна Голицына, ур. Измайлова (1780-1850)
Княгиня Голицына была в своё время замечательная и своеобразная личность в петербургском обществе. Она была очень красива, и в красоте её выражалась своя особенность. Не знаю, какова была она в первой своей молодости, но и вторая, и третья молодость её пленяли какою-то свежестью и целомудрием девственности. Чёрные, выразительные глаза, густые тёмные волосы, падающие на плеча извилистыми локонами, южный матовый колорит лица, улыбка добродушная и грациозная: придайте к тому голос, произношение необыкновенно мягкое и благозвучное… вообще красота её отзывалась чем-то пластическим, напоминавшим древнее греческое изваяние. В ней ничто не обнаруживало обдуманной озабоченности, житейской женской изворотливости и суетливости. Напротив, в ней было что-то ясное, спокойное, скорее ленивое, бесстрастное.
Она родилась в весьма почтенной и богатой семье: мать ее была сестрой знаменитого князя Юсупова. Наверное, от татарских предков получила Авдотья Измайлова черные волнистые волосы, огненные черные глаза и смуглую упругую кожу, а также совершенно восточную ленивую негу движений. В семье отца она получила также блестящее для женщины того времени образование.
Юная красавица произвела, конечно, фурор при Дворе, и император Павел решил ее осчастливить: он сосватал ей богатого и знатного жениха князя С.М. Голицына. Но супруги оказались настолько «несовместимы», что как только на престол взошел Александр, они с легким сердцем расстались. Правда, развода жене Голицын так и не дал. Зато и жена ему отомстила, когда он вознамерился жениться на А.О. Смирновой-Россет: на этот раз в разводе отказала Авдотья Ивановна.
Князь Петр Вяземский отмечает, что в самой красоте Голицыной было что-то целомудренное в зрелые даже годы. Но холодной женщиной она не была: после расставания с мужем Авдотья Ивановна встретила свою единственную любовь, которой осталась верна всю жизнь, – блестящего князя М.П. Долгорукого.
Это была красивая пара. Эпоха нестрогих нравов (ведь пример свету подавал сам царь Александр) помогла влюбленным прожить счастливо несколько лет, не лишившись уважения высшего общества. К несчастью, это же была и эпоха великих войн. В 1808 году князь Долгорукий пал смертью храбрых в одном из сражений с Наполеоном.
Портрет А. И. Голицыной. Художник А. Е. Егоров
Княгиня Голицына замыкается в горе. Но узы его размыкает горе всеобщее: война 1812 года. Княгиня участвует в патриотических акциях, занимается широкой благотворительностью, печатает высокомужественную брошюру. После падения Бонапарта она ведет споры о будущем России и Европы в Париже с умнейшими людьми того времени: М.Ф. Орловым, М.С. Воронцовым, братьями А. и С.И. Тургеневыми. Княгиня Голицына – ярая патриотка. Но была ли она умна? Все тот же князь П. Вяземский отмечает, что она была, скорей, «умной за других». Иными словами, она оказалась гением умного и любезного общения.
Вернувшись в 1816 году в Петербург, княгиня становится естественным образом… хозяйкой салона. И какого салона! Ее дом на Большой Миллионной превращается в некий храм искусств, расписанный лучшими художниками эпохи. Ничего от быстротекущей моды, – все просто, величаво и оригинально до невозможности. Хозяйка принимает гостей в одеяниях, которые заставляют вспоминать не журналы парижских мод, а картины из жизни Древнего Рима (разумеются сцены с весталками, а не с гетерами). Беседы длятся всю ночь, ибо княгиня как раз и боится… ночи. Цыганка нагадала ей смерть ночью во сне. За эти бдения Голицыну прозвали «ночной княгиней» («la Princesse Nocturne»).
Известны три стихотворения Александра Сергеевича, обращённые к княгине Голицыной.
«К ***» :
Не спрашивай, зачем унылой думой
Среди любви я часто омрачен,
Зачем на все подъемлю взор угрюмый,
Зачем не мил мне сладкой жизни сон;
Не спрашивай, зачем душой остылой
Я разлюбил веселую любовь
И никого не называю милой:
Кто раз любил, уж не полюбит вновь;
Кто счастье знал, тот не узнает счастья,
На краткий миг блаженство нам дано:
От юности, от нег и сладострастья
Останется уныние одно.
