Да, какие пространства и годы
                                                                    До тех пор ни лежали меж нас,
                                                                    Мы детьми одного народа
                                                                    Оказались в смертельный час.
 

Часовня, сооруженная Анной Головко-Гольдберг, посвященная памяти её сына, погибшего на Сомме в июне 1940 года и русским воинам, павшим на поле брани в рядах французской армии в 1939-1945 годах. Фото Jean François Python

                                                                                         По ночам над картой России
                                                                                         Мы держали пера острие.
                                                                                         И чертили кружки и кривые
                                                                                         С верой, гордостью за нее.
                                                                                                           Георгий Ревский

Среди русских эмигрантов во Франции большинство было активными борцами с фашизмом. Георгий Адамович известный поэт и литературный критик с начала Второй мировой войны был добровольцем французской армии; поэтесса и прозаик Зинаида Шаховская и писатель Владимир Сосинский, кавалеры ордена Почетного легиона, воевали во французском Сопротивлении. Погибла в концлагере Равенсбрюк поэтесса Елизавета Кузьмина-Караваева (Мать Мария), а в Освенциме редактор русского журнала Современные записки, публицист и общественный деятель Илья Бунаков-Фондаминский (оба канонизированы)
 

Ольга Шмелева, Вера и Иван Бунины, Иван Шмелев. Грасс. 1923 год

А живший на высокогорной вилле Жанетта в Провансе Иван Алексеевич Бунин между походами на пляж жадно ловил новости с русских фронтов. Эмоции переживал противоречивые, но по большей части позитивные...

30 июня 1941 года. Итак, пошли на войну с Россией: немцы, финны, итальянцы, словаки, венгры, албанцы (!) и румыны. И все говорят, что это священная война против коммунизма. Как поздно опомнились! Почти 23 года терпели его! Швейцарские газеты уже неинтересно читать. Во втором часу радио: Франция прервала дипломатические отношения с Россией ввиду ее мировой коммунистической опасности... ...Радио – немцы сообщают, что взят Львов и что вообще идет разгром красных.

Ещё несколько дневниковых записей начала июля 1941 года.
1 VII. 41 Страшные бои русских и немцев. Минск еще держится. Желтоватая, уже светящаяся половина молодого месяца. Да, опять Окаянные дни!
2 VII. 41 ...сами русские только что объявили, что они сдали Ригу и Мурманск. Верно, царству Сталина скоро конец. Киев, вероятно, возьмут через неделю, через две.
5 VII. 41 Пришла газета. Немцы: сотни тысяч трупов красных на полях сражений... Русские: тысячи трупов немцев на полях сражений...
13 VII. 41 Воскресенье. Взят Витебск. Больно. [...] Как взяли Витебск? В каком виде? Ничего не знаем! Все сообщения – с обеих сторон – довольно лживы, хвастливы, русские даются нам в извращенном и сокращенном виде.
М. и Г. были на Казбеке. Генерал Свечин говорил, что многие из Общевоинского Союза предложили себя на службу в оккупированные немцами места в России. Народу полно. Страстные аплодисменты при словах о гибели большевиков.
14. VII. 41 Немцы говорят: разгромили врага, что взятие Киева – вопрос нескольких часов Идут и на Петербург.
Отличная погода, чувствую себя, слава Богу, не плохо. В городе все закрыто – праздник, взятие Бастилии Но ни танцев, ни процессий...
Вчера еще сообщено о подписании военного союза между Россией и Англией. В газетах об этом только нынче. Немецкие сообщения оглушительны.

А вот Иван Сергеевич Шмелёв ни в чём не сомневался и был несказанно рад известию о  нападении Германии на СССР

30 июня 1941 года он восторженно пишет Ольге Александровне Бредиус-Субботиной, с которой у него был роман в письмах: Я так озарен событием 22.VI, великим подвигом Рыцаря, поднявшего меч на Дьявола. Верю крепко, что крепкие узы братства отныне свяжут оба великих народа. Великие страдания очищают и возносят.
Господи, как бьется сердце мое, радостью несказанной... Знаю – теперь я могу писать, хо-чу писать. Ваш Ив. Шмелев
События 22 июня 1941 года вдохновили писателя возобновить давно заброшенную работу над Летом Господним и Богомольем.

А так Шмелёв воспринял наступление немцев под Москвой: ...вчера был день моего Сережечки, преподобного Сергия Радонежского, России покровителя. Я ждал. Я т а к ждал, отзвука, – благовестия ждал – с Куликова поля! Я его писал ночами, весь в слезах, в дрожи, в ознобе, в в е р е. ...Я не обманулся сердцем, Преподобный отозвался. Я услыхал фанфары, барабан – в 2 часа 30 минут, – специальное коммюнике: прорван фронт дьявола, под Вязьмой, перед Москвой, армии окружены... идет разделка, Преподобный в вотчину свою вступает, Божье творится не нашими путями, а Его, -- невнятными для нас. Сроки близки. Оля!

В эти дни фашистами был прорван фронт РККА под Вязьмой, взят Брянск. Несколько наших армий попало в окружение...

Пожалуй, напомню ещё об эстете и тонком поэте Георгии ИвАнове, супруге Ирины Одоевцевой, романтической поэтессы с бантом. Даже Нина Берберова, которую никак не уличить в симпатии в Советскому союзу, писала: Он не был германофилом, а потерявшим всякое моральное чувство человеком, на всех углах кричавшим, что он предпочитает быть полицмейстером взятого немцами Смоленска, чем в Смоленске редактировать литературный журнал...

https://pro100-mica.livejournal.com/