Но в беседах при этом царит дух просвещенный и отчасти (у гостей, конечно) даже республиканский. А среди ее гостей – язва Вяземский, добродушный Жуковский, мечтательный Батюшков. Сей последний пишет восторженно в 1818 году, что трудно кому-то превзойти Голицыну Авдотью Ивановну в красоте и приятности и что лицом она никогда не состарится.
С 1817 года, едва вышедши из Лицея, у ног ее – и юный Пушкин. Мудрый Карамзин находит увлечение гениального юноши чересчур демонстративным и пылким. Он пишет не без иронии: «Поэт Пушкин у нас в доме смертельно влюбился в Пифию Голицыну и теперь уже проводит у нее вечера: лжет от любви, сердится от любви, только еще не пишет от любви…»
О нет! Уже написал – один из своих ранних шедевров («К***»):
«Краёв чужих неопытный любитель…»:
Краёв чужих неопытный любитель
И своего всегдашний обвинитель,
Я говорил: в отечестве моём
Где верный ум, где гений мы найдём?
Где гражданин с душою благородной,
Возвышенной и пламенно свободной?
Где женщина — не с хладной красотой,
Но с пламенной, пленительной, живой?
Где разговор найду непринуждённый,
Блистательный, весёлый, просвещённый?
С кем можно быть не хладным, не пустым?
Отечество почти я ненавидел -
Но я вчера Голицыну увидел
И примирён с отечеством моим.
ь Пушкин проявил то чудесное свойство, гением которого была также сама Голицына, – способность проникнуться чувствами и мыслями другого человека, или «эмпатию». А кроме того, Пушкин был обделен материнской любовью…
Авдотья Ивановна Голицына, ур. Измайлова (1780-1850)
Конечно, очень надолго он у ног княгини не задержался, – тем паче, что писал тогда, как известно, стихи, а Голицына… трактат по математике! И хотя уже влюбленные современники назвали это дамское рукоделие «полным бредом», все же Голицына своих занятий математикой не оставила до самой смерти…
Пушкин вспомнит о Голицыной и в южной ссылке. Княгиня поможет ему перевестись из заштатного Кишинева в почти столичную Одессу. Но точка в их отношениях, пожалуй, будет красиво поставлена поэтом еще в 1819 году, – стихотворным мадригалом ей при посылке оды «Вольность»:
Простой воспитанник природы,
Так я, бывало, воспевал
Мечту прекрасную свободы
И ею сладостно дышал.
Но вас я вижу, вам внимаю, –
И что же?.. Слабый человек!..
Свободу потеряв навек,
Неволю сердцем обожаю.
.
Увы, слава салона чаще всего меркла вместе с красотой его хозяйки. Мы ничего не знаем о том, как относился Пушкин к Голицыной после возвращения из ссылки, – а ведь они не могли не встречаться! Зато один из современников записал в 30-е годы очень горькие и жестокие слова о «ночной принцессе»: «Старая и страшно безобразная, она носила всегда платья резких цветов, слыла ученою и, говорят, вела переписку с парижскими академиками по математическим вопросам. Мне она показалась просто скучным синим чулком» (В.В. Ленц).
В 1845 году в Петербурге гостил О. де Бальзак. Голицына не была с ним знакома, но в полночь прислала за ним карету с приглашением к себе. Однако… творец «Человеческой комедии» оскорбился и написал ей: «У нас, милостивая государыня, посылают только за врачами, да и то за теми, с которыми знакомы. Я не врач».
Гостиная-кабинет 40-е гг. 19 в.
В 40-е годы Голицына много сил положила на войну против введения культуры картофеля на Руси, считая картошку врагом и погибелью русского национального самосознания. Потом она уехала в Париж. Говорят, к ее мнениям прислушивался крупнейший литературный критик Сент-Бев…
Скончалась Голицына в Петербурге и похоронена в Александро-Невской лавре. Интересную и по-своему трогательную эпитафию велела она начертать на памятнике себе: «Прошу православных русских и проходящих здесь помолиться за рабу Божию, дабы услышал Господь мои теплые молитвы у престола Всевышнего для сохранения духа Русского».
========
Салон ВолконскойЗ.Волконская
Однако будьте осторожны с хозяйкой литературного салона Зинаидой Волконской, когда она возвращается в Петербург из Москвы: будь вы трижды Адам Мицкевич, вы все равно останетесь ей, уже вдове, лишь другом. Даже молодой и пылкий поэт Дмитрий Веневитинов так и не смог добиться ее расположения.
Все знаменательно и символично в судьбе этой женщины! Родилась в историческом 1789 году в германской «Флоренции на Эльбе» – Дрездене. Отца, князя Белосельского-Белозерского, за красоту прозвали «московским Аполлоном», но он был также умен и образован: водил дружбу с Моцартом и Вольтером. Сей последний весьма хвалил французские стихи князя. За трезвый анализ событий французской революции «московский Аполлон» впал в немилость, был отставлен с дипломатической службы и как бы диссидентом проживал с 1794 года в Турине. Он посвятил себя искусству и воспитанию двух дочерей, которые так рано лишились матери.
Г. Г. Мясоедов. В салоне Зинаиды Волконской. Время создания 1899—1905
Особенно радовала князя младшая, удивительно изящная, живая и музыкальная. Когда она выросла и появилась при русском Дворе, то поразила всех красотой, образованностью (знала восемь языков!), своим великолепным пением и игрой на сцене. Профессионалы (в том числе Россини и знаменитая актриса Марс) вздыхали: если б не крайне высокое происхождение княжны, гораздо более знатной, чем сам император, какую б звезду обрела в ней оперная сцена!..
Z.Volkonskaya by O.Kiprenskiy (1830, Hermitage)
Итак, таланты, красота, искусство и политика увенчали героиню нашего очерка чуть ли не с колыбели. Вы еще не догадались, о ком идет речь? Конечно, о ней, хозяйке самого знаменитого русского салона 19 столетия – о княгине Зинаиде Александровне Волконской.
Княгиней Волконской княжна Белосельская-Белозерская стала по воле отца. Собственно, ей сватали другого Волконского – Сергея (будущего декабриста). Но он был так увлечен политикой, что чарам ее не поддался. А то пришлось бы, глядишь, бедной Зинаиде вместо Парижа, Вены и Рима покорять с мужем просторы сибирские… Но судьба хранила ее для всеевропейской славы, и в мужья ей достался брат декабриста Никита.
Вскоре Зинаида родила ребенка, которого назвали в честь деда князь-Никиты Григорием, хотя впору было б назвать Петром (в честь Петра Третьего), ведь ни для кого не было секретом, что настоящий отец мальчика – сам император Александр Первый. Роман с ним был довольно долгим и пылким (со стороны Зинаиды). Царь же, скорее, играл в любовь, засыпал ее галантными восхищенными записочками, но в душе оставался верен главной своей любовнице Марии Антоновне Нарышкиной.
Мясоедов Г.Г. 1834-1911. Адам Мицкевич в салоне Зинаиды Волконской импровизирует среди русских писателей. 1904-1906
Однако Зинаида была так увлечена царем, что истину разглядела не сразу, а разглядев, в нее не поверила. Да и мудрено это было среди грохота битв с Наполеоном и блеска Александровых побед. Снисходительный законный супруг отступил в тень, а Зинаида оказалась с обозом победителей в поверженном Париже.
Здесь, собственно, и начались первые размолвки с царем. Он был не против того, чтоб Зинаида блистала в аристократическом кругу. Но княгиня увлеклась еще и богемной жизнью французской столицы, водила дружбу с актерами и даже участвовала в репетициях профессионалов. Это было уж слишком!
Александр Первый
Свободный воздух Европы, впрочем, знакомый ей с колыбели, уж слишком вскружил Зинаиде голову. Свое негодование и, по сути, приказ вертаться взад на родину государь облек в самую изысканную форму: «…Если я и негодовал на Вас, … признаюсь Вам откровенно, то за предпочтение, которое Вы оказываете Парижу со всей его мелочностью. Столь возвышенная и превосходная душа казалась мне не подходящею ко всей этой суетности, и я считал ее жалкой пищей для нее. Искренняя моя привязанность к вам, такая долголетняя, заставляла меня сожалеть о времени, которое Вы теряете на занятия, по моему мнению, так мало достойные Вашего участия». То ли дело плац-парады в хмуром Питере и общество похожего на унтера Аракчеева!..
Княгине З. А. Волконской
(фрагмент)
Царица муз и красоты,
Рукою нежной держишь ты
Волшебный скипетр вдохновений,
И над задумчивым челом,
Двойным увенчанным венком,
И вьется и пылает гений.
А.С. Пушкин, 1827
Princess Zinaida Alexandrovna Volkonskaia by Pietro Benvenuti, 1815,
Отношения осложнились и тем, что их сын Григорий умер. Правда, в 1811 году княгиня родила еще мальчика и назвала его в честь царя Александром, но отцом его был все же, увы, князь Никита.
А в Питере ее ждали не одни дожди и плац-парады, но и счастливая соперница – Марья Нарышкина. Это в Европах Александр держал при себе блестящую и талантливую Зинаиду, а дома куда как спокойней было ему с не особенно умной Нарышкиной.
Очень поздно Волконская поняла, что отставлена… Она поселилась в Одессе, где имела салон. Здесь в нее влюбился поэт К. Батюшков. Она так много и красочно рассказывала ему о своей любимой Италии, что он не выдержал и поехал туда. Увы, его душевная болезнь уже надвигалась необратимо…
Знаменитый римский фонтан Треви — фасад палаццо Поли, принадлежавшего Зинаиде Волконской
1820–22 гг. Волконская проводит в Риме, в палаццо Поли (рядом с фонтаном Треви). Здесь в нее не на шутку влюбляется художник Ф. Бруни (будущий корифей русского классицизма) и навсегда остается ее близким, преданным другом. Здесь ее окружают русские художники и скульпторы: С. Гальберг, С. Щедрин, А. (позже и сам К.) Брюлловы. Здесь она «рОстит» сына Сашу и приемного сына Владимира Павея. Сего последнего она нашла буквально на лондонской мостовой (по-французски павэ – «мостовая»). Английский гаврош показался ей так похожим на покойного Гришеньку…
Но мысли об Александре не оставляют ее. В октябре 1822 года царь приезжает в Верону на конгресс держав-победительниц. Зинаида летит в Верону, участвует в празднествах, поет в любимой опере Александра. Их свидание кажется ей символическим: ведь Верона – город любви, город Ромео и Джульетты. Увы, император остается любезен и неприступен, как стена, разделившая Монтекки и Капулетти! Он стареет, он все больше погружается в мистицизм. Какие уж тут пылкие молодые львицы, какие уж тут оперы и балеты…
Царь все же выражает непреклонное желание, чтобы княгиня вернулась на родину. Она покоряется. В Петербурге Волконская занимается историческими изысканиями в архивах и в результате пишет историческую книгу «Славянская картина 5 века». За свои труды она – первая женщина! – становится членом Общества любителей древностей российских при Московском университете.
После смерти Александра Волконская уезжает в Москву. Ее придворные успехи кончились. Как писал один из ее друзей, «При Дворе не терпят… умственного преимущества». Новый царь и его семейство были ох как менее развиты, чем ее обожаемый Александр…
Домашний спектакль 30-е гг. 19 в.
Она поселяется в доме князей Белосельских-Белозерских на Тверской. Сейчас в нем блистает купеческой роскошью «Елисеевский» магазин, но при Зинаиде Волконской здесь все было иначе… Вот как современница описывает апартаменты княгини, ставшие храмом искусств и капищем ее талантов и красоты: «Ее столовая зелено-горчичного цвета с акварельными пейзажами и кавказским диваном, подобным таганрогскому (на таком же почил в бозе царь Александр. – В.Б.).
Ее салон – цвета мальвы (сиреневато-розоватый, – В.Б.) с картинами в золотых рамах, мебель обита густо-зеленым бархатом. Биллиардная обита старинным дама (шелковая ткань с узором, – В.Б.). Ее кабинет увешан готическими картинами, с маленькими бюстиками наших царей на консолях… Пол ее салона покрашен в белые и черные цвета, что превосходно имитирует мозаику. Я не могу передать, насколько все это красиво и в хорошем вкусе».
Портрет З. А. Волконской Эрмитаж.
Здесь бывали корифеи русской словесности и культуры того времени: П. Вяземский, Д. Давыдов, Е. Баратынский, П. Чаадаев, В. Одоевский, М. Загоскин, М. Погодин, С. Шевырев, А. Хомяков, братья Киреевские…
Но, конечно, звездами самой большой величины здесь были Пушкин и А. Мицкевич.
Пушкин явился сюда после ссылки, в пору своих самых шумных триумфов. З. Волконская встретила его исполнением романса на стихи «Погасло дневное светило…» Этот прием артистического кокетства тронул поэта. Он не влюбился, но дружеским расположением проникся вполне. А заодно посвятил З. Волконской и вот эти стихи:
Среди рассеянной Москвы,
При толках виста и бостона,
Ты любишь игры Аполлона.
Царица муз и красоты,
Рукою нежной держишь ты
Волшебный скипетр вдохновений,
И над задумчивым челом,
Двойным увенчанным венком,
И вьется и пылает гений…
В салоне Волконской он простился с женой декабриста М. Волконской (урожденной Раевской), – своим давним и очень глубоким увлечением. Этот вечер запомнился всем. Зинаида много пела и музицировала, как бы стараясь напитать душу Марии, уезжавший к мужу на каторгу, «звуками италианскими», с которыми та прощалась, казалось, уже навсегда. Но, приехав в Сибирь, она обнаружила, что в огромном ящике, который презентовала ей Зинаида, были не теплые вещи, а… клавикорды! Романтической Марии они оказались еще нужней!
Сама того не желая, Зинаида Волконская сокрушала сердца и изменяла судьбы. Адам Мицкевич был почти помолвлен с Каролиной Яниш (впоследствии известной поэтессой К. Павловой), но срочно «перевлюбился» в блистательную княгиню. Помолвка расстроилась. Ранив Каролину на всю жизнь, Мицкевич… он вскоре вовсе забыл о ней! Но и Зинаида осталась ему только другом.
Д. Веневитинов
В это же время в нее влюбляется молодой и красивый поэт Д. Веневитинов. Он посвящает ей пылкие строки, – но и с ним Зинаида лишь дружественна.
Элегия
(фрагмент)
Зачем, зачем так сладко пела ты?
Зачем и я внимал тебе так жадно
И с уст твоих, певица красоты,
Пил яд мечты и страсти
безотрадной?
Дмитрий Веневитинов, 1827
В тоске неразделенного чувства Веневитинов уезжает в Питер, где его ждут арест, пребывание в сыром каземате (все это по делу декабристов), быстрая болезнь и ранняя смерть (15 марта 1827 года).
Прощаясь, Зинаида подарила ему античный перстень.
Ты был отрыт в могиле пыльной, Любви глашатай вековой,
И снова пыли ты могильной
Завещан будешь, перстень мой, –
пиша эти строки, поэт не знал, ДО КАКОЙ СТЕПЕНИ он в них оказался пророком! Дмитрия Веневитинова не только ждала скорая, слишком скорая смерть. Спустя сто лет могилу поэта разрыли, перстень сняли, и теперь он находится в Литературном музее.
Зинаида очень болезненно пережила эту утрату, ее мучили укоры совести. Общее горе сблизило ее с матерью Веневитинова. Бывая в Питере, Волконская ВСЕГДА останавливалась у нее…
М. Риччи
В конце 1826 года в салоне Волконской появляется интересная пара. Это супруги Риччи. Граф Миниато Риччи – итальянский аристократ, красавец и замечательный тенор любитель. Его супруга – русская, Екатерина Лунина (кузина декабриста) и тоже замечательная певица. Правда, красивой ее не назовешь…
Бог свидетель: Зинаида и Миниато боролись с внезапно вспыхнувшим взаимным чувством, щадя Екатерину. Но… победила любовь! Лунина осталась без мужа, а Волконская вышла за Риччи. Для этого ей пришлось перейти в католичество.
Это навлекло колоссальное неудовольствие царя Николая, ведь он считал себя блюстителем православной веры. Но никакие упреки, уговоры, угрозы не помогли: в 1829 году Зинаида Волконская и ее муж покидают Россию, – фактически навсегда. Волконская еще несколько раз съездит для улаживания дел из Италии в Петербург. Но давлению царя не поддастся: ее родиной теперь будет Италия, а верою – католичество.
Она поселяется в Риме на прекрасной вилле возле собора Сан-Джованни-ин-Латерано. Террасой ей служат остатки древнего акведука. В одной из аллей парка княгиня устанавливает массу памятников: матери и отцу, Пушкину, Гете (с которым она как раз о Пушкине и беседовала в свое время!), Александру Первому, Вальтеру Скотту и даже… своей няне.
Орлов П. Портрет княгини З.А. Волконской. Тульский художественный музей.
Правда, здесь не найдется места памятнику ее мачехе, богачке Козицкой, – а ведь эта добрая женщина воспитала ее как родную дочь и обеспечила на всю жизнь!.. Но эпоха романтизма имеет свою иерархию ценностей, – на нынешний вкус, довольно выспреннюю…
Впрочем, должно статься, мы клевещем: Зинаида безусловно была несколько эгоцентрична, но душу имела живую. Когда лет в шестьдесят она после долгой разлуки встретилась с Карлом Брюлловым, то, по отзывам современников, оба просияли такой силой молодости и вдохновения, что о годах вспоминать было как-то грешно даже…
На вилле постоянно гостили русские художники, поэты, музыканты, писатели. Удивительно, что именно в этом очень не русском месте Гоголь писал свои «Мертвые души»! Правда, блестящей княгине он, человек несветский, предпочитал общество ее сестры Марии, с которой от души можно было поболтать на самые простые житейские темы, включая кулинарию и всякие тонкости русского домашнего обихода. Так что музой его была не Зинаида Волконская.
Семья княгини Волконской. В первом ряду слева направо: Зинаида Волконская, её невестка Луиза (урождённая баронесса Лилиен) в трауре умершей дочери, сестра Зинаиды Мария Власова, маленькая Надя Волконская-Ильина; во втором ряду слева направо: князь Александр Никитич Волконский и Владимир Павей.
1852 год стал одним из самых мрачных для обитателей виллы Волконской. В марте умирает Гоголь, в апреле – Жуковский, в июле – Брюллов…
Правда, при Волконской всегда был милый Риччи, да и новые друзья появлялись. К великому сожалению, не всегда бескорыстные. Говорят, католические святоши обобрали русскую княгиню в конце ее жизни, зато после смерти причислили ее к лику блаженных. Зинаида Волконская стала «беатой»…
В 1860 году умирает граф Риччи. Зинаида пережила его на два года…
Надгробие Зинаиды Волконской
Вместе с ней ушла из русской жизни и эпоха салонов. Во всяком случае, так категорически заявил П. Вяземский. 12
Самые точные слова о З. Волконской сказал, наверно, ее внучатый племянник князь С.М. Волконский: «Утонченная представительница юного романтизма в его сочетании с пробуждающимся и мало осознанным еще национализмом, она была типичный плод западной цивилизации, приносящей себя на служение родному искусству……
Увы, потомки продали с аукциона бесценный архив Волконской с автографами Пушкина, Жуковского и Гоголя, рисунками Кипренского, Бруни, А. Иванова и Брюллова. Власти СССР не нашли средств для их приобретения. БОльшая часть этих реликвий оказалась в США.
Когда в разгар «холодной войны» виллу посетили советские журналисты, они увидели опутанное всякой охраняющей электроникой старинное здание и развалины монументов в Аллее памяти. Английский дипломат, который сопровождал гостей (вилла стала резиденцией английского посла) с вежливым удивлением узнал, что среди этих осыпавшихся камней должен быть и памятник Вальтеру Скотту…
https://www.culture.ru/
http://www.library.ru/2/liki/sections.php?a_uid=87
